With Razors, With Nuclear

Как ни крути рычаги обстоятельств, как ни напрягай фантазию для того самого мифического великолепного результата, как не хитри в том, что наполняет ум жаждой неоднократно прыгать выше головы даже без понятия, как делать это — простота является тем, что называется «лучшим» вариантом. Как бы обыденности вместе с мнимым безвкусием со временем не изводили от скуки, где всё это вызвано всего лишь самовнушением. Никак не железным правдивым мнением об однообразии — от множества попыток в новшества можно выгореть эмоционально скорее, чем это возможно себе представить. Не проще ли делать те или иные занятия молча, последовательно, по их не взявшихся с потолка или воспалённой головы «традициям», как было обговорено всё же частенько за несколько минут… Конечно, если они напрямую касаются достижения и исполнения деловых целей, позволяя так называемые вольности только в критические не предусмотренные моменты. Но вот в отношении развлечений дело совсем другое, как бы не выглядело похоже… можно на ходу придумать столько всего, но в итоге придерживаться определённого плана. Да, обсуждать всерьёз, взахлёб, будто составляя каждый пункт к цели захвата с тыла военных штаб-квартир королевств, можно и это. По крайней мере такое обсуждение будет более приятно своими темами для принятия решений, а не только сопровождением этого курением, питьём и пошлыми разговорчиками. Даже если речь о сексе, и такое бывает, хотя последнее из списка проводников к живому общению — все эти «грязные» слова — казалось бы, неотъемлемо для этой темы, старой, как каменные экскременты мамонтов и сотворение мира. Ан нет, ни один не должен быть ущемлён, хотя шутки позволительны… ибо месть может обрести соответствующую занятию форму. Не ножи, копья, вилы и прочее колющее прямо в сердце, если понадобится, а такие вещи как эякуляция вовнутрь при упрашивании не делать этого, чтобы не беременеть, а может, потом умерщвлять плод. Или же специальное сдерживание возбуждения, дабы партнёр жёстко помучился бы с разогревом партнёрши, специально делающей вот так. Когда всё для этого было сделано и обязано сработать, в его планах… чем бы ни тешились взрослые дети, и как бы не подъёбывали друг друга при выпуске пара отличной физиологией единства тел в попытках связать души. Пятнадцать Апостолов Мастера Тьмы оставались каждый со своими потребностями, благодаря в мыслях своего хозяина, что он дал им волю не быть полностью безвольными куклами без собственных потребностей в его руках. Но оставаться собой, и это тоже тянуло на причину оставаться с ним до смерти, желательно прожив достаточно долго, а не путем того, что их могли бы прирезать на заплатки только начинающими с возрастом молодеть и цвести… Да, «заслуживают» своими действиями только той смерти, которая, глядя на их жизненные пути со стороны, не что иное как погибель от чужих рук, вовсе не седовласие. Погибать молодыми настолько может быть в кайф… и да не испытают они отмирания организма ступенька за следующей болезненной ступенькой, стоит начать стареть? Потому с чего ради отказываться трахаться и с этого чувствовать себя возвышенно, когда каждый день последний… есть смысл думать именно так, дабы следующие сутки однозначно наступили и явили свет миру и их глазам. Или с чего ради даже не заниматься половым весельем, когда нет настроения или есть желание делать это только с любимым, без разбрасывания партнёрами, меняя их по кругу… без ответственности за действия, но для расслабленности и разрядки ради свободы от негатива внутри разума. Как водится, так могут не все среди Пятнадцати, и даже если кто из них не считал бы секс тем, что вызывает сильнейшую наркотическую зависимость от него — никто бы не сказал и слова против, выписывая того со счетов. — Ну что, мальчишки, готовы вдвоём на себя одну меня насадить, как это всегда получалось? Свои расположения