Последние цветы

Стоя у могилы Лили, я вдруг осознал, как тяжело было вновь оказаться здесь. Память о ней все ещё держала меня за горло, не давая дышать. Прошло уже два года, но каждый раз, когда я приходил сюда, будто заново терял ее. Прошлое было тем, что продолжало держать на плаву, а настоящее погружало в бездну. Я посмотрел на гравировку на камне: «Лили Лукарелли. Свет твоей души навсегда останется с нами». Стандартная фраза. Глупая, если честно. Как будто эти слова могли объяснить, что значит потерять кого-то кто был для тебя всем. Я опустил взгляд на цветы, которые принёс. Белые лилии, её любимые. В голове мелькнула мысль, что она ненавиделаискусственные вещи, в особенности цветы. Всегда говорила, что цветы должны расти, а не умирать в чьих-то руках. Иронично. Теперь каждый год я приношу то, что она так не любила. — Дэм? — раздался голос сзади, а я был так погружен в свои мысли, что дёрнулся, едва не сбив с могилы одну из принесенных лилий. Это был Лео. Скользкий тип, если честно.Мы знали друг друга всю жизнь — с первого класса. Оба в начальной школе были изгоями. Он потому что сильно много болтал и задирался каждому, а я потому что был, как говорила постоянно моя мама, — слишком тихим. Никто толком не знал обо мне, никто не замечал меня, кроме него. Мы были как два противоположных плюса — по разным причинам, но одинаково чужие. — Ты здесь, — сказал он тихо, медленно подходя ближе. Я кивнул, не поднимая взгляда. Чего-то другого я и не ожидал от Лео. Он был тем редким человеком, который знал, что не всегда нужны слова, чтобы понять. — Странное место для встречи, да? — продолжил он с легкой усмешкой, но в его голосе не было прежнего ребячества или дерзости. Он был другим, когда дело касалось Лили. Точно так же, как и я. — Помнишь с чего все начиналось?— продолжил он, видя, что я молчу.— Ты сидел на задних партах, где тебя и ещё пару таких же бедолаг никто не трогал. Я помнил. В старших классах Лили уже блистала, как солнце, а смотрел на неё издалека, так чтобы никто не заметил. Моя симпатия была безнадежной. Её внимание всегда было на тех, кто мог её развеселить, ослепить, как Лео, который, кстати, в старшей школе наконец-то обрел свою популярность. А я? Я был просто тихоней, который на переменах рисовал в блокноте, делая наброски её портрета, но никогда не решался на слово. И то ли у Лео былминус в зрении, то ли я делал все так скрытно, что в один день, он задал, возможно, самый странный вопрос, который я слышал в своей жизни. — Ты гей? Вот так. И ничего не добавил больше, лишь уставился на меня, с таким серьёзным лицом, с каким подписывают договор о смертном соглашении. — Все пацаны тащатся по Лили, а ты даже не смотришь на неё. — продолжал он.— Так ты гей? Я просто спрашиваю. Я чуть не подавился своими мыслями тогда. Лили была единственным человеком, на которого я вообще смотрел, но я настолько прятал свои чувства, что даже Лео не заметил. Этот тип, с его громкими шутками и вечными подколами, был единственным, кто со мной говорил вне классных обязанностей. — Ты ведь не забыл ту вечеринку, да? — Лео продолжил, словно не замечая моё молчание. — День рождения Лилии в двенадцатом классе. Весь класс был приглашен. Кроме тебя, конечно, и ещё пары бедолаг. Тогда я был уверен, что меня тоже пригласят, ведь я, как ни как, часть, хоть и тихая, класса. Лили была для меня уже всем, но я был для неё некем. Я прятался за своими картинками, наблюдая как она светиться. Лео же был её (и моей) полной противоположностью — шумным, бесцеремонным, но каким-то чудом стал её другом. И за это в глубине своей души, я ненавидел его тогда. Возможно и себя. Ведь, чем, этот парень с постоянно лохматыми волосами, лучше чем я? — Я помню, как вчера этот её портрет, который ты ей подарил. Это была Тейлор Свифт, с глазами и губами Лили. — с какой-то больной улыбкой сказал он и посмотрел на меня. В то время вся школа знала, что Лили без ума от Тейлор. Поначалу меня это немного напрягало, потому что я сам считал Тейлор Свифт глупой попсой. Ну знаете как это бывает, когда хотите познакомиться сильно с человеком, начинаете