Синдром разделённого мозга | Split-Brain Syndrome

Ежегодная осенняя ярмарка — это знаменитое событие в городе, которое длится около недели, и только дождь успел помешать толпе на один день. По словам Дика, сегодня, возможно, даже четверть аттракционов не будет работать, но, несмотря на это, все трое соглашаются, что в условиях меньшего количества людей и очередей это вполне оправданно. Дик предлагает встретиться с Барбарой у выхода из школы после занятий, а затем пройти оставшийся путь вместе — по его мнению, это будет целое «приключение». Артемида находит забавным, что он воспринимает такой короткий путь как нечто грандиозное. Когда прозвенел последний звонок, Артемида была переполнена волнением, но сумела взять себя в руки, прежде чем добраться до выхода из школы — и, вау, она уже давно никуда не выходила, не так ли?! Команда пару раз выбиралась за пиццей, но их шестеро, а не трое, Артемида чувствует уверенность рядом с Робином, Кид-Флэшем и остальными, чего не скажешь о других местах. Так или иначе, она вышла из школы чуть позже, чем планировала, задержавшись на последнем уроке. На мгновение ей показалось, что она первая покинула здание, и она уже собиралась написать Дику, спрашивая, где он (и почему у неё до сих пор нет номера Барбары — это тоже стоит исправить), когда она вдруг заметила их с Диком у парковки, разговаривающих с пожилым мужчиной перед лимузином — ну, точнее, мужчина говорил, а вот Дик и Барбара спорили. Артемис направилась к ним. — Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что ты с ним просто невыносим? — говорит Дик, и через его довольную ухмылку ясно, что Барбара выиграла спор. Она улыбается в ответ, а он добавляет: — Ладно, но ты действительно невыносима. — Я стараюсь, — отвечает Барбара, и как раз в этот момент Артемида подходит и здоровается: — Что случилось? — Ничего, — они отвечают одновременно, но Дик звучит жалобно, а Барбара — весело, и Артемида чередует взгляды на каждого из них, совершенно не понимая, что происходит. — Эм… — Бабс делает мне одолжение, — вздыхает Дик, злобно посматривая на мужчину в костюме, как будто обвиняя его: «Это всё из-за тебя.» Мужчина, сдерживая усмешку, еле сохраняет серьёзное лицо. — По вашему указанию, мастер Ричард. — Ты не делаешь ничего по моему указанию, Альфред, — ворчит Дик, и тот кивает, соглашаясь, перед тем как сесть в машину и уехать. — Ну что, идём? — спрашивает Барбара. — У меня есть полтора часа, и папа хочет, чтобы я вернулась домой к ужину. Они идут по тротуару, а Дик болтает почти всю дорогу; Артемида думает, что он просто любит свой голос, но это доходит до крайности, когда ни одна пауза не может длиться слишком долго. Большая часть его разговоров — ерунда, и Артемида едва обращает на это внимание, а Барбара делает то же самое, когда тротуар становится слишком узким для троих, и Дик идёт впереди, фактически изолируя себя от разговора девушек. — Надеюсь, что аттракционы сегодня работают, — говорит Барбара. — Это будет пустая трата времени, если мы не покатаемся на чашках. Артемида соглашается, и, похоже, им повезло, когда они подошли к огромной площади, на которой разместилась ярмарка. Артемида заметила это первой и ткнула Барбару, указывая на короткую очередь на желаемый аттракцион. Трое обменялись взглядами, улыбнулись и поспешили к нему так быстро, что это напоминало гонку. Оператор аттракциона был сильно удивлён, когда подростки, не раздумывая, перескочили через очередь и вскочили в ближайшую свободную чашку с нетерпеливыми лицами — сначала Барбара, затем Артемида, а за ней Дик, втиснувшийся рядом, так что она оказалась между ними. — Эм… — говорит оператор аттракциона, устало глядя на их