Следы лисицы

Среди королевской семьи и их приближённых царило небывалое оживление. Лиор очень радовался тому, что наконец увидит Велларию в сознательном возрасте, принцам тоже было очень интересно исследовать часть королевства, где они ещё ни разу не были. Айолин предвкушал скорую встречу со своим отцом. Лишь королева сохраняла обычную сдержанность. А Кеир, который ехал в обозе вместе с другими слугами, с неясной тоской смотрел на море. Он чувствовал, что удаляется от чего-то, что для него очень-очень важно. Но он не мог понять, откуда взялось это чувство. Впрочем, очень скоро и он поддался всеобщему оживлению. Местность изменилась, они почти всё время ехали в горку. Дорога петляла меж покрытых редколесьем холмов, только изредка поднимаясь на один из них и тотчас снова сбегая в низину. Место, где начиналось герцогство Веллария, часто называли Лисьей Пастью. Это название происходило от того, что единственный путь в Велларию из остальной Эльды лежал через узкую довольно вытянутую холмистую долину, что с одной стороны ограничивалась горами, а с другой — отрывистым морским берегом, а лисица была изображена на гербе правящего дома Велларии. В Лисьей Пасти в прошлом отгремело немало сражений, и все они неизменно заканчивались в пользу велларийцев. Присоединение этого Великого герцогства к остальной Эльде произошло дипломатическим путём: из-за гор с одной стороны, сложной береговой линии с другой и непроходимых болотных топей с третьей Веллария могла вести торговлю с соседями только через ту самую Лисью Пасть. Короли Эльды же выставили таможенные посты и брали с торговцев Велларии такие пошлины, что один из герцогов в конце концов пошёл на уступки. Веллария стала частью Эльды, но на своих условиях. Из всех Великих герцогств она сохранила больше всего автономии. Хотя король должен был дать своё благословение на правление новому герцогу в случае передачи власти, фактически это была лишь формальность. Поэтому Лиор очень радовался тому факту, что у него прекрасные отношения как с нынешним герцогом, так и с его сыном. Веллария с её уникальным климатом, плодородными полями и пышными виноградниками часто описывалась как почти сказочная страна, и принцы поневоле чувствовали себя почти что мальчишками, исследующими край, где могут жить настоящие феи. Это впечатление усилилось в первую же ночь, когда на улице сгустился довольно плотный туман, и проходящий сквозь него свет фонарей на постоялом дворе, где остановился королевский кортеж, казался каким-то мистическим. Казалось, из тумана сейчас покажется какое-то любопытное неземное существо. Масла в огонь подливал Айолин, который за ужином принялся вспоминать предания родного края. Так, Алейф и Эльвид узнали, что на скалистом побережье Велларии и близлежащих островах до сих пор обитали сирены и русалки. В горах можно было встретить настоящих троллей, а люди, жившие рядом с Великой Топью, рассказывали, что где-то в болотах водятся существа поистине удивительные. Иные из них были нечеловечски красивы, а другие — столь же невероятно уродливы. Принцы, слушая эти истории, загадочно переглядывались. Айолин, заметив это, шутливо сказал: — Ваши Высочества! Даже не думайте пытаться улизнуть и искать этих существ. Это не безопасно. — Как будто вы, маркиз, никогда не искали их, будучи ребёнком, — ответил Эльвид. — Искал, — ответил Айолин. — И хорошо, что не обнаружил ни одного. Но вы с Алейфом всё-таки уже не дети. Так что, пожалуйста, не усложняйте мне жизнь. Я бы хотел провести время на родине с отцом, а не вылавливать вас из болота. Искушение было велико, но всё же вместо того, чтобы отправиться на поиски приключений, принцы остались в гостинице. Алейф нашёл Кеира и теперь рассказывал ему о Велларии то, что знал сам. Айолина такая привязанность принца к юноше начинала настораживать, но пока в ней не было ничего опасного — пусть. Алейф же поймал себя на том, что ему очень нравится, с каким вниманием и любопытством Кеир внимает каждому его слову. Пусть теперь им нужно было поддерживать определённую дистанцию как господину и слуге, никто ведь не запрещал господину разговаривать со своими слугами, верно? Со старым герцогом, отцом Айолина, они встретились на следующий день — он покинул свою резиденцию, чтобы встретить семью короля и сына. Из-за очередного холма зазвучали приветственные звуки рожков, и на мог Алейфу показалось, что сейчас им навстречу выйдет парад настоящих фей. Принц даже почувствовал разочарование, когда оказалось, что это всего лишь герцогский кортеж. Его Светлость Великий герцог Велларийский выехал вперёд, за ним на некотором расстоянии последовал знаменосец. На флаге была изображена лисица на зелёном фоне, оглядывающаяся назад. Надпись под её ногами гласила: «Не путай храбрость с безрассудством». Лиор, его семья и Айолин выехали чуть вперёд. Алейф отметил удивительный факт: если поставить рядом герцога Аргуса и короля, то могло сложиться впечатление, что герцог когда-то соблазнил королеву Нирит: Лиор был на удивление похож на него. Правда, впрочем, была куда менее интригующей и вполне пристойной: они находились в дальнем родстве. После присоединения Велларии к остальному королевству сестра тогдашнего герцога, леди Лиана, вышла замуж за принца Эльды, и семейные черты герцогов просматривались в королевской семье даже четыре поколения спустя. Но вот что странно, Айолин на родного отца был не