Тридевятая Сказочная Академия

Гадкий утёнок

Порой трудно мириться с нравом моей лучшей подруги. Правильное ли слово «нрав» в данном случае? Она ведёт себя как бешеная лисица. Даже хулиганы из младших классов уступают в активности. Я подпирала стену и пыталась сделать максимально возможное непринуждённое лицо. Не думаю, что получилось. Проходившие мимо косились с подозрением и опаской. Пожалуй, нужно менять позу не чаще пары раз в минуту. Да и свои чёрные длинные волосы как-то чересчур часто поправляю… — Привет, — послышалось рядом. Подошла Мира Микулишна, а я вздрогнула от внезапности её появления. — Эх… Хе-хей, — даже заикнулась. Мира натянуто улыбнулась, убрав свисающую через плечо косу за спину. — Ты же тоже к Лешему? — прервала она неловкую паузу, указав на кабинет, рядом с дверью которого я стояла. — Да… Да, но… Чуть позже… Да… — улыбнулась, но уголки губ предательски сползли вниз, а брови скривились. — Ла-адно, тогда пойду… — Мира грозилась открыть дверь, схватила её за руку и на шаг отвела в сторону. — Не советую. Не сейчас. Подожди. До звонка, — промямлила с паузами. Мира всё откровеннее оценивала поведение, чем невольно накручивала мою панику. — Ладно, — заключила она. — Можешь отпустить руку. — Ой-х, — нехотя ослабила хват. — А где Длинный Чулок? — осмотрелась та. — Такс! — Полина вылетела из кабинета Лешего, хлопнув дверью. — Всё чики-брики-ма-ка-ро… — подруга уставилась на испуганную меня и не менее негодующую Микулишну. -…ни. Салют! — Полина щелкнула пальцами и указала Мире приветствующе. Микулишна свела брови, хмурясь. — Что вы опять сотворили? Наверное, не совсем правильно было говорить «мы», так как всё, от идеи до воплощения, заслуга Полины. Но трудно отрицать, когда ты перманентно рядом с человеком, чья репутация неугомонного шумелки-затейника. — Там мука в больших мешках. — Мука в больших мешках, — возмущенно вздохнула Микулишна. Длинный Чулок подхватила нас, спешно отводя прочь. — И пуховые подушки, — добавила Полина, интенсивно кивая. Посмотрела на комбинезон и, хохотнув, стала стряхивать муку. — Пуховые подушки, — рассерженно Мира уставилась на свою тёмную водолазку, рукав которой обхватывала белая пятерня. Я пожала плечами, виновато сжав губы. — И взрывчатка, — довольно закончила Полина, хлопнув лямками комбинезона, с них также осыпалась мука. — Что? София! — испуганно зыркнула на меня Мира, а я ошарашенно пялилась на Полину. — Шучу, — всё тем же довольным тоном отрезала Полина. — Водичка, простая водичка. — Как не стыдно! — Микулишна прекратила попытки отряхнуть водолазку и поставила руки в боки. Со стороны могло показаться, что старшеклассница отсчитывает младшеклассницу, так как небольшой рост Полины усугублял гардероб: футболка, комбинезон и носки разного цвета и размера, а волосы заплетены в два хвоста, которые от чрезмерно взбалмошного поведения растрепались. Мой зеркалофон тихо звякнул. Незамедлительно взяла его, делая вид, будто невероятно занята. Новая статья Жарыныча. Лицо расслабилось, приобретя умиротворенное выражение. — Всё пучком, Мирулька, спустим дело на козлят! Мельком посмотрела на Полину. То ли подруга окончательно сошла с ума, то ли специально провоцировала Микулишну, привязанную к волшебным животным. В частности, к козлёнку в очках. Мира пускала молнии из глаз, я в панике уставилась в зеркалофон. — Длинный Чулок! — девушка шлепком опёрлась ладонью о стену и наклонила голову, поравнявшись с Полиной. Поля удивлённо сузила губы, пробежав взглядом по всей длине руки Микулишны, и о чем-то вспомнила, изменившись в лице. — А, ой, — хихикнула она. — Это же ты пишешь им объяснительные постоянно. — Эй! — проходивший мимо Антон Соловей-Разбойник, сковырнул Микулишну за плечо и одёрнул в сторону. — Всё в порядке? — незамедлительно обратился он к Полине. Подруга замерла на месте, восторженно глядя на Соловья. — Не лезь, — выдохнула Микулишна, сжав кулаки. Сколь бесстрашной следует быть, чтобы вступать в конфронтацию с Соловьём? Да еще и лоб в лоб? Казалось, в расстоянии меж ними сейчас шарахнет яркий электрический разряд. — А то чё? — огрызнулся появившийся рядом Гордей, второй Соловей. Напряжение разбавилось чрезмерным физическим преимуществом злодеев. — Ничё, — в разговор влезла Дина, дочь дровосека. Мы с ней две самые высокие девушки в школе, с той лишь загвоздкой, что Дина выглядит свежо и бодро, будто не выходит из кузни, а я, наоборот, бледная и худощавая, как обескровленное привидение. Дина плечом сбила Гордея в сторону, и, ухватив Микулишну, отошла. Занавес. Антракт. Кажется, я