Солнечный свет

Дилюк, покачиваясь с носка на пятку, смотрел в единственное в этом жутком месте окно, где было видно как солнце закатывалось за остроконечные сосны. Черный тяжелый дым поднимался к небу из трубы крошечного здания, стоящего рядом с красным домом. Догадаться, что сжигается в этих печах было не трудно, но, к своему большому удивлению, омеге было совершенно все хотелось об этом думать. Рагнвиндр облокотился спиной о стену и достал сигареты. Поджег одну, закрыл глаза и сделал глубокую затяжку, такую, словно это была его последняя сигарета в жизни. — Дилюк, — послышался за спиной мужской высокий голос. — Если хочешь курить, то иди на улицу. Дилюк сделал глубокий вдох. Перед операцией ему хотелось побыть одному, но Бай Чжу снова решил нарушить его покой. — Не хочу слышать их. — сказал тихо, чувствуя, как адреналин снова разыгрывается в крови. Даже глубокое дыхание, которое он пытался контролировать, не подавляло нарастающую панику. — Кого? — сказал он с наигранным удивлением. Дилюк посмотрел на Бай Чжу, не скрывая презрения. Доктор красного дома вызывал в нем гнев посильнее, чем Кейа и на это были свои причины. Доктор Бай Чжу был прославлен своей жестокостью к людям, и делал он это не из-за жажды мести или приказа свыше, а по собственной омерзительной прихоти. — А, ты про тот мусор, что мы сжигаем в печи? Жаль их? Брось, это ненужный ресурс, который больше нельзя использовать. Мусор? Бесполезный ресурс? Так вот как он видел людей… Что ж, Дилюк знал, что однажды Бай Чжу станет бесполезен для Кейи и тогда он сделает все, чтобы доктор… Дилюк махнул головой, испугавшись собственных мыслей. Он не должен опускаться до уровня этих чудовищ, даже у себя у голове. Нет! Нет! Нет! Дилюк должен, обязан оставить в себе человечность, хотя бы ради дочери… — Почему печь? Раньше вы обходились без нее. —Да, — сказал Бай Чжу, с улыбкой рассматривая нахмуренное лицо Дилюка. — Раньше собаки прекрасно справлялись со своей задачей, но после того, как ты обратил на нас внимание полиции, хозяин велел тщательнее избавляться от улик. Рагнвиндр сделал последнюю затяжку и затушил курок о металлическую чашку, временно служившей для него пепельницей. — Мне нужно взять твою кровь, — Бай Чжу нажал на переключатель и небольшую комнатку озарил свет. Дилюк сощурился, белый свет резал глаза. — Третий раз? — Кейа настоял, его интересует твое омежье здоровье, а так же он хочет исключить беременность. — Думаешь, есть еще шанс? — Дилюку показалось это смешным. — Омежье здоровье крепкое, — Бай Чжу приготовил пробирки и шприц. Усадил Дилюка в кресло. — Отсутствие течки еще не приговор, я знаю случаи где все было намного тяжелее, чем у тебя. Вспомним, например, мать Фриды, условия ее содержания были намного хуже твоих, но у нее получилось забеременеть. — А если… ну в порядке бреда, я все же ношу ребенка? Операции не будет? Бай Чжу продезинфицировал место укола и его губы озарила ангельская улыбка. Интересно, он с такой же улыбкой проводит свои ужасные операции? Скорее всего да… — Не думаю что хозяин захочет ждать еще хотя бы неделю, что уж говорить о девяти месяцах, — укол тонкой иглы отозвался легкой болью. Рука у Бай Чжу была легкой. Одна пробирка тут же наполнилась кровью, за ней и вторая. — Придется отказаться от общей анестезии. Дилюк вздрогнул приоткрыл рот чтобы возразить, но слова оборвались, губы задрожали, и он сжал челюсть, чтобы не разрыдаться от страха. — Будет больно? — все то, что смог выдавить из