Лион, Лев Запада

      Отто со странной спокойностью взирал на ряды солдат, собравшиеся у края берега, когда корабли Льва причаливали.       Измученные ожиданием и боями воины смотрели на них с подозрением, словно бы желая увидеть в прибывших своих новых врагов или некий вынесенный подкреплением приговор позора за то, что произошло здесь, на Висельном Острове.       Рейгар Таргариен был захвачен в плен. Он почти победил в битве, ставшей бы поворотной в событиях кампании на острове, но враг оказался или хитрее, или упрямее.       Лев сошёл с палубы на сооружённый причал. Краска на его доспехах стёрлась в огне последней битвы на Кровавом Камне, оставив лишь позолоту и серость металла.       В правой руке Лев держал свой шлем, оставив голову обнажённой. Длинные золотые волосы ниспадали на пластины брони. Зелёные глаза взирали на солдат из-под нахмуренных бровей.       Отто попытался угадать, о чём думает сейчас его лорд, но быстро оставил подобную затею: лицо исполина была непроницаемой маской, скрывающей под мрачностью радость также легко, как и остальные чувства.       Из группы настороженных солдат вышел мужчина в светлых доспехах. С плеч свисал белый плащ. Выражение рыцаря было на первый взгляд спокойным, но в глазах читалась вся та же настороженность, что и у остальных. — Лорд Лион, — произнёс он. — Признаться, не ожидали вас так скоро.       Лицо рыцаря было бледным, а крупные черты и бычья шея предавали его облику суровости и непреклонности, но при всём этом он не казался воинственным, а напротив — в нём читалось незамутнённое благородство души. — Сир Герольд, — ответил Лев. — Мы спешили, как могли.       Великан оглядел своих воинов и обвёл их закованной рукой. — Поспешность боёв стоила нам дорого, — продолжил он. — Некоторых воинов нам пришлось оставить на островах, дабы удостовериться, что мы сможем сдерживать и не допустить побег оставшихся противников, пока находимся здесь.       Отто скрыл своё волнение. Это было лишь отчасти правдой: действительно, раненые и какое-то количество здоровых солдат остались позади, но... недобитки? Лев хорошо постарался, чтобы сама мысль о когда-то существовавших врагах исчезла с полей битв.       Страж мельком бросил взгляд на остальных солдат Ланнистеров. Если они и удивились сказанному, то это было скрыто под их шлемами. Почти все взятые Львом люди были ветеранами. Более того, некоторые сражались за дом Ланнистеров ещё в те времена, когда Тайвин Ланнистер считался лишь наследником своего отца. Лев вежливо отказался от солдат, предоставленных Люцериусом Веларионом, и позволил им усилить части под командованием других, отдав предпочтение уже проверенным бойцам. — И я вам благодарен за это, — отозвался сир Герольд. — Ситуация не требует отлагательств. Пройдёмте за мной.       Они направились к командному шатру. Белая ткань была грязной, покрыта серой пылью и кое-где даже виднелась засохшая кровь.       Возведённый здесь лагерь был в ничуть ни лучшем состоянии, чем шатёр. Из задёрнутых занавесками остроконечных палаток слышались крики умирающих, звон стекла и шуршание одежд таившихся в сумраке товарищей.       Располагаясь на относительно ровном участке песка, лагерь по периметру был окружен коричневыми балками частокола. Небольшие, чуть выше самих фортификаций, сторожевые башни заполнились одинокими фигурами следивших за местностью солдат. Порой они, отворачиваясь от скудного пейзажа берега, обращали широко раскрытые глаза к новоприбывшим.       Усталая возня солдат на земле казалась нескончаемой. Как только один человек исчезал, направляемый какими-то делами в разные уголки лагеря, появлялся другой. Измождённые лица этих людей никак не реагировали на ставший привычный шум, последствие недавнего сражения.       Сир Герольд дошёл до входа в шатёр и ждал своих гостей. Когда они приблизились, он быстро исчез внутри. Лев и Отто вошли следом.       Внутри было также холодно, как и снаружи. О тепле напоминали лишь несколько свеч на столе, кое-как разгонявшие бледные тени и окрашивая пространство в оранжевые цвета.       Королевский гвардеец наклонился над столом, исподлобья глядя на оглядывавшегося Отто и уже подошедшего к столу Льва.       