Лион, Лев Запада

      Люцериус Веларион был встревожен более, чем когда-либо.       Он мерил комнату длинными шагами, усиленно о чём-то размышляя. Его бледный лоб был покрыт холодным потом, пальцы задумчиво касались алых губ.       Раньше Веларион был бы просто в ярости от новостей, но теперь его окутал неясный и неизвестный прежде страх. Внутренности казалось сжимали тиски грядущего поражения.       Он плеснул себе вина и залпом осушил бокал. Из-за нервных движений унизанных кольцами рук вино расплескалось, потекло на пол красным потоком. Люцериус завороженно уставился на этот алый водопад, но вскоре отшатнулся и прижал ладони к лицу. Мастер над кораблями надеялся, что заботы скорого заседания Малого совета дадут ему шанс забыться.       Как это было ужасно. Как ужасно чувствовать себя подобно загнанному зверю, который мечется в своей золотой клетке.       Но что, собственно, случилось? Ему донесли о том, что его шпионов, которых он тщательно рассадил по всему городу и благодаря ушам которых он не пропускал ни одного важного шепотка в столице и дальше неё, стали убивать.       На самом деле, такое всегда случалось: несмотря на обеспеченную им защиту, как довольно полезным инструментам, некоторые из них так и норовят попасть поскорее в могилу — по собственной глупости или из-за болезней.       Люцериус Веларион, конечно, принял ответные меры, но вскоре стало ясно, что охотиться за нападающими — всё равно что охотиться за тенью, и если в самом начале была маленькая зацепка о том, кто посмел объявить мастеру над кораблей тайную войну, то она исчезла, когда загадочный убийца перестал творить свои злодеяния собственными руками и подкупал через других людей банды всяких отщепенцев.       Для того, чтобы не потерять ценных людей, Веларион предпринял целую кампанию по их укрытию. Использовались всевозможные заброшенные здания, выкупались задние комнаты в тавернах, но некоторые из таких убежищ всё же оказывались найдены, а спрятавшиеся там люди убиты. Очевидно, этот кто-то и сам обладал ушами в городе, но это мало сокращало круг возможных причастных к подобному безобразию: пожалуй, тягу к организации сети собственных соглядатаев можно было назвать придворной модой, особенно после назначения Вариса на пост мастера над шептунами.       Наверное, последнего мастер над кораблями и мог обвинить в каком-то содействии в преступлениях, но, вновь проверив журналы мастера над монетой, Люцериус не обнаружил ничего интересного — суммы из королевской казны брались неплохие, но недостаточно большие для того, чтобы развернуть нечто подобное; видимо, Варис пока только начинал свой тернистый пусть в королевствах.       Наконец, собравшись с силами, Веларион тщательно переоделся, а затем вышел из своих покоев и быстро двинулся в сторону зала заседаний.       Он хотел побыстрее сбежать от собственных мыслей, но все эти попытки были тщетны: Веларион погружался в размышления ровно в тот момент, когда принимал решения это не делать. Его глаза рассеянно бегали по красному кирпичу, из которого был выложен Красный Замок. Вскоре ноги принесли его в нужное помещение. — Милорды, — произнёс он, через силу улыбаясь, — прошу прощения за опоздание.       Почти все уже были на месте, ожидали разве что самого Люцериуса, короля и Тайвина Ланнистера, будто бы слишком занятого для того, чтобы прийти на пару минут раньше.       При мысли снова увидеть проклятое лицо Ланнистера, Веларион едва заметно скривил нос, но вскоре опомнился и решил занять своё место.       Мастер над кораблями осторожно окидывал каждого из присутствующих взглядом: ему было интересно, будет ли кто-то нервничать в его присутствии или стремиться играть несвойственные им роли, и тогда станет ясно, виновен ли кто-то здесь в его несчастьях. — Лорд Веларион, — сказал Варис, отвлекаясь от другого разговора и обращаясь к только севшему Люцериуса. Он наклонился к столу, будто бы боясь, что его не услышат, — мы вас ждали. Столько всего произошло, не так ли?       