себя Дилюк это лишь глупый вопрос, ответ на который он и сам прекрасно знал. — Не больнее, чем разорванная спина. Дилюк впился ногтями в ладони. «Разбить бы тебе лицо, доктор, — подумал он, сдерживая в себе ярость. — Сильно ли накажет меня Кейа, если я убью его? У него еще есть Ху Тао. Но что мешает мне воткнуть ему этот шприц в глаз?» И вправду что? Бай Чжу повернулся к нему спиной, его внимание занимали пробирки, Дилюку ничего не стоило схватить со стола шприц и… и он не убийца… Не убийца! Голова пульсировала навязчивыми, давящими мыслями и Рагвиндру показалась, что она вот-вот лопнет. Во рту было сухо и горько. — Хочешь вколю тебе седативное? Поспишь немного перед операцией? Дилюк подумал, что это было бы хорошей идеей. Кивнул. — Можно вопрос? — внезапно сказал он. — Конечно. — А что, если после операции с моим здоровым глазом начнутся проблемы? Не вызовет ли он отторжение у организма? Я когда-то, что-то читал об этом. — прозвучало глупо, но эта мысль и правду его беспокоила. Бай Чжу громко рассмеялся, кажется, это было искренне. — Не забивай голову чушью, в моем опыте такого еще не случалось. — И как богат твой опыт? — с недоверием спросил Дилюк. — Достаточно, чтобы уверенно об этом говорить. Неужели ты настолько напуган? Единственное, чего тебе действительно стоит бояться, это то, что твоя роговица не приживётся в глазу хозяина. Ха-ха, какое же наказание может тебя ждать? — Или тебя? — глаза Дилюка сверкнули искрами гнева и безумия, Бай Чжу неосознанно вздрогнул, его глаза сузились, но улыбка не пропала с лица. Рагнвиндр снова повернулся к окну, и, сложив руки на груди, задумался о своих горестях. Очередное самокопание могло продолжаться долго, если бы его не отвлек мягкий запах можжевельника и розы. «Лиза» — понял он. — Ну, как у тебя дела? — она стряхнула с пальто капли дождя и легким шагом, сопровождаемым стуком каблуков подошла к омеге. — И тебе привет, Лиза, — произнес Бай Чжу, собрав инструменты. — А, и ты здесь Бай Чжу, прости, не заметила, — они встретились взглядами, и Дилюку показалось, что между ними вспыхнули искры. Кажется в их отношениях начались разногласия. — Хозяин уже здесь, беги скорее, пока он не разозлился. Бай Чжу громко втянул воздух, но ничего ей не ответил, собрал все свои инструменты, пробирки и вышел, скрываясь в бесконечных, пугающих коридорах красного дома. — Сигаретки не найдется? Я свои в машине забыла. Дилюк вытащил из кармана свою пачку. Они с Лизой не были друзьями, но их связывало общее пристрастие и почему-то с ней стало спокойнее. А ведь раньше он говорил, что никогда не найдет с ней общий язык. Что ж со временем мнение меняется. — Я смотрю ты пристрастился, — она блаженно выдохнула дым и прикрыла глаза. — Весь день этого ждала. — Загруженный день? — Ага, пришлось выехать в город, — закатила глаза. В последнее время ей даже собственный дом покидать не хотелось, что уж говорить о вылазках в город. В церкви Дилюк краем уха слышал что-то про ухудшение ее самочувствия и якобы найденную неизлечимую болезнь, но интересоваться не стал. Лиза не спешила делиться диагнозами с ним, а его больше не волновали другие люди. — Встречалась с Розалиной. — И как поживает Синьора? — Недовольна после той заварушки с Дотторе, Розалина подчистила все улики и потребовала за это немалое вознаграждение. А я немного затянула с этим. Ему на ум пришли отвратительно-мерзкие вещи. — Даже спрашивать не хочу, чем «Солнечный свет» заплатил ей. — Всего лишь деньги, — ее