Корона

Непреодолимое желание не просто унизить, а уничтожить под корень само основание правления Лафея охватило мысли. Казалось, что от нетерпения все эмоции отражались на лице — каждый встретившийся на пути етун глядел с еле уловимым подозрением, но Локи продолжал идти вперед. Проследив за тем, в какой коридор отправился Лафей с полукровкой, он предположил, что те бы вряд ли направились в темницу. Положившись на внутреннее чутье и толику удачи, Локи вот уже некоторое время шагал по узкому коридору. По ногам бил ледяной ветер, и впереди предсказывался большой проход в достаточно крупное помещение, в котором дозволялось разгуливать метели. Что может быть ужаснее для несчастного пленника, чем оказаться наедине со своими мыслями в непроглядной ледяной тьме? «Своего рода пытка», — впервые за долгое время отозвался внутренний голос. В царящем полумраке обострились все чувства — приходилось следить не только за сохранением иллюзии, но и вслушиваться в поджидающую темноту. Вероятно, существовали пределы дозволенностей, которые не обойти даже царскому стражу. Однако Локи не терпелось наконец выйти из этой чертовой петли бесконечных коридоров. Казалось, что он блуждал по кругу не один час и замок просто-напросто измывался над несчастным плутом. Впереди замерцали огоньки. Холодный свет манил, и Локи ускорил шаг, еле сдерживая порыв побежать. Широкий зал обманывал каждого входящего игрой света звезд, которые отражались на ледяных стенах. Внешний вид промерзлой пещеры был обманчив — стоило взглянуть вниз, как перед глазами разверзалась бездна, что таила в себе бесконечные этажи подземной темницы. Липкий страх окутал Локи изнутри. От вида бесконечного колодца страданий собственные ноги отказывались повиноваться и ступать дальше. Тело застыло в невыразимом ужасе перед кромешной тьмой, в которой затаился враг. Где-то там, внизу, ожидала своей участи некогда прекрасная королева Альвхейма. Теперь же ее судьба находилась в руках ледяного царства, где не считались ни с достоинством, ни с прошлым. С каждым шагом Локи словно ощущал весь ужас тех несчастных душ, которые встретили последний час среди этих стен. Пугающее откровение настигло, пока он спускался вниз по лестнице: отверстия в стенах делались специально, чтобы дразнить погубленные души сиянием далеких звезд, которые всегда оставались равнодушны. «Что за жизнь здесь возможна?» «Самая жалкая и лишающая всякого достоинства», — прошипел в ответ внутренний голос. Мысленно Локи проклял всех, кто был причастен к возведению столь ужасного места. Даже представлять, насколько одинокими и беспроглядными ощущались минуты в стенах этого места, становилось невыносимо. Колючий холод ощущал себя здесь главным и без раздумий нападал на каждого, кому не посчастливилось спуститься вниз. Ступеньки покрывал тонкий слой льда, а за решетками темниц тут и там проглядывались съежившиеся фигуры. В царящей темноте не удавалось рассмотреть притаившихся узников, но что-то неприятно подсказывало: многие из них уже давно попрощались с этим миром и навсегда остались в форме ледяной мумии. Впереди неожиданно раздался лязг цепей. Кто-то подошел к тюремным прутьям и уставился на редкого гостя. Локи не сразу признал в затаившейся фигуре некогда гордую царицу Альвхейма. С нескрываемым испугом она глядела на подошедшего великана и молчаливо ожидала нового удара судьбы. Фигура альвы приобрела угловатые, болезненные черты, в царящем мраке она напоминала изломанную куклу. Громоздкие цепи выглядели инородными на тонких запястьях. — Зачем же ты явился, пес? — не выдержав молчания, прошипела альва. Внешность была обманчива — за всей уязвимостью и слабостью тела скрывалась черная ярость. Сложно предположить, сколько времени Агот провела здесь, но даже чудовищные условия не умолили ее упрямства и самолюбия. Внезапно для себя Локи ощутил прилив сил от осознания, что Агот не сломалась от отчаяния и не изменяла собственной храбрости. — Что молчишь, демон? Язык проглотил или не можешь и слова сказать перед царицей? — кривая усмешка расплылась на ее лице, оголяя потрескавшиеся раны на тонких губах. — А вы все столь же дерзки в выражениях, — с некоторым облегчением вздохнул