Люча и её Таверна

Впустив гостей, я растерянно замерла посредине зала, не зная, что мне делать с ними. Однако интуиция не обманула — бытовые непонятки счастливым образом разрешились без моего участия. Посетители брякнулись на стулья вкруг двух столиков, поглядывая на меня; на мой робкий вопрос, чего гости изволят откушать, гном сказал, благодушно косясь на меня исподлобья: — Ты не трудись, хозяюшка. Мы сами со всем справимся. И закипела работа. Гном и варвар отправились рубить дрова. Эльф и кендер натаскали воды. Ходили они — я не сразу заметила эту странность — всё время по двое. Только иногда менялись — вот гном и эльф спустились в погреб и извлекли мясо с ледника. Кендер принялся рубить овощи на кухне — с потрясающей ловкостью орудуя ножичком и даже иногда жонглируя им. Варвар при этом стоял за его спиной и ничего не делал — как размышляя о смысле жизни. Потом все вернулись в зал, эльф колданул в камин и зажёг огонь — я заметила, что остальные следили с безопасного расстояния, словно ожидали взрыва, даже пригнулись — но не без затаённого любопытства. Пожав плечами, я отправилась в свою комнатку. Если гости не нуждаются в моих услугах, единственное, что я могу сделать, это украсить таверну своим телом, зачёркнуто, видом. Я расчесала волосы большим деревянным гребнем, выбрала в гардеробе большое праздничное платье, бордовое с тёмными узорами, чем-то напоминающее светское. На отдельной полке — обнаружила украшения, чему сначала обрадовалась, но потом, разглядев их, испытала затруднение. Первое было вполне обычным — диадема с алмазиками, зато во втором я без труда (даже интересно, откуда я о таких вещах знаю) опознала зажимы для сосков, с грузиками из сапфиров. На самом деле, чего-то такого мне и хотелось. Жаль, что не стильно выходит — с висюльками на сосках, в диадемке, но без таких же массивных серёжек… голые уши выглядят странно. Впрочем, я не слишком надеялась, что меня тут кто-то будет раздевать. А значит, глупо я смотреться не буду. Сняв дорожное платье, закрепив зажимы и ещё раз взглянув на своё полумужское отражение в зеркале с тяжёлыми подвесками, оттягивающими вниз мои «пуговки», я вздохнула и нырнула в бордовую роскошь с рюшечками. Мррр, хорошо-о-о… Я погладила себя по груди, под которой сладко саднили зажатые в железо сосочки, прощупала пальчиками спускающиеся подвески под тканью. Чего ещё не хватает, так это плага в попку. И, может быть, обвязки под платьем. И колечка под основание члена. Когда у тебя никого нет, заниматься домашними делами в таком облачении — самое оно. Кажется, что каждую секунду мир тебя любит. А когда изгибаешься, наклоняешься, заставляя путы, зажимы, вставки смещаться — у-у-у… Впрочем, я постаралась совладать с мечтами — у меня гости, а выйти к ним с эрекцией (Того, Чего Я Стесняюсь), было бы некрасиво. Прогнулась перед зеркалом, любуясь на румянец и учащённо дыша, чтобы привести возбуждение в норму — то есть, задавить до умеренного, тлеющего состояния. Затем тронула шею под скулами парфюмом с тонким хвойным запахом, и водрузила на голову диадему — словно корону повелительницы. Тотчас моё ощущение таверны изменилось. Я увидела каждую комнату. Я увидела четырёх приключенцев, которые сидели в одном из помещений. Вначале, правда, не было звука, но, прислушавшись, я уловила голоса. — Ничего. Ни охранных заклятий, ни запаха мобов. — Это гном. — Возможно — секретки… По ключу открываются. — Это кендер. — Я пойду, сгульну, проверю. — Может, лучше ночью? — Варвар напряжён. — Сейчас, — отвечает эльф, деловито вставая. — Раньше закончим — раньше в гильдию отчитаемся. К тому же, кто знает, что тут… ночью. — Сядь, Оримэ. — Кендер делает утихомиривающий жест ладонью. — Один