очень похож… — Ваше Величество, какая честь! — поприветствовал короля герцог Аргус. — Здравствуйте, герцог, — ответил Лиор с улыбкой. — Рад видеть вас в добром здравии. Благодарю вас за гостеприимство. — Ваше Величество, — сказал герцог с лёгкой укоризной. — Я всегда рад вам и вашей семье. И отдельно рад возможности снова увидеть сына. — Здравствуй, отец, — Айолин с улыбкой кивнул. — Здравствуй. Надеюсь, у короля нет ни единого повода на тебя жаловаться. — Не нашёл бы, даже если бы искал, — ответил Лиор. — Айолин безупречно исполняет как роль командора королевской гвардии, так и представителя Великого дома Велларии в Королевском Совете. — Остаётся только поверить вам на слово, — с улыбкой ответил герцог королю, затем обернулся к его супруге. — Королева Халла, вы не постарели ни на день с нашей последней встречи. Изящная красота северных ветров всё так же видна в каждой черте вашего лица. — Благодарю вас, герцог, — ответила королева, улыбнувшись чуть смущённо. Быть может, она недолюбливала Айолина, но комплимент его отца определённо ей польстил. — Ваши Высочества, — герцог обернулся к сыновьям Лиора. — Принц Алейф и кронпринц Эльвид! Вы очень повзрослели с тех пор, как я в последний раз имел честь видеть вас. Ты, Эльвид, уже стал взрослым мужчиной. Да и брат твой уже почти возмужал. — Спасибо, герцог, — ответил Эльвид за них обоих. — А вот вы, Ваша Светлость, кажется, вовсе не изменились. Я по-прежнему вижу перед собой сильного мужчину и правителя. — Я надеюсь оправдать это впечатление, Ваше Высочество, — ответил герцог. — Теперь позвольте мне проводить вас в своё родовое имение. Алейф отметил, что герцог Аргус, обращаясь к ним по именам, сперва назвал его, младшего, но при этом подчеркнул, что Эльвид является кронпринцем. Это был очень тонкий ход: так Алейф при всём желании не мог почувствовать себя не столь значимым на фоне наследника, а Эльвид не смог бы обидеться на неуважение. Процессия тронулась дальше, перестраиваясь. Король и герцог в компании Айолина поехали впереди, за ними, не слыша почти ничего из их разговоров — принцы и королева, а затем вперемешку люди герцога и короля. — Значит, вы подозреваете, что где-то на берегах Эльды орудуют пираты или торговцы людьми, — сказал герцог тихо. — А этот юноша, которого спас принц Алейф, знает велларийский? — Мне не пришло в голову это проверить, — ответил Айолин. Старый герцог осуждающе покачал головой. — А стоило бы, — сказал он. — В наших деревнях у моря велларийский знают почти все поголовно. Вот эльданский скорее могут не знать. Так что, если этот юноша жил на нашей земле, он должен понимать наш язык. — Честно говоря, — пробормотал Айолин, понимая, что скрывать такие вещи от старого герцога себе дороже, — при дворе мне совершенно не с кем говорить на родном языке. Я почти его забыл. — Придётся вспоминать, когда сам станешь герцогом, — ответил Аргус. — Любой правитель должен понимать свой народ. Лиор хмыкнул. — Конунги Белого берега не знают того языка, на котором говорят их подданные, — заметил он. — И дураки. Однажды это выйдет им боком. Как можно ободрить своих людей, когда даже поговорить с ними не можешь без толмача? Но довольно мне вас учить. О нападении пиратов я не слышал, но у нас были проблемы с сиренами. — С сиренами? — переспросил Айолин. — Да. Они погубили немало рыбацких лодок в этом сезоне, — ответил герцог. — Их как-то очень много развелось. Пришлось обращаться к рыцарям-чародеям за помощью. — Почему ты не написал мне об этом? — спросил Айолин. — Зачем? Ты бы что, оставил службу в столице и приехал сюда помогать мне их ловить? — Неужели, если я не могу помочь тебе с проблемой, это повод не сообщать о ней? — спросил Айолин. — Отец, как будущий герцог, я должен знать, с какими сложностями ты сталкиваешься сейчас и как ты их решаешь. — Хм, и то верно. Ладно, прости старика — не подумал. — Рыцари помогли тебе решить проблему с сиренами? — спросил Айолин. — Да, хотя они сказали, что не навсегда. Наши берега уж очень подходят для их гнёзд. Рано или поздно они снова расплодятся сверх всякой меры. — Понятно. А имён или чинов рыцарей не помнишь? Я хотел бы уточнить у них пару вопросов по этому случаю. — Нет, извини. А разве ты не можешь спросить без этого? Ты же сам командор ордена. — Могу, но, если бы я знал, к кому именно обращаться, было бы быстрее, — ответил Айолин. — Ладно, расскажи лучше, как хозяйство? — В целом всё благополучно. Погибших от когтей сирен, конечно, жаль, но на герцогстве это сказалось не сильно. Герцог и его сын продолжили обсуждать свои дела, из вежливости перед ехавшим рядом королём на эльданском, хотя Лиор подозревал, что наедине Айолин теперь будет разговаривать с отцом только на языке Велларии. Король, впрочем, слушал их вполуха, больше любуясь видами. По мере того, как они выезжали из Лисьей Пасти, холмы становились более низкими и пологими, то и дело вдоль дороги можно было заметить фруктовые сады, где уже в это время года трудились крестьянки, собирая первый урожай. Лиор позволил себе немного замечтаться, предчувствуя ужин, на котором, скорее всего, подадут молодое вино и пирожки со свежими местными яблоками. Тихий Берег был тёплым, но очень каменистым, так что основу рациона королевской семьи там составляла свежая рыба, что, конечно, тоже было вкусно, но к концу сезона начинало надоедать. Лиор снова включился в беседу, когда обсуждение