Малиновый пакет

      Та дорога домой на порядок отличалась от всех предыдущих. Привычную тишину разбавили неиссякаемые вопросы Андрея, а интересовался он буквально всем, чем только мог: от любимой Катиной погоды, до подробностей жизни в Забайкалье. И она с удовольствием поддерживала удачно сложившуюся беседу, не забывая задавать встречные вопросы. Большая часть историй была связана с семьей Пушкаревых — Катя и до этого часто поминала своих родителей, а сейчас не могла остановиться пересказывать их семейные приключения.       — А папа мне за это скомандовал...       — Два наряда вне очереди! — выкрикнул Жданов, подставляя руку ко лбу, чтобы отдать честь. Девушка рассмеялась.       На самом деле, Андрей задавал столько вопросов чтобы скрывать свое истинное настроение. Чертова Шура Кривенцова; ее идиотская выходка забила последний гвоздь в и так больную ждановскую голову! Катя моментально заметила изменившееся выражение лица шефа, начала оправдываться и извиняться за подругу, говорить что-то о ее своенравном характере... Да, Катя, он в курсе! Видал сегодня этого характера и предостаточно. Странно было обвинять в чем-то Шуру, ведь она всего-навсего пыталась обезопасить свою подругу, но тот факт, что кто-то в "Зималетто" в курсе их тайны убивал.       Тем не менее, их разговор быстро принял самую непринужденную из форм, что стало явным облегчением для Андрея. Он с неподдельным интересом вникал во все, чем делилась с ним Катерина, над чем-то посмеивался, иногда комментировал. У них, оказывается, столько общего из детства. Например, они оба любили манную кашу и вырезать бумажных кукол. Жданова-младшего частенько дразнили за это, мол, не пацанское это дело — в куколки играть. На самом деле, эти "пацаны" просто ему завидовали, ведь уже тогда Андрей быстро находил общий язык с девочками, а те сходили с ума от его обаяния. В то время как у родителей Кати просто не было денег на дорогие игрушки, поэтому приходилось играть тем, что было. Но ей нравилось то, что она могла проектировать город мечты: дома, магазины, фабрики... Уже тогда внутренний экономист брал верх над девчачьей непосредственностью.       — Но первую настоящую куклу мне подарили на день рождения.       — И сколько тебе было лет? — поинтересовался Андрей. Он упорно ей тыкал, несмотря на то, что обращалась к нему обезличенно. Было понятно, что ей неловко, но почему — непонятно.       — Двадцать четыре, — смущенно ответила Катя, опуская глаза на пряжку ремня безопасности, — Только не смей... Не надо смеяться, пожалуйста! Я прекрасно понимаю, как это выглядит...       А он даже и не думал смеяться. Не было ничего забавного в том, что она придавала такое значение подарку, купленного даже не им. Заставляло задуматься о том, какие же все-таки их отношения фальшивка. Собственно, так оно и было! Только почему-то сейчас Андрея это особенно задевало.       Когда автомобиль сворачивал на Авдеенко, беседа стихла. Каждый думал о своем, даже не представляя насколько схожи их переживания. Андрей устал обманывать Катю, а Катя не могла больше обманывать всех вокруг. Больше всего на свете ей не хотелось быть его любовницей. Вот только спроси ее, жалеет ли она о своем поступке, она не сможет искренне сказать "да", потому что она никогда об этом не пожалеет. Но и оправдать себя не сможет.       — Приехали, — констатировал Андрей.       — Спасибо что подвезли, Андрей Палыч.       