Рыцарь выдохнул, потупив взор. Было видно, что последующие слова ему дались нелегко: — Как я вам писал, принц Рейгар был схвачен после битвы. Сир Селми, насколько можно верить сообщениям врага, тоже. Я вёл войско в другом ущелье, мы встретили сопротивление, но незначительное: я думаю, нас хотели отвлечь. Когда я прибыл, войско кронпринца было уже разбито. Чёрт возьми, пираты даже не добили раненых, они сразу же ускользнули с ценными пленниками. — И как они узнали о том, где пройдёт принц? — спросил Отто.       Герольд Хайтауэр какое-то время помолчал. — Не знаю, — наконец признался он. — Сначала я решил, что среди нас есть шпионы, но дозорные не заметили ничего подозрительного. — А сами дозорные? — задал вопрос Лев, осматривая карту, где было намечено логово врага. — Нет, — протянул Хайтауэр. — Я лично отбирал людей. Они хорошие воины, верные королю. — Пираты выдвигали условия? — Конечно. Они требуют столько золота, сколько каждый пленник весит, полную неприкосновенность Ступеней, требование признание так именуемого Ноа Корсара, как короля этих островов. — И что вы ответили? — Пока ничего. Король уполномочил меня предпринять всё необходимое для спасения Его Высочества. Но сейчас я не вижу иного выхода, как пойти на их условия. — Это ведь сумасшествие! — воскликнул Отто. — Если они создадут здесь королевство, то Вестерос может забыть о морской торговле. Мы будем отрезаны от востока стараниями этих выродков.       Герольд обратил на Отто испытующий взгляд. — И что вы предлагаете? — Предоставьте мне решение этой проблемы, — встрял Лев. Он выпрямился и скрестил руки на груди. — Но что вы сделаете? — Проявив слабость сейчас, мы дорого заплатим за это в будущем. Сейчас противник считает, что у него все козыри. Я предлагаю провести быструю атаку, застигнуть их врасплох, вызволить принца с боем. — Безумие, — прошептал рыцарь. — Это безумие. Вы поставите на карту жизнь принца ради проблемы не сейчас, а в будущем? — Риск есть, — признал Лев, поднимая раскрытую ладонь. — Однако любое решительное действие — опасность. Я отметил ваше беспокойство, оно вполне оправдано, но последствия нашей неуверенности — нашего истинного провала — будут катастрофическими. — Я должен напомнить вам, милорд, что на моих плечах лежит бремя решения. Я несу ответственность за то, что будет сделано. Я не буду бояться, если король решит меня наказать за мою неудачу. Но будь я проклят Семерыми, если перед этим я унесу в могилу и Рейгара.       Лев что-то проворчал. Повисшая тишина — хотя и длилась она миг, казавшийся Отто вечностью, — становилась гнетущей. Свет свечей будто тоже стал немного тусклее. Обе стороны не желали отступать. — Итак, — чувствуя необходимость сбавить напряжение, Отто снова заговорил, — это ваше окончательное решение?       Герольд Хайтауэр снова помолчал, но когда заговорил, то его глаза блеснули сталью: — Да, — твёрдо заявил рыцарь.              Армия Льва встала лагерем неподалёку от сил Хайтауэра.       Согласно официальному приказу, это было сделано ради того, чтобы покрыть большую часть местности и возможности занять вторую по стратегическому преимуществу возвышенность. Дозорные башни и небольшие укрепления, которые соорудили ранее, не стали уничтожать, а подогнали их под возводимые новоприбывшими фортификациями.       Впрочем, как успел заметить Отто по блеску глаз сира Герольда, он видел в этом какую-то затаённую Львом обиду, хотя сам советник не мог сказать, будто когда-то замечал за последним подобное поведение.       Сам Отто считал, что действия Льва вызваны исключительно тактическими или стратегическими размышлениями, в которые, впрочем, лорд не стал посвящать своего воина. До некоторых пор.       Всё началось ночью того же дня, когда Хайтауэр послал гонца, который должен был известить о принятии условий пиратов. Тогда Отто терзали кошмары, которые, впрочем, не были чем-то необычным для него, а потому он решил совершить караульный обход их лагеря, пусть большую часть времени пребывал во власти рассеянности и собственных мыслей.       Да и что оставалось делать? Хайтауэр пошёл на условия врага, какой смысл им продолжать кровопролитие, когда они могут получить больше, чем за годы разбоя?       