перетекло на придворные дела. Хотя благодаря письмам сына герцог Аргус неплохо представлял себе, что происходит в остальной Эльде, видимо, ему хотелось наконец обсудить последние события, например, открытие в Ардании новой серебряной шахты, с Айолином и Лиором. — Я вот только боюсь, как бы герцог Арданский не слишком побеспокоил местных троллей, — сказал Айолин. — Я помню, что за подвид там обитает — камнешкурые. В сравнении с ними наши, веллайрийские — просто малые дети. А горные тролли все в целом не очень-то жалуют людей. — Ну, наши велларийские тут смогли меня удивить, — сказал герцог Аргус. — Пришли сами с лунным серебром, чтобы мы не полезли разрабатывать месторождения на их территории. — Я даже не удивляюсь, почему ты не писал об этом, — сказал Айолин. — Но со стороны троллей это не очень-то дальновидно. Многие правители на твоём месте после такого дара решили бы забрать силой остальное. Я, например, вообще не знал, что в наших горах есть залежи лунного серебра. — Не путай храбрость с безрассудством, — ответил на это Аргус девизом своего дома. — Я знаю, насколько ценится лунное серебро, но я также представляю, сколько погибнет наших людей. Такой кровью оно не стоит того. Тем более что я не знаю, где именно находится месторождение, из которого тролли добыли эту руду. — Я польщён вашим доверием, герцог, — сказал Лиор. — Кое-кто решил бы скрыть от меня такие сведения, либо надеясь использовать лунное серебро в собственных интересах, либо опасаясь, что я стану настаивать на поиске и разработке месторождения. — Ваше Величество, я знал вашего отца и вашего деда, — заметил на это Аргус. — И я прекрасно знаю вас. Вы — человек чести и, к тому же, тоже не любите неоправданных рисков. Если Эльда будет очень сильно нуждаться в этом серебре, мы что-то придумаем. Но пока это не так, вы и сами не пошлёте людей на убой в горы. Лиор кивнул. Мягким правителем он не был, и об этом прекрасно знали все, кто хорошо помнил самое начало его правления. Однако герцог Аргус был прав — король не любил бессмысленное кровопролитие. Он предпочитал тщательно оценить риски перед тем, как действовать. А лунное серебро, хоть и было ценным материалом для изготовления магического оружия или амулетов, не было нужно ему настолько сильно, чтобы пытаться сражаться с троллями на их собственной территории. Тем более с троллями, которые, похоже, были готовы если не к сотрудничеству, то хотя бы к переговорам с людьми. Впрочем, Его Светлость Вернер, Великий герцог Ардании, не отличался таким пониманием — он терпеть не мог любых нелюдей не зависимо от степени их разумности. Это не раз и не два приводило к обмену резкими замечаниями между Себастьяном, сыном Вернера, и Айолином, который, будучи рыцарем-чародеем, должен был защищать не только людей, но и другие разумные виды. Себастьян, как и Айолин, представлял своего отца в королевском совете и полностью разделял позицию Великого герцога Арданского касательно нелюдей. Лиор не мог винить герцога Вернера за его взгляды. Он прекрасно знал, что правители Ардании когда-то сражались с нелюдьми за каждый клочок своей земли. Мало того, в битве с троллями когда-то погиб старший сын герцога. Хоть, возможно, покойный был сам виноват в том, что ввязался в проигрышный бой, король даже просил Айолина быть помягче в выражениях, когда он в очередной раз спорил с маркизом Себастьяном, но в этом случае любые уговоры были абсолютно бесполезны. Два наследника Великих Домов Эльды терпеть друг друга не могли, причём абсолютно взаимно, и королю осталось только махнуть рукой на этот конфликт. В конце концов, Веллария и Ардания не имели общей границы, так что возможности подложить другому свинью у правителей этих территорий было не так уж много. Оставались, конечно, придворные интриги, но куда уж без них? Хотя порой король жалел, что две дочери герцога Вернера были слишком юными, чтобы составить партию для Айолина. Может, если бы удалось породнить эти два дома, у Лиора было бы чуть меньше поводов для беспокойства. Но всё-таки он не был настолько бесчеловечным, чтобы заставлять герцога Вернера заключать помолвку между своей одиннадцатилетней дочерью и Айолином, который был старше неё раза в три. Хотя самого Лиора обручили, когда ему было пять лет, разница по возрасту между ним и супругой составляла каких-то два года, а не двадцать с лишним. Принцы, к слову, тоже до сих пор не были обручены, и Лиор хотел бы, чтобы за этим стояло его собственное нежелание принуждать к чему-то сыновей, но на самом деле им руководили совсем другие соображения. Пока Эльвид и Алейф не были женаты, у герцогов и нескольких дворянских домов меньшего значения оставалась надежда породниться с королевским домом Эльды и вместе с тем не было повода оскорбиться из-за того, что Лиор не выбрал даму именно из их рода в качестве жены для одного из сыновей. Он хотел бы предоставить Эльвиду и Алейфу право решать самим. Правда хотел. Но у монархов и их семьи не было такого понятия как «личная жизнь». Истинное счастье в браке было доступно немногим, и сам Лиор не относился к таковым, хотя он всё равно считал, что ему повезло с супругой. Их с Халлой отношения можно было описать как прохладное взаимоуважение. Но королева была для него союзницей, а вовсе не любимой женщиной. Впрочем, Его Величеству вообще повезло — личная жизнь у него всё-таки была, и любимый человек вот уже долгие годы был