восторженные улыбки, — вы готовы? — Если кто-то из вас остановит это колесо, — шепчет Барбара, схватив центральное колесо и кивнув оператору, — я вам по башке дам. — Давайте начинать, — заявляет Артемида, и её голос звучит так, как если бы она отдавала приказ на каком-то важном задании. Колесо вращается, а в соседней чашке смеётся пятилетний ребёнок, в то время как трое подростков крепко держат руль. Когда пол начинает вращаться, Барбара становится их командующим, отдавая приказы и насмешки вроде: «Быстрее, Дик! Ты крутишь, как ребенок!» и «Не отпускай, Артемис!», а у Артемиды от скорости начинает болеть голова. Колесо не щадит их, но очевидно, что они крутят быстрее всех, и всё вокруг превращается в размытые образы ветра, лиц, рук и смеха. Артемида несколько раз ловила себя на мысли, как близко они сидят — почти прикасаясь друг к другу, поскольку сила вращения вталкивает Дика в Артемис, а её — в Барбару. И вот, когда они крутят колесо, их руки случайно касаются, и она пытается не признаться, что её сердце пропустило удар, но эта эмоция быстро уступает место увлекательной поездке. Всё заканчивается слишком быстро, и руки все устали, так что, когда колесо останавливается, они оседают в чашке, и им нужно время, чтобы прийти в себя и выбраться наружу, все ещё борясь с головокружением. Артемида с торжествующим видом заявляет: — Это был полезный опыт. — Действительно, — кивает Барбара. — Можно было бы быстрее, — добавляет Дик. — Даже не закружило. — Ты всё время на мне валялся, — замечает Артемис, закатывая глаза. Дик её не слушает, поглощённый своей гордостью за то, что не почувствовал головокружения. Барбара качает головой и проверяет время на телефоне. — Хмм, — говорит она, — у меня осталось около получаса — что дальше будем делать? Сначала она обращается к Артемиде, которая пожимает плечами, а затем к Дику, который с видом старейшины, предлагающего исцеляющий напиток, говорит: — Лунный батут. — …Что? — спрашивает Артемида, никогда не слышавшая об этом. Дик делает театральный вздох, явно преувеличивая. — Артемис! — восклицает он, потрясённый. — Ты что, никогда не каталась на лунном батуте? Артемида, не испытывая особого стресса из-за того, потому что её детство никогда не было таким, каким его считает большинство людей, и она к этому привыкла, лишь пожимает плечами. — Нет. Дик кладёт руку на сердце, словно ему больно слышать о её несчастье и отсутствии опыта с лунным батутом, затем, согнувшись пополам, падает на колени. Барбара старается его подхватить, опасаясь, что он может упасть и привлечь лишнее внимание. Он хихикает, оправившись от эмоционального потрясения, и с искрящимися глазами поднимается, указывая на большой надувной замок вдалеке. — Ну, — говорит он, — нужно это срочно исправить, не так ли? — Мне нужно это исправлять? — Артемида спрашивает у Барбары. — Ты что, мне не доверяешь? — жалуется Дик. Они игнорируют его, и тогда он начинает смотреть на Барбару с умоляющим взглядом, его губы отчётливо повторяют: «Ну, Бабс, ну, лунный батут!» — Конечно, — отвечает Барбара, и Дик в восторге подскакивает, наполовину ведя, наполовину таща девушек к ярко окрашенной надувной конструкции. Когда они подходят, Артемида замечает очередь детей, стоящих, чтобы попасть внутрь — их около пятнадцати, все они младше двенадцати лет, вероятно, ещё не пережили этап полового созревания. Но, похоже, Дик уже вовлёк их в очередь, а Барбара выглядит довольной, так что смущение должно подождать. Поскольку в замке может находиться не более пяти детей одновременно, им предстоит подождать три с половиной цикла, прежде чем смогут попасть внутрь (ещё есть лимит по весу). И знаете что? Она прыгает. «Эй,» — думает