Тёмный Хогвартс. Третий курс

Повзрослевшие дети ещё не привыкли Что никто не откликается в ответ на выкрик. Не туда и не всегда долетает мольба И входящие сигналы не ловит радар. (с) ***

      Момент оцепенения. То самое мгновение, когда каждый из присутствующих замер, потрясённый произошедшим. Секунда, вторая, третья... Именно в таких случаях в сознании проносятся десятки мыслей. Только тогда появляется возможность посмотреть на окружающий мир совсем другими глазами.       Старуха мертва. По крайней мере, это выглядит так визуально — в мире волшебства я не очень-то удивлюсь, если прямо сейчас её косточки захрустят, вставая на свои изначальные места, а сама миссис Фергюсон поднимется как ни в чём не бывало и устроит ещё одну взбучку Джек — куда более жестокую и серьёзную.       Но пока магия не собирается делать ничего подобного, нужно исходить из того, что имеем. Правда в данный момент заключается в том, что Джек убила нашего опекуна. И что произойдёт дальше, было совершенно непонятно.       Фиксируется ли смерть волшебника какими-нибудь чарами? Появится ли в ближайшие минуты процессия взрослых волшебников, дабы разобраться со случившимся? Насколько продвинута криминалистика в волшебном мире и изобрели ли заклинания для подобных расследований?       Я помнил, что существует проверка палочки, при помощи которой можно определить последние произнесённые волшебником заклинания. Но как быть, если преступление совершено без участия магии?       Я знал, что в омутах памяти можно посмотреть воспоминания. Но сами отрывки из памяти достаются волшебником исключительно добровольно и выборочно, так что в теории ничего не мешает мне поделиться именно той частью картины событий, где старуха уже катится кувырком по лестнице, без участия намеренного толчка Джек. Я ведь не обязан был наблюдать падение миссис Фергюсон с самого начала? Хотя, воспоминания Джек должны быть однозначными...       Даже легилименция не являлась панацеей для вероятного следствия, так как была одной из самых сложных магических наук и вдобавок к этому ограничивалась целым каскадом законов министерства. Как и сыворотка правды, к слову, тоже.       Ведь каким бы тоталитарным по сути своей ни был здешний режим, сколь бы ни была сильна сегрегация между волшебниками и маглами, но всё-таки первые имели внушительное количество прав и свобод. Лишь трудности в отъезде из страны и принудительное обучение в Хогвартсе были единственными известными мне ограничителями для умеющих колдовать людей. Все остальные законы, порядки и устои скорее являлись преимуществами для волшебников, что и позволяло существовать подобному государству. С кнутом всегда должны быть пряники. Тем более для тех, кто всегда имеет при себе столь грозное оружие, именуемое волшебной палочкой.       Да, для нас, как несовершеннолетних волшебников без постоянного опекуна, были дополнительные ограничения. Но и определённые вольности тоже существовали, как, например, свободная возможность колдовать.       Все эти мысли крутились у меня в голове, пока я решал, как быть в этой ситуации. Могу ли я рискнуть и постараться отмазать Джек от убийства? Или же самым лучшим решением будет рассказать потенциальному следователю всё на духу — без утаек и увиливаний?       Была бы на месте Джек та же Софи или Лили, то и думать бы не стал, пустив ситуацию развиваться самостоятельно. Но, увы, виновником произошедшего были не они...       — К-кайл? — Гермиона прижалась ко мне, а в глазах девочки читался нешуточный испуг. — Что нам делать? — спросила она тихонько.       Джек в это время увидела результат своих действий, запаниковала, начала пятиться и упала пятой точкой прямиком в помещение чердака. Софи зажмурила глаза и беззвучно молилась, а Лили Мун как-то слишком спокойно восприняла произошедшее и молча стояла, облокотившись о раму прохода, ведущего через коридор на кухню.       — Я думаю, — ответил я нервно.       Поганая старуха... Мало того, что при жизни устраивала нам проблем, так ещё и подохнуть решила таким образом, чтобы напоследок напакостить. Дерьмо...       — Софи, Лили, — обратился я к девочкам. — Идите на кухню и сидите там. Вперёд! — прикрикнул я на них, отчего Софи вздрогнула, а Мун лишь еле заметно повела плечами и последовала моему приказу. — Гермиона, помоги мне. Нужно перетащить её в спальню.       Я вытащил палочку и сколдовал:       — Вингардиум Левиоса!       Тело бабки подчинилось чарам и стало неохотно отрываться от гниловатого паркета, стараясь левитировать в том направлении, в которое я указывал палочкой. Части тела старухи под действием заклинания мерзко извивались и изворачивались, а у меня создавалось ощущение, будто бы я управляю какой-то противной куклой.       В голову пришла запоздалая мысль про то, что «Вингардиум Левиоса» воспринимает тело только что погибшего человека как нечто неодушевлённое и из-за этого вообще работает, хоть по правилам и не должно воздействовать на существ. Мне показался по-горькому забавным тот факт, что живой человек, который ещё совсем недавно подчинял магию своей воле, стал для неё в один момент лишь жалким мешком с кровью, костями и потрохами.       Всё же сколь бы много волшебники ни кичились своей силой и умениями, а по итогу все они лишь не более чем пыль в глазах той энергии, которой владеют.       Перемещение получалось не очень хорошо, так как подобное заклинание было рассчитано на куда меньшую массу, а усиленную вариацию, как и необходимый для подобного случая «Левикорпус», я не знал. Однако, с подключением Гермионы в процесс дело пошло на лад: поломанная миссис Фергюсон уже не замедляла левитацию касаниями о поверхность, благодаря чему нам удалось доставить её в комнату и положить безвольное тело на грязную засаленную кровать, постельное бельё на которой не меняли, казалось, со времён молодости Дамблдора.       Я захлопнул дверь, после чего на одну проблему, хотя бы временно, стало меньше. Что бы мы ни предприняли далее, но делать это без трупа под ногами будет куда легче и морально спокойнее. Пусть отдыхает на своём омерзительном ложе и гниёт себе на здоровье, как делала это и при жизни. А я пока придумаю, какой шаг сделать следующим.       — Иди к Софи и Лили, — я положил руку на плечо Гермионы и посмотрел ей в глаза. — Займи их делом, дабы и самой успокоиться, и за девочками присмотреть, чтобы те не сделали какую-нибудь глупость и не сбежали на нервах в глухомань.       — Но чем мне с ними заниматься? Уроками? — Гермиона смешно нахмурила брови.       Я не сдержал нервного смешка — только что мы перемещали труп старухи в её спальню, а моей подруге даже в такой ситуации на ум приходят лишь знания.       — Не говори глупостей, какими уроками? Перешерстите кладовую, раз уж её бдительная охранница решила нас преждевременно покинуть. Избавьтесь от тухляка, а из свежих продуктов сварганьте какой-нибудь обед. Даже если у нас вскоре появятся серьёзные проблемы, я предпочту их встретить на сытый желудок, — ответил я показательно легкомысленно.       — А ты что будешь делать? — задала она встречный вопрос.       — Для начала — поговорю с Джек на чердаке. Постараюсь привести её в чувство. Потом мы поедим и решим, что делать дальше.       Гермиона кивнула мне и уже развернулась в сторону кухни, как я её окликнул:       — Гермиона.       — А? — она обернулась.       — Ты молодец. Взяла себя в руки и помогла мне. Спасибо, — я тепло улыбнулся девочке.       — А-ага-а, — протянула она неловко, после чего зарделась и поспешила скрыться на кухне.       Что это с ней? Впрочем, любое поведение сейчас можно списать на шок.       Я же поднялся по крутой лестнице, в материал которой уже успели впитаться капли бурой жидкости, на чердак. Джек будто бы за эти минуты так и не сдвинулась с места — она сидела на полу, обнимала руками коленки и с потерянным взглядом смотрела на то место, откуда столкнула старушку.       — Я не хотела, — сказала он порывисто и пустыми глазами посмотрела на меня, как только я подошёл поближе. — Это получилось случайно, просто она, она...       — Не обманывай саму себя, Джек. Это вышло импульсивно, но уж точно не случайно, — сказал я с грустью и присел рядом с бойкой девочкой, на которой сейчас не было живого места.       — Но ведь... Я же... Не хотела... — Джек отреагировала на мои слова взглядом утопающего с примесью какой-то детской обиды. Она будто бы спрашивала: «Что ты такое говоришь? Мы же друзья, почему ты не даёшь мне принимать желаемое за действительное?».       Но я не собирался жалеть девочку и уж тем более потакать её фантазиям ради самооправдания собственных действий:       — Хотела, ещё как хотела. Все мы хотели избавиться от этой сварливой дурнопахнущей старухи, но лишь у тебя появился подходящий момент и хватило духу, чтобы это сделать. Ты убила человека, Джек. Просто прими это, — мой спокойный тон сильно контрастировал с тем, что именно я говорил, приводя девочку в замешательство.       — Но это... Неправильно? — сказала она, будучи и сама не уверена в собственных словах.       — Мы ученики Хогвартса, Джек. Нет ничего неправильного в убийстве, если это необходимо сделать для нашего выживания. Тем более, если человек этого заслуживает. Ты сама видела, сколь серьёзные у неё беды с головой. Считай, ты сделала миссис Фергюсон одолжение, отправив старушку в мир иной.       На самом деле, Джек своими действиями совершила форменную глупость, за которую, возможно, придётся расплачиваться всем нам. Но сделанного не вернёшь, а думать надо о будущем, а не о прошлом.       — Ты правда так считаешь? — спросила она простодушно. Как маленький ребёнок, коим Джек по сути до сих пор и являлась в свои тринадцать лет.       — Мир, в котором мы живём, жесток и несправедлив. Вспомни первый урок у профессора Бинса и то, как тебе тогда досталось. Припомни лицо Оливера Ривеса с твоего факультета, когда того забирали тени из испытания Люпина. Мы пережили уже много всего, переживём и это. Только вот тебе нужно взять себя в руки, ведь я не позволю заниматься самобичеванием. Не в тот момент, когда дальше ожидает лишь неопределённость.       Мы посидели какое-то время в тишине, и каждый из нас думал о своём.       — Меня накажут? — Джек пододвинулась ко мне поближе и легонько уткнулась в моё плечо.       Вот уж не думал, что увижу, как смелая и бойкая Джек Спинкс может выглядеть столь беззащитно.       — Я не знаю. Никто пока что не пришёл, произошедшее видели только мы пятеро. Когда придётся перед кем-то отвечать, я буду упирать на несчастный случай, а другие девочки это подтвердят. Мы не дадим тебя в обиду, Джек. Я не дам. Обещаю.       — Даже Софи? Я ведь её задираю постоянно... — растерянно спросила девочка прежде чем осознала, насколько важные слова я произношу.       — Если ей в этом Клубе Директора не прополоскали последние мозги, то она не рискнёт идти против нас. Софи ещё почти месяц с нами вместе жить, так или иначе.       Я дал ей время, чтобы Джек собралась с мыслями для ответной реакции на мои слова. И она не заставила меня долго ждать:       — Кайл... Знаешь, мне страшно. Я никогда не думала, что смогу убить человека. Даже в мыслях такого не допускала, хоть и росла не в самой благополучной семье. А теперь... — Джек пересела прямо напротив меня и взяла меня за руки, — Ты сказал, что заступишься за меня, и я это ценю. Ты также просишь меня собраться, и я сделаю это. Мы же друзья...       — Друзья, — подтвердил я её слова. — Ты можешь на меня положиться. А я могу на тебя полагаться, Джек? Во всём.       — Можешь, — с готовностью кивнула она. Осунувшееся лицо девочки даже приобрело более светлые тона, хоть оно и до сих пор больше сливалась с окружением мрачного дома, нежели с ним контрастировало.       В подобной обстановке и с заданными обстоятельствами подобные обещания воспринимаются очень и очень серьёзно. Ибо нет крепче договора, чем связанный какой-нибудь тайной.       — Тогда давай спустимся на кухню и обсудим дальнейший план наших действий. Хорошо?       — А она... Ну... — Джек сглотнула и указала пальцем на спуск вниз.       — В своей комнате. Закрытой, — успокоил я подругу, после чего мы споро спустились посмотреть, чем там в это время занималась остальная троица девчонок.       Гермиона, надо признать, справилась со своей задачей на все сто. Софи кропотливо перебирала продукты, отсеивала откровенную просрочку и сортировала относительно свежие продукты, раскладывая их на кухонной стойке. Лили тихонько чистила овощи рядом с ведром воды, а сама Гермиона в это время нарезала какие-то колбаски и прочую снедь, дабы вскоре закинуть получившуюся смесь на небольшую круглую плитку в углу кухни, что с помощью магии могла нагреваться без какой-либо помощи извне.       