рядом с ним. Да, они никогда не смогли бы вступить в законный брак, а рано или поздно им, скорее всего, предстояло расстаться, но многие короли были лишены даже подобной роскоши. Вечером они остановились в очередном постоялом дворе в куда более крупном поселении, которое представляло собой что-то среднее между маленьким городом и очень ухоженной деревней. Центральные улицы были вымощены каменной плиткой, но ближе к окраинам дорога превращалась в хорошо протоптанные тропки, которые разбегались по рощицам и окрестным полям. Домики на окраинах больше напоминали обычные крестьянские хозяйства, но вот в центре попадались строения с двумя и даже с тремя этажами и с крышами, вымощенными черепицей. В сгущающихся сумерках путники успели заметить несколько торговых лавочек на первых этажах этих домов. Ужин прошёл в чуть более формальной, чем обычно, обстановке, поскольку присутствовал старый герцог. И Айолин и, что удивительно, Лиор чувствовали себя немного скованно в присутствии герцога Аргуса, словно он в любую секунду мог их отчитать, как мальчишек. После ужина король всё-таки захотел немного прогуляться, и Айолин, разумеется, составил ему компанию. В конюшне они неожиданно заставили Алейфа, который оживлённо обсуждал что-то с Кеиром. При приближении короля и командора гвардии молодые люди резко замолчали. — И снова доброй ночи, — сказал Айолин. — А что вы здесь делаете? — Я просто кое-что забыл в седельных сумках, — выдал Алейф одно из самых нелепых объяснений, которое мог: лошади уже давно были рассёдланы. Айолин, однако, не стал цепляться к нему и вместо этого обратился к Кеиру на велларийском. — Хорошая погода, не так ли? — спросил командор. — Да, но ночью может пойти дождь, — ответил юноша совершенно не задумываясь. Алейф, нахмурившись, переводил взгляд с юноши на маркиза и обратно. — Что ж, подозрения отца оправдались, — сказал Айолин. — Раз ты понимаешь этот язык, то ты явно из Велларии, Кеир. — То есть, это был велларийский? — уточнил Алейф. — Да. И, признаюсь, у Кеира произношение чище, чем моё, — кивнул командор. Юноши переглянулись. — Но… ты всё ещё не помнишь, откуда ты именно? — спросил принц у Кеира словно бы с надеждой. — Нет, — Кеир покачал головой. — Не помню. И я вообще не понял сразу, что со мной заговорили на другом языке. — Ладно, поговорим об этом потом. Мы с Его Величеством прогуляемся немного, но будем рядом, — сказал Айолин. — Я вовсе не собирался никуда убегать, — заверил его Алейф, правильно поняв стоящий за словами командора намёк. Король и маркиз снова оседлали не очень-то довольных таким поворотом коней, которые уже настроились на полноценный ночной отдых, а потому протестующе фыркали, когда всадники забрались в сёдла. Когда Лиор и его спутник отъехали на некоторое расстояние от гостиницы, и камень под копытами лошадей сменился хорошо утоптанной землёй, Его Величество сказал: — Не нравится мне, как Алейф крутится около этого парня. — Почему? — спросил Айолин. — Да, это не в его характере, но что с того? Крутится и крутится. Не вижу в этом проблемы. — Странно это, — ответил Лиор. — Как ты сам заметил, не в характере Алейфа так… заботиться о ком-то. Поселение осталось позади, свет в крестьянских домах почти везде погас, и теперь путь им освещала только луна. — Может, Кеир ему просто понравился? — предположил Айолин после небольшой паузы. — В смысле… — Лиор, — командор глубоко вздохнул. — Ты всё правильно понял. В том самом смысле понравился. — И ты по-прежнему не считаешь это проблемой? Айолин ничего не отвечал. В полумраке Лиор плохо различал выражение его лица, но воображение прекрасно дорисовывало хорошо знакомый красноречивый взгляд, которым командор порой награждал его, когда по его мнению король выдавал какую-то совершеннейшую глупость. — Напомни, сколько молоденьких пажей побывало в твоей постели? — спросил Айолин. — Я уже был женат. И у меня был сын, — ответил Лиор. — А потом уже начались пажи. — Как по мне, так ещё не известно, как хуже, — ответил Айолин. — Пусть их. Лишь бы это было взаимно. То, что Кеир ничего не помнит, даже к лучшему — он точно при Лейфе не из корысти. Хотя я предложу ему остаться в Велларии — в конце концов, он явно местный. — И что, просто закрыть глаза на то, что Алейф собирается завести себе… любовника? — спросил король. — Лиор… — последовал усталый вздох. — Что? Я в свою постель никогда не тащил потерявших память молодых мальчиков. Они вполне понимали, на что соглашались. — Ты всерьёз беспокоишься, что Лейф его совратит или изнасилует? — Ну… второе вряд ли, первое — возможно. — И что? Правда, не делай вид, что тебя так уж волнует Кеир. Я слишком хорошо тебя знаю. Неужели для тебя так неприятно то, что один из сыновей пошёл по твоим стопам в смысле… любовных предпочтений? — Один? — спросил Лиор. — Хоть не оба? — Я более чем уверен, что Эльвид предпочитает женщин, — ответил Айолин. — Расслабься уже. Твои предпочтения не помешали тебе обзавестись двумя наследниками. — Так-то оно так… — протянул Лиор, — но, говоря по правде… если бы мы с тобой сошлись до того, как эти наследники у меня появились, то… понятия не имею, как бы я их делал. — Вот как? — удивился командор. Они с Лиором редко обсуждали свои личные отношения. Их связь была ещё одной причиной, почему Лиор так не хотел, чтобы Айолин унаследовал герцогство и удалился от двора. Короля даже не так смущало, что его любовник