она, когда Дик кричит «Таг!» и ускакивает, — «вот так я наверстаю своё потерянное детство. Если уж нам придётся прыгать, как пятилетним, в гигантском надувном замке, пока нас не выгонит охранник, пусть так и будет.» — Новый возрастной предел! — кричит мужчина, когда Артемида, Барбара и Дик выходят, их лёгкие болят от смеха. — На лунный батут можно только до двенадцати лет! Артемида и Барбара делают гримасы, но к тому времени, как мужчина оборачивается, они уже скрылись, прячась за палаткой и весело смеясь, как три гиены. — Ладно, — говорит Артемида, когда смех стихает, — думаю, я должна начать доверять решениям Дика. — Да, — соглашается он, — должна. Барбара проверяет время на телефоне, хмурится, но кивает и убирает устройство в карман юбки. — Похоже, моё время вышло, — говорит она. — Увидимся в школе завтра. — Проводить тебя? — Не надо, — отвечает она, подмигивая, — я взрослая и сильная девочка. Думаю, справлюсь с прогулкой до машины, несмотря на то, что мой папа думает иначе. Она убегает, помахав им рукой, и кричит: — Пока! Веселитесь на своём свидании! И, ладно, нет смысла это отрицать, когда она уже далеко, и знаете что? Она бы не возражала против свидания с Диком, так что да. Она согласна. И он тоже не отрицает этого (но, серьёзно, разве он бы стал?), так что она догадывается, что он тоже согласен. Тем не менее. — Это не свидание, правда? — Это точно не свидание. Хм. — …Так, — начинает Дик, когда они оба молчат, пока Барбара не исчезает из виду, — есть ещё какие-нибудь аттракционы, которые ты не испытала в детстве, мисс Крок? Все, почти отвечает она, но решает передумать, потому что он такой добродушный, а она не так уж и зла по этому поводу, как ей хотелось бы думать, и говорит: — Ну, цирковой мальчик, по сравнению с тобой, я, наверное, всё пропустила. На его лице появляется сияющая улыбка, но она сопровождается лёгкой грустью и тишиной, которые сопровождали его, когда он упомянул её детство. Тишина, а потом Артемида предлагает: — Ну, мы сразу пошли к аттракционам, когда приехали сюда. Как насчёт прогуляться по рядам с лавками? — Чувствуешь удачу, Артемис? — Рассчитай мои шансы, а, математик? Когда возвращаются привычные поддёвки, атмосфера становится более непринуждённой, и идти рядом с ним становится легче. Она на мгновение задумывается, возьмёт ли Дик её за руку — думает, что могла бы позволить ему, если бы он это сделал. Вместе они проходят мимо аттракционов и палаток, и когда день переходит в закат, толпы становятся всё гуще, наполненные детьми с родителями, воздушными шариками, привязанными к запястьям, и с нарисованными лицами. Они проходят мимо художников, рисующих карикатуры, и нескольких игр, где пытаются угадать твой вес, и ведут лёгкую беседу, не останавливаясь на чём-то одном. Пауза наступает только когда они подходят к месту, где можно выпить, и Дик покупает им обоим корневое пиво. Артемис останавливается и, подмигнув, указывает на призы, висящие на потолке рядом с одной палаткой: несколько крошечных плюшевых Бэтменов и ещё меньших Робинов. Увидев их, Артемис смеётся, и это заставляет Дика остановиться и озадаченно взглянуть на неё. — Что случилось? — спрашивает он, а она показывает на игрушки. Робин и Бэтмен — не единственные плюшевые игрушки, доступные для выигрыша; там есть и мячики, и огромные плюшевые животные — жирафы, панды, львы и слоны. Игра, кстати, — стрельба из лука, цель — набрать как можно больше очков за одну минуту, и в зависимости от результата игрок получает приз на выбор. — У меня есть друг, который бы это оценил, — говорит Артемида, указывая на Робинов. — Правда? — говорит Дик. — У меня тоже есть. Она указывает на игру, предлагая: — Попробую, хочешь присоединиться? Он пожимает плечами, и они направляются туда. Пока женщина, ведущая игру, обслуживает других посетителей, Дик увлечённо возится с игрушкой Бэтмена, явно заинтересовавшись его поясом с инструментами, а Артемида изучает Робина, потрогав его плащ и недоумевая по поводу множества недочётов. — Попробуешь выиграть его для нее? — спрашивает Дик, когда люди уходят, а женщина подходит к ним. — Для него, — отвечает Артемис, натягивая стрелу. — «Для него»? — Он — настоящий фанат Робина, — объясняет она, прицеливаясь. — У него есть самодельный костюм и всё такое. — Вот это преданность, — отвечает Дик, почесывая подбородок с видом глубокого размышления и восхищения. У Артемис есть три попытки на приз: первая даёт наименьшее количество очков, последняя — наибольшее. Если она не попадёт с первого раза, ничего страшного. И, вообще, задача не слишком сложная. Она специально промахивается мимо первой цели (когда она промахивается, Дик восклицает: «Мишень!»), не получив ни одного очка; второй выстрел чуть-чуть мимо центра (она не попала ровно в мишень, «Промахнулась!») — три очка; а на третьем выстреле сосредотачивается, закрывает глаза и стреляет… прямо. Пять очков. Дик и женщина аплодируют, и она выбирает свой приз. — Ах, юная леди, — говорит женщина, качая головой. — Для этих призов нужно минимум тринадцать очков. Можете выбрать что-то другое. Артемида ощущает лёгкую досаду, понимая, что могла бы набрать все пятнадцать очков, если бы кто-то сообщил ей об этом раньше. Цена игры достаточно велика для неё, и она не хочет спорить. Немного ворча, она вздыхает и переводит взгляд на другие призы. Её взгляд останавливается на Робине, и она представляет, как он отреагирует, если она принесёт ему его собственную игрушку. Но теперь ей нужно изучить другие варианты. — Твой друг любит Кида Флэша? — спрашивает Дик с любопытством. — Он ведь как жираф, правда? Артемида моргает. — Что? Дик пожимает плечами, наклоняя голову вбок. — Ты не замечала? — Не… совсем, — отвечает она, качая головой, снова сосредоточившись на плюшевых животных, пытаясь выбрать что-то подходящее. Странно будет выбрать Робину случайного зверя, если она изначально планировала взять ему куклу, изображающую его самого. Она вздыхает. — Ладно, я хоть что-то выиграла, но не хочу ни одного из этих. Что тебе нравится, Дик? Дик поджимает губы, засовывает руки в карманы и внимательно осматривает призы. Затем останавливается и задумчиво говорит: — Разве выиграть плюшевое животное — не то, что парни обычно делают для девушек на свиданиях? — В двадцать первом веке живёшь, Грейсон. Дик пожимает плечами. — Ладно. Слон. Артемида поворачивается к женщине. — Слона, пожалуйста, — говорит она. И вот перед ней большая, пушистая серая игрушка слона, которую она тут же передаёт в руки озадаченному Дику, так что тот едва не падает. Артемида улыбается, ей приятно видеть, как он теряет равновесие, и в переносном смысле, и в прямом. — Хм, — говорит Дик, пытаясь понять, как с этим слоном справиться. Он смотрит на игрушку с каким-то тёплым, личным выражением на лице, и Артемида замечает, что он будет осторожно избегать загрязнить её в течение всего вечера. Она вдруг осознаёт, что не всё так уж и плохо. — Я… Спасибо, Артемис. Она станет отличным пополнением моей армии плюшевых животных. — Уже не могу понять, удивляюсь ли я тебе. Смех. — Как и планировалось. К этому времени стало значительно темнее, вечер плавно наступает. Когда включаются флуоресцентные огни, они пробираются через толпу и направляются к выходу, к автобусной остановке, откуда каждый может разойтись по своему маршруту. На обратном пути Артемида замечает, что на самом деле всё