Верным королю воинам приходится теперь лишь ждать, когда эта кампания подойдёт к своей развязке, ничего более...       Тяжёлая рука опустилась на плечо Отто, он тотчас обернулся. Позади него возвышался Лев, уже облачившийся в свои доспехи, — прекрасный рыцарский комплект не был ещё перекрашен, его поверхность представляла собой мешанину из серого, красного и золотого. — Милорд, — поспешно поклонился Отто, — я не услышал вас, извините.       Лев кивнул. Он встал сбоку от советника и тоже окинул взглядом лагерь.       Костры горели во тьме, напоминая звёзды на небосклоне, расплатившимся над головами двоих наблюдателей. — Ты когда-то сомневался в моих приказах, Отто? — внезапно нарушил тишину Лев.       Страж замешкался. — Вы приказываете, я исполняю, милорд, — осторожно ответил он. — Мои сомнения не имеют значения.       Лев улыбнулся. Он указал на лагерь. — Люди здесь идут за мной, подчиняются моим приказам. Каждый из них узнает лишь то, что должен сделать, не более того, но ты, — исполин взглянул на собеседника, — один из моих командующих. Тебе открывается больше, чем большинству, но на тебе и лежит груз ответственности тяжелее. Но ты продолжаешь следовать моим приказм, зная о последствиях. — Я стараюсь, милорд. — Однако последовал ли бы ты за мной, когда приказы могли бы показаться отступлением от здравого смысла, нарушением всего, что мы знали? — Вопрос здравости или нет какого-то решения — субъективная оценка, милорд, — прокомментировал Отто. — Но я не совсем понимаю, куда вы клоните.       Лев посмотрел взгляд на звёзды, будто ища чего-то. — Эта ночь станет роковой, — произнёс он. — Сегодня мы совершим то, что должно, невзирая на цену, которую придётся заплатить. И так будет всегда. Так скажи мне, Отто, на что ты готов пойти ради исполнения приказа? Последуешь ли ты за долгом, даже если он будет значить презрение к запретам тех, кого люди возносят на престолы?       Отто не был глупцом и понимал, что речь идёт о королевском запрете. Конечно, не стоило и надеяться, будто какая-то преграда смогла бы остановить Льва. Очевидно, Хайтауэр глубоко заблуждался, думая, что его решению подчинятся все. Но готов ли он, Отто, был забыть о верности всякого подданного государя ради своего лорда?       Он знал ответ ещё до того, как мысль сформировалась в его сознании. Лев был удивительным созданием, движимым целями, которые оставались пока вне понимания стража, но насколько благородной и грандиозной должна она была быть у подобного существа? Если Отто может помочь достичь её, то он это сделает. — Как вы сказали, цена не имеет значения, — ответил советник. — Пока я дышу, я повинуюсь вашей воле.       Лев одобрительно кивнул. — Тогда я хочу, чтобы ты был готов уходить через час. — А остальные, милорд? Неужели мы пойдём в одиночку?       Исполин бросил быстрый взгляд на лагерь. — Все воины, которые могут быть задействованы в этой атаке, покидали лагерь по одному в течение последних трёх часов. — Но как их не заметили, милорд? — удивился Отто. — Дозорные бы наверняка сообщили об этом. — Я увеличил время между сменами караульных. Создал слепые зоны. Мелкие приказы и остальные задержки лишь сработали на руку. В эти промежутки воины покинули лагерь, оставшись незамеченными. — Их наверняка хватятся к утру, — заметил Отто. — Не было бы разумнее занять войско каким-то делом, когда рассветёт? — К утру всё будет уже закончено, — возразил Лев. — Сейчас это не твоя забота — от тебя же я ожидаю готовности к маршу.       Как и было условлено, Лев и Отто выдвинулись по редким чащобам и скальных глыб туда, где уже собрались иные избранные.       Лев ступал осторожно и бесшумно, но он за всё время пути ни разу не остановился, даже когда его советник почувствовал первые признаки усталости. Впрочем, последний старался ничем не выдавать своего состояния, пусть и ловил несколько раз нахмуренные взгляды лорда.       Когда великан наконец остановился, Ступени всё ещё пребывали во власти ночи. Тёмная пелена, заволокшее небо, стала разве что чуть-чуть светлее.       