Люча и её Таверна

Ночь прошла, как чёрная яма, куда провалилось моё сознание. Под конец мне приснился какой-то сумбур, пафосный, но очень милый, про варвара, полуголого, мускулистого, в меховой накидке, который сражался, направо и налево махая длинным мечом. При этом он то ли защищал меня, то ли захватил как наложницу, то ли и то и другое, а потом взял, как женщину — в этом сне у меня между ног всё было нормально. Драл голодно, хрипло рыча, доставляя скорее неудобство, словно я, смиряя боль, пыталась уместиться на давящем угловатом стуле, но и похоть от этого ощущалась тоже. Восторг. От его страсти, от его напора, от того, что всё так чудно уместно, даже несмотря на то, что, в его отношении чувствовалась временность. Я понимала, что, натешившись мной, он скорее всего охладеет и уйдёт. Но в моей жизни было так мало любящих мужчин, что даже это воспринималось как пирожненка и чай у камина после путешествия по длинной ледяной пустоши. В конце концов он кончил, или, может быть, не кончил, потому что выброса спермы не было. Он стоял передо мной, грузный, мускулистый, полный абстрактного гнева, и я вдруг заметила, что у него между ног — пусто. В смысле, члена нет, а вместо него — вагина, хотя тоже мощная, варварская, с опухшими от возбуждения морщинистыми бурыми половыми губами и венцом кудряшек вокруг и поверх. Это выносило мозг. Чем же он меня трахал?.. Проснувшись, я бездумно потянулась к промежности и… печально погладила стоящую от эротического сна «природную данность». Я не ненавидела её. Я ненавидела условия, которые не позволяют мне иметь нормальную личную жизнь, несмотря на Это. Подумав, я поласкала себя ещё немного — гладя по голым ягодицам под ночнушкой, стоя на четвереньках, упёршись в кровать лбом, растирая внутреннюю часть бёдер ладонями и растягивая их в стороны, гладя по щекам и шее, массируя опавшие от давнего отсутствия медикаментоза соски. Кажется, когда-то я принимала семена особой лианы, чтобы мои вторичные признаки хотя бы немного походили на женские. Сейчас — можно было защипнуть ногтями ареолы и немножко скрутить. То, что между ног, от моей самоласки жгуче требовало внимания, но я не трогала эту штуку из принципа. Из феминного принципа. Девушка, лаская себя, должна прикасаться только к своей вагине. Если у неё нет вагины — значит, нет. После ласки мне пришлось некоторое время отлежаться, чтобы возбуждение отпустило. Я слегка извивалась, как кошка, с удовольствием чувствуя прикосновение кожи к ткани ночнушки и мягкому постельному белью. Нет, здесь точно не хватает мужика… Подышала. Поднялась. Посмотрела на себя в зеркало. То ли юноша, то ли девушка с длинными белыми волосами, в женском спальном халатике. Чуть ниже пояса — выступ, похожий на купол цирка. И мокрое пятнышко. Уходи, противный! — я засунула член между ног, и отражение стало более женственным. Причесалась, сполоснула лицо из небольшой бадейки, намазала лицо и плечи кремом из первой попавшейся баночки у зеркала, или что тут вместо него — судя по запаху, с мёдом. Спустилась неторопливо на первый этаж, любуясь тем, как на деревянные ступени ложится отблеск утреннего солнца. Сейчас я понимала, как легко и просто писать историю своей жизни — достаточно существовать и проживать каждый миг. Следующая мысль была о еде. Чудно-о-о — но есть мне по-прежнему не хотелось. Просто ради спортивного интереса я спустилась на ледник и приготовила себе бутерброд. Вкусно. Как минимум, это тело не было лишено способности ощущать удовольствие от еды. Ради интереса — налила вина, потом, подумав и поболтав в стеклянной посуде, выплеснула за окно. Пить — это «счастье» беспросветно одинокой, а я — на пороге цивилизованной жизни и социализации. Вот только заглянет ли кто-нибудь ко мне… Таверна-то на отшибе. Подумав и поискав материалы, я соорудила табличку:

Добро пожаловать в мою таверну

Только что открылись

Принимаются все расы и классы

А, что, ничего, миленько вышло, интересно, правда, понимают ли местные жители мой письменный язык (кстати, какой у меня язык? Кто-нибудь из читателей подскажет?) С этим реквизитом я пошла на лесную дорогу. Если клиент не идёт к Люче, Люча должна пойти к клиенту, так? К этому моменту солнце снова зашло (за тучи?) и в небе наступила усреднённая хмарь. Серый квадрат. Ощущая адекватное этому потускнение в душе, я принялась ходить взад-вперёд перед просёлком в мой дом-новый-дом. Вы можете спросить, как, трясясь вчера от страха перед лесом и тёмным домом, я не боялась леса дневного — ведь здесь могли встретиться точно такие же звери, плюс — мало ли какая криминальная бандота едет по дороге. Эта мысль витала у меня в сознании, но я старалась загнать её в самые тылы мышления. Надо было рисковать. Ради бизнеса. Ради интереса. Ведь иначе я не узнаю, кто тут живёт. Промаявшись два или три часа на пустой дороге, я пришла к выводу, что, если кто-то и живёт, то в исчезающе малом количестве. В ногах и пояснице чувствовалась лёгкая усталость от ношения плакатика туда-сюда. Я посмотрела на него. Затем вернулась в дом — на это ушло минут пять — и нарисовала другой. На нём я постаралась изобразить пиктографически то, что у меня дом, что я в нём принимаю гостей и оставляю их на ночь. Таверна, в общем. Получилось — надеюсь, что внятно, и с первого раза, не считая нескольких предварительных черновиков на песке у входа. Когда я вернулась на дорогу и стала примериваться, как бы прикрепить плакат к дереву, появился путник. Это был одинокий пешеход, поджарый, с вещмешком и луком, без видимого клинка; также он не носил головного убора неприбранная кипа чёрных волос добавляла дикого и романтичного вида его загорелому плохо выбритому лицу. Шёл он такой прыткой спорой походкой, словно ехал на коне. Глаза у него были настороженные, как у давно гоняемого всеми, кто только может, животного, но добрые и пытливые. Это я заметила сразу, когда он рассмотрел оба моих плаката — я специально молча показала ему второй — и потом изучил меня. Потом взял мой главный плакат и сам прибил его к стволу так высоко, как я бы не дотянулась. Лишь следом за этим — он погладил меня по голове и молвил, склонив голову на бок: — Бедная. Этак ты долго будешь гостей ждать… Погоди, давай я тебе помогу! — неожиданно его глаза зажглись идеей. — Тебе нужны ресурсы, травы, дичина, живой огонь — я сейчас пойду всё это соберу! И в гильдию доложу! — ещё не завершив своей речи и сопровождая её жестикуляцией, он удалился прямо в лесную чащу, оставив меня стоять с протянутой рукой и жалобно приоткрытым для возражения ртом. А что я могла сказать? Что уже представляла его гостем в моей «избушке» и, чем Вигеон-Кутала не шутит, в моей постели? А где ещё может оказаться принц, готовый помочь, как не верхом на принцессе… Но нет. Шуршание подлеска — и я снова одна. Иронично. Хотя… я взглянула на плакат. Спасибо, конечно — одно дело сделано. Удовлетворившись, точнее, в каком-то смысле не удовлетворившись, я вернулась домой. Ах, сколько же ещё ждать… Не может мой разум ждать. Он должен чем-то заниматься. А чем занимается Люча, когда нет дела? Глючит, конечно. Зря, что ли, меня учили магии? И шаманской. И хилерской. И даже техно. Но техно — я забыла. И если вкратце о результатах: ничего. Духи леса как будто не присутствовали тут вовсе. Я чувствовала нечто, отвечающее за лес, покровительствующее лесу, но оно существовало либо в другом формате («соборный дух квадрата карты»? вы серьёзно? надо проверить) или говорило на другом языке. Никаких зацепок к заклинаниям — местной магией я точно не владела. О создании техники не шло и речи — без специальных магических кристаллов тут вообще никак. Хотя возможно всё это существовало только в моём воображении. Что мне вообще делать-то? Кто подскажет?.. Нечто похожее на повторяющийся мистический эффект я получила, только выйдя на крыльцо, чтобы присмотреться к лесу. Если свайпнуть глазами сверху вниз и слева направо, то перед глазами на миг возникает нечто вроде таблицы, серебристым шрифтом. Так бывает, например, когда одним глазом смотришь на что-то, а другим нет, и кажется, что оно серебрится и мерцает, существует и не существует одновременно, писано вилами по воде реальности. Водя глазами туда-сюда, чтобы приноровиться, так, что они едва не заболели под конец, я смогла разобрать строки. Примерно. «Таверна — потребление ресурсов… нули, нули, нули, производство… нули, нули, нули, выручка… ноль, клиентов… ноль». Ну да, всё правильно, хотя и не утешительно. Выйдя на улицу, я стала бегать. Да, бегать. Кругами вокруг таверны. Скучно. Как же скучно… Неожиданно я почувствовала какие-то перемены. Некоторое время — не могла догадаться, какие и где. От нечего делать — свайпнула глазами привычным образом. И обомлела. Вместо нуля в графе «клиенты» значилась четверка, пламенно-бурым колером, видимо, для привлечения внимания. Через миг четверка сменилась на шестёрку, но затем вернулась обратно. Очень интересно. Кто-то заказал место — и отменил заказ? Я засуетилась, принялась зажигать лампы в доме. К сожалению, я не знала, что делать дальше. Несмотря на это, в моей душе царили не подобающие случаю мир и покой — словно что-то внутри меня знало, что суетиться не нужно. Всё заработает и так. Я подумала, не выйти ли мне на крыльцо, встречать гостей дорогих, но вместо этого села за главный столик и принялась ждать. Когда за дверями раздался густой дружелюбный бас: — Эй, хозяйка! Есть кто живой? Мы тут на постой… гм, пришли. — Заходите, заходите, — прощебетала я. После затянувшейся нерешительной паузы дверь открылась и в мою таверну ввалилась очень странная разношерстная компания: гном, варвар, эльф и кендер. Подождите, что? Кендер?