может однажды жениться — в конце концов, Лиор сам был женат. Но вот то, что Айолин однажды уедет в Велларию насовсем, появляясь при дворе в лучшем случае четыре раза в год… об этом Его Величество предпочитал просто не думать. Лиор не отвечал на вопрос командора. Айолин отъехал чуть в сторону от дороги, под сень раскидистой яблони, затем, привстав в стременах, сорвал одно яблоко. Критично его осмотрев, он кинул плод Лиору. Король поймал яблоко и, повертев его в руках, откусил кусок. — Спасибо, — сказал Лиор, закончив жевать. — Сочное. Как ты его увидел в такой темноте? — Я же рыцарь-чародей, — пожал плечами Айолин. — Не понимаю, как ты умудряешься так часто забывать об этом. — А, ну да… У тебя и слух острее, чем у обычных людей, и обоняние тоже… И от вина ты ни хрена не пьянеешь, зараза ты волшебная. Айолин рассмеялся. — Почему тебя так это расстраивает? — спросил он. — Потому что с тобой пить невозможно, когда у тебя заканчивается твоё ядрёное зелье! — сказал Лиор. — Если мы оба будем пить вино, то я буду уже… никакой, а ты только чуть захмелеешь! Он передал Айолину надкусанное яблоко, и командор без какой-либо брезгливости в свою очередь откусил кусок. — Зато это бесценное качество для командора королевской гвардии, ответственного за безопасность твоей семьи, — заметил Айолин. — Я имею в виду то, что я могу пить и не хмелеть. — Это верно, — сказал Лиор. — Не обращай внимания. Просто… я, кажется, говорил, что порой на твоём фоне я чувствую себя несколько… ущербным. Командор кивнул и улыбнулся. — Ну… а я тебе напомню, что если бы ты прошёл через такие же тренировки, как я, ты бы так не завидовал, — заметил он. — То, как я муштрую гвардейцев — это, прости меня, херня в сравнении с обучением в ордене рыцарей-чародеев. — Люблю слушать, как ты бранишься, — сказал Лиор. — Особенно на велларийском. Ничего не понятно, но очень красиво и мощно звучит. Айолин рассмеялся снова. — Эх… Отец будет очень разочарован, когда узнает, что лучше всего из родного языка я помню именно брань, — сказал он с улыбкой. — По-моему, это самое полезное, что нужно знать на любом языке, — ответил на это Лиор. — Так что там насчёт нашего… близкого знакомства и твоих наследников? — спросил Айолин, всё-таки вернувшись к изначальной теме. — То, что после этого самого знакомства делить постель с женой для меня стало во много раз тяжелее, — ответил Лиор. — Но мы с Халлой… перестали спать вместе. А вот Алейф… Если он влюбится сейчас, ему потом придётся изменять любимому с законной женой, а жене — с ним. Это не будет просто. — Да. Но, возможно, это будет для него лучше, чем никогда не узнать настоящей любви. Оставь их, Лиор. Пусть всё… идёт как идёт. Король кивнул. Он хотел взять Айолина за руку, но сейчас это было не очень-то удобно. Этим летом им очень редко удавалось побыть вдвоём. — К слову о твоих детях, — протянул командор неожиданно, — кажется, Эльвид захотел поискать себе развлечений. Он удаляется от гостиницы. Вот… ничему его жизнь не учит. — Наверное, он решил, что, раз мы в новом месте, то ты не сможешь его тут выследить, — сказал Лиор. — Ну конечно. На моей собственной родине. Устроим ему сюрприз? — Пожалуй, — ответил Лиор, хищно улыбнувшись. Иногда он любил портить окружающим настроение. Особенно когда из-за этих окружающих срывались его собственные планы.

***

Когда король и командор удалились, Алейф и Кеир некоторое время молчали. Затем принц сказал: — Значит, ты и правда местный. Веллариец. — Это… плохо? — спросил Кеир. — Да нет, просто… возможно, тебе следует остаться здесь, при дворе герцога, — ответил Алейф. — Так больше шансов, что ты сможешь найти свой дом и семью. Ну, или они тебя. — Ты знаешь… — протянул юноша, — мне кажется, что ты был прав: мне некуда возвращаться. Когда я пытаюсь хоть что-то вспомнить о своём доме, я чувствую только горечь. — Значит… ты останешься со мной? — спросил Алейф. — Думаю, да. Если моя семья не найдётся, пока ты не уедешь из Велларии. Алейф поймал себя на том, что очень не хочет, чтобы эта самая семья нашлась… Это была не очень достойная принца, да и любого порядочного человека мысль, но ему правда очень не хотелось расставаться с Кеиром. — Знаешь, даже если твоя семья найдётся, место ученика камердинера я тебе уже предложил, — сказал Алейф. — Я тебя не гоню, если решишь остаться. И, смею заметить… жизнь при дворе, пусть и в качестве слуги, на мой взгляд, откроет для тебя куда больше возможностей, чем жизнь в одной из деревенек Велларии. В любом случае, выбор за тобой. — Пока мне трудно что-то сказать, — ответил Кеир. — Но у меня нет никакого желания здесь оставаться. Даже если это — моя родина, я по-прежнему ничего не помню и не испытываю никакой привязанности к этому месту. А ты… спас меня. Так что я буду рад тебе служить. — Что ж, тогда пока будем считать, что наши планы никак не поменялись, — сказал Алейф. — Но, пожалуйста, скажи мне, если передумаешь. Я тебя спас, но это не значит, что теперь ты обязан служить мне до конца жизни. Тем более, что в течение этой поездки у тебя, скорее всего, будет возможность отчасти отплатить мне за это. — Каким образом? — спросил Кеир. — Ты знаешь местный язык и, значит, можешь быть при мне переводчиком, — сказал Алейф. — Это может оказаться полезным. — Я буду рад, если смогу тебе как-то помочь, — сказал Кеир. — Хорошо. Ладно… вернёмся в гостиницу. Стоит выспаться перед дорогой.