Мы с Джек включились в процесс готовки. Запахи еды манили, а наши желудки взволнованно перекидывались друг с дружкой урчанием. И немудрено — после нескольких дней голодных пайков есть хотелось даже после нашего поспешного утреннего жора и последовавших за ним потрясений.       Получившуюся стряпню мы ели в тишине. Периодически то одна, то другая девочка бросали свой взгляд на коридор — в сторону двери, где лежит тушка миссис Фергюсон. Однако после этого они неизменно спешили отвернуться, так как если их аппетит и не пропадал окончательно, то однозначно портился при думах о недавних событиях. Лишь Лили Мун отличалась, ведя себя уж слишком непринуждённо, что в данной ситуации выглядело довольно необычно.       — Нам нужно уходить отсюда, — заявил я внезапно, когда последняя тарелка полностью опустела от еды.       — Но куда? В... В Хогвартс? Сообщить преподавателям и директору? — задала вопрос Гермиона.       — Звучит разумно, — пожала плечами Софи.       — Нет, — перехватил я инициативу разговора, дабы не устраивать балаган. — Думаю, нужно идти либо к Блэкам, где сейчас Гарри, либо к Рону в Нору, либо к Локхарту. Рассказать о несчастном случае там, дабы быть хотя бы в относительно безопасности и среди знакомых лиц, когда начнётся разбирательство.       — Но нам запрещено покидать дом опекуна! Тем более... Просто так заявиться в чужой дом? Как вы это себе представляете? — запротестовала Софи.       — Включи голову, теперь у нас нет опекуна, а значит и правила не действуют, — возразила Гермиона со вздохом.       — Думаю, Кайл прав, — поддержала меня негромко Джек, не решаясь поучаствовать в дискуссии на повышенных тонах.       — Пороха нет, — сказала между делом Лили Мун, на которую поначалу никто и внимания не обратил. Даже я.       — Уизли войдут в наше положение, да и с Локхартом у нас есть некие договорённости. Что же касается Блэков... Подожди, что? — я взмахом руки остановил готовых было что-то сказать Гермиону с Софи, а сам переключился на Лили, что сидела и разглядывала разводы от масла на пустой тарелке. — Что ты сейчас сказала?       — Пороха нет, — пожала плечами Лили, односложно повторив сказанную фразу второй раз. — Заметила, когда очищала стену от пыли, — снизошла девочка до хоть каких-то пояснений.       — То есть как — нет? — непонимающе переспросила Гермиона.       Я встал, быстрым шагом прошёлся до гостиной и встал у камина. Матовое блюдце, в котором обычно хранили летучий порох, висело в этом доме над самим камином, а не сбоку, как это обычно бывает. Снизу было не видно, есть ли в ёмкости волшебный летучий порох, но мне и в голову не пришло, что его там могло не оказаться!       Я встал на носочки, нервно опустил руку в блюдце, надеясь нащупать заветный чёрный порошок... Вот только там было совершенно пусто.       — Пороха нет... — как дурак повторил я слова Лили Мун. — Но почему? И где он может быть?       — Может, он хранится где-нибудь в другом месте? — предположила Гермиона.       — Разве что в... Спальне миссис Фергюсон. Или в комнате её внука, — поделилась соображениями Джек. — Мы же, когда всё драили и убирали, посмотрели все остальные места и там никакого пороха не было.       Только вот ни в одной из комнат заветного чёрного порошка так и не оказалось. У нас был камин для перемещения, но воспользоваться им мы не могли...       Не успели мы отойти от школы и хотя бы попробовать насладиться каникулами, как на наши головы стали один за другим сыпаться сюрпризы, будто бы вылетая из бесконечного рога изобилия. И то ли ещё будет...       — У Джек же есть сова, — тихо сказала Софи, когда мы после безуспешных поисков растеряно смотрели на недоступный камин.       — Точно! — я стукнул себя по лбу. — Джек, неси свою сову, пергамент и чернила. Похоже, придётся здесь ещё немного задержаться, но ничего страшного, подождём подмоги.       