трикстер и ближе подошел к камере. — Кто ты? — сощурилась альва, прильнув к прутьям клетки. — Ты не один из них. От ее проницательности по телу пробежали мурашки. Локи усмехнулся и рассеял морок иллюзии. Поначалу Агот с удивлением оглядела царевича, наверняка меньше всего ожидая увидеть именно его. Но затем ее глаза наполнила ярость, и Локи еле успел отойти назад, когда Агот с рычанием кинулась вперед в порыве схватить его за грудки. За долгие годы жизни еще ни разу Локи не сталкивался с такой чистой ненавистью, что заволокла взгляд альвы. Перед ней предстала причина всех ее бед, словно грязная насмешка, брошенная в лицо. Локи приложил палец к губам и прошептал: — Не шумите, Ваше Высочество. А то нам обоим несдобровать. Поджав губы, Агот вцепилась в железные прутья и не сводила с него тяжелого взгляда. — Пришел поглумиться? — Никогда. Быстрый ответ привел ее в замешательство. В глазах напротив она не видела ни презрения, ни жалости. В одно мгновение ей показалось, что царевич даже восхищен, но она не находила в себе сил, чтобы ответить. — Тогда что тебе нужно? — Боюсь, что от вас — уже ничего, — вздохнул трикстер, нащупывая на поясе сбоку тонкий кинжал. Его движение не ускользнуло от внимания Агот, она тут же отпрянула от клетки и попятилась назад. — Жалкий трус, — процедила она сквозь сжатые губы. — Я закричу. — Не закричите, — парировал трикстер. — Вы находитесь здесь уже несколько месяцев, я прав? Судя по виду, ваше благосостояние мало кого заботит. Вы лишь разменная монета, от которой без раздумий избавятся, если вы прекратите приносить пользу. Но Асгард не будет бороться за вас. Так не лучше ли принять быструю смерть от моей руки, чем пережить унижение от етунов? Глаза альвы расширились и наполнились ужасом от осознания, что смерть уже раскрыла перед ней свои объятия. — Ты ничем не лучше их, — со всей обидой выплюнула Агот. — Тут я бы с вами поспорил, да времени нет, — Локи пожал плечами и легким движением извлек короткий кинжал из ножен. Острие клинка сияло отражением тысячи звезд, и на миг альва завороженно следила за серебристыми переливами. Затем пришло отчаяние. «Так вот как я умру», — подумала она, отходя все дальше и дальше от клетки, пока не уперлась в ледяную стену камеры. Внезапно ее охватила такая обида, что, будь она бухтой, соленая вода давно бы охватила всю сушу. Упрямство твердило, что это не конец, ведь как потомок королевского рода правителей Альвхейма может найти свой последний миг среди забытых стен Етунхейма? Как древние боги допустили такое? Как судьба могла позволить пасть ей так низко? — Если вы хотите что-то сказать, или у вас есть последняя воля… Рваный, полный отчаяния смех раздался вдоль стен. Неистовая боль скрывалась на дне чужого голоса, и от его звучания сердце сжималось в ужасе. — Лицемер! — хохотнула Агот и с последним в жизни вызовом посмотрела на царевича. — Раз уже собираешься убить — убей! Повисла тишина. Протянув руку, Локи обхватил прут и продолжал сжимать до тех пор, пока металл полностью не заледенел. Он видел, как в глазах напротив сменялись мысли, и наконец альву настигла страшная правда. — Ублюдок, — прошептала она. — Ты ублюдок! Чертов бастард! — взбушевалась Агот. Ее лица коснулась безумная улыбка. Видимо, она была даже рада узнать напоследок столь пугающее откровение, ведь подобное знание смогло бы перевернуть мир. Метал со звоном осыпался кусками на землю, и Локи зашел в камеру, сжимая в руке кинжал. Кандалы, что сковывали альву, имели рунную гравировку, благодаря которой Агот была лишена возможности применять магию. «Словно кролик на убой. Раз плюнуть», — с удовольствием проурчал внутренний голос, и Локи с нечитаемым выражением направился к Агот. От вида приближающейся смерти альва задрожала. Страх заполнил тело, ноги подкосились, и она осела на пол. Столько эмоций сменились в ее груди за последние несколько минут, но она не смогла перебороть самую сильную — страх. Выставив перед собой руки, Агот взмолилась: — Стой! Стой! Мы же с тобой королевских кровей! Ты не можешь позволить мне умереть здесь! — Мне жаль. — Подлец! По щекам побежали слезы. Агот вжалась спиной в стену, словно ища в ней поддержки, но