дурачок, не лезь целоваться.

***

Андрей Андреем, а восхищаться Серафимом и снимать любимую «Алису» нужно по расписанию. Поэтому, первые полчаса от концерта Глеб не отлипает от балконных перил вместе на пару с Даней Кимом, ручками почти что как девчонка машет и на припевах какие-то обрывки выкрикивает, как бы незаметно подпевая. Традиции чтит. И Серафимом гордится. Но когда звезда на сцене вновь заводит старую шарманку про то, какие треки он не поет и не будет петь, Глеб, устало вздохнув, всё-таки отлипает от железных прутов и проходит обратно к Андрею. — Тебе взять чё-нить на баре? — с завившихся от влаги кудрей смахивает пот ладонью и укладывает их обратно на бок в качестве челки, а после, нагнувшись к Андрею, подставляет ему своё трижды проколотое ухо, заставляя чуть ли не насильно почуять запах своего душащего «Валентино» — А? Да, что-нибудь на твой вкус, солнце. — как-то не задумываясь, на ухо отвечает Андрей, явно без желания смутить своего нового знакомого такими обращениями. Просто по привычке уже. — Хорошо, — пускай на желание смутить хоть и не было даже малейшего намека, да и до Глеба это обращение не сразу дошло, ибо уже привык к фразам и пофриковее, но, в итоге, спустя всего пару секунд, когда Серафим на фоне наконец заглох, последнее слово в предложении всё равно набатом ударило по голове. Про себя задумался, мол, звучит приятно, но на любителя, конечно.. И ему нравится. Но главное лицо держать, поэтому, он только сжато улыбнулся краешком губ и, скрывая кровоточащих бабочек в животе, кивнув головой, утопал по лестнице вниз, параллельно махая Серафиму ручкой из толпы и молясь на то, чтоб его в ней же не задавили хотя бы до того момента, пока не дойдёт. На баре встречает уже знакомое лицо, с которым Глеб пропадает минут на десять, а после, возвращается с двумя уже готовыми коктейлями в руках. Снова к Андрею подходит, рядышком садится за столик и передает длинный стеклянный стакан с чёрной трубочкой его владельцу, невзначай, но абсолютно спокойно спрашивая: — Поцелуемся? — Давай. — забирая коктейль, абсолютно спокойно отвечает Андрей, явно надеясь на то, что тем самым гениально переиграет и застыдит Глеба. Но тот только мразотно хихикает в ответ, — Ха-ха, ебать ты тип, — окидывает сидящего напротив Андрея крайне двойственно-оценивающим взглядом, а после, всё-таки решает пояснить, в чем суть доёба: — короче, это коктейль так называется, типо, «поцелуемся?» — мой любимый, бай зе вей. мне его тут всегда знакомые-бармены делают, там короче: мята, тростниковый сахар, бакарди, спрайт, лайм, лед и.. смотри,— указав пальцем на край чужого стаканчика, он щурится и, всё же найдя на нём следы чего-то, похожего на соль, продолжает: - у тебя тут соль по краям бокала, а у меня — сахарная пудра. — Улавливаешь? Если пить из бокала, то тебе.. ну, будет как-то «не оч» пару секунд — и чтобы эта хуйня прекратилась, надо как бы — он показывает пальцами воздушные ковычки, — нейтрализовать сахаром. Звучало это всё сейчас, конечно, как новый трек для Андрея, так что, мозгам, по которым ещё и долбил Серафим на фоне, было трудно не расплавиться. Но благодаря безумно красочной жестикуляции Глеба всё становилось предельно понятным. Активный он.. теперь даже интересно, а какого рода пудра у него там вообще? — Ебать ты тип.. — явно пародируя сказанную раннее фразу, Андрей плывёт в ехидной улыбке, — обманул, негодяй, а я уж понадеялся.. — Но твой вариант мне тоже понравился, если что.. — чисто к слову добавляет Викторов, видимо вспомнив, что он сюда целенаправленно ехал с желанием перепихнуться в каком-нибудь толчке и поехать на Златочке добухиваться с Серафимом, чтобы на следующий день ахуеть от количества отеков и, возможно, пары выбитых зубов. Бывало уже. В ответ Андрей только заливается привычно-басистым хохотом и, закрыв рот трубочкой из-под коктейля, всё-таки возвращает свой взгляд на Серафима снизу. Как-то слишком долго на Глеба пялился.

***

К концу концерта Глеб, ко всеобщему удивлению, успел опустошить лишь два с половиной бокала своего «поцелуемся?» (коим на деле являлось обычное мохито с его авторскими правками), поэтому, всё ещё оставался во вполне себе трезвом разуме, и даже за кулисы по лестнице прошел без чьей-либо помощи, хоть Артём Монро и предлагал понести на руках.. Но даже несмотря на трезвость, к моменту освобождения Серафима от оков, Глеб уже успел где-то посеять свою сетчатую тюль за много российских денег. Обидно, конечно, но ему не привыкать. После концертов Серафима постоянно что-то теряется — а он тут гость ну уж очень частый. Так что, должен был знать. Просто повыебываться лишний захотелось, вот тебе и последствия. — Ну ты как всегда — ахуенно, — обнявшись и упав с сегодняшней концертной звездой на диван, чуть севшим от криков голосом, восторженно продолжил лепетать Глеб, при этом, уже распаковывая вторую бутылку воды подряд. Наорался пиздец, но не перебесился явно, — мне очень понравилось..

***

Цель облизать Серафима за организацию такого интересного времяпрепровождения сегодня однозначно была выполнена на все двести процентов из ста. Поэтому, растянувшись лужицей по кожаному дивану посреди закулисья, Глеб уж совсем устало откидывает кудрявую голову о его спинку и затягивается электронной недо-сигаретой со вкусом вишни, как бы освобождая Серафима от диалога. — Пиздец, братан, где ж ты так ебашишь, что так устаешь.. — поднимаясь с дивана, завершает Серафим, слыша в ответ чужой хохот сквозь кашель, которой явно говорил всё за Глеба, — бля, и с какого хуя ты раздетый.. — оглянув того с ног до головы, не успевает Серафим даже полноценно высказать претензию до конца и выслушать на неё ответ, как на подхват Глебу выходит достаточно внезапный и мятый Андрей, кидаясь со своими базовыми наборами слов и действий, что вкупе создавали крайне сахарную картину. А Викторов, свесив голову, пускай и не видел происходящего, но даже от одной этой приторной беседы морщился, закатывая глаза и вздыхая показательно тяжело, пока Серого не освободили и не дали снова вставить свое: — А ты домой? — на которое ему отвечают уже привычным: — Да, ты со мной? — которое обычно является почти что риторическим..