схожу. — Все выразительно смотрят на него, на что кендер отвечает широким классическим смайлом: — Заодно и проверю, как оно тут. — Ладно. Мы на подхвате, если что, зови… — кажется, согласие даётся группе нелегко. Кендер идёт в подвал. Я спускаюсь следом. — Вы что-то ищете? — милым, почти жалобным голосом «мяукаю» я. — Если секретные двери, то это здесь и здесь, — я указываю на внешняя непримечательные куски стены. Кендер глядит на меня пронизывающим взглядом, затем отлучается проверять — уйдя в процесс. — Действительно, — соглашается он, играя в пальцах отмычкой, когда вторая дверь со щелчком открывается. Насторожённо и вопросительно смотрит на меня. — Можете зайти проверить, — приглашаю я. — Хотя там ничего интересного. — М-м-м… Пожалуй, воздержусь, — откликается кендер и, стоя к двери спиной, толчком пятки посылает её в закрытое состояние. — Если вам что-то нужно, скажите, а то я не поняла… — последние фразы я говорю в спину кендру, поднимающемуся по лестнице. Ни ответа, ни привета. Я возвращаюсь в свою комнату, но не успеваю до неё дойти. Эльф пошёл погулять. Просто вышел на крыльцо. Присоединяюсь к нему. — Время уже тёмное, вы бы так не стояли, — осторожно сообщаю я. — А… что? — неожиданно приоживляется эльф, — есть повод для опасений? — Не знаю, — понимаю плечами. — Кто-то… нападал? Пропадали люди? Может быть, призраки? Снова пожимаю плечами. — Пока некому пропадать было. Вы у меня первые. Но зачем же проверять, если внутри уютно, светло и тепло. У эльфа глаза лезут на лоб. Не знаю, чем он так удивлён, однако ретируется он примерно так же, как кендер, оставив никому не адресованную фразу «Это просто интересно…» Больше приключенцы не гуляют. Судя по «видениям», варвар говорит прочим в комнате: — Надо до полуночи ждать. Наверняка в полночь самое оно и начнётся. Уж не знаю, чего они ждут. От нечего делать брожу по дому и поправляю картины. Я чувствую над собой некое незримое присутствие, но не могу определить его иточник и наблюдателя. Невольно меня начинает охватывать паранойя — я начинаю вместе со всеми ждать, что же такое может случиться. В моей же собственной гостинице. Полночь. Приключенцы в в своей комнате все сидят одетыми, молча, у стола. Они в доспехах и с мечами, эльф — с посохом. — Дилинь-дилинь, — после длительного ожидания говорит эльф, потряхивая колокольчиком, подвешенным на посохе. — Ничего не происходит. — Может, нам раздеться и лечь? — предлагает варвар. — Спровоцировать, так сказать. Остальные выражают согласие, принимаясь разоблачаться и аккуратно укладывая боевые принадлежности поближе к кроватям. Только гном бормочет: — Что-то мне подсказывает, что и это не сработает. Приключенцы засыпают, по крайней мере, на вид. Мне кажется, что ночь наконец-то начинает идти как надо, и я тоже отправляюсь почивать. Не в своём будуаре, а в соседней спальне для гостей. И прямо в платье. Пробуждают меня скребущиеся звуки в комнате. Похоже, виновник звуков скребет пальцами по мебели намеренно, чтобы привлечь моё внимание. Я вскидываюсь. Кендер стоит, прикрывая окно — судя по всему, он через него только что влез. Светит луна. Он улыбается. Я вежливо смотрю на него, ожидая объяснения причин. — Может быть, гульнём вместе? — предлагает кендер. — Гульнём? Но сейчас поздняя ночь. — Нет, я имею в виду другое. Развлечёмся. Получим удовольствие. Как мужчина и женщина. Действительно, его выражение — на этом языке — многозначно. Его можно перевести и так. — Ох. Вау. Умм. — Некоторое время я могу отвечать только односложными звуками. Потом радушно встаю и кривовато-широко улыбаюсь, настороженно уточнив затем — но не раньше чем мои пальцы уже расшнуровали часть воротника платья: — Вы уверены, что хотите именно