всю минуту не дышала и сейчас облегченно вздохнула. — Дина! — возмущенно буркнула Микулишна. — Я не намерена это так оставить. Древорубова негромко ответила, с раздражением косясь на бесивших её братьев-соловьев. Соловьи не спускали глаз с Дины, пока она не скрылась за поворотом. — Видал какая, — Гордей довольно напряг губы и широко улыбнулся. — Можно позвать на игру в ночь… — Да она глаза тебе выдавит и на ж*пу натянет, — Антон не разделил настроения брата и, большими пальцами ухватив пояс, оценивающим взглядом обдал Полину, которая, что удивительно, тихо стояла на месте. Затем Соловей перевёл взгляд на меня, после на зеркалофон. Выхватил из рук и посмотрел на экран. Хмыкнул в нос. Не стала возникать, лишь брезгливо отдалила руки. Сделала шаг в сторону подруги. — Эй, Поль? Ты чего это? — помаячила у неё перед глазами, но она ответила лишь: — Классный… — Поймали Крысолова, — прочёл Антон в статье Жарыныча. — Это по которому наша музычка сохла? — похабно гаркнул Гордей, хрустнув пальцами. — Тоже мне, монашка, — своеобразно ответил Антон, наигранно сомкнув ладони, и кинул в меня зеркалофоном. Я поймала. Теперь пришла моя очередь застать оценивающий взгляд Соловья. — Эй, — подозвал он, расслабленно поведя шеей, и так и оставил голову в наклонном положении. — Хочешь к нам на игру ночью? — Что? Я? — стало как-то не по себе. Полина сильно впилась мне в руку ногтями. Одёрнулась, шикнув. Но Поля как заворожённая выпалила: — Да! Да! Конечно же! Пф, пойдем! Ха! Еще бы. Антон переглянулся с Гордеем. Второй хохотнул как-то таинственно злобно, медленно и наигранно, и направился дальше по коридору. — Не ты, лебединая царевна, — хладнокровно заключил Соловей. — Я не царевна, а гадкий утёнок, — уточнила, виновато нахмурившись. — Соглашайся, — сквозь зубы процедила Полина, неприятно дёргая за руку. — Не суть важно, — отмахнулся Антон. — На развилке корпусов в двенадцать, — акцентировал он и направился вслед за братом неспешной пижонской походкой. Что это сейчас было? Какая еще игра в полночь? Что за… БАХ! Ловушка в кабинете Лешего сдетонировала. Из мучного облака уверенно вышагнула Микулишна. Она, по всей видимости, зашла в кабинет с дальнего коридора. Встряхнув головой, освободилась от большей части пуха, но даже несмотря на груду гадкой мешанины, стояла спокойно и величественно. По спине прокатился холодок, стоило ей взглянуть в нашу сторону. — Софушка, тебе необходимо взять меня с собой. Мы обязаны попасть на вечеринку к Соловьям… — впервые в жизни подругу не заинтересовала собственная шалость, и она, как одержимая, трясла меня за руки, не доставая до плеч. — Да что с тобой… — тихо встревожилась я.

Царь Горох

Чуть только вступили в коридор, как в кабинете Лешего послышалось что-то между шлепком, стуком и хлюпом. Из дымки белой пыли материализовалась Микулишна, воинственно уставившись вдаль. Денис, сын Данилы мастера и по совместительству мой друг, выкрикнул ей: — Помочь? Девушка махнула в нашу сторону, мол, сойдет, и направилась отмываться. — Козлята прям козлят, — хмыкнул, проверив время на наручных часах. Вряд ли девушка успеет отмыться к началу урока. К ней подбежала Царевна Лягушка, наверняка пытаясь приободрить. Младший из братьев Соловьёв — Гордей — быстрым шагом подошел к двери в кабинет волшебства и с любопытством просунул голову внутрь. — Добавки захотелось? — съязвил я. Пацан хмыкнул, оскалившись, и, взяв горсть перьев и белого порошка, швырнул в нашу сторону. Не долетело. Соловей вскинул локоть в неприличном жесте и отошел к брату. — Когда ж ему морду начистят? — негромко буркнул Ден. — Забей. Мало кому руки марать захочется. О такую шавку. Забегали лисы и барсуки в белых фартуках и перчатках. Кто с метлой, кто с совком, кто с щеткой. Начали организованно прибирать бардак. Деловой походкой на всех четырех лапах прошлась седеющая кавказская овчарка в круглых очках, следя за выполнением работы. — Ух, что за суета! — профессор Леший, как слон в посудной лавке, пытался прорваться в кабинет, не задев никого из персонала. Невысокий старичок с крючковатым носом, пушистой бородой из которой выглядывали листья разной формы, в шапке-ушанке, спортивных штанах и рубашке с ярко-зелёным галстуком. — Эво-на как! — когда понял, что суета сгруппирована возле собственного кабинета, учитель подпрыгнул пружиной, и двинулся напролом. С Деном сдержались, чтобы не заржать, как последние кони. — Помочь? — с бОльшим энтузиазмом повторил намерение Мастер. — Всё хорошо, ребятушки, — незамедлительно ответил