только не забывайте, где и кто, чтобы было удобно в первую очередь мне любимой. Нам по очереди, кхе-хех, работать… как обычно. Перемещение в безопасную теневую зону с помощью портальной магии на месте над своими телами среди выбранного места, прошло успешно. Вспоминая речь о простоте, имелось ввиду место сбора, отличающегося от собраний у Мастера и не предполагающее никаких его поручений — обычный для британских земель цветущий лес с видом на солнце со вспаханным горизонтом. Никто на этот раз не выразил желания громко трахаться и выписывать немыслимые для ханжей позы и практики там, где было полно зверей. Да, вроде баров, игорных заведений, театров оперы, зданий парламента, чтоб каждому из них кончить спермой на сиденья, на которые потом сядут благочестивые традиционно гетеросексуальные, к тому же напрочь патриотичные законники! Тем более при осознании, что портальная магия перемещения тела в альтернативное время без единого живого существа — очень любопытная и впечатляющая штука из древних запрещённых книг. Жаль, что предполагает время пользования с ложно мертвыми телами каждого участника в настоящем, будто они спят, в неограниченном количестве. Тогда как с полным исчезновением тел максимум один час, и то для обученных бойцов вроде всех их. — Верука, блядь, такая самоуверенность мало кого будет привлекать. Мы ж знаем, что никакая не скорость и не пальцы тебя доведут, а с каким наклоном будем пробивать тебя. Не торопись возражать, будто что когда тебя растягивают два члена, то их нельзя направить с наклоном, враки это всё. Лес, луга, поляны, чистое небо — сегодня она отбросит навязчивую мысль, придающую ей сил убивать «свиней войны» также, как покорное повиновение духовному хозяину и распознанную резонную главную цель исполнения задания, что вся эта ёбаная светлая природа должна быть обращена полностью в черный цвет липкой жидкостью сродни нефти. Да, она, эта чёртова гладкая вёрткая ласка с будто тысячью игл вместо зубок. На вид которой совсем не дашь, что она способна вместить себя и один жирный детородный орган, не обязательно при желаемом стандарте его длины и толщины. Да, она опытна в том, чтобы принимать в себя не один, порой и не два, хоть временами считала, что больше точно слишком… скорее для ведущих, у которых кишка тонка вытворять такое. Она же тем временем не отметает мысль, что умениям в сексе незачем гордиться, и ни при чём опыт в том, что куда ни посмотри, её станут называть шлюхой лишь потому, что она умеет больше некоторых, если не многих. — Ага-ага, ну-ну, ваши наклоны на сто восемьдесят будут что-то решать, конечно… Для начала хоть полностью в меня попробуйте засунуть, а потом говорите, что на самом деле заставит орать ваши имена от пика. Пики ваши, Шарт и Ченси, используйте по назначению. Озираясь по сторонам в поисках «братика Клаусика», дабы убедиться и немного разочароваться, что он тем временем также страстно проведет время с её лучшей подругой, газелью Эшелл. Ну и что с того, если он любит её… смачно облизывая не только её груди, но и изрядно скрученные винтовые рожки из блестящей черной стали. Верука всё же в мыслях его отпустила, занимаясь собой и своим пиком наслаждения. Не отрицая, что сейчас снова установит свой личный рекорд и создаст самой себе новую форму стопроцентного достижения рая, пусть и временного, как всегда при оргазме. Нет, дело совсем не в ревности, хотя старшая Дюмонт одно время страдала от такого сильнее лёгкой формы алкоголизма и беспричинных приступов гнева на своих же. Да и достаточно не то что месяцев, а лет прошло, чтоб он не захотел бы пообщаться с кем-либо из слабого пола, который только называется так… с кем-то из дам, и кроме неё, сестрице, ведущей себя как вечно чем-то обдолбанная, а не потому, что таков её характер. И пусть она только попробует нарушить его телесный язык общения с её подругой… он в ответ может сделать