Возможно, она и хотела бы обсудить с ним свои страхи, но, иронично, ей было слишком страшно и неловко. Она потянулась к двери, чтобы выйти из машины, но Андрей остановил ее, мягко положив руку на плечо. Катя повернулась к водителю и встретилась с его изучающим взглядом.       — Кать, ответь мне пожалуйста, почему тебе так сложно обращаться ко мне неформально? Или я для тебя слишком стар?       — Нет-нет! — Катя принялась мотать головой. Она всегда воспринимала все слишком серьезно, — Мне, наверное, сложно привыкнуть. А еще это звучит... Как-то романтично, не думаешь?              — Что? — Андрей рассмеялся.       — Не знаю... Не бери в голову! Я — странная!       — Если ты странная, Кать... — Жданов плутовски ей улыбнулся, притягивая сидящую напротив девушку к себе. Снял с Катюши ненавистные очки, аккуратно положил их около руля. Жданов аккуратно, почти невесомо, поглаживал ее лицо, перемещаясь от лба до подбородка. Остановившись на ее губах, слегка приоткрыл их. Наклонившись чуть ближе к Катиному лицу, прошептал, — То я самый настоящий безумец.       Он хотел сделать все сам, но Катя не выдержала его напора и поцеловала его первой. Уголки губ Андрея слегка приподнялись и он, наконец, тоже мог стянуть с себя очки, чтобы полностью отдаться Екатерине Валерьевне, которая, кажется, таяла в его руках. Чего греха таить, он и сам готов был превратиться в лужу. Это был один из самых пылких поцелуев, который когда-либо инициировала Пушкарева: обычно она была менее раскрепощенной. Даже в их первую ночь понадобилось какое-то время, чтобы Катя привыкла к заданному Андреем темпу.       В тишине салона раздался телефонный звонок, обрушивший их идиллию. Андрей достал мобильный из кармана. На экране красовалась фотография его невесты.       — Не хочу отвечать, — порывисто выкрикнул обладатель телефона, выключая его как минимум до завтрашнего утра. Вернулся к Кате, пытаясь воспроизвести тот момент безмятежности, что они упустили, но девушка отвернулась. Не совсем понимая что происходит, он решил поинтересоваться, — Что-то не так, Кать?       Катерина долго взвешивала, стоит ли рассказать об обеденном инциденте, ведь это даже не ее тайна. Несмотря на то, что Воропаева считала ее ябедой, Катя никогда не позволяла себе подобного. Все оскорбления, которые никак напрямую не касались ее шефа, старалась пропускать мимо ушей, не втягивая в это Андрея. Он всегда и обо всем как-то узнавал сам, и защищал ее не потому что она его просила.       — Кира сегодня просила меня назвать имя твоей... Любовницы, — все-таки произнесла девушка, закрывая лицо руками.       — Та-ак, — процедил Жданов со своей любимой интонацией под кодовым названием "Сейчас я кого-нибудь убью".       — Андрей, не вздумай говорить с ней об этом! — неожиданно даже для самой себя выкрикнула Катя, — Она и так меня не особо жалует, а если узнает, что я обсуждала это с тобой — просто со свету меня сживет!       — Хорошо, какое она имела право что-то вынюхивать, выспрашивать? Особенно у тебя!       — Серьезно? Твоя невеста не имеет права знать, есть ли у тебя кто-то на стороне? — Катерина горько рассмеялась, добавляя, — Да, спрашивать о таком меня странно, но учитывая, что она не в курсе наших с тобой отношений, думаю, ей можно это простить.       Андрей не смог парировать это. Он был слишком зол на Киру за вечные попытки ему помешать, но совсем забыл, что она тоже человек. Со своими чувствами и страхами. И то, что первой это заметила Катя, а не он, делает его еще более жалким, чем он мог предположить.       — Мне надоело чувствовать себя виноватой перед ней, — она выставила перед собой руку, пресекая попытки сидящего напротив Андрея ее обнять, — Это не может так продолжаться, понимаешь? Я могу забыть о ней на один, второй вечер... Но я не смогу делать этого постоянно. Она женщина, которой ты изменяешь со мной и я ненавижу себя за это! Она такая же женщина, как и я, как и мои подруги...       Катя не расплакалась, но было слышно, как дрожал ее голос. От бессилия, она опустила руку.       — Катюшка... — Жданов тут же сгреб свою девочку в охапку, стал целовать каждый сантиметр ее нежной кожи лица, — Прости меня! Я такой дурак! Мне нужно было сразу понять, как сильно ты переживаешь из-за этого, хотя ты неоднократно об этом говорила. Я думал, все будет хорошо, пока я рядом, но этого недостаточно. И ты тут не виновата...       Они долго молчали, прежде чем Андрей решил продолжить.       — Кать, посмотри на меня, пожалуйста.       Она выкарабкалась из его объятий, потянулась за очками, чтобы его разглядеть. Андрей включил верхний свет, но не спешил закрывать глаза линзами. И только когда Катерина выказала полную сосредоточенность, он продолжил.       — Я пойму если то, о чем я тебя прошу будет невыполнимо, но пожалуйста, хотя бы выслушай. Да, Кира такая же женщина, как и ты... — он осекся, — Я не имею в виду мое отношение к ней! Нельзя было так открыто плевать ей в душу, ты права. Но сейчас единственное что я могу сделать — это честно во всем признаться, — заметив Катин удивленный взгляд, он поспешил дополнить, — Пойми, что это очень важный шаг в моей жизни, к которому мне все равно нужно подготовиться. Я не могу прямо сейчас позвонить ей и сказать, что мы расходимся. И мало что изменится, когда она вернется. Мне нужно время, Кать. Как минимум чтобы решить, как это преподнести. Кира мне не чужой человек, я знаю ее с детства. Да, я был с ней подонком, но она расстаться с ней как, например, с Изотовой я просто не могу.       — Я поняла, — только и смогла сказать Катя.       — Обижаешься?       — Нисколько. По правде говоря, это первый раз, когда ты говоришь об этом серьезно.       — А у нас с тобой все серьезно, Кать, — он улыбнулся ей, поглаживая ее волосы, — И я очень хочу, чтобы ты в этом убедилась. Давай проведем завтрашний вечер вместе?       — Андрей Палыч, — ехидно ответила Пушкарева, — у Вас завтра вечером презентация, кажется. У Анастасии Волочковой.       — А в чем проблема? — бодро ответил Жданов, вырываясь из объятий и активно жестикулируя, — Я приглашаю Вас с собой, Катерина Валерьевна. Вы мой личный помощник и должны меня сопровождать на подобных мероприятиях!       — Так это приглашение или распоряжение?       — Ну серьезно, Кать, пойдем вместе, пожалуйста. Кира приезжает послезавтра и я хочу не хочу терять ни минуты. Дай мне шанс.       — Я постараюсь. Но сейчас мне нужно идти, иначе папа запрет меня дома и не будет пускать на работу...       — Ай-яй-яй... — Андрей покачал головой, — Ну, мы же не можем этого допустить?       — Не можем.       Закончив паясничать, девушка поцеловала своего мужчину в лоб и вышла из машины, не забыв пожелать ему доброй ночи. Андрей просидел секунд тридцать прежде чем понял, что любуется ей вслед.       Когда он зашел в квартиру, время уже перевалило за полночь. Стянул с себя пальто, ботинки и обессилено плюхнулся на диван. На автоответчике скопилось восемь сообщений от Киры, жаждущей объяснений. Он быстро и без особого энтузиазма с ней поговорил, а после погрузился в рефлексию. Задавал себе самые важные и требующие срочного решения вопросы.       "Кто вообще для меня Катя?"       Да, пожалуй, это самый важный вопрос, без которых дальнейшее планирование сыпется. Нужно было признаться хотя бы самому себе, ведь, в конце концов, ничего страшного или унизительного в этом нет. Катя уже давно нечто большее, чем просто помощница и уж тем более часть плана по возвращению компании. Он дышит этой девушкой, всецело ей доверяет и позволяет себе расслабиться рядом с ней, быть самим собой. Столько о нем знает разве что Ромка. Даже Кира, с которой он вырос, не могла быть настолько осведомлена (в силу статуса невесты). А Катя знала. Она не просто любовница, она его соратница, его опора и поддержка. Вся его душа умещается в крошечных ладошках этой хрупкой, очаровательной девочки. Скрывать свои чувства к ней — как уплывать от спасательного круга, который бултыхается где-то на поверхности. Можно утонуть.       — Я люблю ее, — спонтанно сказал Жданов, скорее чтобы убедиться, что не сходит с ума. Нет. Это звучало и чувствовалось слишком правильно, чтобы хоть на секунду усомниться.       "Когда это произошло?"       Об этом он задумался впервые. Сейчас, когда он хотя бы признал этот факт, казалось, что она всегда была для него особенной. С того самого момента, когда она провернула тот трюк с Лариной он понял, что наконец может доверять кому-то кроме вице-президента. И с каждым днем он все сильнее ей верил, пока не появился "коварный" Николя Зорьки́н. Где-то в душе он чувствовал себя полным идиотом каждый раз, когда он спрашивал Катю о Зорькине. Андрей даже не рассматривал возможность, что этот Коленька никакой не жених... Ревновал? Пожалуй. Уже тогда он интересовался Катиной судьбой не сколько из волнения за компанию. Малиновский настолько часто шутил о тайной влюбленности секретарши, что в один день это перестало быть для него шуткой. Оправдывает ли это его чудовищный поступок? Нисколько.       "Отлично... Что я могу сделать в этой ситуации, чтобы исправить все?"       Все исправить невозможно, для этого стоило всего лишь вспомнить сегодняшний разговор с Шурой. "Будет только хуже!" — фраза, которая намертво прилипла к его коже и которую можно было отодрать только с мясом. Всего содеянного исправить не получится, но можно начать с мелких, но правильных поступков. Обращаться себя с Катюшей так, как она заслуживает: носить ее на руках (если ей будет угодно), дарить действительно значимые подарки, начать создавать совместные, настоящие воспоминания. Потихоньку делиться с ней правдой о том, как на самом деле начались их отношения. Да, сделать это все равно придется.       "Как же обезопасить при этом компанию?"       Мерзкий, но не менее важный вопрос. В большей степени он касался Киры, потому что расстаться с ней значило потерять акционеров в лице Воропаевых, а допустить этого сейчас категорически нельзя — компания в собственности "НикаМода". Можно попробовать рассказать Кире о залоге, но это будет скандал. Единственный реальный вариант — рассказать обо всем на совете директоров. И, скорее всего, принять отставку. Проблема лишь в том, что тогда во главе "Зималетто" будет Воропаев, а он ничего не смыслит в индустрии...       Но обо всем, что касается компании, президент решил подумать в рабочий день, потому что голова отказалась хоть как-то фильтровать тот поток мыслей, что в ней образовывался.       "Все завтра," — резюмировал Андрей и поплелся в сторону ванной.