Леший. — Внутри чисто. Теперь. С Деном переглянулись, улыбаясь. Кабинет профессора Лешего был самой обычной классной комнатой. Его без зазрений совести можно было окрестить маленьким. Но когда туда заходил сам Леший… Эта комната могла стать чем угодно. Тронным залом. Лесной поляной. На прошлой неделе она представляла собой океанический риф. Огромный океанический риф. Профессор преподавал волшебство. Магию во всех её мыслимых и немыслимых проявлениях. Чудный и чудной — так в шутку называл себя. Снисходительно относился лишь к тем, кто был обделен магическими силами. Внук Айболита суетливо проскочил мимо. — День добрый, всё хорошо?.. Да всё это глупости… Нет, вам идёт… — опустившись на колено, парень трепал по голове овчарку, разговаривая при этом на «вы». — Эй, Арт, — окликнул Мастер между делом. — Скажи Оловянному, чтобы забирал манатки из мастерской. Айболит обратил внимание, вставая. — Какой еще мастерской? — Токарной, — недовольно уточнил Ден, морща нос. — Которую он бессовестно занял несколько дней назад. — Хм, он как-то ничего про это не говорил, — задумчиво ответил Артур. — Ладно, спрошу у него. — Желательно не затягивать, — раздраженно добавил Мастер. Дятлы застучали в колокола: прозвенел звонок. — Окей, как смогу, парни, — засуетился Айболит, удаляясь. — Эллен заказала парные ожерелья, и я всё никак не могу взяться, чел занял место и возится там с фигнёй, от помощи отказывается. — Лена заказала что-то не только для себя? — удивлённо выдал я. — Мы это уже обсуждали, — закатил глаза Ден. — Не Лена, а Эллен. Хозяйка Медной горы — не проходная тёлка из деревни. — Может, для тебя и Эллен. А мне по статусу позволительно хоть Ленуська. — Ах, простите, Ваше Высочество, — Ден закинул руку и хлестнул меня по затылку. — Бонжур монпансье порфавор, прошу пройти в кабинет. Щелкнул пальцем. Цветок с подвешенного горшка пустил корни вниз и, ловко ухватив ворот толстовки Дена, зажал мёртвой хваткой. По приглашению друга, направился в кабинет. Он попытался следом и обнаружил себя в тисках стеблей-корней. — Что за… Слава! Зараза, отпусти меня! Горох, ёпта, вашу ж мать… Щелкнул: цветок резво упаковал корни в горшок, а Мастер шлёпнулся на пол. — Бонжур монпансье, как говорил один мой хороший знакомый, — победоносно выдал я, заходя в кабинет.

Жарыныч

Льстило, каким я представлялся окружающим персонажам тридевятки. Молодой корреспондент, журналист, чьи статьи читают все, от принцесс до замарашек, от мала до велика. (В пределах магических школ, но и этого было достаточно). Ходили слухи про особенный дар приручения животных, рассаженных во всех уголках зримого мира. Про суперслух, который вскрывает чужие секреты. Про невидимых братьев-близнецов, что пакостят некоторым отдельным героям. Глупости, на то они и слухи. Никому не рассказывал, что ранее имел две головы. На одну меньше, чем у отца. Второй «я» был сентиментален и слаб, пожертвовал им ради особого дара, который директор Пушин назвал «третий глаз». Серьёзная магия требует серьёзных жертв. В любой момент мои зрачки могут сильно сузиться, а глаза окраситься жёлтым. Это доставляет определённый дискомфорт, но благодаря такому методу вспышками вижу обрывки значимых событий, о которых незамедлительно сообщаю в блоге. Редко, но случается, что боль пульсирующих зрачков испытываю зря. Шишка упала на голову нерасторопному царевицу. Младшему брату козлёнку поставили подножку. Пекарь испёк превосходный именинный торт. (С шоколадным кремом. И… взбитыми сливками). Полезная информация. Несколько минут назад привиделось, как в северную темницу на скалистом утёсе (что народ именует «тёмной») привели личность в чёрном плаще. На нём изображение танцующей крысы и дудки с выпригивающими нотами. Намёк очевиден. На скорую руку набрал пласт текста и загрузил. Хоть и показалось, что фигура как-то чересчур низковата для крысолова. Возможно, он просто ссутулился. Стройной шеренгой мы стояли на поле для игры в колобол. Иван Иваныч, по обыкновению, заполнял классный журнал, держа его на весу. Прочие взгляды обращены в сторону высокого хвойного леса, являвшегося природным ограждением школы с западной стороны. Вернее, наше внимание приковал не лес, а директор: Башов Павел Петрович, шаманивший разноцветные заклинания, обращенные вглубь леса. Тишину прервал Иваныч, отвоевав внимание. — Завтра будет зачет по лесному выживанию. Никакие отговорки не принимаются, на проведение выделен весь день и все уроки отменены в его честь. — Иван Иванович, — негромко откликнулся Коля Морозко. — Что еще за лесное