***

На следующее утро Лиора нагнал гонец с корреспонденцией из столицы. Несчастный, видимо, разминулся с посыльным, который был отправлен в Рейвель с сообщением, что король и его семья покинули Тихий Берег. Гонец выяснил это уже прибыв в пустую резиденцию, и ему пришлось догонять королевский кортеж в Велларии. Пока слуги собирали вещи и кормили лошадей, Лиор, сидя в общем зале гостиницы, решил разобраться с письмами. Принцы пристали с какими-то вопросами к старому герцогу, королева решила прогуляться перед продолжением поездки, так что рядом с королём присутствовал только Айолин. Если в письме попадалось что-то, что командору по мнению Лиора следовало знать, он передавал его Айолину. Секретов от него у короля не было. Лиор взял очередное письмо и сморщился, словно надкусил особенно кислый лимон, когда узнал почерк на конверте. Пару секунд он просто смотрел на конверт, осознавая, что это просто должно было произойти. — От матери? — спросил Айолин сочувственно. — Угу, — сказал Лиор. Они со старой королевой общались в эпистолярном жанре чаще, чем можно было бы подумать. Лиор вполне сознательно избегал мать, когда был в столице, к тому же, королева Нирит периодически ездила на целебные источники. На самом деле, супруга Лиора зря опасалась, что он позволяет Айолину слишком многое. Просто меры «наказания» для перешедшего черту командора были весьма нестандартными и, разумеется, не включали в себя публичный выговор. Когда-то давно Айолин сказал, что может, если Лиору так будет легче, читать письма престарелой королевы и пересказывать, есть ли там что-то действительно важное. Лиор тогда предложение вежливо отклонил — всё же это была его мать и его проблемы. Однако когда Айолин всё-таки вызвал его неудовольствие, король с милой улыбкой напомнил о данном обещании. И теперь, если король приносил командору не распечатанное письмо от своей матери, это было одновременно наказанием и очень доходчивым способом дать без скандала понять, что что-то было не так. Обычно после того, как Айолин со вздохом принимал письмо, прочитывал его и пересказывал самое важное (если оно там, конечно, вообще было), он интересовался, где умудрился проштрафиться на этот раз. Они с Лиором спокойно обсуждали спорный момент, и жизнь текла дальше. Это был очень хороший безопасный вариант, который всех устраивал и помогал Айолину и Лиору не собачиться лишний раз. А пособачиться они могли сильно... Несмотря на то, что Айолин формально занимал подчинённое положение, должность командора гвардии означала, что фактически в некоторых вопросах его мнение имело приоритет над мнением короля. А если добавить к этому титул и тот факт, что и король, и командор были довольно вспыльчивы и порой довольно упрямы, ссор они сознательно пытались избегать. Или находить какие-то нестандартные методы разрешения разногласий. Как, например, чтение писем королевы-матери. Сейчас никаких претензий к Айолину у Лиора не было, поэтому он, помедлив ещё секунду, сломал печать и, достав письмо, развернул его. — Можешь вслух, если так будет легче, — сказал Айолин. — Ладно… Итак, — король откашлялся. Конечно, орать не стоило, тем более, что у Айолина не только зрение, но и слух был острее, чем у большинства людей. Но выразительное чтение должно было немного помочь смириться с ситуацией. — Возлюбленный сын мой! — начал Лиор и едва удержался, чтобы не закатить глаза уже на этой строчке. Он как-то не очень помнил особенных проявлений со стороны Нирит материнской любви. — Пишу тебе и возношу мольбы предкам, чтобы письмо моё застало в добром здравии тебя и всю нашу семью. По сей день я знаю, что вы живы — весть о гибели короля или кого-то из его семьи разнеслась бы по стране подобно саранче. Но не гневись, читая следующие строки… Король и командор переглянулись, и Лиор, пожав плечами, продолжил, добавив в голос немного драматизма: — Разве я не предупреждала тебя?! Разве не говорила я, что дурное знамение было ответом на твоё желание ехать летом на юг? Всё исполнилось в точности! Ужасные шторма разразились над всем побережьем! Не утихали почти месяц! Я просила предков о милости к идущим к ним морякам, поэтому теперь все они покоятся с миром. Но сила моих слов не безгранична! Сжалься над сердцем матери, ибо не смогу я просить предков о милости над твоей душой, если буду хоть сколько-нибудь на тебя гневаться. А я буду, если вновь ослушаешься моих слов! — Интересно, — пробормотал Айолин. — Когда это четыре дня шторма успели превратиться в месяц? Или мы опять о чём-то не знаем? — Спрошу её, — ответил Лиор. — Но вообще мало ли, о чём болтают в столице. Ты же знаешь, в сплетнях вечно всё преувеличивают. Итак… — король глубоко вздохнул и продолжил чтение. — При следующей встрече я уговорю тебя сходить со мной к мадам Матильде. Знаю твоё к этому отношение, но молю тебя дать моей вере хотя бы шанс! Ты только услышишь её слова и поймёшь сердцем, что она не обманщица! Никто ещё так точно не заглядывал в мою душу и так верно не предсказывал наше будущее. Король перевёл взгляд с письма на командора. — Ты об этой… мадам Матильде слышал что-нибудь? — спросил он. — Вообще ни разу, — ответил Айолин. — Наведу справки, когда вернёмся. — Хорошо. Ладно, что она мне тут напредсказывала? — Лиор продолжил читать. — Но, даже если снова примешься браниться на меня — я знаю, правление твоё будет долгим, полным испытаний, но так же богатым на благо. И для тебя, и для всего государства. И ведь это правда! Айолин выругался на велларийском. — Какая точность, — сказал Лиор с