ощутила лишь пронизывающий холод. — Я могу быть полезной! Я расскажу, чего ищет мой господин! Он послал своих прихвостней на Землю и… — На Землю? — нахмурился трикстер и замер. Видя, что сказанное заинтересовало царевича, Агот ухватилась за этот шанс и продолжила говорить. — Верно, на Землю. На этой жалкой планете спрятаны древние артефакты, которые желает заполучить мой господин, — она без умолку продолжала говорить, пока Локи сильнее сжимал кинжал. «Что-то напоминает, верно?» — усмехнулось подсознание, и Локи осенило. Какой «господин» имел достаточно власти и средств, чтобы заполучить в подопечные царицу Альвхейма? Кто годами охотился за древними артефактами, наведываясь в самые удаленные уголки Вселенной? «На этот раз мы сломаем ему шею», — глухой рокот прокатился в мыслях, вызывая в памяти живые воспоминания давно ушедших дней. На миг Локи отпрянул, его хватка на клинке ослабла, и он не заметил, как Агот собрала рукой с пола грязь и с искаженной гримасой на лице кинулась вперед. Локи успел увернуться, но мелкая пыль все же достигла его глаз и пронзительной болью прокатилась по телу. Перехватив оружие другой рукой, Локи схватил альву и швырнул к стене. С глухим стуком она завалилась на бок, но не упускала возможности дать отпор. Она продолжала биться и царапаться, даже когда острие кинжала вонзилось в ее шею. Мучительный стон, похожий на скрип, сорвался с ее губ. Агот схватилась обеими руками за ворот трикстера и продолжала смотреть ему в глаза, пока жизнь покидала ее. Жар собственной крови показался инородным, а холод кинжала внезапно показался болезненно знакомым и близким. Как и холодные стены, в которых она провела последние месяцы своей жизни, металл клинка равнодушно забирал ее тепло. — Айварс, — прохрипела Агот, чувствуя, как силы покидают ее и тело становится невесомым. — Он узнает, что вы с достоинством и храбростью встретили смерть. Даю слово. Лицо альвы искривилось от слез и боли, она слабо усмехнулась. Тяжесть ее рук исчезла, Агот неподвижно застыла на земле, устремив последний взгляд вверх. Глубоко вздохнув, Локи отпрянул. Глаза жгло от боли, но куда сильнее ощущалась тяжесть крови на руках. Некоторое время он неподвижно стоял посреди камеры, борясь с порывом закричать от осевшей на плечи безысходности. Он не мог заставить себя не опустить взгляд, не убрать кинжал обратно в ножны. Все тело кричало и сопротивлялось пережитому и не желало признавать себя соучастником. Где-то наверху послышались голоса. Раздался хлопок, и зазвучали тяжелые шаги. Вниз спускались великаны, и Локи требовалось немедленно скрыться, но тело поддавалось через силу. Собственные движения казались ватными, чужая кровь, что каплями застыла на руке, словно проедала кожу насквозь. Проглотив рвущийся стон, Локи заставил себя сосредоточиться и вышел на лестницу. Он прильнул к стене и медленно продолжил спускаться, стараясь попадать в такт шагам етунов. Вскоре трикстер оказался на три пролета ниже и застыл, прислушиваясь к эху голосов. «Они найдут ее…» Стоило вернуться мыслями к бездыханному телу Агот, как тело вновь пронзил душевный спазм. Локи прижался к стене и медленно сполз по ней вниз. Взгляд упал на руку, которой он держал кинжал, и горло сдавил ком. «Ее смерть была неизбежна… — вновь заговорило подсознание, — так пусть эта смерть будет хотя бы нам на руку». Тихий вой сорвался с его губ. Локи спрятал лицо меж колен и обхватил голову руками. Его не страшила перспектива быть обнаруженным, не пугала возможность, что его сущность могут раскрыть другие великаны. Тяжесть совершенного обрушилась на него со всей беспощадностью. Ему приходилось видеть смерть. Порой он смотрел ей в глаза и скалился, играл и обманывал, пока однажды костлявая рука не дотянулась до него. Воспоминания о смерти матери казались бесконечной пыткой, а при мысли о смерти отца внутри просыпалось чувство вины. Смерть всегда являлась частью его жизни и сопровождала на всех этапах, пока не забрала и его. Получив второй шанс, Локи позабыл, что такое смерть. Порой она навещала его, напоминала о себе, забирая товарищей и играя острым лезвием перед его лицом. Теперь он сам примерил роль смерти. Забрал чужую жизнь в угоду