выживание? Вы не говорили. — Поступила информация, что в Тридесятой школе с неба упал атлант. Мы должны быть готовы ко всему, слишком много неоднозначных событий за раз. Павел Петрович готовит испытания, — Иваныч указал в сторону директора, который артистично разводил руками, совершая магические импульсы. Одноклассники перешептывались. Я ничего не знал по поводу атланта. — Вначале пропала Маугли, теперь эта дребедень… — шепнулся кто-то в начале строя. — Может, её кто-то всё-таки видел, она же всегда сама по себе была, — пытался снискать поддержки негромкий мужской голос. — Можно подумать, кому-то есть дело в нашей школе, — фыркнул сын морского царя. — Кто такие атланты? Они с неба падают? — почесывая голову, поинтересовался Март. Морозко в смятении развел руками. — Атлант — амбал греческого мифического пантеона. Примерно как… Святогор, — уточнила Дина Древорубова, дочь дровосека, задумчиво пощипывая подбородок. Почему-то я не удивлён её осведомлённостью в этой теме. — С неба упал… — пролепетал единственный присутствующий на уроке козлёнок — Тимка — дрожащими копытцами поправляя очки. Иваныч опустил лицо на козленка, быстро пробежался взглядом по всей шеренге. — А где братья? — Наказаны, — быстро ответил Тимка. Ну, не то, чтобы кто-то сомневался, на самом деле. Иваныч удручённо вздохнул. — Пс-с, — хлопнул по руке Бармалей, мой сосед по комнате, привлекая внимание. Натужно медленно повернул на него голову. — На игру идёшь сегодня? — Нет, — кратко и по существу. С Варлаамом опасно заводить беседу, потом не отвертеться, уже давно уяснил. Надо отвечать прямо и немногословно. — Идём. И Беса тоже захвати, че как не родные. — Кир не уважает ваши игрища. — Да в жопу уважение, — буркнул Бармалей. — Карабас тоже ломался, но согласился же. — Вы успокоитесь только если вся школа с вами закуролесит. Забудь, не случится. Поймал взгляд Саши, внучки старой ведьмы бабки-Синюшки, наравне с бабой Ягой уже давным-давно бесследно исчезнувшей. Скромная девушка с короткой стрижкой, и насыщенно синими глазами. Она вздрогнула, испуганно отведя взгляд на Иван Иваныча. Бармалей, стоявший между нами, тоже заприметил её. — Эй, как дела? — Нормально, — она еле заметно отшагнула в сторону от Вара. — Вар, — негромко выдохнул я. — Хочешь на игру? В полночь на развилке… — Вар, — настаивал, понимая, что подписываю приговор. Иван Иваныча, намеревавшегося в кой то веки начать урок, подозвал Павел Петрович, и физрук отошел. Бармалей уже порядком напугал бедную девчушку, но всё-таки обратил внимание на меня, правда, раздраженно, почти брезгливо: — Чё? Подавил намерение оскалиться. — Ты вроде меня вербовал, или запал быстро пропал, не понял. Варька опешил от моих слов. Да, я только что подписался на спам-машину Бармалея, но рявкнуть, обрывая диалог — плёвое дело, а Синюшка вполне в состоянии свихнуться через пару минут в его обществе. Невольно наблюдал за девчонкой во время занятий у Снежной Королевы. Она боялась собственной магии, но когда забывалась и не контролировала её, например, во время прочтения параграфа, меняла цвет волос с черного, до синего, с синего до серого. Это означало, что магия сочится через край, но она серьёзно её сдерживает, и на остальное сил не остаётся, вот нервы и сдают. Бармалей переключился, а Синюшка облегчённо надула щеки, выдыхая воздух. — Так ты не против. А я сразу заприметил заинтересованные глазёнки. Да и чешуя так и блестит, — он резко «против шерсти» шоркнул мне по руке. Зрачки сомкнулись в тонкие полоски. Рыкнул: — Вар! — Вот, нет дыма без огня! — Еще раз так сделаешь — руку откушу, — позвонки на загривке встали дыбом, да и тембр позволил себе довольно громкий. Дина Древорубова ухватила за плечи и отодвинула в сторону, встав между мной и Бармалеем. Шумно выдыхал воздух. Глаза козлёнка, рядом с которым оказался, округлились пуще прежнего, он ретировался в конец строя, да так старательно, что пыль поднялась вереницей. — Привет, Дина, как жизнь? — Варлаам поумерил пыл. Древорубова, в своей обычной манере, ничего не ответила. Вар, в своей обычной манере, затих перед ней, как катер перед айсбергом. — Спасибо, — сказал, но получилось чересчур сердито. Неприятно чувствовать себя «защищаемым» девушкой. Хоть эта девушка и ростом с тебя. Стряхнул вырванные Варькой чешуйки. — На хлеб не намажешь, — усмехнулся Морозко. — Заткнись, — буркнул бескомпромиссно. Коля дунул в мою сторону. Рука покрылась лёгким инеем, который нейтрализовал раздражение повреждённой кожи. Кивнул ему. На том зрительный контакт с Морозко закончился.

