Параллельная Надежда, Расходящееся Отчаяние

      — Ого… — вырвалось у Сайджи, когда они с Мисузу вошли в Мономузей. — Оно и вправду достойно называться «Музеем»…       Сказать, что помещение было огромным — ничего не сказать. Даже карта не дала полное представление — и предположение — о его реальных размерах. Глаза Рокудо разбегались в разные стороны — куда ни глянь, обязательно наткнёшься на чудный экспонат, запертый в стеклянной витрине. Студенты неспешно подошли к первому из них — простому, но, надо признать, довольно потрёпанному бейсбольному мячику, которых, Гробовщик был уверен, сотни, а то и тысячи.       — Тебе тоже кажется это странным, да? — спросила Айсака. С тех пор, как они покинули кафетерий, она заговорила впервые. — Мяч потёртый, грязный… Местами рисунок стёрся. Видно, что ему много лет. Но разве это повод выставлять его на всеобщее обозрение?       Честно, Сайджи не находился с ответом. На первый взгляд, в бейсбольном мячике не было ничего необычного, кроме «возраста»; зайди в любой спортивный магазин — сможешь купить такой же или даже лучше.       Нет, тут должно быть что-то ещё… Что-то, что они оба упускают…       — Хм… — протянул Сайджи, не отрывая глаз от «экспоната», задумавшись на пару секунд — и тут его будто осенило. — Старый, да?.. Много лет, так?.. Я бы дал ему лет пятьдесят-шестьдесят. Наверное. Но мне кажется, дело не столько в нём самом, как в том, что за история за ним стоит.       — Вполне может быть, — согласилась Мисузу, добавив: — Но если так и есть… Это ещё и имеет отношение к нему.       У Сайджи внутри всё похолодело.       — К-к Монодоре?       Абсолютная Жрица кивнула.       Если так подумать, то это вполне логично: Музей имел приставку «Моно» — часть от имени той странной штуки, что следила за ними и звала себя «директором Академии». Раз помещение не имело к нему никакого — даже маломальского — отношения, то какой смысл организовывать эту выставку и давать ей именно такое название?       «— "Моно"музей мог бы быть музеем, посвященным нашему очаровательному похитителю, Монодоре.»       И ведь Сейши, скорее всего, не ошибся. Монодора будто бы, заигрывая с ними, пытается им что-то сказать этой своеобразной «выставкой». Но что?       — Сайджи, смотри! — Мисузу указала пальцем куда-то впереди себя — она смотрела в сторону входа в Мономузей. Каждый мускул на её лице, казалось, был напряжён. Гробовщика одолело недоброе предчувствие.       На деле Жрица хотела привлечь внимание к статуе молодой девушки — на первый взгляд ей было примерно чуть меньше двадцати. Рядом с ней стоял небольшой — и судя по тому, что его тело разделяла чёткая линия — двухцветный медведь, одна половина которого была, видимо, белой или светлой, а другая — чёрной или тёмной. Сама же девушка обладала некой внешней привлекательностью, но улыбка и поза — упёртые в бока руки и раскинутые на ширине плеч ноги — выдавали скрытого в ней демона; Рокудо не хотелось бы встретиться с таким человеком в живую — это явно ничем хорошим не закончилось бы.       Видимо, они не заметили её и прошли мимо.       Под самой статуей располагалась табличка с пояснительной надписью, которую Сайджи прочёл вслух:       — «Музей основан в честь Королевы Отчаяния и её верного партнёра Монокумы. Пусть отчаяние, которое вы вызвали, никогда не будет забыто. Очень надеюсь… — и тут у него перехватило дыхание — стало тяжело дышать, а голос дрогнул: — …что смогу соответствовать вашим стандартам в качестве организатора этой игры»…?       У Гробовщика будто закружилась голова, и он машинально попятился назад, совсем забыв о том, что сзади стояла Мисузу — конечно же Сайджи задел её, наступив на ногу и слегка толкнув.       