такое, что она умолкнет, тогда все бы не заставили её замолчать! Что ж, ничего не поделаешь, пока непривычно видеть, как её самый родной зверь волен меняться… вообще-то имеет на то полное право, как и она. И готов это делать, всё же оставаясь рядом с той, которая желает продолжать дорожить им больше себя самой. Даже если окажется согласен на брак с другой, которая видит в нём свой краеугольный камень и свою святыню. Верука и Эшелл подруги, иногда избегают «Апостольской» официальности, могут сами вместе подцепить кого-нибудь на спор или потому что невтерпёж, балуясь также такими занимательными вещами, как монологи о жизни с поиском применения магических знаний для сотворения лучшей картины альтернативы реальному миру. Хрен со всеми догадками, где ревность тут ни при чём… значит, так должно было случиться, что она оставалась и остаётся его сестрой, не мешая выбирать, с кем трахнуться по любви и ёбнуться от травки. Ну, или кого взять с собой в охоту на дичь или тестирование новых пунктов магии из их учебников… применяя их на, чёрт бы побрал этих «Апостолов», случайных беднягах! А раз дело совсем ни в чём, кроме доставляющей крайне странные чувства радости за него, старшая ласка в белой шубке и распустившимися из её обычного пучка розовыми волосами хотя бы опять глянет на него голого. И насколько мог отрасти его член, пусть на спрятанный шубкой пресс смотреть было чуточку интереснее. Вот, Клаус и Эшелл действительно разлежались друг на друге, тиская соски друг друга и целуясь, будто не виделись тысячи лет, переодевшись путём кармы в новые тела… в тихом лесу-то разве стоило кого-то стыдиться, когда Пятнадцать были воспитаны не испытывать стыд сам по себе, как и сожаления за что-либо? — Приготовились и поехали… к-кха-афх, кайф, блядь… Э-эй, вы двое, напомните-ка, каждый у вас ещё не до конца встал? — Когда ты такая пошлая, чёрт, а не изображаешь себя… Веручья морда, это выглядит, как полный пиздец, не иначе… но тебе идёт такое. Эти двое будто давно или смирились, либо понятия не имели, какие выводы можно сделать ещё… на тот счёт, что любое неординарное происшествие или из ряда вон выходящее действие, что сопроводила конкретная черта характера, заметно отличает отдельного субъекта от остальных. Нет, эти «инь» и «ян» во плоти не боялись или не опасались того, что сейчас нанизанная на их неплохие кожаные копья зарвавшаяся ласка может избить их из-за пустяка, стоит им выдать устами что-то не то, пусть из разряда безобидного. Вот прямо возьмёт, выйдет из плена членов как меч из ножен, и засучит отсутствие рукавов, чтобы матом и хваткой за шкирку отстаивать свою своеобразную честь, которой она не лишена, и на том слава Мастеру Тьмы. Говоря о том, что все же аккуратно расслабившейся, улыбающейся не в «псих-больном» стиле и высунувшей язык Веруке подходит любой шизоидный бред наяву, а то есть воплощением желаний без нужды в личном всестороннем сдерживании — это отчасти торопливое преувеличение. Пусть и без отрицания, что так оно и есть, и бывает… и она способна на всё, что пробудит запах крови или самых смелых вариантов применения грубой силы или словесного насилия. Будь она неконтролируемой — давно бы пошла по свету, в итоге иссушив свое тело и умерев на том месте в необъятной земле, где могла свалиться без сознания. И даже если от рассудка до безумия полшага, жонглировать этими обоими основополагающими состояниями души у неё получалось великолепно. Вот только секс таки не терпит притворства, и даже запредельно опытный лжец не будет прощать нечто вроде бездарных фальшивых криков при еле-еле пробуждающемся оргазме. Также, как и каких-то странных манипуляций телом у паха, которые при настоящем слиянии высоких чувств помогали партнёрам быть без ума друг от друга и побуждали стараться доставить любовь прямиком в разум, а не только в горячем низу. Верука, конечно, признавалась самой