Тридевятая Сказочная Академия

Сестрица Алёнушка

Ох уж это удивлённое лицо моей соседки! Губки бантиком в звуке «у», раскрытые невинные глаза, в которых видишь собственное отражение, поднятые брови. — Подрабатываешь трубочистом? — прервала нелепую паузу, усмехнувшись. — Я… — нерешительно выдала Света, мельком глянув на руки. Она вошла, продолжив, видимо, придумывать оправдание, попутно осматривая феечек. — Ты, ты, — передразнила, плюхнувшись на кровать. — Иди умойся, потом расскажешь. — Окей, — выдохнула она, выуживая ноги из грязных балеток. — Глаз-да-глаз. Чувствую себя какой-то старой нянькой, — прокомментировала, обращаясь к феям. Вода прекратила шуршать и Света почтила присутствием. Повесила полотенце на шею и вытирала им руки, сев на кровать напротив. — Мы проследили за злодеями. Они устроили казино в помещении, где хранятся артефакты. — Кто бы сомневался! И чего ты суёшь туда свой нос? А если бы заметили? — Света не возникала, терпеливо подождала, пока я снизойду на милость. — И что прикажешь, контролировать тебя теперь? — назидательно проворчала. — Валь, я ценю твою заботу, безмерно благодарна за неё! Но иногда наши мнения разнятся. И там, где ты предложишь отсидеться, я предпочту действовать. Одна из наших одноклассниц была запугана нашими же одноклассниками, попросила сохранить в тайне её беду, я сделала то, что посчитала нужным. Завтра обращусь к директору, попрошу, чтобы… Не знаю, обратил внимание, — она сделала паузу и посмотрела на меня с вызовом. — Пообещаешь мне кое-что? — Ну да, конечно, я ловлю её, как нашкодившую младшеклассницу после тихого часа, а она ставит мне условия! Феи негромко начали позвякивать. Мы со Светой оборвали спор, переключившись на них. — А как они тут появились? — полушепотом уточнила подруга. — Через форточку… Я думаю… — ответила ей также шепотом. Феечки зашуршали, что-то уточняя друг у друга. Одна из них улетела к балкону, в нашей комнате он был небольшим, с одинарной дверью. Оранжевая пикси мельтешила, не решаясь лететь следом. Света решительно сдёрнула полотенце с шеи и направилась к балкону. Выдвинула щеколды сверху и снизу. Феи ворохом выпорхнули, как только она открыла дверь. — Что там? — спросила одновременно у оранжевой феи и подруги. Света не ответила, вышагнула на улицу, а феечка опасливо посмотрела на меня. Я встала с кровати, последовав за соседкой. Ночной воздух царапал кожу. С трудом разобрала, что происходит, привыкая к темноте. Даже с учётом, что фасад спального корпуса освещали фонари. Феечки подлетели, подсвечивая медленно ступавшую во тьму какую-то девочку из младших классов. — Там кто-то за воротами… — пробубнила Света, заскакивая обратно в комнату. Через пару секунд выскочила обратно, в потрёпанных балетках и с луком наперевес. Привыкнула к темноте, а по спине пробежал холодок: за школьными воротами в отдалении стояли несколько человек. Один из них покачивался, будто играя на флейте. — Боже правый, — на выдохе вырвалось у меня. — Света, черт возьми, что ты делаешь?! Подруга не медлила, перебралась за перила и намеревалась спуститься. — Света! — Тихо! — шикнула она. — Не хватало еще оступиться! Я схватилась за резную перегородку балкона, в панике перебирая все возможные плохие варианты событий. — Светка… Последняя фея — оранжевая — подлетела к подруге, подсвечивая ей путь. Пожалуй, даже моё воображение не смогло найти худший вариант: силуэты перелезли через ограду, как только заметили нас. — Света, скорей! — похлопала ладонью по перилам. Девочка, как лунатик, шагала, не обращая внимания ни на фей, ни на нас, ни на угрозу.