смех был тихим, с легкой хрипотцой, неудивительно, Лиза слишком много курила. — Розалина метит в городской совет и ей нужна хорошая репутация, так что, думаю, это было наше последнее сотрудничество. — Многое секта потеряет без нее? Лиза неоднозначно пожала плечами. — Я вот точно не расстроюсь, — ее ярко-зеленые глаза заволокла пьяная дымка. Сигареты расслабили женщину, она сделалась необычно улыбчивой и мягкой. — Не люблю, когда на меня «смотрят с высока». — Удивительно слышать это от той, кто работает на Кейу. — Дилюк хмыкнул. — Он исключение, — шепнула она, опустив глаза. — Что ты так пристально на меня смотришь? Хочешь о чем-то спросить? Почему я с ним? Да? Дилюк молчал, но ей, кажется, решившийся на некоторые откровения, его слов было и не нужно. — Я была внебрачным ребенком одного из партнёров «Солнечного света». — начала она. — Для своего отца я ошибка, и каждый раз он указывал мне на это при любом удобном случае. А когда у него родился альфа от любимого супруга, он решил избавиться от неудобного члена семьи, отдав меня в секту. Лиза сказала это так легко, словно рассказывала о чем-то обычном, не имеющем к ней никакого отношения. Голос ее был ровный и такой же мягкий, как пару минут назад. Сделав еще пару затяжек, она продолжила. — И я испытала тоже самое, что испытал ты, когда попал сюда. Страх, боль, не сравнимый ни с чем ужас от осознания, что моя жизнь может вот-вот закончиться. И тогда я встретила его, пророка, что указал мне путь. — она улыбнулась нежно, будто эти воспоминания вызывали в ней самые теплые чувства, будто в них было нечто большее, чем просто благодарность. — Кейа понял меня, принял, подарил мне новую жизнь, взял под свое крыло и поставил на ноги. А я решила, что служение ему поможет мне стать сильнее, обрести ту власть какой у меня никогда не было и докажет моему отцу, что я никогда не была ошибкой. — Ты отомстила ему? Лиза посмотрела на омегу и кивнула. — Да… да… я заперла их вместе с супругом в подвале семейного особняка, где они медленно умирали голодной смертью. — она скрестила руки на груди и ее длинные ногти впились в кожу, оставляя алеющие отметины. — Правда через несколько дней чувство вины поглотило меня, и я отворила двери, решив, что с них хватит, но Кейа так не считал. «Они издевались над тобой, Лиза, разве они заслуживают твоей милости». Он вложил мне в руку пистолет и не выпускал меня из подвала, пока я не выстрелю. Я просидела там сутки, рыдая и сотрясаясь от страха, но все же нажала на курок. Дилюк вдруг словно ощутил в своей руке тяжесть ножа, что дали ему в ночь убийства Дотторе. Кейа всегда действовал одинаково. — За решимость Кейа вознаградил меня, а я решила, что больше никогда его не ослушаюсь. Вот такая история. — Ее глаза слезились, вряд ли от чувств, скорее всего виной всему был дым от сигарет. —Что? Будешь меня жалеть так же, как и жалеешь Аяку? Или осудишь? Взяв из ее рук тлеющий окурок, Дилюк затушил его об пепельницу и тихо сказал: — Мне нисколько не жаль тебя, — Дилюк вздохнул и устало потер переносицу. Шагнул в сторону двери, намереваясь пройти в их с Кейей палату. — Да и судить я тебя тоже не собираюсь. Мы все здесь пытаемся выжить… — Дилюк? — окликнула Лиза, когда он открыл дверь. — Удачи в предстоящей операции. Он кивнул ей и скорее вышел, чтобы не показывать ей свое беспокойство… *** Для апреля на улице было слишком холодно. Кутаясь в свое теплое голубое пальто, Люмин вдруг вспомнила прошлую весну и тихо хмыкнула, глядя