***

      Двадцать шестое января две тысячи шестого года было обречено стать самой запоминающейся для сотрудников "Зималетто". Первое потрясение произошло еще утром, когда на месте вечно опаздывающей Машки, приходящие сотрудники замечали Шурочку Кривенцову. Она поразила всех не только своей пунктуальностью, но и размеренным приветствием, которое действительно было больше похоже на приветствие, а не на скороговорку.       — "Зималетто", меня зовут Александра.       Начальник отдела кадров уже устал объяснять каждому зеваке, что госпожу Тропиканкину никто не увольнял; всего-навсего произошла незначительная "кадровая рокировочка". Несмотря на то, что основным источником слухов был несокрушимый Женсовет, сплетни в кампании жили даже без их особого участия. Весь офис гудел о том, что Роман Дмитрич захотел себе в помощницы красивую секретаршу, вместо "непонятной тетки с рыжим безумием на на башке".       — А разве не ту, что повысили застукали с ним на столе, — шептала одна.       — Да-да! Ее! — подхватывала другая, — Она еще мать-одиночка, представляешь?       — Да потаскуха она, ясно же! — рассудила всех третья, — Нагуляла где-то, а теперь мужика богатого ищет, чтобы ее и сыночка еешнего выкормил! А этот и рад. У них знаете у всех какие зарплаты?..       — И какие же?       Девушки тут же обернулись, приветствуя истинных королев драмы: Светланчика, Амурчика, Пончика... И Олечку Вячеславовну, которая не то чтобы подходила под определение королевы драмы, но все равно была в рядах женсоветчиц. В то время как молодое поколение жаждало разборок, ее миссия одна из самых сложных: состряпать строгое лицо и устрашать им дурачков. Надо сказать, с этим она справлялась на "отлично".       — Девочки, вы бы лучше работали, — заговорщически прошептала Амура, улыбаясь во все тридцать два, — А то что-то мне подсказывает, что сегодня у вас... Неудачный день.       Троица быстро смылась, агрессивно бурча что-то под нос, пока женсоветчицы отмечали свой триумф звонкими пятюнями.       — Какие все-таки они мерзкие, девочки, — скривилась Таня, — Какое им вообще дело до нашей Маши?       — Вот и я вам говорю, — вмешалась Ольга Вячеславовна, — Пора и вам прекращать распускать сплетни! А то выглядите ничуть не лучше этих девиц.       — Олечка Вячеславовна, — промурлыкала Светлана Федоровна, — Мы же никого не осуждаем, а обсуждаем.       — Знаю я как вы не осуждаете...       — В самом деле, Ольга Вячеславовна! — Амура поддержала Светочку, — Катя нам вчера уже зачитала лекцию о благочестии, так что пожалуйста...       — Девочки, доброе утро! — крикнула Катька, неожиданно присоединившаяся к подругам. Рядом с ней стоял Андрей Палыч, который, судя по всему, приехал в одновременно со своей помощницей.       — Доброе... — сконфуженно поздоровалась Буйо, не ожидавшая появления начальника, — Андрей Палыч.       Андрей Палыч лишь сухо кивнул девочкам и напомнил Катерине, что ждет ее в конференц-зале. Как только он скрылся из виду, Женсовет принялся делиться свежими новостями с Пушкаревой, которая на удивление пришла позже них. Катя с ужасом слушала все те сплетни, что люди распускали за спинами их лучших подруг. Позже, девочки решили все вместе подойти к Шурке, чтобы узнать о ее ощущениях на новом рабочем месте.       — Шурупчи-ик! — выкрикнула Амура, обнимая подругу со спины, — Ну на кого ж ты меня покинула, дорогая-я?..       — На Машку, Амур. Привет, — только и успела сказать Кривенцова, прежде чем раздался очередной телефонный звонок. Она подняла трубку, долго и дотошно отвечала на вопросы звонящего, — Ой, простите девочки.       — Да ничего! — улыбнулась Катя, — Как тебе вообще на новом месте?       — Если честно, ужасно... — утомленно выдохнула Шура, — Я устала так, будто проработала целый день. А еще даже часа не прошло! Не представляю, как Машка с этим вообще справлялась.       — Действительно, представить сложно, — вмешался самопровозглашенный зималеттний почтальон Федор Коротков, — Потому что большую часть звонков, Шурочка, наша Мэри пропускала пока бежала на работу, а остальную часть просто не слышала, потому что была слишком занята своими личными звонками. Считай, что с твоим приходом на респешен, товарищи звонящие наконец дорвались!       — До моих нервов дорвались?       — Федя! — строго прикрикнула Ольга Вячеславовна, — Вот это уже было лишним!       Дамочки поулюлюкали, а Федя цокнул, закатив глаза. Он не понимал, почему его постоянно тыкали палками, чтобы тот шел мириться с человеком, который не воспринимает его всерьез. С той, для которой он сделал абсолютно все, что было в его силах. А она просто поиграла с его чувствами, как делала всегда. Надоело уже человеку ждать. Все, хватит, пора двигаться дальше! Только вот совсем выкинуть Машу из головы, а тем более из сердца, у Федора не получалось. Лучшая защита — это нападение? Черт возьми, да! И так ему становилось гораздо легче.       — Ой, да черт с ним, — отмахнулась Светочка, — Девочки, вы посмотрите лучше на нашу Катюшу...       — Что?.. — смущенно отвела глазки Катя.       — Да ты с самого прихода сверкаешь, как звезда на новогодней елке. Вечер с Николаем удался?       Пока Пушкаридзе пыталась отнекиваться от обвинений (если их можно таковыми назвать) подруг, новоиспеченная работница ресепшена заметно потухла. Она больше не создавала видимость заинтересованности в беседе, которую так старалась поддерживать, чтобы никто не заметил ее подавленного состояния. На деле, Шура почти не спала этой ночью, гадая как вытащить своих подруг из цепких лап Роман Дмитрича Малиновского. Тщетно. Она — обычный секретарь ресепшен, подруга которой работает со своим бывшим любовником. А кто в этом виноват? Шурочка, мать ее, Кривенцова, которая пошла на поводу у своих эмоций, и не стала работать дальше с глубоко разочаровавшим ее человеком. Но обрекла невинного человека на те же страдания!       Иронично, но среди оживленного гама, посвященного пушкаревскому жениху, единственный, кто заметил перемены в настроении Шуры — Коротков. Ему никогда не были интересны сплетни, он запросто мог абстрагироваться от чужого мнения и быть более внимательным к деталям. В конечном итоге, он замечал гораздо больше, чем любая из женсоветчиц. Вместо того, чтобы постучать по столу и попросить чуточку внимания, Федя поближе наклонился к Шуре и тихо спросил:       — Ты в порядке? Выглядишь немного нездорово.       — Да, — озадаченно ответила Шура, — Плохо спала просто...       — Все мы иногда плохо спим, — понимающе произнес Коротков, кладя руку на ее плечо. Девушка вымученно улыбнулась курьеру, вызывая у того ответную улыбку.       Никто, включая этих двоих, не заметил, как из лифта вышла Тропинкина.

***

      Когда после неприлично затянувшейся утренней летучки Женсовета Катя появилась на рабочем месте, Андрея там не оказалось. Наверное, ушел на производство, не дожидаясь помощницы. Ей же лучше; можно будет сконцентрироваться на работе и немного отвлечься от утренней выходки начальника. Подумать только, Андрей Жданов теперь подвозит ее до работы!..       "Негоже помощнице президента компании ездить на работу в маршрутке", — так и сказал!       В нем либо что-то перемкнуло, либо он правда старался доказать, как ему дороги эти отношения. Что ж, Кате ничего не нужно доказывать, после прошлой ночи она уже верила ему. Как же мало нужно, чтобы Катерина доверилась человеку и как же дорого на самом деле должно стоить ее доверие... Времени подумать об этом не было, потому что в кабинет постучали чем-то похожим на деревянную палку. И всем уже был знаком этот фирменный почерк.       — Да-да!       Дверная ручка поддалась напору длинного зонтика и на пороге показалась Юлиана.       — Катюша, здр-равствуйте! — оживленно выпалила женщина, — А шефа нет?       — Здравствуйте, Юлиана! Он недавно вышел... Но я могу все передать, чтобы Вы не ждали.       — Что Вы, Катенька! Мне не составит никакого труда его подождать. Тем более, что нам с Вами тоже есть что обсудить. Я уточнила расценки для составления подробной сметы, — она протянула Пушкаревой черный планшет с несколькими закрепленными листочками, — Ознакомитесь?       — Да, конечно, — Катерина лучезарно улыбнулась, жестом приглашая Виноградову присесть в удобное красное кресло. Присутствие Юлианы всегда невольно улучшало настроение, но в этот прекрасный оно и без того было замечательным, поэтому обычно серьезная помощница президента компании действительно светилась, словно теплое майское солнышко.       — Вы сегодня прекрасно выглядите, Катя, — констатировала Юлиана.       — Смеетесь?       — Отчего же? Настоящее украшение женщины — это счастье, Катюш.       — Жаль, что никакое счастье не спасет меня от сегодняшнего позора, — смущенная таким обилием комплиментов девушка рассмеялась.       — А что такое?       — Андрей... Палыч попросил меня пойти с ним на презентацию ювелирного дома в качестве его личной ассистентки. А я, мягко говоря... Слишком счастливая для подобного рода мероприятий.       — Ну зачем же Вы к себе так строго!? — кажется, Юлиана не на шутку расстроилась, — Это все Андрей, да? Запер Вас в этом чулане, а потом внушил всю эту чушь в Вашу светлую голову?       — Нет-нет, что Вы...       — Вас можно назвать нестандартной, Кать, но все только оттого, какой стиль Вы для себя выбираете, — она вскочила с кресла, сняла с собеседницы очки, достала из сумки маленькое зеркальце и дала его Пушкаревой, распуская ее собранные в пучок волосы, — Так ведь гораздо лучше, правда?       — Не знаю...       — Знаете как мы поступим?.. — довольно плюхнувшись обратно в кресло, Юлиана с прищуром посмотрела на Катю, — У Вас есть свободные деньги?       — Да...       — Вот и чудесненько, — Юлиана опять подскочила, инстинктивно начав расхаживать по кабинету, — Смотри: я опрашиваю нас у Андрея, мы проходимся по нескольким нужным местечкам и подбираем Кате Пушкаревой прекрасный образ к сегодняшней презентации!       — Но у меня очень много работы сегодня, — замялась Катерина, подол бая подол своей длинной юбки, — Андрей Палыч хотел собрать совещание и обсудить что-то важное.       — Совещание без акционеров компании? — переспросила Виноградова, — И к тому же, имидж компании в предверии новой коллекции — это и есть моя работа! А разве помощник презедента компании — не часть ее имиджа?       — Часть.       — Вот и все, — женщина воодушевленно подвела черту в этом вопросе, — Осталось только подождать Жданова.       Именно в этот момент из-за открытых дверей выглянула голова Андрея Палыча.       — Зачем ждать, дамы? Я — здесь!       — Прекрасно, Андрюша. В общем, я забираю твою помощницу, нам с ней нужно решить кое-какие дела... Верну после обеда, — Жданов явно хотел возмутиться, но PR-директор не позволила ему вставить и слова. По крайней мере, пока та не закончила, — Но это не точно!       — Прости меня... А кто будет работать?       — Думаю, Катерине можно простить. Она у тебя и так работает за семерых. Пойдемте, Катя.       Пушкарева посмотрела вслед уходящей Юлиане, затем на слегка прифигевшую Викусю и только тогда осмелилась взглянуть на шефа.       — Простите меня, Андрей Палыч...       Но вместо привычного раздражения, тот лишь нежно улыбнулся, сказав:       — Катюш, иди. Юлиана права: ничего не случится, если тебя не будет до обеда.       — Спасибо!       Она хотела подойти и поцеловать своего "спасителя", но вовремя вспомнила, что дверь была открыта и Виктория наблюдала эту сцену крупным планом. Поэтому Пушкарева быстро забежала в каморку, чтобы забрать пальто и сумку, и удалилась вслед за Виноградовой. Когда ее уже и след простыл, зазвонил мобильный Андрея.       — Да, Малиновский.       Двери захлопнулись.