ещё не закрыто; похоже, у Дика есть какой-то комендантский час или ему просто нужно домой, потому что некоторые палатки ещё работают, а одна из них даже снова наполняет стол с попкорном. — Хех, давай обойдём эту, — говорит Дик, когда они почти подходят к столу, пытаясь пройти подальше от пары с дочкой. Артемида идёт за ним, недоумевая, а его маневры в толпе, даже с этим слоном, выглядят такими грациозными, в то время как она спотыкается о что-то и падает лицом в стол с красками для лица; раздаётся огромный брызг, крики, а Дик кричит её имя. Когда она встаёт, её лицо всё в краске, и кто-то говорит, что хорошо, что она не попала этим в рот или в глаза, но, черт, она выглядит как апельсин. — Ого, Артемис, автозагар тебе точно не пойдет, — говорит Дик, когда его лицо появляется в её поле зрения. Она всё ещё не понимает, что происходит, ей нужно зеркало, а краска в её волосах, на лице, и Дик, похоже, достаёт камеру — этот маленький… Художники внимательно смотрят на неё, их лица искажаются от недовольства — неясно, то ли из-за её внешности, то ли из-за её недоразумения, но ей это не так важно. Она извиняется, и они её успокаивают, один из старших художников осматривает её, кивает и задумчиво говорит: — Я справлюсь с этим, — и в следующую секунду она уже сидит в пластиковом кресле, а два художника приступают к работе, шепча между собой о мазках кисти и чёрной краске. Дик появляется где-то между делом, показывая ей, что теперь у него всё лицо оранжевое, и спрашивает, что они с этим сделают, а затем исчезает снова. Кажется, целую вечность, пока они не заканчивают, успокаивая её, когда она пытается заговорить. В конце концов, она получает зеркало. Она издаёт недовольное «кхм». Тигр. — Классно, — слышится знакомый голос, и она поворачивается, чтобы увидеть Дика, у которого, как и у неё, почти не осталось белого места, зато много чёрной краски, и он теперь похож на халтурное изображение символа Бэтмена. — Ты больше похож на фонарик, — замечает Артемис. — Правда? Я думал, это скорее «Ночь». Они платят художникам, которые кланяются и улыбаются, гордясь своим произведением, а затем уходят, серьёзные. Как только они оказываются в безопасной зоне, они начинают смеяться над друг другом и как нелепо выглядят. Дик тут же вытаскивает камеру и делает кучу снимков (и он заверяет её, что куча — это реальное число, по его математическим понятиям). Когда они покидают эту зону и подходят к автобусной остановке, они понимают, что это тот момент, который останется с ними; и вместе они бегут к фонтанам, обливаясь водой и яростно смывая краску, перед тем как подойдут их автобусы. Дик делает ещё больше фотографий: смазанных лиц, полуразрисованных лиц, как Артемис поливает его водой, а слон одиноко лежит на скамейке, чтобы не промокнуть. Когда её автобус подъезжает, её форма вся мокрая, живот болит от смеха, и это один из тех моментов, когда кажется, что: прямо здесь, прямо сейчас, это может длиться вечно

***

Она вернулась домой позже, но, будучи уже взрослой девочкой, не испытывала беспокойства, когда мама спрашивала, где она была весь день. Хотя, конечно, Паула была обеспокоена, как и любая мать, и, вероятно, надеялась, что Артемида вернулась в Пещеру. — Я была на ярмарке с друзьями из школы, — сказала Артемида, и лицо Паулы, прежде нахмуренное, озарилось улыбкой при слове «друзья». — Артемис, это замечательно! — воскликнула она, расправляя руки, приглашая дочь на объятия. Артемида с радостью приняла их, и чувство вины, которое возникло от упоминания Пещеры, быстро исчезло, затмённое волнением от прошедшего дня. Паула выразила свою радость по поводу того, что Артемида завела друзей, но не стала уточнять, кто