Лион, Лев Запада

      Здесь было сыро, дурно пахло и было тихо. Смертельно тихо. Впрочем, как всегда.       Темница находилась на нижних уровнях Красного Замка, занимая сразу несколько этажей. Пожалуй, то, что пленника посадили именно в каменные мешки, было большой удачей: меньше света и посторонних глаз — больше шансов обставить всё, как несчастный случай, ведь мало кто знает, что вообще тут происходит.       Сам Билл вынашивал подобные мысли и всячески развивал другие в том же направлении только для того, чтобы успокоиться. Кинжал висел у него на поясе, но он воспользуется не им — под его плащом стражника находился и зазубренный кусок камня, которым придётся убить человека, к которому он идёт; все решат, это было самоубийство.       Чем сильнее приближался Билл к заветной камере и стражнику, что встал на караул в мерцании оранжевого пламени факела, тем быстрее начинало биться сердце будущего убийцы. Ему обещали хорошие деньги, которые позволили бы обеспечить его семью до конца дней и перевезти их, скажем, в Браавос, о котором он всегда мечтал, но сама мысль о совершении преступления в замке, где казалось, сами стены пристально следили за каждым его движением, была почти невыносима. Эта мысль словно бы мешала ему дышать, наполняла его конечности тяжести, лишала внимательности и напоминала о том, что и сам Билл может стать заключённым в этих местах.       Билл попытался восстановить самообладание. Он улыбнулся другому стражнику, к которому уже подошёл. Стражник — обладавший крепким телосложением, но явно не ухаживавший за собой во всём, кроме этого — прищурился и ответил ему небрежным кивком. — Билл, — произнёс он. Шрамы — те, что были заметны, — на лице растянулись, когда Рюген заговорил. — Рюген, — ответил ему Билл, стараясь придать твёрдости голосу. — Я бы хотел тебя заменить на эту ночь, если ты не возражаешь. — С чего бы?       Рюген ещё сильнее прищурился, выискивая подвох в глазах худощавого собеседника. — С женой поссорился, — с выдохом произнёс Билл, — не хотел бы проводить время дома.       Рюген рассмеялся. — Вроде смелый мужик, а бегаешь от своей же жены. — Так ты подсобишь или нет? — спросил Билл, разыгрывая возмущение. — Помогу, — ответил Рюген. — Но с тебя должок. — Это ведь я тебя освобождаю от работы на лишнюю ночь! — Ну, мне-то эт не сильно нужно, а тебе-то...       Билл поднял руки. — Ладно, хорошо, с меня должок.       Рюген с улыбкой отошёл от стены, у которой занимал свой наблюдательный пост, хлопнул Билла по плечу и пошёл по коридору к лестнице, насвистывая песню. Он свернул за поворот, и вскоре свист затих тоже.       Билл глубоко вдохнул воздух, достав из под плаща камень, которому придётся стать инструментом убийства. Он в последний раз впился взглядом в конец коридора и угол, за которым скрылся Рюген, но ничего не заметил. Билл стал искать нужную камеру и, найдя её, быстро отворил дверь. Он попытался выкинуть все мысли из головы и сделать всё быстро, до того, как сомнения настигнут его.       Он увидел свернувшегося у одной из склизких колонн пленника — который был единственным на этом уровне — повернувшегося к ней лицом и к которой был прикован кандалами. Очевидно, узник спал.       Тихо подойдя к пленнику, Билл взмахом руки повернул его к себе лицом, намереваясь перерезать ему вены, когда жертва попытается защититься, но вдруг ужас сковал тело Билла.       Вместо необходимого ему человека тут лежал манекен, набитый соломой и обёрнутый в одежды.       Судорожно оглядевшись по сторонам, надзиратель увидел какой-то блеск в сумраке комнаты. Из одной из ниш вышло три человека, все были вооружены. — Я вижу, — донёсся голос человека посередине, — ты нашёл не того, парень.