Письмо было написано не Блэкам, не Уизли и даже не Локхарту. Посовещавшись, мы решили не рисковать лишний раз и подготовили послание Меган Джонс, закадычной подруге Джек. Её сова уже успела слетать к дому девочки, а значит точно не заблудится и доставит весточку быстро и надёжно.       — Надеюсь, Меган не будет тянуть время и сделает всё как надо, — поделился я, пока Джек привязывала письмо к совиной лапке, а остальные за этим наблюдали.       — Не волнуйся. Я применила наш с ней шифр, обозначающий срочность. Она всё выполнит в точности.       — Будем на это надеяться.       Мне точно нужен был свой пернатый почтальон, и сегодняшняя ситуация это наглядно показала. Подумать только — ведь, не окажись у нас совы, мы бы могли здесь застрять без какой-либо связи с внешним миром, посреди непроходимого бурелома с ограниченными запасами еды и трупом хозяйки в спальне в довесок...       Наша пятёрка вышла в заросший двор, дабы проводить сову в её спасительный путь. Джек ещё раз проверила надёжность закреплённого письма, после чего поцеловала свою птицу в макушку, что-то ей прошептала и резко подняла руку вверх, дав таким образом сове знак взлететь.       Сова взмахнула несколько раз длинными изящными крыльями, сделала небольшой круг на взлёте, определяясь неизвестным нам способом с маршрутом, после чего помчалась навстречу свободе, гонимая возложенный на пернатое создание миссией.       Но пока мы любовались полётом совы, совсем рядом с нами послышались протяжные резковатые звуки: «Ки-ки-ки! Ки-ки-ки!». И не успели мы даже удивиться, как на крыше дома миссис Фергюсон показался её ястреб — тот самый, что летал за продуктами и что скинул нам письма на железнодорожной платформе.       Он посмотрел на нас явно злыми глазами-бусинками, повторил свой необычный клёкот, после чего рванул со своего места со скоростью ракеты. А направился он прямиком в сторону улетающей совы.       — Нет, Мэйни! — крикнула потрясённая Джек, когда хищная птица всего за несколько секунд сумела догнать менее быстрого птичьего собрата.       Завязался воздушный бой. Сова сопротивлялась, старалась защититься, разорвать дистанцию, использовать клюв... Всё было бесполезно.       Ослабшая, окровавленная сова перестала двигаться ещё в воздухе, удерживаемая двумя цепкими лапами ястреба. После смерти совы он издал победный ки-кикающий клёкот, после чего скрылся в гуще леса — праздновать победу и пировать сырой совятиной.       С неба неспешно спускались совиные перья, кружась в каком-то грустном скорбном танце. Джек заплакала, хотя не сделала этого даже после совершения убийства. А мы... Мы оказались в западне этого проклятого дома.

***

      Громкий грохот на чердаке вывел меня из мира снов. Остальные девочки если и проснулись, то предпочли досмотреть свои сновидения. Неудивительно — подобные звуки мы слышали уже несколько недель.       Дом потихоньку разваливался. По всей видимости, на старухе и правда имелись какие-то чары, связанные с этим зданием. Ведь, стоило той подохнуть, как хлипкое на вид строение стало быть таким в полной мере.       Доски под ногами так и норовили проломиться. Из окон дуло пуще прежнего, а в стенах тут и там проглядывалось всё больше щелей. На чердак мы не поднимались уже давно — с тех пор, как обрушилась половина лестницы. Тогда нам удалось кое-как забрать оттуда свои чемоданы и мы всем скопом переселились в комнату загадочного внука, которая испытывала на себе эффект постепенного разрушения куда меньше, нежели остальной дом.       Сейчас же, судя по грохоту, крыша на чердаке обвалилась окончательно.       Я приподнялся на локтях и заметил совсем рядом с собой сопящую Гермиону, чьи маленькие ручки были совсем рядом с моим лицом. Ума не приложу, каким образом она умудряется засыпать на одном месте, а потом, в течение ночи, неизбежно пододвигаться ко мне практически вплотную. Чудеса, да и только.       Почти сразу я обнаружил отсутствие в комнате одной из девочек — постельное место Джек было пустым. Любопытство всё-таки взяло верх и я поднялся, окончательно прогоняя собственную сонливость.       