Она же — не возмущаясь и даже не вскрикнув от боли, словно только что потеряла голос или вообще посчитала это какой-то мелочью — вцепилась ему в локти мёртвой хваткой. Оба с ужасом смотрели то на статую, то на табличку; пытались осмыслить, что только что увидели, прочитали и услышали. Не веря собственным глазам и ушам.       — Так, значит… Не Монодора наш главный враг… Это кто-то другой… И он, судя по всему, здесь, — Айсака из последних сил держала себя в руках, старалась звучать как можно более холодно и спокойно.       «И этот кто-то… — Гробовщик почувствовал, будто в его груди образовалась огромная дыра, ровно на том месте, где должно было располагаться сердце: уже одни мысли причиняли боль: — в буквальном смысле натравил Нико на Майко. Не напрямую… Но всё же… Всё же…»       Мисузу вывела Сайджи из раздумий — когда прошло оцепенение и она вновь смогла двигаться, то чуть дёрнула парня за рукав, призывая не стоять на месте, а идти за ней.       — Не надо больше смотреть на этот кошмар, — проговорила Айсака, зашагав дальше — в глубь Музея. — Лучше пока сделаем вид, что мы её не видели, а то так недалеко потерять последние остатки самообладания. А нам ведь ещё предстоит закончить обход.       Интуиция подсказывала Рокудо, что она говорила это не столько ему, сколько самой себе, чтобы держать собственные эмоции в узде и не позволить им проявиться — ведь момент был, мягко говоря, не совсем подходящий. Возможно, в душе она глубоко сожалела о том, что вообще обратила внимание на жуткую статую и ещё более жуткую — для них — надпись. Как никак, а Сайджи за эти дни — которые ровнялись почти двум неделям — проникся к Мисузу неподдельной симпатией и сопереживанием, поэтому очень хорошо чувствовал её настрой.       Не исключено даже, что сейчас она вспоминала о Касуми и об их ссоре, желала помириться.       Абсолютный Гробовщик тронулся с места, но пройдя несколько шагов всё же обернулся — «Королева Отчаяния» одарила его недоброй улыбкой, будто специально поддразнивая и пытаясь вывести на эмоции. Сайджи резко — чего сам от себя не ожидал — отвернулся и ускорился, догоняя Мисузу.

***

      «Хм… Любопытно. Пожалуй, и её возьму.» — он взял книгу с собой — теперь уже четыре удостоились внимания быть прочитанными. Что касается той, которую выбрал последней — то был детективный роман какого-то, по всей видимости, дебютанта — во всяком случае его фамилия всплыла для него впервые. Хотя какое это имеет значение?       Главное, чтобы к нему наконец пришло вдохновение для убийства, а затем — как можно быстрее — подходящий шанс и время.       Когда они с Аюму только зашли, ему показалось, что придётся сделать несколько заходов, чтобы забрать всё приглянувшееся: множество рядов и полок были доверху набиты различными томами разных изданий и годов. Но он обошёл все полки на своей половине, а «улов» по итогу, мягко говоря, разочаровывал. Пусть первым у него и вырвался комментарий, что коллекция книг у Академии весьма внушающая и стоит, по-видимому, едва ли не целое состояние, да и сама библиотека выглядела, как говорится, «дорого-богато», но основная её масса не отвечала вкусам — если это так можно назвать — парня в литературе. По крайней мере, названия и аннотации не заинтересовали его.       Он, подавляя нарастающее раздражение, развернулся и направился к месту, где они с Аюму договорились вновь сойтись.       Внезапно, проходя мимо стола библиотекаря, на котором располагалась касса, глаз невольно зацепился за лежащий на нём белый конверт средних размеров. Он остановился.       «А это ещё что?» — промелькнула мысль в голове. Он не помнил, чтобы те люди предупреждали его о каком-то там брошенном на видном месте письме. Объяснили правила убийственной игры и её смысл заранее — да; поставили чёткие условия сделки — да.       Хотя чего ещё ожидать от тех, кого он ни разу в глаза не видел, и с кем общался только посредством переписки? Скорее всего, они что-то ему не договорили ради собственной же безопасности — как настоящие имена, например, — или для каких-то других целей. Может боялись, что он выдаст их остальным участникам. Но в любом случае, кто бы они ни были, за организацию игры ему хотелось похвалить: так всё устроить… Это, не иронично, достойно уважения.       И уж если те подкинули какую-то информацию, грех не попытаться завладеть ею, ведь так?       Парень потянулся к конверту, взял его; повертел в руке — никаких подписей и опознавательных знаков — всё чисто, да и на вид это был самый обычный конверт для писем. Запечатанный, правда, а по весу и «плотности» можно было убедиться, что в него явно что-то поместили. Интересно, что? Ловко, но аккуратно вскрыв, он достал оттуда фотографию.       Со снимка на него глядели молодой человек и девушка — они ни капли не изменились с того времени (даже одежду носили ту же), так что тот за секунду узнал обоих, — позируя на открытом воздухе под лучами солнца. Счастливые. Не было сомнений — впереди у этой прелестной пары было светлое будущее.       Внимание закрепилось на лице голубоволосого юноши, что расположился позади той, с кем был запечатлён. А когда «любитель детективов», спустя пару секунд, решил посмотреть, что находится на заднике фотографии — губы сами растянулись в самодовольной улыбке.       Вот оно. То, что надо. Как-будто сама Судьба подтолкнула его к выбору сообщника и цели для него, заодно предоставив «мотив» для того, чтобы тот согласился сотрудничать.       Стоило ему сунуть фото обратно в конверт, а конверт — внутрь страниц одной из книг, как позади раздался знакомый голос Фуджимори:       — Что там у тебя, Сейши? Нашёл что-нибудь важное?       «Уф… Вроде ничего не заметил. Отлично,— подумал Йодогава. — Подойди он чуть ближе, точно бы раскрыл меня.»       Абсолютный Детективный Писатель закрыл книгу, — стараясь сделать это как можно громче, чтобы тот услышал — развернулся.       — О, лишь несколько детективных романов, которые меня заинтересовали, — для пущей убедительности, Сейши чуть приподнял руки, которые держали те самые «романы», после чего вновь опустил, — не более того. Должен признать, раздел произведений с разгадыванием преступлений и тайн довольно обширен.       Аюму выразил неподдельную — почти ребяческую — радость, услышав это:       — Что, правда? Тогда тебе, должно быть, крупно повезло.       В ответ на данное заявление Фуджимори Йодогова — с некой малюсенькой долей печали — покачал головой:       — Как бы мне ни хотелось в это верить… — он аж сам порой удивлялся, насколько же хорошо вжился в свою роль «Автора-интелигента, что пишет детективные романы». Вот и сейчас его ложь была складной, а эмоции на лице и в голосе казались настоящими. — Боюсь, тут скрыт и иной — более вероятный — мотив.       Абсолютный Неудачник вопросительно выгнул бровь, не совсем понимая, к чему тот клонит.       — Хм? Что ты имеешь в виду?       — Лично я считаю, что Монодора мог бы расширить этот раздел ради того, чтобы дать людям… — Абсолютный Детективный Писатель запнулся на долю секунды, но всё же закончил, чтобы более полно обрисовать своё мнение Аюму: — «вдохновение», если ты уловил мою мысль. Если бы кто-нибудь из нас почерпнул идею из одного из этих романов и захотел бы взяться за Монодору, будучи подталкиваемым одним из его мотивов…       Под «взяться» Сейши, разумеется, подразумевал «убить», или — что более вероятно — «попытаться убить».       «А неплохо, — подумал Йодогава. В который раз он убедился, что те, кто организовывал эту убийственную игру — подленные гении. — Ведь если ему известны буквально все уловки, которые ученики способны применить, то легче и обезопасить себя. Или же, если бы все прочли каждый из этих романов, то… У каждого началась бы паранойя, как у Мисс Поэт, например. В подобной обстановке шанс совершения убийства возрастает в разы. Хотя… Всё ещё не стоит сбрасывать со счетов простую помощь ученикам в подборке метода убийства и его сокрытия».       — О-о… — протянул Аюму — до него начало доходить. Он продолжил: — Понятно. Очень умно. Правда, это напоминает мне кое о чём, с чем я здесь столкнулся.       — И что же тебе удалось найти? — поинтересовался Сейши — сейчас ему на самом деле было любопытно узнать.       — Ну, я проходил мимо раздела с энциклопедиями, и наткнулся на записку от «Дражайшего Директора». Там было написано что-то вроде «Полезные советы от Монодоры: толстые энциклопедии не просто полны знаний! Они также полны потенциала! Потенциала для того, чтобы проломить кому-нибудь голову, вот так!» — Фуджимори, возможно, в шутку, чтобы разрядить обстановку, попытался спародировать манеру речи и голос монохромного «Тигра» — получилось так себе: никто из них даже не улыбнулся.       И тут Йодогаве пришёл в голову идеальный план, на который его подтолкнули процитированные Абсолютным Неудачником строчки.       «А может быть, мне даже не придётся прибегать к чьей-либо помощи, и я всё организую и проделаю сам…»       — Ясно… Он определенно пытается облегчить кому-то задачу, так ведь?       — Да… Очень похоже на то.       Сейши — как бы невзначай — осмотрелся по сторонам — большие, можно сказать огромные, книжные шкафы, забитые томами разных объёмов и веса (некоторые на вид весьма тяжёлые)       К тому же они — Неудачник и Детективный Писатель — здесь совсем одни… Никто бы не помешал… Некому будет спасти Фуджимори и сдать Йодогаву.       — Кстати, об этом… — Йодогава говорил почти что непринуждённо, будто бы не имея дурных намерений: тон его был совершенно для него обычным: — Можешь ненадолго взять мою ношу? И отойти на несколько шагов назад? Вот… Туда.       — Хах? Да, конечно, — Аюму, судя по всему, не заметил подвоха, принял книги из рук Писателя и отступил на два шага — как и просили.       Сейши же зашёл за один из шкафов, встал по середине и, навалившись руками, стал толкать его, чтобы уронить, прилагая усилия — мыслимые и не мыслимые. Ему не удалось сдвинуть книжные полки ни на миллиметр, хотя и давил всем весом — чуть ли не пихал локтем, однако шкаф стоял, словно гора, не поддаваясь.       Йодогава всё не останавливался, отказываясь сдаваться. Пыхтя, он использовал последние остатки сил, чтобы повалить эту махину.       — Ну же… Ну давай… — с надрывом пробормотал Сейши себе под нос — с лица начали стекать капли пота.       Упрямец сдался лишь когда понял, что едва ли выдержит дольше — издав утомлённый вздох, он убрал руки и, наконец, выпрямился, вытер лоб. Затем вернулся к Аюму и забрал у него книги назад.       Не вышло. Не вышло…       — Слава богу… — с облегчением сказал Сейши. Он тяжело дышал, хоть и старался выровнять дыхание: физическое перенапряжение и переизбыток скрытых эмоций дали о себе знать. — Похоже, по крайней мере, в этом месте мы не можем опрокинуть полки. Такой же приём был использован в моём романе «Тайна французского маршала»: убийца применил его к одной из своих жертв, поэтому я хотел убедиться, что он не будет воспроизведён здесь.       Аюму — сама наивность — видимо, поверил ему (хотя ничто в поведении и словах Йодогавы не могло насторожить).       — О, хорошая догадка, Сейши! По крайней мере, теперь нам не нужно беспокоиться об этом.       Сейши же слушал его в пол уха: впервые за всю свою карьеру он настолько сильно облажался с местом и способом расправы над «целью». Какой позор.       «Ладно, — успокоил Йодогава сам себя: — не велика беда. Не теряй лицо.»       — Что же, — подытожил Абсолютный Писатель: — полагаю, мы нашли здесь всё, что только можно.       — Хорошо, — Абсолютный Неудачник уже почти что направился в сторону выхода из библиотеки — настолько ему, казалось, было невтерпёж. — Тогда пойдём посмотрим другие помещения.       — Подожди, Аюму, — чуть взволнованно отозвался Сейши. — Прежде, чем мы уйдём, я бы хотел кое-что прояснить. Уточнить. Скорее для себя.       Если уж играть роль — то так, чтобы каждый поверил. Особенно — главный зритель, ради которого представление, собственно, и затевалось.       Аюму остановился, развернулся и посмотрел на Сейши — он явно не чувствовал подвоха, но слегка насторожился: сказывалась ситуация, в которой они — и их одноклассники — очутились, хотя сам Абсолютный Детективный Писатель ощущал себя, словно рыба в воде, и более того — непоколебимо уверился в своей безопасности и относился ко всему происходящему как к небольшому авантюрному приключению и миссии (а так для него, по сути, и было).       — А-а?.. Что именно?       — Ну… — Сейши поставил стопку, которую держал, на стол библиотекаря и двинулся в сторону Аюму медленными — очень медленными, будто он о чём-то задумался в тот момент — шагами. — Я всего лишь хотел узнать, как ты чувствуешь себя после вчерашнего, когда тебе пришлось… Раскрыть свою тайну перед всеми.       Фуджимори заметно стушевался.       — О-ох… я…       Абсолютный Неудачник посмотрел на себя — вернее, просто опустил глаза, уставившись на ботинки. Не то, что бы момент, когда он снял свой парик и продемонстрировал электронный справочник, позволив всем присутствующим узнать свой настоящий пол, удивил Сейши. Или же хоть как-то задел, заинтересовал. В конце концов, в его профессии предусмотрено знать такие детали о «целях»; ему изначально было известно, что Аюму — парень. Просто это показалось Йодогаве таким ничтожным и не стоящим времени, что Писатель попросту решил подыграть.       К тому же если бы он не подыграл и не сделал вид, что в начале считал Аюму девушкой, возникли бы вопросы, а на него упала бы тень подозрений.       — Всё прошло даже лучше, чем я ожидал… По крайней мере, никто особо ничего не сказал. И не упоминал. До тебя.       — Что, правда? — высказался Сейши, и успокаивающе выдохнул. — Какое облегчение.       — Почему ты так считаешь? Просто сам я ещё не до конца уверен, приняли ли меня остальные на самом деле. И что они обо мне думают.       Сейши задумчиво хмыкнул себе под нос, словно старался подобрать слова для ответа, чтобы лучше передать свои чувства.       — Сложно сказать, на самом деле. Не знаю, какого там мнения они придерживаются; но лично для меня ты всё тот же человек, Аюму. Даже если сейчас носишь штаны, а не юбку.       «Тем более я изначально не купился на весь этот маскарад.» — промелькнуло в голове, как окончание фразы. Но вслух, конечно же, Йодогава не стал озвучивать эти мысли.       — П-правда? — удивился Фуджимори, хотя помимо этого в голосе просквозила толика благодарности за то, что его — похоже, в кое-то веки — приняли таким, какой он есть. — Потому что люди всегда относились к этому так, словно это было ночью и днём ранее…       Иными словами — понял Сейши, хотя и не был уверен до конца — для них всё представление об Аюму переворачивалось с ног на голову в тот момент. Они начинали смотрели на него другими глазами. Неудительно, что он решил не офишировать свой настоящий пол. Если бы Акира не предъявил обвинение Абсолютному Неудачнику в убийстве Кего (потому он был «единственной из девушек, кто посещал кабинет химии»), то никто бы и не узнал, что Аюму Фуджимори, по правде говоря, — мужчина.       — О? — Сейши навострил уши. — Можно поподробнее?       — Ну… Это долгая история, — Аюму, видимо, пару секунд сомневался, раздумывал, рассказывать или нет, но, решившись поделиться, тяжело вздохнул и продолжил: — Когда я был маленьким, моя старшая сестра Эми… Она любила наряжать меня в платья, юбочки, блузочки… В общем, в женскую одежду. Изначально я боролся с этим, выражал всячески протест, потому что думал, что все будут надо мной смеяться. Причинят мне боль или ещё того хуже. Я… Надо мной уже много издевались в тот период. Если я был предметом буллинга даже будучи «нормальным»… То что они бы сделали со мной, начни я одеваться как девочка?       Фуджимори вновь опустил глаза — пальцы теребили платок, повязанный на шею; руки не находили себе места.       — Поэтому, когда я пошёл в школу, то был готов к худшему. Но… Мои ожидания не оправдались. Одноклассникам действительно понравилось, как я выгляжу. Я… Я им нравился.       Аюму — очевидно — мыслями погрузился в воспоминания о том моменте: это ясно читалось на его печальном лице; Йодогава, как никак, затронул больную тему, бередил старую рану.       — Справедливости ради, я до сих пор не знаю и не понимаю, почему Эми вообще заставила меня так одеться, но со временем я решил просто смириться с этим, — минутная пауза, в течение которой Фуджимори закусил губу. — В конце концов, мне стало комфортно быть девушкой, и всё шло очень хорошо. Даже мои родители приспособились, когда узнали о моём «пристрастии».       Сейши не смел произнести ни слова — что-то, отдалённо напоминающее сострадание, зародилось в глубине души. Конечно, он ожидал услышать нечто подобное, но теперь, когда Аюму буквально открылся ему, раскрывал свои слабые места… Йодогава попросту не мог с обычной для себя холодной расчётливостью и прогматичностью слушать его, даже если понимал, что это всего лишь мимолётная слабость, которая пройдёт буквально через пару секунд.       Ему же доверились. Причём не кто-то другой, а именно Аюму.       — Для всего мира я был девушкой, — а меж тем «монолог» продолжался, подходя к логическому концу: — И меня более чем устраивало, что весь мир верил в это. Но постепенно мне стало… Страшно. Я боялся, что всё вернётся на круги своя, если правда всплывёт наружу.       Сейши, дослушав, подошёл ближе к Аюму и, в каком-то странном необузданном порыве, обнял его, крепко прижав к себе — настолько крепко, что даже физически ощущал, как сердце в груди Абсолютного Неудачника забилось быстрее.       — Аюму, клянусь, тебе никогда не придётся беспокоиться о том, что это произойдет в стенах Академии. Остальные… Остальные, уверен, примут тебя и твои странности, если ещё не сделали. Ты же уже убедился, что до сих пор ничего не изменилось, верно?       Аюму поднял голову, посмотрев Сейши в лицо, и медленно кивнул.       — Я позабочусь о том, чтобы всё так и оставалось, — продолжил Абсолютный Детективный Писатель. — Если по какой-либо причине люди заставляют тебя чувствовать себя некомфортно только из-за того, кто ты есть, из-за того, что ты на самом деле парень… Найди меня и дай знать. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы тебе стало легче и лучше, хорошо?       Фуджимори, чуть покраснев, снова кивнул, не отводя не мигающих глаз — Йодогава же всё ещё держал его в своих объятьях.       — Сейши… Ты… Я… — он запутался в собственных мыслях и словах, совершенно растерялся и далеко не сразу смог сообразить, как именно следует ответить. — Спасибо. Большое спасибо. Я обязательно последую твоему совету.       Абсолютный Писатель отстранился, но полностью отпускать Аюму не стал — теперь он накрыл руку Фуджимори своей. Этот жест был — или скорее получился — таким невесомым, нежным.       — Пустяки. Я же переживаю за тебя, Аюму. Мне бы не хотелось, чтобы тебе пришлось иметь дело с такими вещами, помимо всех этих смертей и убийств. Поверь, мои чувства к тебе ни капельки не изменились.       Догадывался ли Сейши, что происходило в душе Абсолютного Неудачника, когда они были вместе, наедине? О, ещё как. Только полный дурак бы не понял этого, глядя на залившееся краской от смущения лицо, или на то, как — иногда — неспокойно бегали его глаза, не решаясь встретиться с ним взглядами.       Глупый, наивный Фуджимори… Видит только то, что ему позволяют увидеть. И доволен.       — «Ч-чувства ко мне»?.. У… У тебя есть ко мне чувства? — с толикой надежды в голосе поинтересовался Аюму.       И только сейчас до Сейши дошло, что он перешёл черту, которую наметил сам себе — тут же убрал руку, отвернулся, почувствовал, как из-за случившегося конфуза щёки потеплели. Йодогава попытался скрыть это, прикрыв область скул и рта ладонью.       Надо же было ему ляпнуть именно это… Когда прекрасно знал, что нравится Аюму.       — Я… Я только имел в виду, что не стал относиться к тебе хуже. Хорошо? — сказал Сейши, когда «оправился» от неловкой ситуации — и, судя по всему, ему далось это заметно легче, чем Фуджимори.       — Хорошо.       — Отлично. А теперь давай всё же осмотрим остальную часть этажа, — неловкая ситуация между ними, казалось, развеялась так же быстро, как и появилась. — Мы и так пробыли здесь слишком долго.       Абсолютному Неудачнику подобное предложение пришлось по душе:       — Т-точно. Тогда вперёд, не будем больше здесь задерживаться.       Сейши прихватил свою небольшую стопку книг и вместе с Фуджимори покинул библиотеку.       Они направились в музыкальную комнату. Аюму шёл впереди, и, глядя ему в спину, Сейши не мог отделаться от навязчивых мыслей. Прошло уже десять-одиннадцать дней с того момента, как их обоих — и ещё тринадцать учеников — заперли в Академии, а он за всё время провернул лишь одну попытку, да и та оказалась насколько провальной, что даже упоминать о ней — стыд и срам. А меж тем нужно было что-то делать: придумать и предпринять, и чем скорее — тем лучше. Фуджимори по праву заслужил свой Абсолютный титул: Сейши на собственной шкуре убедился, что аура неудачи от Аюму передаётся окружающим.       В тот момент Йодогава ещё со злобой подумал, что не зря ему поручили это дело — разобраться с угрозой под именем «Аюму Фуджимори, Абсолютный Неудачник».       Не удивительно, что от Фуджимори хотят избавиться.       Погрузившись в размышления, Йожогава даже не заметил, как уставился на книги, которые нёс. Но тут же извилины в мозгу, — вспомнив о фотографии, запрятанной в один из этих томов, — заработали с удвоенной скоростью.       Сейши пугающе улыбнулся, подняв голову — в его глазах, которые сейчас будто бы играли роль оптического прицела винтовки, отразился Аюму.       Нет уж. Уж кто-кто, а он всегда доводит работу до конца. Чего бы это ни стоило. На какую бы низость ни пришлось пойти.

***

      — Наконец-то пробили его по базе данных? И что? — внимательно слушает ответ. — Такого человека не существует? Точно? — опять слушает ответ. — А, ясно. Хорошо, спасибо. Если добуду ещё какую-нибудь новую информацию — обязательно поделюсь ею. Микото Ицуки из Фонда Будущего. Конец связи.