Буратино

Сестра не просто сердилась, была в ярости. Понял сразу, как она вошла в комнату и, кинув пакет с обедом, разрыдалась. Я пытался её успокоить, но пришлось идти на крайние меры и вызывать соседа по комнате. — Это временно, — он сидел на стуле напротив и подбадривал. — Бессмертный уверил в этом, — попытался акцентировать внимание на положительной стороне вопроса. — Бессмертный?! — крикнула сестра. — Чары, мать его, Бессмертного. Конечно, мы же играем по крупному. А чего сразу не Снежной Королевы?! Артур пошелудил рукой у шеи, смотря на меня: «Заткнись!» — Ты же знаешь, как трудно далось папе наше появление, — спустя время сестра говорила смирённым голосом. — Нужно беречь нашу шкуру. Айболит посмотрел удивлённо. Мальвина, заметив это, выдохнула: — Мы не должны никому говорить. Папа не стал настоящим человеком, выстругал нас из одного бревна и заключил сделку с Румпелем, что тот оставит ему лишь год жизни, но оживит нас. Артур задумчиво ухватился за голову. — Но Румпельштильцхен никогда не заходил на славянские земли, — усомнился сосед. — Он сказал нам так. Может быть, с Бабой Ягой, Кощеем, любым другим волшебником, не знаем. — Ясно… — Мы с Мальвиной ожившие куклы, такие же, как отец, — решил выдать всю подноготную сразу, чтобы потом любопытный сосед не докапывался лишний раз. — Думаю, если бы оживили только одного, а отцу не отсчитали год, то была вероятность стать настоящим человеком. — Ваш отец сделал правильный выбор, — неловко подбодрил Артур. — В ваших руках изменить всё в плохую или хорошую сторону. — Тоже мне морализатор, — вырвалось как-то само собой, последовала подушечная атака сестры. — Ты невыносим, — заключила Мальвина и, посмотрев на время, добавила: — Мне пора. Благодаря братцу втроём прогуляли все уроки. Артур пожал плечами, улыбаясь. — Тоже мне, трагедия! — распахнул ладони, с нарочитым усердием. — Слушай внимательно, — стоя в дверях, решительно заговорила Мальвина. — Я найду как и где. Возьмём косметическое зелье. Завтра утром лесное выживание, Иваныч ясно выразился, это крайне важно. Ты обязательно туда идёшь. — Да, да. Как скажешь, — буркнул я, нос удлинился. — Да что мне, повозникать нельзя? — Прекрасно, — сестра пригрозила пальцами и ушла. — На её месте уже бы давно три шкуры с тебя спустил, — миролюбиво хмыкнул Айболит, ставя стул на место. Вот, вроде угроза, а вроде и нет. Чёрт его поймёшь. — Ты и мухи не обидишь, сладкий, — фыркнул, удобно располагаясь на кровати. Арт вырвал подушку из-под моей головы. Я шлёпнулся на матрас. Раздался звук стукнувшихся расшатанных глазных шарниров. — Я не готов к такому уровню отношений, малыш. Давай сбавим обороты, — громко хохотнул Айболит, накинув подушку сверху. Успел повернуть голову, защитив предмет от собственного носа. — Уродец на Айболите, — съязвил обиженно. Нос удлинился. Как же бесит! Айболит неловко улыбнулся, выказывая всю полноту себялюбивой натуры! Зеркалофон брякнул. Сестра написала смс.       BlueShadow: сегодня в полночь будь на развилке корпусов. Айболиту не говори, он не поймёт Встряхнув головой, перечитал сообщение. Показалось, повредился винтик в голове от удара о матрас. Что еще за загадочное наставление. И чего такого не поймёт Артур — оплот морали в нашей комнате. Разве что чего-нибудь бессовестного. Надеюсь, сестра не затеяла убийство на нервной почве. — Почему вы решили доверить мне тайну? — спросил Артур, сев на свою кровать и упёршись локтями о ноги. — Тайну? — встревожился, но снова встряхнул головой. — Без понятия. У Мальвины нервный срыв, видимо поэтому. — Кто еще знает? — этот серьёзный тон Айболитишки. — Директор, — ответил, вспоминая. — Возможно, Леший. Не уверен. Тем более сейчас, когда знаешь ты. Если Мальвина сказала еще кому-то… Приятного мало, — нос принял прежнюю форму. — Я понял, никому ни слова, — кивнул Артур и начал пилить меня взглядом. — Да что, что ты от меня хочешь?! — Ты, наверное, не видел статью Жарыныча последнюю? Про Крысолова. — О, как мило, решил перевести тему. Наверное, забыл, что мне категорически начхать на дружеские вечерние сплетни, — уставился в потолок, скрестив руки. Артур полминуты подождал и встал с кровати, занявшись своими делами. — Видел статью… — негромко выдохнул. Арт чуть повёл головой в мою сторону, расстегивая пуговицы рубашки и надевая футболку. — Знаю, ходят гаденькие слухи про Госпожу Ночи и Крысолова. Но ведь именно из-за этого уродца она и дала обет молчания. Обучала его, блин, считай, высокой музыке. Питала надежды на будущее. А пацан взял и выкрал кучу детей, вместо того, чтобы помочь людям. Айболит подошел к двери и спросил: — Как думаешь, правда поймали? — Даже если поймали, он там не засидится. Артур кивнул и ушел. Я фыркнул. — Развёл на разговор, даже пальцем не поведя. Вот козёл, — нос удлинился. — Да не буквально! — в сердцах хлопнул по лицу, и скоропостижно пожалел об этом.