личных интересов, позабыв, какая мука ожидала его по ту сторону. Шум наверху усиливался с каждой минутой. Голоса становились громче, и, судя по интонации, великаны были встревожены и даже злы. Посторонний проник вглубь королевского дворца и убил ценного пленника. Подобное не прощалось, и етуны, упустившие убийцу, теперь будут обречены на страшные муки. В попытке успокоиться Локи сделал медленный вдох, и поднял взгляд, и пригляделся. Огней факелов становилось больше, похоже, етуны позвали подмогу и оцепили верхние этажи тюрьмы. В состоянии глубокого шока, Локи не раздумывал над собственными поступками и спустился на нижние этажи, где скрывались самые грязные и холодные камеры. От мысли, что он попал в ловушку собственной невнимательности, трикстер словно впервые ощутил тот холод и мрак, которые правили на глубине етунского замка. От ледяного ветра кожа покрылась щетинистыми мурашками. Вместе с холодом его разум посетил и страх. Оказавшись наедине с содеянным, Локи испытал чистый ужас и поспешил подняться на ноги, лишь бы избавиться от нахлынувших эмоций. Следовало заранее позаботиться о пути к отступлению, однако ситуация взяла верх над чувствами трикстера. В голове зрели идеи. План перевоплотиться в етуна и попытаться пройти через охрану звучал заманчиво, но интуиция подсказывала — при лучшем исходе он пройдет обратно в туннели, кишащие разъяренными великанами. Переждать «осаду» внизу? Неизвестно, сколько по времени етуны будут охранять темницы. Лестница может оставаться перекрытой еще не одни сутки. Мысли хаотично метались между поджидающим страхом и хладнокровием, которое трикстер отчаянно старался сохранять. Проведя в холодном одиночестве пару часов, Локи так и не смог придумать, как выйти из сложившейся ситуации. В голову не приходила ни одна мысль. «Браги будет волноваться…» Усталость въелась в кости, тело казалось тяжелым, и Локи со вздохом уселся на пол. Голоса и топот тяжелых ног над головой не стихали. Мыслями трикстер сосредоточился на сердцебиении и стал высчитывать удары сердца, лишь бы не поддаваться тревоге. В такт ритмичным подсчетам Локи стал растирать меж пальцев кончик камзола. От долгого пребывания среди ледяных стен ткань пропиталась влагой и неприятно липла к коже. Тогда Локи невольно коснулся внутреннего пояса и нащупал то, о чем давно позабыл. Отогнав дремоту, он взглянул на ладонь и обнаружил маленький горн. Подарок Хольды огнем надежды переливался в руке. От прилива возбуждения Локи встрепенулся и поспешил подняться. Со всей внимательностью он принялся изучать выцарапанные руны на основании горна, пытаясь выяснить, какую магию заложила внутрь богиня охоты. Еще мгновение назад трикстер готовился принять поражение. Теперь его дыхание срывалось от приступа азарта. Локи понимал, что на громкий звук к нему сбегутся все великаны, но откладывать побег более не имело смысла. Хольда пожаловала ему горн с намеком, что в трудную минуту к нему всегда придут на помощь, даже если он окажется в самом пекле ада. Оставалось надеяться, что это не очередная насмешка богини и часы, проведенные в глубине темниц, не станут для трикстера последними. Собравшись с духом, Локи приложил горн к губам и протрубил в него во всю силу. Руны на полированной кости рога загорелись ярким пламенем, сообщая — магия состоялась. Только вокруг все так же царила тишина, а вдалеке звучало эхо голосов. «Мы ей это припомним», — злобно прошипел внутренний голос. «Все не так…» — растерялся трикстер и стал судорожно вертеть горн в руках в попытке выяснить, что же ускользнуло от его внимания. «Она просто посмеялась над нами», — не унималось подсознание. Всем сердцем он не желал верить, что гордая Хольда предала его доверие и столь жестоко играла с ним. На миг в сердце вновь закрался страх, но внезапно краем глаза Локи заметил свечение. Обернувшись, он увидел маленьких светлячков, которые парили около черной трещины в стене. Завороженный сиянием, Локи решил подойти ближе. С каждым шагом светлячки вытягивались в ровную линию, словно указывая путь. Не сдержав любопытства, Локи протянул руку и легонько коснулся светлячка. Огонек погас, но в следующий миг вновь вспыхнул ярким светом и