этого? — Твёрдо, как наконечник моего хупака, — я снова не уверена, что правильно перевожу местную речь. — И что, прямо здесь? — пока мой язык сомневается, пальцы неторопливо расшнуровывают платье. Вместо ответа кендер подходит ко мне и приникает к моим губам, для чего мне приходится слегка наклониться. Некоторое время наши языки борются. Это сладко. Я чувствую нервозный жар от небольшого тела — секс очевидно будет напряжённым и скомканным, мы плохо знаем друг друга, но в этом есть своя прелесть. От кендера пахнет приключением. Он заходит ко мне за спину и начинает ласкать мою грудь. Натыкается на подвески. — О. А это что… Так, а где… — кажется, он обнаружил отсутствие грудей. Испытывая подозрительность, засовывает руку под платье сзади, между моих ног и в панталоны. Нащупывает мошонку. — А это что? — повторяет он оторопело. — У меня есть сюпризы, — безголосо и похотливо шепчу я, наклоняясь и позволяя его руке проникнуть дальше. От чего кендер не отказывается. — Ладно, — отвечает кендер чуть смягчившимся голосом. Затем рывком, по-хозяйски, стягивает панталоны вниз. — Заколдована, что ли? — его пальцы ласкают мой член, как пойманную птичку. Я сама чувствую себя пойманной птичкой. — Нет, — отвечаю я. — Это с рождения… Подвески отвисают вниз от позы, чтобы сделать чувство натянутости моей недо-груди полнее, я обнажаю верхнюю половину тела, и сапфиры отвисают к полу, покачиваясь. Кендер целует мне ягодицу — раз, другой… — Можно? — его палец трогает мой анус. — Если бы ты была женщиной, я бы знал, что делать, но… у тебя только одна дырка… — Господи, да делай что хочешь, — я чуть не плачу от нежности, — перед тобой — моё тело… и оно всё твоё… — Ага, — отвечает кендер. — Класс. — Он встаёт на колени сбоку и принимается острожно инспектировать пальцами внутри, одновременно натягивая кожу на члене, нюхая и целуя бедро. — Ты прости, у меня был только один мужчина, да и то давно. Мой брат. Я над ним подшутила. «Подшутила?» Это не кажется оговоркой. — Я думала, если мы обе женщины, то лучше поймём друг друга, когда ты обнаружишь правду… но теперь я даже не знаю… — кендер осторожно и ритмично натягивает кожу на моем члене, одновременно ощупывая изнутри, отчего по моей промежности — Молчи, — шепчу я, — просто будь со мной мужчиной, и всё. — Мужчиной? — усмехается кендер, — Но как? — Встань сзади… Я готова… Отымей меня… — Ты сумасшедшая, — прыскает кендер, но неуклюже перемещается назад — прижимаясь пахом к моим ягодицам и наваливаясь на спину. — Или — сумасшедший? — Не произноси этого слова, — мычу я, падая лицом на кровать, — отымей меня… Отымей свою девочку… — Хорошо, — кендер начинает двигаться, его лобок стучится о моё междупопие. — А тебе этого достаточно? — Он трётся волосиками о мой анус и отвечает сам себе: — Ух, классная… Горячая… — Да, мой милый, да, — я извиваюсь под ним, трогая свои зажатые соски. — я вся твоя… Kinder берёт меня за бёдра и начинает стучаться сильнее, так, что слышны шлепки. В моих фантазиях его член — длинный и толстый — о, какой толстый! — распирает меня изнутри, растягивает, давит на всё что только можно, я чувствую его скольжение в анусе, я ощущаю, что он едва помещается, напирая своим изгибом на простату и долбясь в упругую стенку кишки. — Ты течёшь, как сучка, — шепчет кендер, задыхаясь и щупая мой мокрый член. — Я тоже… — добавляет он. — повернись ко мне… Я хочу целовать тебя… Я ложусь на спину, небрежно, томно прогибаясь и откидывая волосы, задираю коленки, раздвигая их и приглашающе похлопываю чуть пониже яиц, там, где должна быть вагина. Кендер наваливается, я ощущаю полное слияние — его мокрая промежность полностью ложится на мою. Он некоторое время долбится в меня, стиснув зубы, шипя