Железный дровосек

Довольно трудно объяснить, кем я являюсь. О, ты тот самый железный дровосек из страны Оз/Изумрудного города? И да, и нет. Потомок ли того самого дровосека? И да, и нет. Был ли вообще когда-нибудь в стране Оз? Ну, здесь однозначно — нет. Тот железный дровосек, о котором идёт речь в подобных разговорах, уже давно стал металлоломом. Я был сделан на замену. Продолжаю его судьбу, в этом смысле можно назвать наследником. Но уж точно не кровным родственником. Бескровным? Масленым? Меня выковали по заказу взрослой Элли, у талантливого мастерового. Считаю его отцом, он старался над механизмами в течение полугода. Так постарался, что голубая фея спустилась с северной звезды и оживила механическое сердце. Кстати, меня назвали Северян. Вероятно, в этом была логика. Я стал железным дровосеком вне сказки-первоисточника. Сидел у фонтана рядом с главным входом. Знаете, многие думают, что механической железке неприятно соприкосновение с водой. Что оно (взаимодействие) доставляет дискомфорт или вызывает ржавчину. Хм… Отчасти. Я бы сравнил с вредной привычкой. Но когда погружаю руку в воду, она становится плавной, суставы не скрепят и будто растягиваются, как реальная кожа. Бум-с! — Привет, здоровяк! — дочь волшебницы Глинды всегда приветствовала меня глухим стуком о кабину, прямо рядом со светящимся сердцем. Усмехнулся. Хоть телосложение и представляло в геометрическом плане треугольник, свойственный хорошо сложенным парням моего возраста, не назвал бы себя «здоровяком». — Фонтан уже провонял машинным маслом, достаточно водных процедур, — продолжила Глинда, подхватывая мою серебряную руку и стряхивая воду. Продержал паузу и снова погрузил руку в фонтан, с задором ожидая реакции. — Хулиганьё… — возмущенно подняла она брови. Мы рассмеялись. — Чем весь день занимался? — уселась она рядом, положив ногу на ногу, на колени книгу, а поверх книги волшебную палочку вида маленькой указки. Из колонки-рупора заиграла танцевальная музыка: кто-то опять взломал радиочастоту. — Шутишь? Я не сделал за день ровным счетом ничего полезного, — непринужденно ответил. Глинда нервно покачивала ногой. — Ладно, Ирма, хватит фамильярничать, что задумала? — сказал и с ожиданием уставился. — Это отвал бошки! — да, всё, что было нужно, это переспросить о успехах текущего дня. Не подумайте, Ирма Глинда была усидчивой и порядочной девушкой. Почти всегда. Она встала, широким жестом руки заставила книгу развернуться на нужной странице и повиснуть в воздухе. Дирижируя палочкой, Глинда выудила из книги несколько светящихся нитей. Завернув их в кокон, вздёрнула руками. Вспышка. Кокон лопнул витиеватыми осколками, а навстречу вышагнула скульптура, покрытая желтой сверкающей краской, в смокинге, но без лица. Золочёная статуя низко поклонилась. — Тренировочный манекен в балетную мастерскую, — с восторгом доложила Глинда. Я обошёл марионетку, рассматривая со всех сторон. Манекен провожал взглядом пустого лица. Стукнул его пальцем. Глухой звук металла о дерево. — Он деревянный? — вопрос напрашивался сам собой. — Нет, это волшебный субстрат. Эссенция золотого состояния. — Ниче не понял. — Кикимора разрешила взять книгу из библиотеки более высокого уровня, чем преподаётся в школе. Круто, скажи?! Ирма прикрыла книгу, показывая обложку. «Магия для чайников» с улыбающимся гоблином, показывающим большой палец. Не сдержался и хохотнул. Глинда улыбнулась. — Конспирация, — довольно прошептала она, провела рукой и обнажила истинную обложку: красная ребристая, вероятно, из змеиной кожи, прошитая бронзовой нитью, с надписью «курс био-хромо конвергенции, том первый». Присвистнул. Ирма застветилась от гордости, приподняв подбородок. — Чего это у вас тут такое, — из-за фонтана вышел самый любопытный из всех самых сующих нос не в свои дела: Мирон Прекрасный. Ирма с энтузиазмом подхватила парня и подвела к марионетке. — Танцевальный баттл! Мирон, вперёд! Как раз нужно протестировать! — О-о, интересно, — Прекрасный начал разминать плечи. — Твоё колдунство, Ирма? — Так точно! — подтвердила девушка. — Пока что все твои предыдущие колдунства были очень даже неплохими. — Все её предыдущие «колдунства» были кулинарными, — уточнил я. — И все были удачными, — настоял Прекрасный. Шуточно закатил глаза, Ирма улыбнулась, махнув рукой на Мирона. Вовремя музыка в рупоре переключилась на энергично-танцевальную. Всё еще не отбились от хакерской атаки. Прекрасный начал танцевать, попутно щелкая пальцами. Манекенчик прождал и столь филигранно вытворял балетные па, что Мирон возмущенно выдал: — Э, ало, я такое не умею. Да и музыка не подходящая. Че за тупость, как с таким батлиться? Ирма, косяк с твоей стороны! Глинда сдерживала смех. — Ах-ах! Какая красота! — вздохнули со стороны главного входа. Спящая красавица — заведующая кафедры