сарказмом. — Правление моё будет долгим… Я и без того уже два десятка лет своим величественным задом трон полирую… В помещение зашёл Эльвид, и король, заметив сына, с улыбкой окликнул его: — Слушай, Эль… похоже, не быть тебе королём. — Чего?! — кронпринц резко обернулся. — Да тут очередная старая шлю… прорицательница нагадала твоей матери, что правление моё будет долгим. А, поскольку в этом году будет двадцать лет, и это, видимо, в её представлении «недолго», мне явно предстоит просидеть на троне ещё лет сорок. — Чёрт… пап! Дурацкие у тебя шутки, — сказал Эльвид. — К слову, двадцать лет правления, — заметил Айолин. — Ты собираешься что-то по этому поводу устраивать? Праздник какой-нибудь? — Халла сказала, что займётся этим, — ответил Лиор. — Но подожди, это ещё не всё, о чём пишет матушка… Эльвид поспешил смыться. В своё время им с Алейфом тоже доставалось от бабки с её любовью к пророчествам, но оба принца своевременно прикинулись глухими олухами, так что через какое-то время Нирит махнула на нерадивых внуков рукой, и теперь все её опасения выливались исключительно на их родителей — да, Халле тоже иногда доставалось. — Я спрашивала её, — зачитал Лиор следующую строку, — в основном все твои решения очень грамотные и верные. Спасибо, а то я не знал… Спутник твоей жизни — тоже верный выбор. Оберегает твой очаг и корону. Всегда бережёт тебя и пламенно любит и тебя и детей. Айолин и Лиор переглянулись. А затем, не сдержавшись, рассмеялись. — Мне кажется… — протянул командор сквозь смех, — или мне только что было дано благословение королевы-матери?! — Сходить что ли правда к этой Матильде? — пробормотал Лиор. — Дело ведь говорит, явно! Так, что тут дальше? «А ты ещё был маленький — возмущался, что Халла — не лучшая невеста. У тебя самый надёжный тыл во всей стране! Предков не обманешь…» На фразе про тыл командор королевской стражи рассмеялся уже совершенно неприлично. Лиор, улыбаясь, сказал: — Нет, слушай, ну правда дело ж говорит! С тем, что спутник моей жизни — самый надёжный тыл во всей Эльде, она ведь угадала. Ну, подумаешь, не совсем точно всё поняла и перепутала королеву и командора гвардии… Ты же всегда прикроешь меня сзади, правда? — Перестань… дай отсмеяться, — попросил Айолин. — Стыдно должно быть, Ваше Сиятельство, — покачал головой Лиор. — Так смеяться над письмами королевы-матери. Так, что тут у нас? «Молю тебя, дай хотя бы шанс! Хотя бы один раз сходи со мной к предсказателю. Ну что ты, в конце концов потеряешь?» О-о, нет… — король закатил глаза. — А что нет-то? — спросил командор. — Ты сам только что говорил, что эта леди Матильда дело говорит. Про надёжный тыл. — Время, Лин, время… У меня категорически нет времени, — пробормотал Лиор и продолжил читать. — «Очень надеюсь вскоре с тобой увидеться, обнять мальчиков, поцеловать Халлу. С любовью, Королева-мать Нирит. Пост-скриптум: Предки сказали, что море исторгло на землю очень много тёмной силы. Следи, как бы та за вами не увязалась! Духи могут как благо, так и беды в мирскую жизнь принести...» Айолин вздохнул. — Какая… глубокая мысль. Насчёт духов, — сказал командор. — Ну, допустим, море исторгло потенциального любовника Алейфа… — пробормотал Лиор. — Как в сказке. — На мальчишке нет проклятий, я бы почувствовал, — сказал Айолин. — Знаю. Просто мне нужно ещё немного времени, чтобы… привыкнуть к мысли. — Слушай, ну… твоя мать в этот раз была даже краткой, — заметил командор. — Я ожидал опуса раза в два или три длиннее. — Да… — пробормотал Лиор. — Торопилась, видимо. Или копит запал, чтобы вцепиться в меня как клещ по поводу этой мадам Матильды, как только я вернусь. — Не очень радостно ты настроен, — заметил Айолин. — Я просто знаю свою мать. И не верю, что с ней всё может быть так просто и… почти безобидно. — Знаешь… всегда можно устроить кому-то несчастный случай, — сказал Айолин. — Я говорю об этой… мадам. — Мне казалось, ты… не любитель подобных вещей, — заметил Лиор. — Я же не насмерть предлагаю… — Сперва наведём о ней справки, — ответил король. — Может, достаточно будет припугнуть. А вообще, я всерьёз подумываю внести осенью законопроект, который позволит штрафовать всех этих горе-предсказателей. Моя мать ведь далеко не единственный человек, которому они пудрят голову. — Сейчас они хотя бы платят налоги, — заметил Айолин. — А если уйдут в подполье, то спрашивать с них будет сложнее. — Тоже верно. Так, ладно. Осенью, всё осенью… Я всё-таки хотел отдохнуть остаток лета. И надеялся, что, раз уж мы здесь, ты покажешь мне места, где вырос. — Ну… если ты настаиваешь… Тон командора звучал совсем не как у человека, который был рад вернуться на родину, и это при том, что он явно был рад видеть отца. Интересно, что было тому причиной? Неужели с Велларией у него были связаны настолько тяжёлые воспоминания? Лиор несколько раз пытался расспрашивать Айолина о матери, но командор всякий раз переводил тему — похоже, такие разговоры не были ему приятны. Хотя именно она когда-то вылечила тогда ещё принца, Лиор помнил её только по портрету — один из придворных художников когда-то написал его, когда герцог Аргус с супругой гостили в столице. Хотя подписи на портрете не было, Лиор точно знал, что там изображена именно Элена, герцогиня Велларийская. Однако сам Лиор помнил лишь то, что у неё был нежный, хотя и сильный голос, и что от неё приятно пахло травами и немного — цветами. Кажется, принц, когда увидел её, подумал, что она — фея, но Элена только со смехом отвергла это предположение. Герцогиня сильно заболела и угасла