Лион, Лев Запада

      Отто перехватил рукоять меча и вонзил его в противника поближе. Клинок легко прошёл насквозь, пройдя через живот. Отто через силу поднимал меч, продолжая вспарывать жертву, а затем тяжело выдернул оружие.       Лицо и темно-русые волосы стража Льва были спрятаны под шлемом, защищавшим его много раз в битвах до этой. Рот и нос были прикрыты завязанной вокруг головы влажной тряпкой.       Он вдохнул поглубже воздух через ткань, почувствовав пригорклость дыма от горевшего пожара. Армия Льва взяла в осаду шесть дней назад, но атака началась только сегодня: Лев приказал соорудить громадные костры, сделанные из досок нескольких кораблей пиратов, которые вестеросцы захватили как раз при начале осады, и всего ненужного, что может гореть, а затем разместить эти костры настолько близко ко входу, насколько это возможно. Сначала Отто подумал, что лорд попытается выманить их дымом, но всё стало ясно, когда сегодня непрекращающиеся залпы арбалетчиков и лучников помешали пиратам оказать сильное сопротивление, в то время, как воины Льва срезали шкуры с деревянных балок укреплений и подводили груды для костров всё ближе и ближе, а затем, в один момент, всё загорелось.       Теперь Отто и сражался здесь, среди огня и криков умирающих. То, что инферно могло пожрать, оно пожирало: шипела плоть, со стуком падали перекрытия, за которыми обваливался камень со свода, а собранные с грабежей запасы уже тлели.       Все тоннели окрасились в адские цвета, где люди вопили и умирали, сражались и убивали, напоминая те Семь Преисподней, которыми пугают септоны, и если они в самом деле и на сотую часть похожи на подобный кошмар, то что за участь может быть хуже?       Мимо пробежал какой-то человек, он был весь объят пламенем, его порозовевшую плоть покрыли волдыри. Он кричал так, что казалось, будто сейчас его горло лопнет.       Снизошедший клинок Льва прекратил его мучения. Тело теперь уже мертвеца разделилась на части, соединённая разве что почти незаметными алыми нитями.       Отто поднял глаза на подошедшего лорда. Его лицо тоже было скрыто под шлемом, от его доспехов исходил жар, который его страж и советник чувствовал даже стоя рядом. Доспехи покрыл слой чёрного пепла, копоти и лишь кое-где обнажая золото и красное, будто бы их владелец шагал прямо через бушующие жаркие языки.       Сейчас Лев выглядел не рыцарем, а ангелом смерти, — беспощадным, неукротимым, царственным в своей новой ипостаси.       Он принёс за собой на Ступени не просто возмездие, а полное уничтожение. Он лично утвердил ход штурма, делая ставку на максимальную скорость: следовало покончить с разбойниками тут, чтобы отправиться на Висельный Остров, где пленили Рейгара Таргариена, но подобное желание вовсе не делало его небрежным — он завалил все входы трёх других из четырёх пещер, где укрепился враг, обрекая противника исчезнуть во мраке своих новых гробниц, и порой Отто, когда они лагерем стояли у тех мест, был готов поклясться, что слышал стенания умирающих за камнем. Четвёртую пещеру — это место — он смог бы взять только атакой или измором, подручными средствами провернуть то же, что и с остальными кавернами, не представлялось возможным, однако был и третий выход... уйти, просто уйти и оставить врага на потом, но это определённо был не путь Льва.       Отто не знал, что чувствовать относительно этой войны, хотя и понимал, что война — это всегда смерти и несправедливость, никогда ничего хорошего. — Милорд, — приглушённо произнёс Отто, — мы продвигаемся дальше?       Лев посмотрел на него сверху вниз. — Да, убедимся, что никого здесь не осталось, а затем возвращаемся назад. — Пленные сказали, что где-то дальше должны быть заложники... Что прикажете делать с ними?       Узники в лагере в самом деле были, пойманные при подходе войска к этому месту. — У нас нет времени, — ответил исполин, — потеря этих людей досадна, но конечная задача оправдывает их смерти.       Отто кивнул.       Война — это всегда смерти и несправедливость, никогда ничего хорошего. — Как прикажете, милорд.       Продвигаясь всё дальше и дальше вглубь пещер, Отто натыкался на ещё более страшные картины. Он заметил детей, сидящих в сооружённых клетках рядом с матерями, видел и привязанных мужчин, рыдающих от осознания того, что им не сбежать.       