искать общие интересы, ну или же делать вид, что они имеются. В моем же случае — симпатия до Лили была настолько сильна, что одного вечера я заявился в музыкальный магазин и вышел оттуда уже со стопкой её дисков. С тех пор Тейлор звучала постоянно: в комнате, когда я делал уроки или же убирался, когда мыл посуду, или даже принимал душ. И все время я думал о Лили и о том, с каким подарком мне явится на вечеринку (я свято верил, что меня туда пригласят). Дарить что-то из Тейлор было точно нельзя, потому что эта идея пришла ещё двадцати пяти нашим одноклассникам, и вполне вероятно, что Лили, получит на день рождения двадцать пять дисков Тейлор Свифт и двадцать четыре из них ей прийдется обменивать. Большого выбора у меня не было, поэтому пришлось делать то, что получалось у меня лучше всего: — рисовать. Я надеялся, что когда она увидит то, как я старался — поймет и все остальное. Поэтому, спустя неделю бессонных ночей передо мной был огромный портрет Тейлор Свифт с ярко-зелеными глазами Лили. Но на день рождения меня так и не пригласили. Лео говорил что-то ещё, но я едва его слышал, глубоко погружаясь воспоминания о той вечеринке, которая изменила всё. Я и даже не мог представить, что тот вечер я встречу Лили так. В конечном итоге, я уже был готов остаться в тот вечер дома, сам на сам со своими тараканами, ну и Тейлор Свифт с глазами Лили конечно. Только у Лео были другие планы. — Сколько ты это рисовал? Месяца три? Выглядит реально как фотка.— сказал он мне тогда.— И что ты будешь с этим делать? — Ничего. — Серьезно? Нет, ты должен что-то сделать. — Что я смогу сделать? Припереться к Лилии и сказать «С днем рождения! Я неделю не спал и рисовал тебе подарок, твою любимую певицу, кстати. Ничего страшного, что ты считаешь меня скучным нудилой, и не позвала меня, а каких-то идиотов. Я не обижаюсь, правда. Я просто случайно проходил мимо твоего дома, думал поздравить.» Тогда Лео отвел глаза, почесал затылок, внимательно посмотрел на полотно с Тейлор и тогда сказал: — Именно так бы я и сделал. Когда мы уже вошли в дом ( Лео буквально тащил меня за шкирку), где проходило само мероприятие, нас встретила Лили с удивленным взглядом. Её глаза стали чуть менее дружелюбными, когда увидела меня рядом с Лео, словно не понимала, почему он привел меня сюда. Это наверно был первый раз, когда мы мыслили одинаково. Я чувствовал себя самым главным идиотом этой планеты. Особенно, когда стоял перед ней с тем самым портретом, а в горле был комок из застывших слов. И знаете, за то время пока мы ехали в машине, я обдумывал разные варианты того, что я смогу сказать Лили. О том, какие слова лучше подобрать, чтобы выразить всю свою симпатию, которая поселилась в моей голове ещё с самого первого школьного дня. Но тогда из моего рта вылетело следующее: — Вот,— сказал. — Тейлор Свифт,— сказал. — Портрет,— сказал. — Для тебя.— сказал. И протянул ей свернутую в трубочку картину. Лили взглянула на меня с любопытством, будто она и не знала что я разговаривать умею, потом начала разворачивать лист, а я в это время чувствовал себя, слово сейчас узнаю результаты экзамена, к которому не готовился. Когда она увидела портрет Тейлор с её же зелеными глазами, на её лице на мгновение промелькнуло удивление. — О.. спасибо,— сказала она, и её улыбка выглядела натянутой, словно она искала подходящий способ не обидеть меня. Я, честно говоря, ждал чего-то больше, например: «Вау, чувак, это реально крутой подарок!» или же «Ты такой внимательный! Я так люблю Тейлор, а тут такая красота!». Но вместо этого Лили кивнула и тут же переключила свое внимание на нового гостя, входящего в дом. — Ну она хотя бы не сбежала в панике.