весело облетел трикстера. От незнакомых существ исходило тепло, и Локи сообразил, что перед ним были существа из старых легенд и сказок. По преданиям, блуждающие огоньки некогда являлись людьми, которых неправедно лишили жизни. После смерти их души перевоплощались в маленькие сгустки энергии, которые представляли собой сильные чувства погибших людей. Сложно было поверить собственным глазам, ведь за всю жизнь Локи не встречал ничего подобного. В детстве Фригг любила рассказывать сказки о том, как мстительные огоньки заводили в непроглядную чащу своих обидчиков и топили их в болотах. Страх, ужас, безразличие и многие другие сильные эмоции, которые переживает каждое живое существо на смертном одре, — все они становились блуждающими огнями. «Невероятно», — вновь зазвучало подсознание, и Локи не мог не согласиться. Ступая за огоньками, вскоре Локи оказался в узкой трещине. Чтобы пройти и не отстать от роя светлячков, приходилось втискиваться в узкий проход между двух скал. В какой-то момент стало не хватать воздуха. Локи уперся руками в стену перед собой и тяжело задышал. Казалось, что воздуха становилось все меньше, а проход — уже. И впереди его ожидали лишь холод и тьма, но маленькие огоньки не сдавались. Светлячки облетали его, согревая своей энергией. Вскоре Локи смог совладать с подскочившей к горлу паникой и продолжил путь.

✧✧✧

Небольшой отряд, состоящий из пятерых асов, продвигался по горному склону Етунхейма. Чтобы не привлекать к себе внимания, они отправились в путь без лошадей. Благодаря светлым маскировочным плащам ловкачи без задержек перемахнули границу ледяного царства и отправились в назначенное место. Весть от Браги пришла внезапно. Пожилой ас настойчиво просил Бальдра отправиться на подмогу юному царевичу. Сколь умен бы ни был Локи, перспектива оставить его посреди Ледяного царства совсем одного приводила Браги в ужас. Узнав все из письма, Бальдр тот же час собрал отряд из самых доверенных ловкачей и отправился в путь. Етунхейм встретил асов колючими порывами ветра. Ледяные вихри беспощадно впивались в незваных гостей и продолжали щипать их за плащи на протяжении всего пути. Долгие часы асы пробирались сквозь поднявшуюся снежную бурю, гадая, найдут ли вообще то самое место, о котором писал Браги. Вопреки сомнениям, вскоре отряду удалось выбраться из белого вихря. В письме указывалось место неподалеку от задней части огромного ледяного дворца Лафея, где предположительно сторожили узников. Браги и Бальдр не знали, каким образом царевич планировал покинуть западное крыло дворца, но никто из них не сомневался, что при необходимости небольшой отряд асов будет способен поддержать принца и избежать беды. Караульные разошлись в стороны, высматривая патрульных великанов, пока Бальдр всматривался в заснеженный пейзаж. Снег мерцал в такт холодным звездам на небосклоне, и было сложно предположить, день сейчас или же ночь. Пейзажи Етунхейма завораживали и пугали одновременно. Столь опасная красота на миг сбила с толку Бальдра, отчего он сердито нахмурился. — Что-нибудь видно? — как можно тише спросил он, но в ответ не получил ничего вразумительного. Они находились посреди вражеского государства, и только норны могли ответить, каким чудом так долго им удавалось оставаться незамеченными. Внезапно наверху что-то сверкнуло. Когда Бальдр поднял голову, то увидел, как небосклон перечеркнула комета. Ее огненный хвост оставил яркий след среди россыпи звезд, отчего ас невольно залюбовался. От вида редкого явления внутри что-то встрепенулось, Бальдр ощутил странное тепло, словно рядом с ним разожгли невидимый костер, способный согреть не только тело, но и душу. Инстинкты внутри зашевелились, опыт подсказывал — что-то происходит. Во Вселенной, где сосуществуют самые различные божества, стоит учитывать даже варианты врага, невидимого глазу. — Соберитесь, — скомандовал Бальдр. Асы поспешили встать рядом и замерли в ожидании. Шли минуты, пока отряд со всей внимательностью оглядывался по сторонам. — Смотрите! — внезапно Бьерн указал на едва заметное свечение, что исходило из-под снега. Нахмурившись, Бальдр сжал рукоять клинка на поясе и стал спускаться вниз по склону. Предчувствие