Его спутник тоже остановился. Отто огляделся вокруг, но не заметил ничего особенного: лишь тут и там высившиеся одинокие деревья, да вечная серость камней. В голову пришла мысль, что они заблудились, но Лев поднял руку, будто бы пресекая ещё невысказанные опасения.       Лев постоял ещё несколько мгновений, будто прислушиваясь, а затем двинулся куда-то вбок.       Глаза Отто расширились от удивления, когда они приблизились скрытому в сумраке и сливавшемуся с остальной породой входу в пещеру.       Они прошли ещё какое-то расстояние в темноте, тем не менее, разбивавшуюся о далёкий свет костра.       Зазвучали тихие разговоры и смех, но они быстро прекратились, когда солдаты увидели Льва. Люди поспешно вскочили на ноги и поклонились.       Тёплые зайчики огня очага пробежались по их лицам, вмиг посуровевшие, будто бы и не расплывавшиеся чуть раньше в улыбках. На земле мерцала змеившаяся толстая верёвка.       Воинов здесь были десятки, но и этого могло не хватить в их цели — освободить Рейгара Таргариена и положить конец войне одним выпадом в голову пиратской империи. На таком задании им требовались сотни. — Милорд, — заговорил один из солдат. — Как вы и требовали, все в сборе. Все семьдесят человек.       Лев кивнул. Он оглядел каждого воина зелёными глазами — скорее признавая их роль в грядущем, нежели оценивая что-то. — Сегодня мы преступим приказ, — произнёс он. — Мы пойдём против королевской воли, пусть и будем разить врагов трона. На наши головы может обрушиться его гнев, несмотря на то, что мы принесём возмездие бросившим ему вызов. Но это не будет иметь для нас значения ни сегодня, ни когда-либо ещё. Мы сделаем это не из тщеславия или гордыни, а потому что пока у нас есть долг и цель, они будут определять наше существование. Ни напыщенные короли, ни хитрые магистры не заставят нас свернуть с этой дороги. Потому разите врагов без жалости и без пощады, ибо пока вы следуете за мной — ваши подвиги будут жить вечно в сердцах стоящих рядом.       Простая и краткая речь, но Отто почувствовал, как из глубин его души поднимаются силы сражаться и, если понадобится, умереть по зову Льва. Этого было нечто большее, чем правильно подобранные слова или уверенность в сказанном, ни под каким другим командованием Отто не ощущал столь же возвышенного и всепоглощающего рвения; Страж был уверен, что если его лорд приказал бы ему броситься на меч только для того, чтобы сразиться с обитателями Седьмого Пекла, то Отто выполнил бы этот приказ.       Люди рядом с ним согласно заревели в ответ, потрясая оружием. Пещера наполнилась воодушевлёнными криками. — С чего мы начнём, милорд? — спросил Отто в нетерпении.       По устам Льва пробежала тень улыбки. — Для начала удивим их, — ответил он.       Любое передвижение большого количества создаёт шум. Это считается неизбежным обстоятельством, которые сопровождают даже самую подготовленную и дисциплинированную армию, но сейчас взятые Львом воины молчали.       Все семьдесят человек шли в почти абсолютной тишине, прерываемые лишь иногда треском сучьев и шелестом опавших листьев.       В лунном свете, мелькавшим из под тяжёлой пелены туч, эти люди казались безмолвными призраками, вышедшими на охоту за несчастными.       Что же, в каком-то смысле так это и было.       У Льва всегда есть план, даже когда кажется, что его нет. Отто успел это понять за время проведённое с ним. Каждый его ход, каждое его решение и порой даже движение что-то значат, служат какой-то цели.       Конечно, обычный человек не мог бы помнить о всякой детали и просчитывать шаги наперёд, когда в этом не было даже особой видимой необходимости, но ведь Лев не был обычным человеком.       Потому Отто не удивило то, что он узнал со слов Льва. Итак, как известно, Ступени представляют из себя не просто архипелаг, но и сеть сложно соединённых и запутанных пещер, которые различные мейстеры и другие исследователи пусть и пытались нанести на карты, но теряли всякую надежду на разных этапах. Но Лев обладал одной из таких карт и занимался её изучением в течение войны на другом острове, и, как оказалось, о большинстве путей пираты уже знали, но лорд нашёл один вход в пещеры, который остался без внимания. Однако... он располагался куда выше уровня земли и до него пришлось бы долго карабкаться.       