на мраморное надгробье. — В прошлом году апрель был теплым, — сказала она, присев на корочки перед могилой, провела пальцами по эпитафии, стерла капли дождя и мысленно прочитала ее: «Спасибо, что был моим другом, Дилюк» — Помнишь, как мы вышли кататься на роликах? — салфеткой она вытерла грязь с плиты и продолжила. — В тот день ярко светило солнце, а вот в этом году все иначе. Снова начался дождь. Крупные капли падали с темно-серого неба, и неслышно ложились на землю, на ее светлые волосы, на его скромную могилу. Больше всего ей сейчас захотелось запереться в их небольшой квартирке, включить любимое ток-шоу и обсуждать всевозможные глупости. Но как бы Люмин не хотелось, этому больше не суждено было сбыться. Она сдала ключи от съёмной квартиры, решив, что больше не сможет в ней находиться, а он? А он умер. Умер…Умер…Умер? Умер ли он на самом деле? Или они похоронили кого-то другого? Люмин пристальным взглядом смотрела на землю, так, словно сейчас перед ней откроется вся правда о загадочной смерти ее друга, словно земля, камни, комочки грязи соберутся в единую картинку и укажут ей путь, словно… — Эй, безутешная, — Сяо оборвал бесконечный ход ее мыслей. На секунду вернул в реальность. — Поехали домой, ты уже промокла. И вправду промокла. Пальто теперь будет долго сохнуть, а укладке совсем конец, впрочем, все это ее уже давно перестало волновать. — Да, я… я сейчас. — От твоего взгляда он не воскреснет, — сказал он тихо, положив руку ей на плечо. После похорон между ними появилось напряжение, Люмин даже некоторое время жила у подруги, не выходя на связь неделями. Потом правда вернулась, попросила прощение за свое поведение и вроде бы даже оттаяла, пока не заказала этот чертов памятник, после установки которого все снова начало откатываться назад. — Я знаю, — отросшая мокрая челка прилипла к лицу, капли дождя цеплялись за ресницы. Холодно. Очень холодно. — Что ты здесь ищешь, Люмин? Она пожала плечами. — Ответов на вопросы? — Все ведь итак ясно. — Ты видел его, — упрекнула девушка. — А я нет. — Видел, — сказал он, бледнея. Он всегда ненавидел ложь, и по иронии судьбы ему приходилось лгать самому близкому человеку во всем гребаном мире. — И это… — А я не видела! — перебила она, повысив голос. — Я не видела его тело! Я видела лишь сухое заключение! Закрытый гроб! Кого я хоронила, Сяо? На могиле Дилюка ли я стою? Или может, это всего лишь фарс? Сяо не знал что ей ответить. Люмин никогда не была дурой, а он совершенно не умел обманывать. — В этой истории что-то не так. С самого начала что-то не так! — она не плакала, ее голос не дрожал. В Люмин сейчас горела злость, не истерика. — Слетел с дороги! Несчастный случай! Закрыли дело! Почему тогда его машину не нашли раньше? А секта? Его почерк? Почему капитана Камисато заставили закрыть дело? Сяо? Разве ты в это веришь? Она пристально глядела на него, словно что-то подозревая. Словно подозревая его самого замешанным в этом деле. — Я видел его тело, — ответил Сяо холодно, но его голос предательски дрогнул, сделался хриплым. — Это был Дилюк. Она отрицательно замахала головой. Закрыла глаза и схватилась за голову. — Мы должны добиться эксгумации, у Дилюка все еще есть бабушка, мы можем сравнить ДНК. Так не должно быть! Сяо! Уговори отца помочь нам! «Отец скорее упечет тебя в психушку, чем подставится сам, — подумал он. — Не стоит ворошить это! Не стоит!». — Люмин, — Сяо резко обнял ее со спины, заставил замереть в своих объятиях и