Царевна Лягушка

Мысленно проговаривала ругательства, успев порезаться несколько раз. Оказывается, спускаться при ночном освещении довольно травмоопасно! Кто бы мог подумать! Как же не хватает под боком Славы с его замечательными растительными лестницами! Оранжевый фонарик в лице феи удачно подсказывал выступы, за которые можно ухватиться. Спрыгнула на землю, когда оставалось около двух метров. — Уфх! — но времени переводить дух не было: рванула к девочке, минуя кусты и живые изгороди. Разбойники были так близко, что уже могла разглядеть их блестящие глаза. Девочке было лет одиннадцать, тонкая и рыжеволосая, вряд ли тяжелая, но как далеко я смогу унести её? Не думая более, выхватила лук, прицелилась и зарядила одному из преследователей в ногу стрелой. От неожиданности он крикнул и свалился. Зато стало очевидно, что это не иллюзии. Улучив момент, сгребла девочку в охапку и побежала, пока феечки накинулись на второго разбойника. — Ах ты, бл… — рявкнул раненый, не стесняясь в выражениях. — Ч… Что?.. Что происходит? — девочка пришла в себя, с облегчением выдохнула и поставила её на ноги. — Берегись! — пихнула она меня в сторону. Нож скользнул мимо. Закрыла собой младшеклассницу и дёрганно огляделась. Мои стрелы были ученическими, весомого урона нанести были не должны, и пронзённый разбойник отхаркиваясь и отплёвываясь уже костылял следом, а в руках второго переливалось лезвие, играя далёкими фонарными бликами. Феечки исчезли. — Ни шагу, — пригрозила самому опасному, нацелившись луком. Он не послушался, медленно сближаясь. Сердце ёкнуло, я задышала с нарочитым усилием. — Если не прекратишь геройствовать — и тебя заберём, — угрожающе произнёс тип с ножом. — Я сказала ни шагу, — выстрелила ему перед сапогом, преградив путь стрелой. — Какая грозная, — подошёл раненый. — Дочь королевской посудомойки, а чего возомнила! — Что? — внезапно вырвалось у меня от столь вопиющей наглости. — Да ты посмотри на себя! — продолжил скрипеть зубами тип. — Родители — землекопы, а мнит себя героиней! Наверняка, балбес провоцирует. Хочет, чтобы я отвлеклась на него, а головорез с ножом закончит дело. Может, следует припугнуть их? Но чем? Дочь Ивана Царевича? Царевны Лягушки? Нет, нужно нечто, что заставит их так же, как меня, задуматься… — Язык прикусила, мартышка? — не унимался упырь. — Я дочь Алёши Поповича. Нож в сторону. Живо! Разбойники переглянулись. Вспомнила о существовании еще одного, того, что загипнотизировал девочку, но его след простыл… — Врёшь! — головорез сделал широкий выпад, и пришлось парировать острое лезвие собственным луком. Девочка ойкнула, я оскалилась, поняв, что тетиву оборвало. Второй разбойник схватил младшую, она стала сопротивляться и брыкаться, пока я отпрыгивала от новых выпадов. — Бей по раненой ноге! — вставила я краткое указание. — Ы-а-а-а! — грубый вскрик вскоре. Девочка проскользнула мимо. — Идиот, — рыкнул головорез и переключился на младшую. Я навалилась на него, нагнав, и сбила с ног. Попыталась забрать нож, но хватка была железной. А после мне зарядили каблуком по спине и отшвырнули в сторону. Столько острой внезапной и точечной боли я еще не испытывала. На мгновенье потеряла ориентацию. — За ней, — процедил головорез и навалился на меня сверху, намереваясь то ли убить, то ли изуродовать. Я подняла брови и в последний момент с силой дёрнулась в сторону — лезвие соскользнуло на руку, оставив порез на плече. Дёрнулась снова, почувствовав прилив адреналина. Разбойник хлестанул меня по щеке грязной ручищей. Я плюнула ему в лицо: — Отребье! — ужас, что позволила себе! Но в такие моменты в голову лезут лишь гнусные и грязные слова… — Мало вам похищений, теперь будут трупы, — процедил тот, и в его глазах блеснули недобрые огни. Я оскалилась. Даже не знаю, храбрилась, или