от избытка чувств и запрокинув голову. — С тобой я действительно чувствую себя мужиком, — выдыхает он, похлопывая меня по щеке. — Как необычно. — Ты можешь кончить в меня? — спрашиваю я жалобно-просительно. — Я… попробую, — севшим голосом обещает кендер. Он начинает долбить особенно усиленно, потом протягивает руку вниз и принимается возбуждать себя. Я притискиваю его таз, удерживая руками. — чудо. Ты просто чудо. — он перегибается и целует меня, без отрыва, длинным затяжным поцелуем. Мы соединены вверху — и виртуально соединены внизу. Я чувствую, что меня накрывает оргазм. — Бере… гись… — шепчу я, имея в виду, что семя нужно держать подальше от естественных отверстий. Кендер не слышит — он ахает и его тело подёргивается, скованное магией его руки. Я с силой обнимаю его ногами, притискивая к себе, замирая в сладком опустошающем безвременьи оргазма. Горячая струйка льётся на мой живот. Кендер пару секунд с недоверием глядит на меня, потом ухмыляется. — Сучка, ты кончила, — хрипловато и тонко констатирует он. — Ты замечательный любовник. — Я уже отхожу от оглушения оргазма и ласково глажу его по щеке и шее. — Доработаешь языком? — интересуется кендер, указав на своё междуножье. — Мне всегда не хватает такого. — С радостью, мой сладкий, — мурлыкаю я, и мы перемещаемся в другую позицию — я лежу, вытянув ноги, а он с расставленными коленками — над моим лицом. — Лижи, сучка, — бормочет кендер в забытье и упоении. Я трогаю языком аккуратные миниатюрные половые губы и целую клитор, вызывая вздох кендера. — Глубже… Засунь его глубже, соси всё, что видишь! — Да, мой дорогой, — я игрива, как кошечка, я охотно погружаю свой язык в вагину, быстрыми движениями вылизывая промежуток и дразня нежное, как мякоть плода, нутро. Сосу, оттягиваю губами, и снова забираюсь внутри языком. — Сладенькая, — шепчет кендер, а я ощущаю, что у меня снова возникает эрекция. Но это не имеет отношения к нашему соитию. Это просто «барометр» моего отношения. Впрочем, кендер сам оборачивается, словно ощутив, что что-то происходит, и берёт член своей крепкой воровской хваткой. Затем приотпускает руку, от которой тянутся ниточки слизи. — Фу, ты вся в конче. — В твоей, — поправляю я. — Это всё ты в меня наспускал. Кендер шипит и тихо ругается от удовольствия. — Молодец, — неопределённо говорит он, прижимая мою голову руками к своему лону. Теперь мой рот плотнее притиснут к мягкому душистому естеству и яростнее надрачивает его скользкими движениями губ и требовательно вонзающимся, ищущим глубин языком. Из груди гендера вырывается уже совсем не мужской стон-хохоток: — Ох-хо-хо… О-хохоюшки… Ну ты и сосалка… — Я люблю тебя всего, — мычу я в лоно, ощущая, как пальцы кендера нежно трогают мою закрытую головку. Через некоторое время кендер сдаётся. — Не могу. Но это было классно… Ты меня всего обшмаляла, — он ухмыляется, смазывая со своего живота пальцами белую слизь. Я поднимаю к нему своё лицо, измазанное смазкой, сияющее счастьем. Люди любят меня. Чего ещё надо? Ну, допустим, не люди — кендеры. — Ты бы вымылся. Затечёт. Кендер кивает. Я веду его в ванную. Он справляется сам, я только подаю полотенце на выходе. — Ты действительно считаешь, что у нас бы ещё и дети получились? — насмешливо и чуть скептически интересуется он. — Не будем проверять? — предполагаю я. Я уже вымылась «по своим каналам» и завернулась в халат. — Может быть, чай? Я уже предвкушаю посиделки у тёплого камина с печеньем, и кендер, судя по всему, рассматривает те же перспективы, но затем он предупредительно поднимает ладони: — Не в этот раз. — затем, смягчаясь: — Я попозже приду. Вот и хорошо. А то я представила остаток ночи в одинокой холодной спальне — и мне опять жутко.