усилилось, стоило оказаться ближе к яркому свету, пробивающемуся через слой снега и льда. Было сложно понять собственные чувства, но внутри все завопило: «Разбей! Откопай!» Бальдр не ослушался внутреннего голоса и принялся разбивать слои льда мечом. Остальные асы ринулись помогать командиру. Чем ближе становилось сияние, тем отчетливее ощущалось тепло. Будто кто-то взывал к нему из-под промерзлого слоя земли. Бальдр занес руку и нанес сильный удар, отодвигая в сторону крупный кусок льда. Перед глазами возникла трещина, которая расширялась по мере продвижения раскопок. Внезапно свечение в глубине расщелины замигало и погасло. Асы замерли, прислушиваясь к непонятным звукам, что доносились издалека. Чем дольше Бальдр прислушивался, тем назойливее в голове зудела мысль, что до их слуха доносились обрывки слов. Внутри расщелины, под землей, кто-то скрывался или, напротив, пытался отыскать проход. — Враг или друг — мы должны помочь бедолаге, — решил Бальдр и с пущим усердием принялся расширять проход в образовавшуюся расщелину. Вскоре вслед за эхом вновь появилось свечение. С легким свистом из-под земли вылетели светлячки и принялись летать роем вокруг удивленных асов. — Блуждающие огоньки, — восторженно прошептал Бьерн, немигающим взглядом наблюдая за парящими огоньками. Облетев асов несколько раз, светлячки вновь ринулись вглубь расщелины. Тогда Бальдр понял — огоньки просили о помощи или, напротив, кому-то помогали выбраться. Догадка тут же загорелась ярким пламенем надежды, ведь под слоями промерзлой земли мог скрываться царевич. — Приложите больше усилий! Ну же! — скомандовал Бальдр и с воодушевлением принялся руками отламывать заледеневшие куски земли. Время шло. Асгардцам удалось раскопать старый проход, уводящий глубоко под землю. Сложно предположить, насколько древним являлся тайный путь и кто же мог его когда-то проложить. Проход скрывался под толщей заледеневшей земли и никак не охранялся, что наталкивало на мысль, что путь не просто был заброшен, — похоже, не осталось живой души, которая бы помнила о нем. Блуждающие огоньки могли завести обидчиков в самые ужасные места, но также порой помогали заплутавшим странникам найти спасение. «От судьбы не уйдешь», — с губ сорвался тяжелый вздох, белые клубы пара прокатились по воздуху. Путь был открыт. Огоньки не утихали и продолжали виться вокруг ног Бальдра и остальных асов. — Они зовут нас туда? — предположил Бьерн и с опаской заглянул в затаившейся мрак у своих ног. Бальдр не ответил и молча стал пробираться внутрь найденного прохода. Некогда каменные ступени превратились в ледяную горку. Чтобы не упасть, приходилось вонзать кинжал в стены туннеля и пробираться вглубь на ощупь. Внезапно из глубины туннеля раздался приглушенный голос. Бальдру не удалось разобрать слов, но звучание голоса показалось знакомым. — Ваше Высочество?! — воззвал Бальдр в надежде, что его голос не поглотит мрак. Повисло молчание. Все замерли в ожидании. Когда спустя пару минут гробовой тишине ответа так и не прозвучало, Бальдр стиснул зубы, чтобы не зарычать от накатившей досады. Внезапно раздавшийся голос из глубины туннеля застал всех врасплох. — Бальдр! Голос зазвучал ближе, и теперь сомнений в том, кому он принадлежит, не осталось. Бальдр отпустил кинжал и покатился вниз, пока ногами не уперся в каменный пол. От тяжелой посадки он еле удержался на ногах, но тут же принялся вглядываться во тьму перед собой. Помещение поспешили осветить блуждающие огоньки. Целый рой мерцающих мотыльков закружил над головой, и Бальдр наконец смог разглядеть фигуру царевича. Прислонившись к стене, Локи с вялой, неуверенной улыбкой глядел на ловкача. — Неожиданная встреча, — усмехнулся он. От облегчения Бальдр не удержал громкого вздоха. — Я думал, что мы скорее отыщем Танатоса, чем вас. — Кто ищет, тот всегда найдет, — голос царевича звучал устало. Весь его вид намекал на трудности, которые не посчастливилось пережить, прежде чем оказаться загнанным в темные туннели под Етунхеймом. Внутренний голос подсказывал, что сейчас лучше оставить порывы разузнать о произошедшем. Приблизившись к царевичу, Бальдр протянул ему руку. — Что ж, давайте выбираться.