танцевально-балетного искусства. Золочёная корка манекенчика в закатных лучах смотрелась выигрышно. Преподавательница подошла и в нужный момент встроилась в танец. Легко и изящно. — Ладно, не косяк, — дозволил Прекрасный, усаживаясь на фонтан. — Но провал был близок. Ирма хохотнула. Подбодрил её, пихнув локтем. — Волшебно, — шепнула королева, произведя реверанс. — Прекрасный экземпляр в мастерскую. А каков крой! — преподавательница провела рукой по лицу манекена, но насторожилась. — Эта разрешённая магия? — Да. Да, конечно! — кивнула Глинда. — Добро, — заключила красавица. — Пусть ступает в мастерскую. Ирма как по щелчку изменилась в лице. — А, эм, да. Да, минутку… — судорожно открыла-закрыла книгу. Пыталась что-то вспомнить. Я вновь подошел к манекенчику, на ощупь, да и в теории, он схож с деревянным. Подхватив за туловище, перекинул на железное плечо. По весу тоже как бревно. Глинда бесслышно выдохнула, подмигнула мне и кивнула. Направлять куклу в нужное место… Хм, пожалуй, для этого нужно потратить еще один день, тыча пальчик в заумную колдовскую книжку. — Надо было колдовать внутри мастерской, — шепнул я. — Мне хотелось похвастаться, — так же тихо ответила Ирма. Спящая красавица шла впереди, не оборачиваясь. Повстречавшаяся нам Кикимора пожелала хорошего вечера. А потом строго заставила остановиться. Соломенные волосы, поставленные в стоячий хвост, даже изменили наклон от возмущения хозяйки. — Ну-ка, опусти болванчика. Я послушался. — Вот же пакость! — Кикимора отодвинула в сторону манекенчик и уставилась на моё плечо, окрашенное золотой краской. — Второй параграф. Вслух! — каркнула наставница, обращаясь к Глинде. Девушка послушно раскрыла книгу, мелкий текст в три столбца. Кикимора указала на нужное место. — У каждого субстрата есть антиподы в природе. Конфликты выражаются по разному и зависят от времени суток, концентрации субстрата и… Нетерпеливо Кикимора продвинула палец дальше по тексту. — …для состояний золоченого и ультра-золоченого антиподами выступают производные гематита и магнетита. — Что в нашем приземлённом мире получают из гематита и магнетита? — Я… Не знаю, — растерялась Глинда. Понурил голову: — Это железная руда. — Северян — ходячий антипод безголовика, — пригрозила пальцем Кикимора и начала сильно растирать ладони. — Подержит минут десять, вымажется в субстрате — он и разъест ему всё, что не жалко. Внимательно читай учебник. Это не игрушки. Договорив, наставница разомкнула руки, которые так активно растирала. Они засветились. Поверхностно поводив по запачканным местам, Кикимора быстро сняла краску. — Химчистка прошла успешно, — пробурчала наставница. — Сама тащи чучундрика. Или зовите кого-нибудь, покрытого кожей. Наставница ушла, а Глинда расслабилась. — Фу-ух. Аж пелена перед глазами. — Щас напишу Щелкунчику, дотащим. — Не, не, — хохотнула Ирма, хлопнув по железному плечу. — Спасибо, дружище. Справлюсь. Всё-таки моя ответственность, сам понимаешь. Важное дело. Всё же проводил Глинду взглядом. Она одновременно держала в руках манекен, книгу и палочку, но пыталась уверенно шагать вперёд. Думаю, из неё выйдет отличная волшебница. С таким-то характером.

Черномор

Если вы не находите общий язык с братьями и сестрами, то наверняка поймете. Меня зовут Марта Черномор, отец грозный преподаватель тёмных дисциплин Тридесятой. У меня есть старшая сестра и старший брат, которые добиваются определённых успехов в семейном деле. Миранда — истинная злодейка, её брови всегда изогнуты в пугающем выражении. Брат, Володар, менее одарён в этом смысле, так как предпочитает держаться золотой середины на дороге добра-зла. А я терпеть не могу пакости и тёмную магию! И поверьте, дело даже не совсем в моральном компасе. Тёмная магия всегда вредит в обе стороны. Это как сражаться с зеркалом. На днях так сильно разругались с сестрой, что в спальне пришлось ставить сразу две разграничивающие ширмы. Отец никогда не останавливал распри. Ссоры и конфликты как ничто плодотворно подпитывают мрачное зерно в тёмных магах. В последний раз после ругани мои ногти почернели и заострились, и эффект этот продержался целый день, пока не успокоилась. Как злодеи терпят? Или это мой персональный недуг? Вечер. Сидела на кресле, читая параграф по литературе. «Забытые сказки», печальное зрелище. Русалочка — преподавательница добра и этикета, уверяла, любая рассказанная сказка навсегда вписана в летопись истории и не может быть утеряна и забыта. Если посмотреть с другой стороны, то каждая из рассказанных историй рано или поздно уйдёт на покой. В коридоре то и дело слышалась музыка. Взломанная радиочастота. Настолько типично для нашей школы, что уже никто не обращает внимания. Спустя время показалось, что радио-шуршание перешло в комнату. Одёрнула себя, наверняка показалось. Шуршание стало навязчивым, и добавились