Лев шёл вперед, с первого взгляда не обращая на это никакого внимания, пусть Отто и знал, что он со своей всепоглощающей внимательностью слышит и видит их. Сейчас вопрос был не в нравственности, а в необходимости.       Солдаты срезали ткань и верёвки, чтобы огонь, который вскоре распространится по полу, поджёг эти материи, зажигали и новые костры, дарили милосердие смерти заключённым тут рабам, спасая их от мучительной агонии в огне.       Некоторые солдаты теряли сознание, захлёбываясь в дыму, их оттаскивали кричащие товарищи, но основная часть наступала. Они стирали в пыль слабое сопротивление кое-где находившихся разбойников, а кто-то из этих отбросов пытался броситься на колени, молить о пощаде и получить выход из этого ада, но один взмах Льва прерывал их трепыхания.       «Вам был представлен шанс, но вы его упустили, предпочтя войну.», — что же, лорд Отто был верен своему слову.       Тёмные ряды солдат Ланнистеров выравнивались, несмотря на жестокость условий боя. Окровавленные наконечники копий блестели, когда свободное пространство сужалось, а растерянные пираты либо бросались прямо вперёд, либо пытались сбежать, лишь для того, чтобы снова встретиться с этой картиной приближения смерти через время.       Более или менее достойное сопротивление они встретили лишь в узком тоннеле, ответвляющимся в несколько сторон, который, вероятно, был финальной поступью к концу пещеры, а потому их враги окончательно уверились в собственной гибели и решили дать последний бой.       Воины столкнулись с грохотом, который, впрочем, утонул в рёве огней. Отто едва слышал команды и едва отдавал сам приказы. Его глаза щипало, а потому и та и другая сторона порой били скорее вслепую, нежели с расчётом тонкого приёма.       Противник бился достойно, в самом деле достойно, но когда вперёд вышел Лев, то их краткий миг мятежа против уготованной судьбы прекратился также быстро, как и начался.       Несмотря на то, что его ярость была нацелена на других, Отто осознал, что стремится уйти куда-то на край сражения, чтобы избежать обжигающего внимания Льва, но страж подавил подобную частицу трусости и возглавил атаку подле лорда.       Отто был первым ворвавшимся в каверну, ограждённую укреплёнными дверьми. Эти двери выбили, но не успели они упасть, как страж Льва ворвался вовнутрь. Следом за ним тотчас появились и остальные ветераны, которых он возглавлял: Лев возвысил его из обычного — пусть и почётного — гвардейца, подчинённого строгой иерархии, до одного из командиров, подчиняющихся только лорду лично.       Оскал под тряпкой Отто сошёл на нет, когда он увидел, что здесь затаились вовсе не враги.       Среди груд каких-то мешков и бочек прятались женщины и дети. Судя по лицам, Отто, которому в своё время приходилось много путешествовать и видеть порой весьма чёткие различия во внешности людей, мог с уверенностью сказать, что эти узники были из Вестероса.       Они — грязные, побитые и одетые в лохмотья — смотрели на вошедших людей с ужасом, покрепче прижимая своих отпрысков к себе. Их глаза блестели, когда их нутро разрывалось от ожидания гибели. — Нам стоит...? — заговорил один из солдат. Ему не требовалось продолжать: он, конечно, имел ввиду приказ Льва относительно пленных и тот факт, что тех, кого солдаты, увы, не могли спасти, были убиты.       Где-то в глубине души Отто поднялась тень противоречия. В самом деле ли у них не было времени сохранить жизни этих людей? Неужели сам факт убийства врагов важнее, чем те несчастные, которых пираты терроризировали?       Одна из пленных услышала слова воина, она вскрикнула от радости: — Вы из Королевств? Вы пришли нас спасти? — её голос вдруг ожил, стал полон надежды.       Услышав радость в словах женщины, Отто почти задумался о...       Он задушил свои сомнения в тот же миг, как они грозили начать вгрызаться в его сердце, — Лев не наслаждался жестокостью, он действовал лишь из необходимости, а значит и его подданным необходимо делать то же самое.       Советник лорда покрепче сжал рукоять меча, несчастные люди впереди отшатнулись от него, как от хищника, будто бы в простом движении его руки они увидели то, какое решение он принял. — Убейте всех, — произнёс Отто. — Подарите им покой.