настолько испугалась, что прочие эмоции как отрезало. Разбойник вновь занёс нож. То ли он медленно это делал, то ли я успела свихнуться от паники. Снова плюнула в лицо, и одновременно с этим схватила его запястья. Но сил удерживать такого здоровяка не было, и нож медленно придвигался к шее. — СВЕТА! Оранжевая фея ослепила бандита, нож выпал у него из рук лишь косвенно задев меня. А затем был удар, от которого его откинуло в сторону. Никогда бы не поверила, что буду с такой радостью смотреть на братьев Соловьёв. Антон протянул мне руку. Стоило подняться, моментально обрушилась усталость, будто не спала ночь перед экзаменом. В глазах потемнело. — Ох, лягушки зелёные… — ухватилась за голову, Антон не спускал глаз. — В обморок падаешь? По заветам Елисеевны? — усмехнулся парень, но быстро переменился в лице, как заметил порез. — Оборжаться, — я прикрыла глаза. — Может, еще и с тобой подраться? Ну так, по приколу? — стало получше, и сфокусировалась на обстановке. Валя стояла чуть в отдалении, рядом были наши злодеи, которые присутствовали на ночной вечеринке. Рыжая младшеклассница, Гадкий Утёнок, Буратино…

Буратино

Всё шло как по маслу, мы уже планировали уходить, но настойчивый стук услышал даже я, будучи в наушнике. Валя — Сестрица Алёнушка — тяжело дыша, взмолила о помощи. По всей видимости, лучшим решением было игнорировать обстоятельство, по которому она вообще узнала о нашей закрытой вечеринке, но я понял это опосля, когда мы разношерстной бандой выбежали на улицу. Одно дело, когда вы приглашаете прохвостов, чтобы по мирному поиграть с ними в покер или рулетку, но когда они нападают на ваших принцесс… Всё было так запутано, однако я понял, что Валя со Светой пытались помочь рыжеволосой мелюзге с младшей параллели. Но почему Валя прибежала к нам? Похоже, никто мне не расскажет. — Нам нужно отпустить их, — сказал Антон, придерживая Царевну под руку. Света округлила глаза. — Если Павел Петрович узнает… Получат все. Царевна не была расположена на такие откровенные условия. — Если мы не скажем, то кого-нибудь еще украдут, или убьют. Хотите сохранить в секрете? У вас уже не получилось, — Света отдёрнула руку. Наверное, она совсем сошла с ума. Одного разбойника сдерживала какая-то страшно-зелёная магия Хозяйки Медной Горы. Второго же опоясала змея и припугнула паучиха, хотя, как по мне, от Гордея исходила куда большая угроза. — Никого не украдут и не убьют. Мы восстановим защиту, которую случайно вырубили, — дипломатично продолжил Антон. Девушка болезненно ухватилась за голову. — Я обещаю, — настоял Соловей. И Царевна, наконец, свалилась в обморок. — Света! — охнула Валя, вскочив с места и подбежав. — А почему стражей нет по периметру школы? — вслух подумала Гадкий Утёнок. — Зато несколько гуляет по холлу, — буркнул я в ответ.

Капризная принцесса

Раннее утро, умиротворённый воздух! Ляпота! Ну, почти… Радио в сто тысячный раз заглушили, выключая мне внеклассную работу. К слову, оно даже в первые дни вещания не работало, как следует. Я закрыла на замок дверь в радио комнату скорее из привычки, чем по соображениям безопасности. Кому нужна комната с не работающим школьным оборудованием? Безумцам разве что. Уточнила время на настенных часах. Скоро начнутся занятия. Не столь скоро, чтобы совсем, а скоро, в плане некоторого промедления. Я вздохнула. Можно было бы чуть дольше понежиться в кровати. И кому, кроме меня, это дурацкое школьное радио вообще сдалось? Прошлась по полупустым коридорам, спустилась на этаж ниже. Из распахнутой двери в медицинское крыло доносились громкие разговоры. Любопытствуя, посмотрела внутрь. За белой аркой располагался коридор, облицованный серой плиткой. Несколько дверей, ведущих в стационар и палаты. Слышно было всё, вплоть до вздоха. Теша собственное любопытство, упёрлась