— Лео похлопал меня по плечу, пытаясь как-то утешить. Я криво улыбнулся в ответ, но внутри чувствовал себя так, будто кто-то прошелся по моей самооценке катком. Даже тот же Лео, который драной мысли не имел в искусстве, отреагировал с большим энтузиазмом. Мы стояли у окна, и я наблюдал, как Лили смеется с друзьями, танцует под "Dancing Queen", и буквально светиться в свете гирлянд. А я стоял там, чувствуя, как что-то внутри меня трещит и ломается, будто я случайно наступил на тонкий лёд. Через минуту я оглянулся, чтобы что-то сказать Лео, но он куда-то исчез и я остался один, среди этих огней и чужих голосов. Спустя время, я вышел на улицу, чтобы перевести дух. Стоял у небольшого крыльца, вглядываясь в темноту, стараясь не думать о том, каким идиотом я показался. Ведь за все школьное время я и словом с Лили не обмолвился. А тут я приперся к ней на вечеринку, да и без приглашения подарив ей этот дурацкий портрет. Но мои мысли быстро прервались из-за скрипа двери. Я думал там был Лео, до тех пор, пока до меня не дошел цветочный аромат и рядом со мной не встала фигура Лили закутанной в плед. В её руках был мой портрет, и, словно немного смягчившись, она посмотрела на меня по-другому. С той самой улыбкой, которую я потом видел у неё тысячу раз. Но тогда увидев её, я обомлел. Её искренняя улыбка была лучше всех мной предложенных реакций. — Ты правда это нарисовал? — спросила она, поднимая ватман, и я заметил, что голос её звучит теплее чем раньше. Я лишь кивнул. — У тебя талант, знаешь? Я раньше даже представить не могла, что ты вообще рисовать умеешь,—сказала она, и эта фраза, пусть и невинная, обожгла меня. Я понял, что до этого момента она даже не подозревала, что я могу прикоснутся к чему-то и при этом не сломать или испортить это. И все же, в её глазах не было призрения, только любопытство. Мы разговаривали в тот вечер долго, гораздо дольше, чем я мог представить. И хотя я всё ещё ощущал себя чужим в её мире, она впервые показала мне настоящее внимание. Она задавала вопросы, интересовалась, нарисовал ли я её глаза, или ей попросту показалось, а я неуклюже отвечал, стараясь не расплыться там в лужицу и не станцевать джагу-джагу, ведь Лили! — девушка которая не дает мне покоя двенадцатый год, впервые разговаривает со мной о моих же интересах! И, возможно, именно это начало менять нас обоих. —Дэм,— голос Лео выдернул меня из воспоминаний и я снова очутился на кладбище осеннего Рима.— Ты же понимаешь, что она не хотела, чтобы ты застрял здесь. Ты ведь знаешь, что она изменил тебя. Она раскрепостила тебя. Она научила тебя быть живым. Без неё было бы по-другому, но ты все ровно можешь жить не смотря на это. Если бы она видела тебя, она бы треснула тебя сейчас по голове, честное слово. Я отвел взгляд, чувствуя, как в груди поднимается тяжесть, и попытался выдавить улыбку, но вместо этого вышла лишь горькая усмешка. — Ты ведь был художником и до неё, помнишь? — продолжал Лео, его голос звучал настойчиво, но мягко. — Тебе нужно снова начать рисовать, Дэм. Но самое главное, тебе нужно начать жить. Это не поможет забыть её, да и не надо её забывать, но, возможно, стоит начать искать способ жить дальше? Ты нужен нам, — он отмахнулся. — как минимум, мне - живым. Все что от тебя осталось, это просто какая-то оболочка, а сам ты живешь событиями двух летней давности. Ты должен искать свое новое окружение, новых людей. Жизнь не остановилась, она жуть какая короткая, и разве есть смысл хоронить себя сейчас? Я не говорю, что ты должен выбросить Лили из памяти. Лео сделал шаг ближе и осторожно положил свою ладонь на левую сторону моей груди, прямо там, где билось сердце. — Она будет здесь всегда,— сказал он, мягко нажимая на мою грудь, как бы утверждая то, что невозможно оспорить.— Начини с легкого, - прикоснись к кистям, прикоснись к краскам. Начни с того, что держало тебя на плаву до Лили. Я усмехнулся, хотя в этом не было ни капли радости, и бросил взгляд на свои руки, которые уже давно не держали кисти. — Всё, что я писал, было связано с ней, Лео. Да, я был художником и до Лили. Но это она давала мне повод рисовать дальше, больше, сильнее, лучшее.. Теперь я не могу прикоснуться к холсту, не вспоминая её лицо. Она повсюду, в каждом мазке, в каждом оттенке. Он посмотрел на меня так, будто пытался понять что-то важное, что ускользало из его понимания. И перед тем, как скрыться в осеннем тумане, Лео обернулся и произнес тихо: — After all this time? Я закрыл глаза, чувствуя, как холодный ветер пробирает насквозь, и прошептал в ответ: — Always.