Собственно, ради этого сейчас их небольшое воинство тащило за собой длинную и толстую верёвку, которая ещё была в пещере. Как подумал Отто, вполне возможно, что раньше она была канатом на каком-то из кораблей.       Вскоре — когда скала, в недра которой им предстояло проникнуть, открылась взорам воинам — стало вполне очевидно, почему пираты либо не знали, либо не волновались об ставшей известной Льву уязвимости.       На добрых тридцать метров вверх высился почти отвесный склон, на котором если и было за что ухватиться, то ночная темнота этого увидеть не позволяла. Да и вход — в существовании которого Отто не сомневался — сливался с остальным камнем.       «Здесь всё кажется не тем, чем является.», — решил Страж. — Милорд, — обратился он к великану. — Как нам подняться? — Дайте мне канат, — приказал Лев, не удостоив Отто ответом.       Канат поспешно подтащили к лорду. Последний тотчас ухватился за него, будто он был не тяжелее пера, а затем завязал один его конец вокруг пояса. — Вы же не думаете лезть?! — воскликнул Отто, увидев действия Льва.       Исполин с любопытством взглянул на него. — Я единственный, кто в состоянии забраться наверх и обеспечить подъём остальным. Ты по-прежнему находишь мои действия неразумными? — Это слишком опасно, — пробормотал Отто.       Лев сдержанно улыбнулся. — Мы идём в логово врага, о численности которого лишь подозреваем. Мы готовимся вызволить принца с семью десятками людей. Мой подъём — наименьшая из твоих забот.       Больше не говоря ни слова, Лев начал своё возвышение по скале.       Каждый раз, когда лорд останавливался и перепрыгивал с одного места на другое, Отто с ужасом понимал, что обдумывает вероятность его падения и смерти. Но проходили минуты, а Лев был всё ближе и ближе к вершине.       Наконец он вскарабкался наверх, развязал канат на поясе и бросил один конец вниз, держа другой обеими руками.       Канат упал. Он был слишком длинным, а потому некоторая его часть повалилась на землю. Отто схватился за него и начал подъем. По звукам внизу он понял, что и остальные начали подниматься вверх.       Прошло около получаса, пока все поднялись наверх.       Воины стали оглядывать лица своих товарищей, словно желая убедиться, что никого не оставили внизу и можно двигаться дальше. — За мной, — произнёс Лев, таща за собой верёвку. — Это не первое испытание на сегодня. — Будут ещё подъёмы? — шутливо спросил кто-то. — Будут, — сухо ответил Лев. — Когда мы пройдём дальше, то вы обнаружите, что единственная возможность оказаться в лагере пиратов — спуск по канату. Делайте всё как можно быстрее: по нам откроют стрельбу. — Это я называю тёплым приёмом, — отозвался шутник.       Солдаты проследовали за Львом по скрытому тоннелю. Они двигались в полумраке, поскольку никто из них не взял фонарей или факелов. Впрочем, лунный свет, отражавшийся от поверхности того выступа за их спинами, откуда они начали новый путь, позволял разглядеть им общие очертания.       Они шли относительно недолго, пусть с каждым шагом и погружаясь всё глубже во тьму. Под конец воины стали идти почти в слепую, но чёрная пелена вскоре сменилась приглушённой серостью заселённых пиратами утроб пещер.       Люди Льва вышли из тоннеля и оказались на продолговатом выступе, похожим на тот, что был снаружи. По сути, сейчас они были высоко над головами врагов.       Пираты ходили между освещёнными фонарями или кострами естественными колоннами пещеры, которые поддерживали её кривой свод.       Отто осторожно посмотрел через край выступа, а затем резко отшатнулся. Они находились на высоте ещё большей, чем изначальный вход.       Он взглянул через плечо и заметил, как Лев привязывает канат к одной из неровностей пещеры. Убедившись, что он прикреплён достаточно надёжно, Лев приблизился к своим воинам.       Все ожидали его команд. — Как только я окажусь внизу, — тихо произнёс он, — вы сбрасываете канат и начинаете спуск. Я возьму на себя арбалетчиков и лучников. Первые спустившиеся защищают движение остальных. — Будет исполнено, милорд. Но как вы намерены спуститься незамеченным? — Мне этого и не требуется.