о стену. — …и почему же? — Можно подумать, я нарочно. — Можно подумать. Но, узнавая тебя ближе, в этом всё больше сомнений. — Не думаю, что можно хорошо узнать кого-то всего за пару дней. — А я и не сказал так. Миролюбивая беседа. Голос принадлежал, скорее всего, Трофиму — сыну Храброго Портняжки. А женский… Судя по всему, говорила та самая девушка-атлант. Больше в медкорпусе быть было некому. Я хохотнула, вспоминая историю, как молодой портной одурачил великана. Разговор оборвался. — … — … — Я сейчас, — хмыкнул парень, и послышались шаги. Шмыгнула под лестницу, сконфузившись. — Бр-р… — недовольно произнёс Трофим где-то рядом, но вернулся, не обнаружив источник отвлечения. Зачесала короткие светлые волосы за уши, поправила ободок. Вышла из-за импровизированной баррикады. Не мешало бы протирать ступени и с обратной стороны! Поёжившись, фыркнула. Мерзкий хихикающий звук где-то неподалёку прервал мои мысли также внезапно, как секундами ранее довелось оборвать беседу в медчасти. Я медленно обогнула перила, встав за ними. И обомлела, сильно сжав перегородку, когда увидела источник звука. Два чёрных рогатых беса кряхтели, пританцовывая. Один держал в руках указку, подозрительно напоминающую волшебную палочку, другой подёргивал собрата за уши и хвост. Оба бесёнка двигались в некоем чётко обусловленном направлении. Где-то между оцепенением и порывом последовать за ними, меня ухватили за рукав, и силком завели в стационар. — Вообще-то подслушивать нехорошо, — улыбнулся Трофим, нахмурив брови. Наверняка ожидал бы извинений, но довольно быстро сменил тему: — Ты в порядке? Вьющиеся светлые волосы, внимательный взгляд карих глаз, дотошный до мелких деталей. — Да… Я… Случайно… — путанно объяснилась, оглядываясь. Черти исчезли. Может, наваждение? — Слушай, не то, чтобы я вникала в чужие дела, но Атланта в курсе сказки о Храбром Портняжке? Твой отец великанов обманывал… — прищурилась, начав внезапный напор. Портняжка ухватился тонкой рукой за шею, улыбаясь неловко. — Значит, не в курсе… — заключила, скрестив руки. — Пушин предложил попытаться разговорить Атланту. Может, помогу ей вспомнить, что случилось. Ответ не самый лучший, но хотя бы показался правдивым. Возможно, парень чего-то недоговаривал, но вряд ли я добьюсь большего. Фыркнув, поправила ободок, смахнув волосы с лица, и оставила их разбираться с делами самостоятельно. Задумчиво дошла до места, где увидела бесенят, осмотрелась. Куда они направлялись? — Ох, Берта? Чуть в сторону… — окликнула меня Глинда, переносившая в руках такую груду книг, что еле-еле видела дорогу впереди. Я резво отшагнула прочь. — Помочь? — Не! Плавали, знаем! — хохотнула волшебница. Проводила взглядом её удаляющуюся фигуру. Задумчиво протянула: — Хм… Несуразица. В голове не укладывалось, зачем доброй волшебнице призыв бесов. Для доставки волшебной палочки? Они что, такие тяжелые? Решила, что самым верным решением будет доложить кому-нибудь из компетентных. Кабинет директора был закрыт. Не мудрено, рабочий день еще не начался. Кикимору можно было обнаружить в закрытом внутришкольном саду, за окучиванием грядок. Но, выглянув из окна прилегающего коридора, я её не увидела. По мере поисков, время неумолимо отмеряло счёт, а школа просыпалась, наполняясь учениками. Черномор, как гром среди ясного неба, столь же неожиданно показался из-за угла. Спешно опустила взгляд. Ну уж нет! Еще чего не хватало! Вдруг это вообще его происки. Из-за широкой спины тёмного мастера показался профессор Водяной — мужчина низкорослый и полноватый, с перепонками на широких ладонях. Но, несомненно, сведущий в магии, хоть и преподающий нам литературу с историей. — Профессор Водяной! — быстро нашлась я, когда он поравнялся. — Чем могу помочь? — поприветствовал он кивком, уловив мой порыв.