Мне кажется маловероятным, что Джек решила повторить ошибку Софи, когда та захотела втихаря сходить в кладовую, дабы чего-нибудь перекусить из оставшихся объедков. Всё-таки она самая первая поставила эгоистичной девочке здоровенный фингал, что не спешил спадать с её лица уже пятые сутки.       Мы уже давно нормируем, ибо осталось её довольно мало, а свежестью там уже даже близко не пахнет. И если ещё разочек урезать дневную порцию, то можно будет дотянуть до сентября. Надеюсь, хотя бы тогда нас хватятся и, может, кто-нибудь прибудет нас наконец-таки спасти из столь суровых условий.       Сейчас уже были первые числа августа. Гермиона с Джек чуть не поссорились, выясняя вчера, шестое сегодня число или же всё-таки седьмое. В конце концов Джек уступила, так как её оппонентка показала неопровержимые доказательства собственной правоты, предоставив нам опрятный пергамент с аккуратно вписанными палочками, обозначающими дни нашего здесь пребывания.       Вот уже месяц как померла Фергюсон, а её тело покоится в трёх футах под землёй позади дома, ибо через пару дней после смерти оно стало слишком сильно вонять даже сквозь дверь спальни.       Вот уже неделю как мы должны были гостить у своих друзей. Интересно, волнуются ли они за нас? Обратились ли родители того же Рона с сигналом о нашем молчании в министерство или школу? Заподозрили ли неладное, когда совы их детей не вернулись домой, убитые или отогнанные кровожадным ястребом? И когда уже хоть кто-нибудь решит проведать пять несчастных маглорождённых учеников Хогвартса, что целую кучу времени живут одни?! Ведь прошло уже так много дней...       Я хотел выбраться из проклятого всеми богами места самостоятельно. Даже составил план похода и отправился вместе с девчатами в путь ещё три недели назад. Вот только...       Волки. Стая голодных тварей напугала нас до чёртиков в четверти мили от дома. Гермиону несильно тяпнули за ногу, и лишь с помощью атакующих заклинаний нам удалось обойтись без дополнительных пострадавших, отбиться и вернуться в дом, куда они не решались сунуться. И теперь не проходило ни дня, чтобы мы не увидели из-за кустов очередную волчью пасть или не услышали их вой. И откуда только здесь волки взялись...       Будто бы само мироздание повернулась к нам спиной после смерти старушки. Дом гнил, продукты кончались, вокруг кружили зубастые хищники, периодически нам пакостил ненавистный ястреб — в отместку за смерть хозяйки, не иначе, а в доме более не нашлось ничего, способного хоть как-то помочь нам выбраться в цивилизацию — ни метлы, ни порт-ключа, ни-че-го.       Так мы и жили, так мы и выживали. Зато сплотились пуще прежнего — Гермиона и Джек слушались меня беспрекословно и безропотно, и даже к Лили Мун я проникся некоей симпатией. Пусть та и молчала практически всегда, но поручения выполняла старательно, на обстановку не жаловалась и вообще практически никак не отсвечивала.       Софи же... Когда её молитвенник угодил на растопку, она явно затаила обиду и всё никак не хотела внять нашим увещеваниям касательно её недокульта. Воистину, сложнее всего объяснить элементарные вещи не глупым людям, а зомбированным иным виденьем мира.       Накинув верхнюю одежду, я вышел из единственного помещения, не обдуваемого со всех сторон ветрами. Коридор представлял из себя жалкое зрелище: множество прогнивших досок заставляли постоянно смотреть под ноги и ни в коем случае не наступать менее чем на три целых дощечки за раз, что было тем ещё испытанием на ловкость.       Акробатическими кульбитами я добрался до места, некогда именуемого кухней, ибо левая стена зияла тремя дырами, в углу вместо напольного покрытия виднелись жалкие остатки фундамента, а качающийся стол не так давно рассыпался почти что в труху и восстановлению не подлежал.       Дом вообще не хотел реагировать на нашу магию. Гермиона денно и нощно практиковала злосчастное «Репаро», имея при себе лишь воспоминания о колдовавших сие заклинание волшебниках. И у неё даже получилось! Немыслимо!       Только вот дом не желал чиниться, хотя на наших собственных вещах чары волне себе работали. Магия-с.       Пришёл я на кухню, дабы убедиться, что Джек нас не объедает. Проверка доверия была пройдена — девочки у припасов не оказалось, а сами они были нетронуты.       — И где же ты тогда, Джек? — спросил я сам себя вслух.       Разве что она пошла в уборную... Но почему тогда так долго не возвращается?       Заволновавшись, я обыскал весь дом — или то, что от него осталось, но не нашёл никаких следов девочки. За окном понемногу рассветало, так что я уже намеревался выйти на поиски наружу.       Благо, Джек меня опередила.       Ворвавшись в дом через входную дверь, она с горящими глазами и чем-то непонятным в левой руке воскликнула:       — Попался!       — Тише ты, — шикнул я на неё. — Девчонок разбудишь.       Я осмотрел её вид: вся чумазая, грязная, но счастливая донельзя. В руках, вон, какая-то тушка...       — Подожди, это..?       — Да! — она радостно засмеялась, — Я смогла его достать! Целую ночь притворялась спящей на морозе, но смогла!       Рука девочки крепко сжимала шею того самого ястреба, что попил у нас за этот месяц немало крови. Вёрткий гад просто мастерски уклонялся от наших заклинаний, а нападал в самый неожиданный момент, просчитывая свои действия не хуже гениальных стратегов прошлого. И вот — он мёртв.       — Ну ты даёшь, — я улыбнулся, подошёл и одобрительно обнял удивившую меня подругу. — Девчонки! Просыпайтесь, скоро будет сытный завтрак! — крикнул я в сторону нашей комнаты, а оттуда донеслось копошение и зевки.       Девочки споро проснулись, воодушевились добычей, после чего ощипали и освежевали тушу нашего заклятого недруга. Я же в это время занялся разведением костра неподалёку от дома.       — Я поняла, что он меня заметил, но глаз не открывала. Осторожная тварюга, несколько часов приглядывалась ко мне. Но я оказалась терпеливее. Он подлетает, а я достаю из-под себя палочку и такая — «Ступефай!», — Джек вовсю делилась впечатлениями, пока все мы со слюньками в уголках губ смотрели на зажаривающегося при помощи импровизированного вертела ястреба. — Зато Мэйни теперь отомщена, — закончила негромко она свою речь.       — И наши страдания тоже, — поддакнула Гермиона.       — А ещё все мы сейчас вкусно поедим! — добавил я напоследок под звуки шипящего на углях жирка, что капал с подрумяненной тушки.       Тяжёлая жизнь в совсем негостеприимном месте заиграла новыми красками, стоило нам только вкусить сочного мяса птицы. Наши злоключения сразу стали казаться не такими уж и критичными, а трудности и неурядицы легко забывались под влиянием обычной вкусной и свежей еды.       В такие моменты мне казалось, что надо подождать ещё совсем немного, и нас отсюда обязательно заберут. И жить станет легче, и опаска за собственную жизнь испарится без следа, и волшебники перестанут быть мразями...       И если последние мечты были тщетны в самой своей сути, то вот самая первая...       Подобно диким племенам Африки, наша компания с жадностью обглодала поверженного врага. Довольные, пусть и не совсем насытившиеся из-за немалого количество ртов и не такого уж большого размера птицы, мы направлялись в дом, дабы позаниматься своими простыми делами. Кто-то зубрил заклинания, кто-то придумывал логические или спортивные игры, а кто-то просто общался и делился своими мыслями касательно всего, что только могло придти в голову.       Впереди нас должен был ждать обычный день, к распорядку и времяпрепровождению которого мы смиренно привыкли. Но, помешав столь заурядным планам и удовлетворив при этому нашу надежду на спасение, всё изменила одна вспышка. Вспышка зелёного пламени, что исходила прямиком из камина в доме.       — Это... — с придыханием спросила Джек.       — Кто-то пришёл через камин! — воскликнула Софи и самая первая рванула в дом.       Мы же поспешили прямиком за ней. Ворвавшись в умирающее здание, мы с ликованием уставились на прибывшего волшебника.       — Мы спасены... — прошептала радостно Гермиона.       Но вот я был самым первым, кто почуял неладное, оттого и не успел разделить восторг девчонок.       Мужчинка средних лет в неприметной одежде и со смешным круглым котелком на голове по всей видимости уже успел осмотреть окружающие его развалины. Заприметив нас, он состроил злую гримасу, достал палочку и направил её прямо на нас:       — Где. Моя. БАБУШКА?!