себе, что даже если она будет симулировать — никто другой над и под ней не посмеет допустить такое. Несколько лицемерно, и об уступках, не говоря о нормальном и правильном достижении единения эмоциями и прикосновениями, будто не может быть и речи. Но если кто и возразит — эта мелкая сволочь с коготочками и гладким туловищем будет выбирать, что тренировать для разминки. Зубы для прокусывания шеи или пальцы для её удушения… мда, однажды Дюмонт поймёт, что если партнёр старается якобы недостаточно, то это не значит, что он какой-то лентяй. Особенно если за секс платит она… когда влюблен в неё, выписывая любовные действа в интимной обстановке. Черный Штар и белый Ченси, два кошачьих брата-акробата, уже давно могли работать синхронно, пусть и с парой приемов пользования мечом в битвах. А уж когда их «мечи» внутри дамы, им будет за радость заниматься делом последовательно, пусть от этого великого занятия куча пробуждающих инстинкты запашков появляется вместе с дурманом от желаний, ставших потребностями. Ещё бы, пока наконец и Верука стала распускать руки от сладкой дрожи внизу прямо вместе с ними, предупреждая пальцами за соски каждого, что она будет ведущей в этих танцах руками. А то есть стоило белой рыси начинать нежно гладить клитор старой знакомой любовницы, жалея об отсутствии расцеловать его в данный момент, пока черная пантера обеими руками попытался крепко ухватить её за попу, ласка по очереди отхватывала их пальцы, сжимая их до легкого хруста. После чего гладила сомкнутые в кулак ладони и настойчиво направила их руки к линии по центру на теле от грудей до занятого мокрого паха. Травки хотелось всегда, и много, а в такие моменты было бы замечательно затягиваться каждую минуту, или точнее, каждое приближение оргазма… а стоит ему явиться, и вовсе жахнуть рома! Ведь раз все Пятнадцать колдуны, у которых арсенал заклинаний будет поболее типичных магов, особенно в основном прибегающих к любым ушу — то и афродизиак за пазухой им не требуется. Дабы тут же восстанавливаться и продолжать первобытно ебаться в прямом смысле этого слова. На миг Верука приоткрыла как всегда накрашенные глаза, перестав блуждать руками по подкачанным животам и рукам обоих её любовников на данный момент. Высматривая брата, который судя по всему плотно прижал эту газель с кровавыми глазами своим весом при поцелуях её сосков взасос, страстно принуждая её обнимать его за талию, чтобы не свалиться вниз во время полового акта на весу, старшая Дюмонт подловила себя на мысли, что ненамного младший пытался что-то сказать ей через передачу мыслей. Получалось нескладно и урывками, оттого она просто подумала про курево, надеясь что это сообщение дойдет до его нейронов. Буквально тут же гибкую серую ласку между ног словно пронзило сильным остриём… заставив вспоминать эпизод из детства, как она отбивалась предплечьями от шедшего на неё с кинжалом перебравшего эля отчима, когда на тот момент маленький Клаус валялся с разбитым лицом возле разогретой печи. Стоило всплыть даже части этих реальных фрагментов, как Верука утробно рыкнула, не собираясь никуда сваливать с успокаивающе размеренно трахающих её членов, насадившись до упора так, чтобы двое сношающих ее ребят сами не свалились на месте. Если вначале ласка слабовато поддавалась на её покачивания взад-вперед, сидя на паху у обоих, то теперь решила вести сама уже не только руками. Ещё немного позволив Штару «побродить бурильщиком» по её анальному входу, она жестом попросила его выйти из неё, но дала понять глазами, чтобы он её обнимал, щупал и кусал мочки её ушек. Он же, приятнув губы Веруки к своим и страстно поцеловав её, попросил о переносном благовонии из сладко пахнущих ядовитых цветов. Не собираясь терять время и быстро дав согласие, ласка всерьёз насадилась вагиной на Ченси и начала более ускоренные движения, держась за плечи рыси. Они все знали потрясающие