Синюшка

Утром голова разболелась чрезмерно сильно, будто раскалывающийся орех, по которому настойчиво бьют черенком топора. По всей видимости, бабушка постаралась. Она частенько что-то вытворяла ночью, чтобы усложнить мне утро. Не всегда из злых побуждений, но чаще именно из-за них. Что именно с ней случилось, она не рассказывала. Она вообще ничего не рассказывала, преследовала меня молчаливым духом. Некогда была могущественной ведьмой, с которой считался весь мир первосказок, наравне с Бессмертным и Ягой. Но что-то случилось. Нечто, заставившее её привязать собственный дух — и соответственно силы — к внучке, а физическую оболочку умерщвить или спрятать. Видела её полупрозрачное воплощение лишь я, и хорошо. Пугать остальных в планах как-то не было. Моя соседка по комнате — Хозяйка Медной Горы — вела себя по отношению ко мне сдержанно. Не сказала бы, что как-то высокомерно или брезгливо. Именно сдержанно. И на том спасибо. Не знаю почему, но её ящерицы никогда не находились подле духа бабушки. Не верю, что подручные чувствуют такую углублённую магию, но совпадение было любопытным. В нынешнее утро дух бабушки облюбовал невысокий шкаф на моей стороне комнаты и, как и всегда, неподвижно сидел, скрестив мертвецки тощие синие руки и смотря тёмными впадинами на месте глаз в пустоту, понурив голову, подвязанную тёмным цветастым платком — самым цивильным предметом гардероба. Чем выше усаживалась бабушка, тем злее была. Её нынешнее расположение идентифицировала бы «раздражённым». Я приложила к голове холодный компресс из пластиковой бутылки с водой. — Лучше на «злодействе» сегодня присутствовать, — обратила внимание Эллен, уже намеревавшаяся покинуть комнату. — Да… Знаю… — кивнула, удостоверив, что услышала. Не то, чтобы урок злодейства вообще когда-то было безопасно пропускать, но после ночных злодейских вечеринок, присутствие было будто обязательнее обычного. Натягивая серую кофту, обнаружила на плече разрез. Чья-то шалость или собственная невнимательность — неважно. Решила симметрично разрезать второе плечо. Плечи обнажились, рукава покрыли половину пальцев. Не самый худший вариант. Обхватывать рукавами ладони теперь будет проще. Подоспела на урок злодейства точь-в-точь к звонку. Как обычно, шумный класс не заметил моего появления. Бабушка стояла, выглядывая из лабораторной комнаты. Ей нравился кабинет злодейства, уж не знаю, виной тому была волшебная аура, температура или еще что. Лысая серокожая Аника мельком встретилась со мной взглядом, но продолжила разговор с Карлой, у которой пятна на руках переходили в перья на локтях. Они были не совсем ведьмами, скорее оборотнями. Горгульей и гарпией. Сын черномага-чернокнижника — Глеб — раздражённо вздохнул, положил ноги на парту и, осмотревшись, прикрыл глаза. Низкорослый разбойник с соседнего ряда — Третьяк — быстро заметил это и начал докучать однокласснику. Симон — тихий темноволосый парень с рытвинами на лице — настаивал, что был сыном шабашной ведьмы Нарнии, но никто не доверял безосновательным россказням, отчего тот совсем ушёл в себя, став нелюдимым и засев за последней партой последнего ряда в одиночестве. К разделившей со мной комнату Эллен то и дело подбегали то подручные, то злодеи в классе, что-то кратко согласовывали, и убегали. Девушка с бледной кожей и длинными спутанными волосами — мавка-русалка с грустным именем Досада — грела уши, но, стоило Гингеме это заметить, как зеленокожая, перейдя через пару парт, наотмашь хлестнула любопытствующую по шее, прошипев что-то угрожающее. Снежная королева опаздывала, но упаси душеньку, если попадёшься ей на собственном опоздании. Бармалея некогда заперли в кабинете злодейства на ночь, а Гингему, кажется, отправили свидетельствовать свадьбу болотных упырей. Голова разболелась, я раскрыла большой учебник и, поставив его, упёрлась лбом о парту. Бабушка вмешивалась в мои сновидения, чем провоцировала недосыпание и