это и чем она занималась, за что Артемида была ей благодарна — ведь пока не хотелось делиться с мамой информацией о своих новых знакомых, особенно о Дике. Паула указала на конверт, лежащий на столе. — Это для тебя, кстати. Не через обычную почту. Артемида кивнула, взяла его — на конверте было написано только её имя. Она поблагодарила маму и, пожелав ей спокойной ночи, снова обняла её — ведь она действительно этого заслуживала. Затем Артемида направилась в свою комнату. Там, вскрыв конверт, она обнаружила внутри маленькую SIM-карту. Вставив её в телефон, она вернула батарею, и система перезагрузилась. На экране появилось знакомое изображение логотипа Бэтмена, и устройство запросило пароль. Артемис ввела ПИН-код, выданный ей как члену команды, и экран подтвердил правильность ввода. Хотя телефон в целом оставался прежним, теперь на нём появился новый функционал — второй список контактов. Введя свой ПИН второй раз, она увидела имена своих товарищей по команде: Затанна, Затара, Черная Канарейка, Зеленая Стрела и Бэтмен. Теперь у неё была защищенная линия связи с её новой семьей, и она могла звонить им, не опасаясь за свои секреты. Решив проверить связь, Артемида позвонила Затанне. На второй сигнал звонок был принят. — Артемис! — Затанна всегда была рада поговорить, и это очень нравилось Артемиде. — Круто, да? — Да, это потрясающе, — ответила она, затем немного задумавшись, добавила: — Твой папа когда-нибудь пустит тебя в команду? Затанна на мгновение замолчала. — Ну… эээ, я… вроде как была поймана при попытке побега прошлой ночью. Но заклинание дублирования ещё не идеально отточено, так что… не совсем получилось. А ты? Школа не достала? Что нового в твоей, не супергеройской жизни? — На самом деле, — начала Артемида, — я сегодня была на ярмарке. Прыгала на луно-батуте и все такое. — Одна? — Нет, — ответила Артемида, и тут же почувствовала сомнение, стоит ли говорить, но её рот решал за неё. — Я была с парнем из школы. С Диком. — О-о, — протянула Затанна. — С Диком. — Это не то, что ты думаешь — — Точно? Затанна не оставила паузы, и Артемида услышала, как она быстро обрабатывает информацию. — Извини, если ты говоришь, что это не свидание, то оно точно не так? — Ладно, может быть, это было свидание. — Может быть? — Немного. — Артемис. — Это был Дик! — воскликнула она, её голос звучал одновременно и смущенно, и возбуждённо. На другом конце линии Затанна смеётся над её запутанной реакцией. — С ним всегда сложно что-то понять. Он такой… странный, ну и просто… Дик. Так что я даже не знаю. — Мммм. Тут раздался звук уведомления, и Артемис, оторвав телефон от уха, посмотрела на два новых сообщения. Затанна вернулась к разговору: — Прости, мне нужно идти, не могу долго болтать. Но я обязательно перезвоню, как только смогу убедить своего папу, что он должен гордиться моими заклинаниями, даже если они не совсем получаются. — Послушай, — добавила Затанна, её голос стал мягче, — я слышала, что ты поругалась с Бэтменом… Если захочешь поговорить или просто выпустить пар… Артемида улыбнулась. — Конечно. Увидимся скоро, Зи. И звонок завершился. Артемис упала на кровать и открыла два новых сообщения, прежде чем окончательно уснуть. Одно из сообщений оказалось картинкой от Дика. Сначала она не поняла, что на ней изображено, но потом разглядела слона, окружённого двумя ярко-голубыми подушками. — Я назову её Зитка, и она будет моей! Спасибо, что пошла со мной, Артемис. Мне было весело. Ей тоже было весело. Другое сообщение было текстом с просьбой предоставить свой ПИН. Это сообщение пришло от Робина: — Эй. Я поговорил с Бэтменом. Приходи завтра? Мы все скучаем по тебе. Знаете что? Она думает, что справится.