Люцериус вздрогнул, но сохранил самообладание. Побрали бы Семеро этого евнуха. — Да, — протянул Веларион, крутя золочённое кольцо на пальце, — наверное. Слышно ли что-то из-за Узкого Моря? Или, скажем, на Ступенях? — К сожалению, — только произносит евнух.       Раздались звуки какой-то перепалки. Варис обратил свой взгляд ко входу, вставая. Остальные присутствующие тоже встали, когда заметили, как порог переступил король с печатью гнева на лице, а следом за ним вошёл и десница. Двое старых друзей замолчали, когда оказались среди остальных участников Малого совета.       Эйрис Таргариен тяжело рухнул в своё кресло во главе стола. Тайвин занял место десницы. — На повестке дня... — начал Ланнистер, осматривая всех своими пронзительными глазами. — Мой сын, — выдохнул король. Он перебил десницу, но не похоже было, будто его это заботит. Эйрис снял корону и потёр лоб, словно бы бремя власти давило на него и без неё.       Люцериус посмотрел на Вариса. Тот заметил это, но ничего не сказал, сразу перейдя к теме: — Корабль спешил, как мог, милорды, чтобы принести нам ужасные вести — Его Высочество попал во вражеский плен, как и сир Селми.       Все удивлённо выдохнули, начали озираться по сторонам, как будто ища ответа на волнующие их вопросы в лицах других лордов. Король молчал, опустив лицо между указательным и большим пальцами. — Известно ли что-то ещё? — спросил Люцериус.       Всё это было ужасно: это ведь он, Веларион, предложил королю эту кампанию усмирения, чёрт бы побрал этих пиратов и тех торговцев, что навязали всем их. Надо что-то придумать, что-то сделать... — Кроме того, что принца содержат на Висельном Острове — ничего, — ответил евнух. — А насколько новы эти новости? — задал вопрос Пицель, как всегда по-старчески запинаясь. — Им около недели, — ответил Варис. — Нам нужно начать переговоры... — вставил Челстед. — И какая цена будет приемлема? За пиратами стоят Три Сестры, а он уж точно не поскромничают в своих запросах. — А вы находите жизнь принца Рейгара недостаточно важной для любой цены, лорд Стонтон? — спросил Люцериус, внимательно следя не столько за реакцией последнего, сколько за Эйрисом и Тайвином.       Король всё также сохранял молчание, застыв в той же позе. Тайвин Ланнистер же подписывал какие-то указы, ожидая дельной идеи, которая зацепила бы его слух. Казалось, его мало волновала трагедия вокруг наследника трона. — Мой сын... — произнёс Эйрис. Он наконец поднял светлые глаза. — Его жизнь первостепенна. Ведите любые переговоры, и любая цена будет приемлема за то, чтобы он вернулся в целости и сохранности. — А кто будет вести переговоры, если с пиратами предстоит договориться? — спросил Пицель. — Сир Хайтауэр, — отрезал Таргариен.       Веларион обратил взгляд на Тайвина. Неужели эта гневная перепалка, которую члены совета недавно слышали, разыгралась лишь из-за того, что ведение переговоров поручили не его сыну? Сейчас это была единственная причина из всего представленного, которая вписывалась в данную ситуацию. — Позвольте мне затронуть и иную тему, куда менее трагичную, — вдруг елейно начал Варис, — но тоже весьма важную. — Что у вас, лорд Варис? — спросил Тайвин Ланнистер. — Попытка убийства. Прямо здесь, в Красном Замке.       Все затихли. — Конкретнее, лорд Варис, — добавил Веларион.       Если произошло то, о чём он думает, то боги действительно прокляли их всех.       Варис улыбнулся и продолжил: — В темницах состоялось покушение на жизнь одного из пленников: стражник Билл попытался сменить караульного и убить лорда Буши, арестованного по подозрению в измене государству.       Люцериус едва удержался от того, чтобы вскочить. Его жизнь в миг перевернулась, воображение стало рисовать кровавые картины того, как он и сам сидит во тьме камеры, ожидая страшных пыток.       Видимо, скоро придут и за ним. Нужно успеть сбежать до того, как ловушка судьбы захлопнется, утянув его на дно. Но нужно сделать всё так, чтобы его побег не выглядел подозрительным, а для этого нужно ещё немного терпения — терпение!; вот чего ему сейчас не хотелось, так это ждать. — Заговоры, — прошептал Эйрис. — Выясните, кто с ним в сговоре. Я уверен, что соучастники предательства хотели от него избавиться.       