головоломки. Сегодня не изменила себе. Постучала головой, хоть как-то пытаясь свыкнуться с ощущениями. — Эй, подружка… — за пустующее место моей парты подсел Гордей Соловей. Я осторожно подняла глаза. — Такое дело… Мы похерили защитный барьер, надо как-нибудь подсобить. Общими усилиями, желательно. Почему мне должно быть до этого дело? Почему они думают, что я обязана им помогать? Уставилась на пальцы, начав шоркать ногтями друг о друга. — Мы же… Не… Не умеем, — пролепетала, боясь отказать. — Стащим какую-нибудь умную книгу и объединим волшебство. Должно получиться, — сонно пробормотал Гордей, налегая на парту. — Не возникай, ок? Труба зовёт, значит надо… — Гордей, — присвистнул Жарыныч, — Кир зовёт. — Сек потерпи, чё такой суетливый? — развалился на стуле Гордей, не в восторге, от того, как им пытаются помыкать. Я опасливо наблюдала за действиями парней. — Гордей, — окликнул брата Антон, головой кивая в сторону свободного места рядом с Бессмертным. — Пхф, — недовольно фыркнул громила, но послушался, стукнув плечом Жарыныча. Змей занял освободившийся стул. — Всё нормально? — скорее утвердил, чем спросил он. Незаметно подсмотрела парню за спину: бабушка теперь находилась напротив моей парты, но возле стены, у последнего ряда. Перемещалась она редко, и как это интерпретировать, сказать было непросто. В любом случае, она всё еще не поднялась выше, что, очевидно, было скорее благоприятно. — Почему ты мне помогаешь? — прошептала, прислонив руки ко рту. — Потому что с такой, как ты, нужно дружить, — просто ответил Жарыныч. Обычно он не отлипал от зеркалофона, но сейчас, скрестив руки в замок, осматривал класс. Тон злодея был умиротворённым. Это успокоило, и я снова положила голову на парту. — Ха-ха-ха-ха! — в класс впорхнула Снежная Королева. Бьюсь об заклад, привела опоздавшего. — Держи, — тихо отозвался Жарыныч и ткнул чем-то мне в руку. Коробка «ибупрофена». — Спасибо, но… Мне такое не помогает, — я замялась, испытав букет страха, стеснения и грусти. — А они и не для обычных смертых, — довольно ухмыльнулся Жарыныч. — Для бесс~мертных, — по-змеиному дополнил он. — Ты что… Украл у Кирилла? — всё еще с подозрением и недоверием в голосе, погладила предплечья. — Тишина! — рявкнула наставница. Трубадур ожидал участи у кафедры. — «Нет» — помотал головой Жарыныч. — «Держи»! Медленно приняла пачку, высунув одно звено. Подождала, пока станет достаточно шумно, чтобы достать таблетку, взяла колбу, отколола кусочек льда и растопила, запив. — Я бы не стал ничего пить из этой, прости господи, посуды, — то ли выразил брезгливость, то ли пошутил сосед. Покосилась на него с недопониманием. — Брезговать пить из собственных колб? Ведьме? — Приватизированные приборы в классе, полном пакостников всех мастей? — рассудил Жарыныч. Я потупилась. Вероятно, он был прав. Урок прошёл спокойно. Таблетка действительно была какая-то странная, вероятно, нацеленная на головную боль, вызванную магическим методом. Трубадур вышел из кабинета злодейства с отсутствующим голосом, прямо как Русалочка. То, что злодейка начала веселиться с опаздывающими представителями «добра», внушало лишь опасения. Хотя, может, ей захотелось отведать свежей крови. — Слушай, будут проблемы, можешь писать, — вклинился Жарыныч. — Я… Не думаю… Что это хорошая идея… — выдохнула, пытаясь говорить погромче. — Не навязываюсь, просто открываю путь взаимодействия! — мудрёно ответил Жарыныч, приподняв ладони. — Уже сказал, считаю, что дружить с тобой — крайне предпочтительно. Если какие-нибудь олухи этого не понимают, помянем этих олухов… Бабушка молчаливо стояла в центре коридора, омываемая нестройными потоками учеников. Чуть помедлив, тихо спросила, остановив тем самым Жарыныча, намеревавшегося улететь. — Как ты узнал… Про таблетки… Как вообще возможно узнать информацию такого толка? Я никому не рассказывала… — Мы же все здесь тёмные маги. У всех нас есть свои негласные секреты. Нахмурилась. Во