✧✧✧

Время играло против них. Весть о смерти плененной альвы распространилась по дворцу ядовитым пересказом. Одним древним богам лишь известно, какой гнев падет на посланцев Асгарда от подозрений ледяного короля, когда весть достигнет его ушей. Плененный ворохом мыслей, Локи молчаливо следовал за Бальдром. Ноги заплетались от усталости, а голова клонилась к земле с каждым новым подъемом в гору. Впереди их ожидал перевал между двух вершин. Залитый светом звезд, снег искрился и ворозью разлетался в стороны под тяжелыми сапогами асгардцев. Привыкшие к нечеловеческим условиям, ловкачи с легкостью преодолевали сугробы в человеческий рост. Следуя за ними по пятам, Локи не замечал, как перед ним заботливо протаптывалась тропинка. Переживания о судьбе Браги и остальных посланников отнимали все силы. Его преследовало эхо предсмертной мольбы, а в ушах звенел рев, с которым Агот боролась за свое существование. Перед глазами всплыл образ Айварса, разыскивающего сестру. Из донесений Бальдра становилось ясно, что, как бы тот ни отмахивался от семейных уз, Айварс желал вернуть Агот на родину, чтобы осудить ее действия справедливо перед народом. Но то, что поразило Локи из писем более всего, так это намерение Айварса пощадить сестру и дать ей шанс на покаяние. «Теперь ей отвечать лишь перед богами», — пронеслось в голове трикстера, отчего он принял еще более хмурый вид. «Как и тебе», — напомнил гадкий шепот на задворках сознания. Локи поежился, чем привлек внимание Бальдра. — Могу предложить вам свой плащ, — стараясь перекричать поднявшуюся вьюгу, Бальдр наклонился к принцу, но Локи отрицательно замотал головой и с присущим упрямством двинулся дальше. Внимательный взгляд ловкача не скрылся от трикстера, но в сложившейся ситуации Локи не удавалось обуздать внутренние чувства. Если он позволит себе передышку, остановится хоть на мгновение, тяжесть затаившихся чувств нагонит и раздавит его. Пейзажи Етунхейма были обманчивы. За каждой вершиной таилась опасность, и сами небеса злорадно посмеивались над уставшими путниками. Спустя несколько часов отряду удалось покорить высокий склон. Оглядевшись, Бальдр рассредоточил разведчиков и суровым кивком разрешил устроить привал. Наступило время перевести дух. Искоса Бальдр заметил, что царевич так и не проронил ни слова, лишь согласно кивал на любые реплики асов, чем вызывал любопытные и обеспокоенные взгляды. Вытащив из-за пазухи небольшую флягу, Бальдр присел рядом с Локи и протянул ему напиток. — Аквавит, — пояснил он, когда царевич вопросительно взглянул на бутыль. На миг Локи застыл, его взгляд остановился на гравировке, которая огибала горлышко пузатой фляги. Извилистый герб императорской семьи Альвхейма развивался по поверхности алюминиевого сосуда. Не успел Бальдр произнести и слова, как Локи резким движением забрал из его рук флягу и сделал три больших глотка. По горлу словно прокатился поток живого огня. Внутренности окатило холодными искрами, Локи попытался вдохнуть, но тут же раскашлялся. Когда же воздух наконец проник в легкие, Локи внезапно обнаружил, что скопившаяся усталость исчезла. Внутри разожглось пламя, разгоняющее кровь по венам. — Порой глоток хорошего алкоголя не помешает, — рассмеялся Бальдр и сделал добрый глоток из фляги. Локи с одобрением поглядел на него в ответ и впервые за все время улыбнулся. Бальдр видел, что царевич утаивал причину, по которой он оказался загнанным в туннелях под Етунхеймом, — Локи же знал о проницательности ловкача. Каждый из них мог сделать множество предположений и задать не один вопрос, но внутреннее чутье подсказывало обуздать любопытство. Главной целью оставалось желание как можно скорее покинуть пределы ледяного мира, и каждый из них был с этим согласен.