Варис внимательно выслушал короля, а затем молча кивнул.       Люцериус Веларион решил дождаться вечера, чтобы всё сказанное на совете улеглось. Он сознавал, что сейчас сделает очень опасный ход, который либо подведёт его под чудовищные подозрения в измене, либо же спасёт его при шансе того, что сохранится и положение, ведь порой нужно просто держаться подальше от шума...       Мастер над кораблями пошёл к деснице короля: пусть он и опасался того, что вызванная возможным отказом назначить сына переговорщиком горечь коснётся и его, но пойти к королю на месте Люцериуса было бы безрассудно, особенно учитывая его подавленное состояние.       Люцериусу не пришлось стучаться: один из стражников у дверей в кабинет десницы сам вошёл и спросил разрешения гостю войти, Ланнистер одобрил его визит. — Милорд, извините, что отвлекаю вас от более важных дел, — начал Веларион. Он решил, что позиция смиренно просящего, а не воспринимающего Тайвина, как человека, которым можно пренебрегать — как это делал Эйрис — будет ему куда лестнее и приведёт мастера над кораблями к желаемой цели, — однако я думаю, что вам стоит услышать моё предложение. — Предложение? — спросил десница короля, не отрываясь от дел.       Это проклятое Ланнистеровское высокомерие, как он терпеть его не мог. — Пленение принца Рейгара, без сомнения, самое ужасное, что происходило в наше время, — между тем всё же произнёс Люцериус. Он опустил пальцы на спинку стула, стоявшего у кресла. — И мне кажется, что я могу быть полезен вам и государству, если вы позволите мне доставить ваши условия к людям, стоящим за преступной мразью.       Люцериус, конечно, решил добавить очевидной выгоды для Ланнистеров в свои слова. Если правда то, что он думает о ссоре короля и десницы, то это шанс Тайвина всё равно сыграть в игру по-своему. — С чего вы решили, что меня это интересует?       Зелёные с золотом глаза Ланнистера обратились к Люцериусу. Последний решил, что это его шанс. — Мне кажется, что порой для некоторых решений нужно смотреть на вопросы и с другого угла, — Веларион прошёлся, в задумчивости проводя по подбородку, — и, без сомнений, пусть мы — все остальные члены Малого совета — и играем роль в этом процессе, но для некоторых поступков требуется куда большая уверенность. Все лорды боятся за свои места, что вполне очевидно, а потому придерживают наиболее твёрдые решения для своих земель, где они чувствуют себя полноправными хозяевами. И я знаю — да все знают — что вы обладаете нужным характером для подобного рода вопросов.       Лесть, смешанная с дерзостью, — неплохо, хотя и не факт, что не рискованно так забавляться со львом. — И почему вы считаете себя наиболее подходящим кандидатом на роль посредника? — спросил десница.       Десница не приказал вывести мастера над кораблями — с этим можно работать. — Я имею неплохие связи в Трёх Сёстрах. Мой дом славится своей морской торговлей, а потому до возвышения в совет я занимался именно такими делами. При необходимости я мог бы ускорить рассмотрение ваших предложений... Если королю будет известно, что я помог вам в этом. Я хочу убедиться, что он ещё помнит, какой я верный слуга.       Тайвин Ланнистер какой-то миг размышлял, но не было похоже, что он вообще услышал слова Велариона, но затем десница всё же снизошел до ответа: — Предложение принято. Вы отправитесь на корабле в назначенный срок.       Люцериус втайне обрадовался. Он мастерски скрыл эмоции, как научился за годы жизни во дворце. — Когда мне примерно готовиться к отплытию? — спросил мастер над кораблями. — По прошествии около двух недель. Я должен переговорить с королём по этому поводу.       Две недели... Веларион ожидал дату поближе, но это лучше, чем ничего. — Благодарю вас, милорд. Я буду рад послужить вам, — закончил мастер над кораблями.