взгляде Жарыныча промелькнуло удивление и страх. — Не надо… Не играй со мной… — опешила я. Парень нехотя осмотрелся и отвёл в сторону, облокотившись о подоконник. — В тебе таится некая страшная сила. Хвостом чую, загривком, нутром — как угодно. Нечто неподвластное никому из нас. Слушала молча, изучая трещины в каменном полу. — Наверняка твой потенциал нужно просто раскрыть. Мой раскрыл директор Тридесятой. Если обратиться к Пушину — станет жить легче и лучше, как минимум всякое отребье типа Соловьёв или Бармалеев будет не помеха… Не знаю, что именно в словах Жарыныча было решающим, но бабушка повисла в воздухе так высоко, что извернулась в пояснице в неестественной позе под потолком, вытянув на меня жилистую шею, и смотрела мертвецким взглядом, выпячивая нижнюю челюсть в пугающе-нелепом выражении. Чем дольше смотрела, тем ближе придвигалась шея. Я отрицательно помотала головой. — Что-то… Не так… — задумчиво огласила, переводя глаза на парня. — Какой еще «потенциал» раскрыл директор Тридесятой? Что за негласные секреты? Как ты узнал о таблетках? — поймала себя на том, что больше не мямлю, и задумчиво замолчала, снова отведя взгляд. Нет, здесь мне ловить нечего. Бабушке что-то сильно не понравилось, и надо было обрывать этот диалог, хотя бы для того, чтобы она успокоилась. — Прости… Мне нужно идти… Жарыныч помедлил, но кивнул и взмахнул крыльями, оставив меня. Действительно, не навязчиво. Какое странное утро… Постукала пальцами по подоконнику и потянулась за зеркалофоном. Открыла личные сообщения с пользователем Zlovoploty.       baba.sasha: надо поговорить, где тебя найти? Но тут же стёрла, не решившись отправить. А вдруг Жарыныч специально выводит меня на своего друга? И кому тогда доверять? Бабушка оказалась в конце коридора. Смотрела в сторону, а не на меня. Звала куда-то. Видимо, доверять следует только себе и бабушке, хотя это и так было очевидно. Ох, если бы она могла пробурчать что-нибудь внятное, а не пакостить из собственного недовольства, как какой-нибудь тщедушный полтергейст! Бабушка привела в библиотеку, но что именно она хотела показать или донести… Глубоко вздохнула. Однозначно, чтобы я что-то узнала или прочитала. Но, кажется, чтобы осилить всю библиотеку, следует запастись титаническим терпением и космическим количеством времени. Библиотечный гном в весёлом красном колпаке уже намеревался направиться ко мне, но я ретировалась, не дав ему этой возможности. — Баб, ты рассердилась, я поняла. Попробую понаблюдать за Жарынычем и узнаю, что он затеял… Ну, постараюсь…

Дунай

— Кощея уже с дюжину лет никто видеть — не видывал, чем, баба, докажешь? — воевода прокашлялся, деловито держа широкую ручищу на топоре в подпоясанной зацепке. — Дак, видать, вертался его мстительный дух! Как же иначе-то мне объясниться? Собственными глазами видала, как подлетел к соседке туман в личине чёрной тени. Подбежала — так он и рассеялся, вместе с соседкой! — Ты, баба, за нос то меня не води! Не Кощей это был, а обычный какой прохвост, тёмными силами балующийся! Я подошёл к воеводе, как только осмотрел место преступления. Вероятно, у Бессмертного появился подражатель. Или подрос отпрыск, но, судя по весточкам из сказочных академий, это исключалось. То, что на меня (и других вольных богатырей) свалили несвойственные обязанности, было для простого обывателя — в порядке вещей, но у нас вызывало вопросы, на которые так никто и не ответил. Коррупция, сговор, глупость или обычное наплевательство, кто знает? Но, раз уж простые люди страдают, кто поможет, ежели не мы? — Не наседай на неё, Булат Палыч, — дружески похлопал воеводу по широкой спине. Он неловко ухватился за лысеющую голову, будто я застал его за непристойным занятием. Хороший он дядька, здоровый, как медведь, и исполнительный, как вол. Был бы дальновидным, являлся бы феноменом идеального человека, но, пожалуй, никому не суждено быть идеальным. — Не знаю, что