новые звуки, всхлипы или цоканье. Ритмичное протяжное хихиканье в ногах. Я вскочила на кресло. Крыса или мышь, мало ей не покажется! Приготовила учебник, намереваясь пустить в разнос. Секунда, другая. Тишина. Никто не спешил вылезти и встретить участь лицом к лицу. Знаете, не то, чтобы в нашей в комнате были замечены животные. Мы их не жаловали. На столике неподалёку стояла тарелка с фиолетовым виноградом (любой виноград которого касалась, становился такого цвета), и я увидела крошку-мышь в кукольной фуражке. Она взяла ягод и спустилась вниз, на пол. Я намеревалась слезть с кресла и написать в личку Максимильяну — сыну мышиного короля — несколько нелестных комментариев по поводу его свиты, но мышь остановилась, кинула ягоды и тонко завизжала, унося лапы, как только посмотрела в мою сторону. А вернее под кресло. Надоел этот цирк, спустилась, решив взглянуть на незваных гостей. Даже не сразу поняла, что за два чёрных шерстяных животных смотрело светящимися глазёнками. — Черти! — охнула, выронив книгу, и попятилась назад, судорожно пытаясь зацепиться взглядом хоть за какой-нибудь предмет, который мог бы послужить оружием самообороны. Два комка гуталинового цвета, с морщинистыми лицами, глазами, залитыми красным, и рожками, как у молодых бычков. Ноги и руки представляли собой копыта. У одного бесёнка увесистый нос-картошка, у другого вытянутый и прямой. В энциклопедии их рисовали полуметровыми тварями. Воочию они выглядели как гаденькие плюшевые игрушки, источающие туманную пепельную дымку. Вооружилась щеткой для чистки обуви — единственным предметом в зоне досягаемости. Черти подхихикивали. Что там писалось в энциклопедии? Так… Спокойно. Черти или бесята — существа, ведущие паразитарный образ жизни. Заводятся в пустующих помещениях, особенную симпатию питают к чердакам и подвалам. Они всегда оплот чародейства. Кто-то их вызвал, так… Не терпят животных и боятся их. Что мне теперь, кошку завести? — Миранда! — рыкнула с испуганной ноткой в голосе, стоило чертёнку скользнуть под мою кровать. — Миранда, сюда подойти! — Да пошла ты к чертовой матери, — вякнула она, сама не подозревая об актуальности каламбура. — Миранда, пожалуйста, — сменила тон, как второй бес запрыгнул на кресло. Мелковатые они были, тем не менее, не отменяло факта того, что это черти. В моей, блин, комнате! Сестра издала протяжный недовольный стон, но всё-таки подошла. — Клуша-Мартуша, — отодвинула ширму и увидела ситуацию воочию. Захохотала как последняя злодейка, запрокинув руку на ширму. — Что смешного? — оскалилась. — Как от этого избавляться? Что нам делать? — Понравились мои питомцы? — тон сестры стал довольным, почти мурлычащим. — Как это питомцы, Миранда, вызов бесов — слишком сложная магия, тем более, что… — мне пришлось сменить место: прятавшийся под кроватью бес напрыгнул на виноград на столике. — Это паразитарные сущности! Миранда закатила глаза и уставилась пронзительно угрожающе. — Слушай внимательно, сестрица, — её зрачки сильно расширились, а лицо побледнело, — О них никто не должен знать. Это наши с тобой, скажем, будущие охранники. Я тоже была не в восторге, когда они появились. Но нужно извлечь максимальную пользу. Нас будут бояться, нам будут подчиняться, — бесята бросили дела и подбежали к Миранде, пытаясь обхватить (или обнять) её за щиколотки, обрамлёнными рунными браслетами. — Не трогать! — рявкнула она на бесят. Черти отпрыгнули и застыли, подхихикивая. — Как это «не в восторге» их появления? Как они здесь оказались, Миранда? — прикрыла рот рукой. Сестра сжала губы в отвращении, глядя на меня. — Правильно понимаю, они появились после нашей последней ссоры? — посмотрела на ногти, которые выглядели вполне обычно. — Неважно, Марта, — Миранда наблюдала, как новые питомцы устроили драку за рассыпанный виноград. — Чем больше они будут становиться, тем охотнее станут высасывать твою энергию, — пригрозила я пальцем и, откинув щетку, направилась к двери. — Нужно немедленно рассказать отцу. — Нет! — рокотнула сестра, вскинув рукой. Засов на двери упал, преградив путь, а в лампах произошел скачек напряжения. — Не смей никому рассказывать, — сестра недвусмысленно сжала кулак. На мгновение её глаза заволокла черная пелена: так частенько происходило во время ссор. Бесята изошлись в конвульсиях, секунды спустя их рожки прибавили в длине, и дёрганые движения закончились. Сестра удивилась ровно также, как я. — О, нет… — тихо вырвалось у меня. Миранда, напротив, оживилась, упоённая собственной глупостью. Поймите, дело даже не в моральном компасе… Тёмная магия всегда вредит в обе стороны. Да и сомневаюсь, что кто-то из вас захотел бы содержать дома самых настоящих свежепризванных чертей. Это как собрать минусы всех существующих животных и удвоить их разрушительность, вонючесть и… Не знаю, бесячесть.