прошептал. — Дилюк мертв, и тебе пора смириться с его смертью. — Но… Сяо… — Мы не будем тревожить его, — лицом он уткнулся ей в шею, закрыл глаза и втянул, омежий запах. — Пусть спит крепко. В его руках она обмякла, дрожь утихла, а кричащая злость отступила, оставляя после себя пустоту. Снова… снова эта чертова пустота, которую она не в силах заполнить. — Прости, — зашептала девушка. — Прости меня. — Пойдем домой, пока ты не заледенела. Он помог ей подняться и накинул на хрупкие плечи свою куртку, обнял, пытаясь согреть. Всю дорогу до дома они молчали. Люмин не отстранилась от него, наоборот сжимала его свободную руку так крепко, что кожа под ее пальцами побелела, но не проронила ни слова, полностью погрузившись в свои мысли. Сяо обычно не настаивал на разговоре, но сейчас почему-то хотел разговорить ее. Сначала он заговорил о ее самочувствии, потом о погоде, новом ресторанчике, что открылся возле дома, пытался развить тему предстоящего диплома, но все было тщетно. Люмин молчала, уставившись в окно машины, разглядывая проезжающие мимо здания. Сяо шумно выдохнул и тоже замолчал, сосредоточившись на дороге. Домой они возвращались в сумерках. Сяо припарковал папину машину перед домом, вылез первым и, открыв дверь пассажирского сиденья, помог Люмин вылезти. Она словно кукла-марионетка покорно подчинялась каждому его действию. — Странно, — произнес Сяо, осматривая дом. — Отцовской машины еще нет. — Может, что-то случилось? — подала голос Люмин впервые за последний час. Сяо вдруг почувствовал внутри себя нарастающую тревогу. Нахмурился. В дом он зашел первым, скинул грязную обувь и осмотрелся. На первом этаже было темно, обычно в такое время папа всегда готовил ужин, а сейчас пустота. Прислушался. На втором этаже послышались торопливые шаги. Сяо жестом командует Люмин оставаться на месте, а сам тихо и осторожно поднимается по ступеням на вверх. «Кто-то роется в родительской комнате» — подумал Сяо. Он осторожно заглянул в спальню и с удивлением замер, увидев сестру, метавшуюся по комнате, красную от слез. Гань Юй дрожащими руками разбирала документы, пытаясь найти в них что-то. — Гань? Ты? Что происходит? Она подняла на него красные, заплаканные глаза, всхлипнула, зажав рот руками. — Не могу найти! У папы тут полный бардак! — Что ты ищешь? Сяо услышал за спиной шаги. Это Люмин поднялась наверх, не выдержав его отсутствия. — Документы. — прокричала Гань Юй. — Зачем? — терпение Сяо было на пределе. Его фантазия уже нарисовала всевозможные варианты событий, и, если она сейчас не скажет ему в чем дело, он сорвётся. —Папа! Он! Ему… — она не могла говорить, каждое ее слово сопровождалось всхлипом. — Он упал с лестницы… внезапно… у него шла кровь из носа! Мне нужно найти документы для больницы. Глаза пекло, в горле образовался комок, мешающий дышать. Сяо вдруг почувствовал, как вся его жизнь словно оборвалась разом. Люмин словно почувствовав все его чувства, поддержала его со спины, не давая упасть. «Не поддаваться истерике! — четко произнес он в своем сознании. — Отец не оставит его, главное сейчас не подаваться истерике и успокоить сестру!». — Я здесь, — их пальцы переплелись. — Я рядом… я помогу… что нужно найти? Глупая, глупая Люмин. Как она может помочь ему, если сама находиться на краю пропасти? Сяо махнул головой, судорожно обдумывая план действия. Сейчас он соберется, попытается быть сильным, хотя бы ради сестры и отца, этого бы хотел папа, а он всегда старался быть для него хорошим сыном…