нынче творится на славянских землях, но будьте настороже. А лучше отправляйтесь за стены ближайшей крепости, пока ситуация не прояснится, — обратился я к женщине. — Да кто ж нас пустит-то! Дунай Иванович? — Ваш сюзерен — Царь Горох, все его вассалы гостеприимны, — посмотрел на воеводу, он утвердительно кивнул мне. Вероятно, выбрал слишком высокопарное изъяснение, так как женщина выдала: — Лучше уж погостить у Морозко! — Не испытывай судьбу, глупая баба, до Морозко вам добираться и добираться! — Ваше право, — произнёс сдержанно. Хотя, вероятно, женщина съязвила. — Но, раз уж вы не относитесь к лесному царству, то на их радушие я бы не рассчитывал.       В дорожной палатке гулял лёгкий сквозняк, колыхавший края коричневой карты, подпираемой камнями. Несколько моих доверенных сослуживцев негромко обсуждали доступную информацию. — Гонец! В палатку вошёл парень, в одеждах на европейский манер. — Дунаю от Пересвета, — отдал честь паренёк, протягивая свиток. — Мда, а в сказочных академиях процветают зеркалофоны, слышали, мужики? — усмехнулся Тахир — сын батыра Тонгуча, племянник батыра Ортанчи и батыра Кенджи — и самый младший участник наших обсуждений. — Мы в сказочной академии? — протянув паузу, спросил я, разворачивая донесение. Тахир буркнул, но послушно отвёл чёрные глаза в сторону. Пересвет указал нам места, где побывал его отряд в западной части славянских земель. Картина вырисовывалась неутешительная, что навевало на мысли о возвращении тёмного мага. — Может, Баба Яга? — Не уверен, что она раньше промышляла подобным. — Возвращение Кощея… — А пропадал ли он в таком случае? — Сбегал ли кто-то из тёмной темницы? — вслух подумал я, обратив внимание на точку на карте. — Нужен рапорт оттуда. А сами наведаемся в ближайшую академию, аналогично попросим и Пересвета. Сколько их вообще? Две? Значит, управимся скоро. — Академий три, — поправил меня Тахир. — Но третья где-то глубоко в Сибири, и учатся там, в основном, всякие звери, фамильяры да существа схожего толка. — Академия животных, вот ведь потеха, — пробасил хохотом Булат Палыч. — А кони-то наши обучены грамоте разной, да премудростям житейским? А иначе, зачем нам такая скотина? — Не наседай, Булат. Будет тебе! В сказочном же мире живём, — улыбнулся я, выуживая гусиное перо с чернильницей. — А к тебе просьба, Тахир. Прибудем в академию, не лезь к девушкам, они по большей части там принцессы, да царевны. Им лишние проблемы не нужны, а тебе — выговоры. — Пф-ф… — Не слышу? — Так точно, — сквозь зубы процедил Тахир, чем повеселил всех в палатке.

Царевна Лягушка

Лёгкий звук колокольчика. Такой приятный и успокаивающий, будто я дома, в собственной кровати, мне десять лет, а впереди еще целое… Лето. Но звук был голосом оранжевой феечки моей подруги. Я открыла глаза, смотря на то, как трогательно бренчит крылатое создание над моей головой. Как я здесь очутилась? Приподнялась и чуть не взвыла от боли, хватаясь за плечо. — Ах! Валя мирно посапывала на своей стороне комнаты. Жабка-будильник с сожалением наблюдала за мной. День на дворе… Какое странное чувство. Я подобрала зеркалофон, не обращая внимания на грязную одежду, прилипшую к коже. Чёртова дюжина звонков от Кати.       Zlovoploty: я всё знаю. будет серьёзный разговор       Zlovoploty: я передумал…       Zlovoploty: напиши, как проснёшься Знает ли Морозко о нашем приключении? Сперва нужно разобраться с Катей. Гудки-гудки-гудки. — Наверняка она на уроке, — заключила, обращаясь к оранжевой феечке, закутавшейся в обрезках ткани на стороне Вали, — А куда делись другие феи? — но ответа я не услышала, в трубке раздалось: — Ты чудовищная подруга! Почему именно в такой момент ты не берёшь трубки, почему?! — голос срывался и был заплаканным. — Катя, я… — Мой подручный умер, один из моих енотов! И ты кидаешь меня в такой момент! Как ты… Как ты смеешь! Знает ли она о произошедшем ночью? Спрашивать было, мягко говоря, боязно.