в своей жестокости истории друг друга, где к избавлению от этого так или иначе приложил руку Мастер Тьмы. Истекающих кровью гораздо более молодых Веруку и Клауса подобрал и вызволил он, не как каких-то отбросов, но тех, кому был бы рад отдать всё своё свободное время… да и у черного с белым история немного более своеобразна и непостижима. Верука уже не могла оставить воспоминание о том, что ее буквально резали острым кинжалом, пока она была честна с собой, что не видела и не сталкивалась с настоящим, безудержным, наркотическим злом. Каждое вхождение члена Ченси внутрь неё стало сравниваться с остротой меча, и всё же Верука не собиралась сильно вдаривать кулаком по нему, ни в чем не повинному партнеру, который друг, приятель, в том числе любовник и ещё кто-то. Пока что он, сам приобняв старшую Дюмонт, сдерживал её тело во время интенсивного страхивания… пока она замирала от наслаждения, умилялась и протяжно стонала, будто её бак с маткой сверху уже полностью наполнен. Что ж, Верука определенно это одобрила, пока что не собираясь двигаться и с жаром принимать в себя интенсивность члена прелестной ширины… до момента, пока рысь не загнал его в неё до предела, создав самый громкий шлепок за это время в их досуге втроём. Да и сама она собиралась вновь переиграть крайне пошлую игру, подбирая её под свои обстоятельства, когда позволила пантере целовать себя сзади, в том числе у дырочки заднего прохода. Теперь же ласка взяла инициативу на себя, насаживаясь с упором ради таких же последующих громких шлепков. Возбуждаясь каждый раз и не отводя взора от страшных воспоминаний, Верука продолжала «калечить» себя воображаемым кинжалом рыси так же промеж ног. Будь это нечто настоящее, из оружия с железным наконечником, что могло покончить с изнасилованной ею тут же от отсутствия возможности изменять свой болевой порог на ступени выше. Пока Шарт дарил поцелуи каждому участочку шубки черного цвета у ласочьей безумной женщины, Верука при отличной интенсивности члена Ченси стала наклоняться к нему, не сбавляя оборотов — ни она, ни он, ни все они. И вот, дошло до того, что оба стали ёрзать и с трудом сдерживаться на местах, пока что убеждаясь в большой пользе устойчивого положения. Чистый кайф внутри всей этой плеяды «порочных» сердец, жаждущих крови больше секса… она сильнее садилась на него, а он вгонял поглубже как мог. И всё это сопровождалось скоростью полового акта — наконец-то «инь» вспомнил то, о чем мечтал бы забыть с момента своего рождения. Тогда как облизавший самую сильную магичку не без задатков максимально заметной психички «ян», где бы только она ни позволила, ещё не понимал, о чём идёт речь. И лучше бы не знал, либо не вспоминал, тогда как у Веруки стала накатываться слеза, тем более что конкретно эту соленую капельку выдавить из нее сложнее всего. Она же, мол, сама решила, что одной слёзки достаточно, сосредоточившись на том, чтобы затрахать шлепками белого, пока он держался за ее талию, охотно позволяя это делать не без продолжения входа членом к нутру чёртовой горячей ведьмы, которую нежелательно судить, как книгу по обложке. Трахать кого-то самой без члена несло в себе ещё больше удовольствия, и было бы неплохо понимать самцам, что самки отлично стараются в этом деле не только для своего полнейшего самоудовлетворения от ведения в сексе ведущей роли. Но с видением, когда резали её, и также отделяли от единоутробного брата его, как сросшегося сиамского близнеца… она была жертвой домашнего насилия, а эти двое прежде не могли быть разделены из-за того, что тела обоих с рождения врослись друг с другом. Половой акт, казалось бы, усиливался многократно, что Верука и Ченси всё протыкают друг друга насквозь — она активным опусканием, а он плавным поднятием, следуя её ритму — но выписывают на своих мордах от сильного прилива сексуального восторга какие-то совсем немыслимые рожи.