буквально за несколько дней. Люди, присутствующие на её похоронах, рассказывали, что даже в гробу она была как живая и словно бы просто спала. Маги не обнаружили никаких следов проклятья, что могло бы погубить здоровую и ещё не старую женщину. Неужели её смерть так повлияла на то, что Айолин не очень радовался возвращению домой? Лиор был более чем уверен, что командор рос в любящей семье, чем он сам похвастаться, например, не мог. Его родители часто словно бы забывали о его существовании, их никогда не интересовало, какой красивый цветок юный принц увидел в королевской оранжерее, или какую книгу он прочитал последней, если только эта книга не входила в программу его обучения. Когда Халла приехала ко двору Эльды и они поженились, их едва ли можно было назвать семьёй. После рождения первенца, Эльвида, ситуация немного изменилась — оказалось, что и король, и королева всё-таки заинтересованы в исполнении своего родительского долга чуть сильнее, чем их собственные родители. За взрослением сыновей Лиор следил с живейшим интересом и участвовал в их жизни настолько, насколько позволяли обстоятельства. — Ваше Величество, Ваша Светлость, — к ним, поклонившись, подошёл один из слуг. — Лошади готовы. Можно продолжить путь. Лиор убрал письмо матери обратно в конверт, затем собрал все остальные, намереваясь лично убрать их в седельные сумки. Потом перечитает и решит, какие лучше оставить, а какие на всякий случай сжечь. Они прибыли в центральную часть Велларии. Сады вокруг сменились полями, место холмам окончательно уступили луга, на которых то и дело можно было увидеть пёструю скотину — овец и коров. Коз в Велларии разводили тоже, но ближе к горам. — Ваше Величество, — сказал герцог Аргус, когда процессия подъезжала к очередному поселению, чтобы отобедать, — здесь недалеко семейная усыпальница герцогов Велларии. Мы можем посетить её, но тогда можем не успеть до вечера доехать до моего дома. Лиор задумался. Наверное, из-за того, что они приближались к усыпальнице, Айолин был сегодня мрачнее обычного… — Я хотел бы воздать почести покойной герцогине, — сказал король. — Пусть даже нас это задержит. Королевская семья в сопровождении герцога и его сына направилась к усыпальнице после обеда. Алейф даже не понял, что они приближаются. Фамильный склеп королевской семьи был пещерой, выбитой в скале рядом с Рейвелем, столицей Эльды, и вокруг него располагалось огромное кладбище, где хоронили людей, приближенных к королевской семье. Однако рядом с усыпальницей герцогов Велларийских был разбит сад с необычным розами. Они были почти белыми с тонкими бледно-розовыми ободками на краях лепестков. Эти цветы были посажены здесь специально: их полагалось срезать и возносить на общий алтарь, а также на могилу конкретного члена герцогской семьи. Вход в усыпальницу со стороны казался аккуратным домиком из светлого камня. Алтарь с лисицей, но не золостисто-рыжей, как на флаге Велларии, а белой, был здесь. Здесь же начиналась лестница, ведущая ниже, в склеп. Туда спустились только герцог Аргус, Айолин и король — те, кто знал герцогиню Элену лично. Эльвид, Халла и Алейф, возложив розы на общий алтарь, вышли и сели на аккуратные кованые скамеечки рядом с одной из розовых клумб. Алейфу было интересно всё-таки спуститься в склеп, благо, мертвецов он не боялся. Он хотел проверить, правда ли могила его трижды прабабки находится здесь, а не около столицы, где обычно хоронили членов королевского дома. Говорили, что Лиана Велларийская, также известная как Королева-Лисица, в своём завещании указала, чтобы её похоронили на родной земле, а не в Старой Эльде. Королева Лиана была очень известной личностью в Эльде. Поговаривали, что она отравила своего супруга, Уильяма Строптивого, когда их первенцу, будущему королю Беруину, было шесть лет. Действительно ли Королева-Лисица убила своего мужа, было неизвестно, но другой факт сомнению не подлежал: после смерти супруга она долгое время правила всем королевством на правах регента. Даже когда принц Беруин был коронован, мать, как говорили, продолжала влиять на многие его решения, однако ближе к старости она всё же уехала в родную Велларию. Но даже оттуда Королева-Лисица ещё продолжала влиять на происходящее в королевстве, поскольку после присоединения Велларии к остальной Эльде она устроила брак четырёх своих племянниц и двоих племянников, причём двух племянниц она смогла выдать за принцев сопредельных с Эльдой земель. Алейф видел портреты Королевы-Лисицы дома, в Рейвеле, и отмечал, что, если бы он был девушкой, он был бы очень похож на неё. Лиана Велларийская была рыжей женщиной с тонкими чертами лица и каре-зелёными глазами с миндалевидным разрезом. На портрете в столице у королевы был чуть насмешливый и в то же время гордый взгляд. Хотя сам Алейф был мальчиком, очень часто, глядя на изображение Лианы Велларийской, он хотел, когда вырастет, быть похожим на неё. Эх, был бы он не принцем, а принцессой… Он бы уговорил отца выдать его замуж за какого-нибудь короля поглупее, дождался бы, пока родится наследник, а затем, как Лиана, отравил супруга и правил бы сам. О том, что сказать: «выйти замуж и родить наследника» намного проще, чем сделать, Алейф в детстве не задумывался. Как бы Алейфу ни хотелось лично увидеть могилу Королевы-Лисицы, он понимал, что просить об этом герцога, который воздаёт почести рано умершей жене, совершенно не тактично. Возможно, он сможет получить разрешение на посещение семейной усыпальницы герцогов Велларии позже — в конце концов, они должны были пробыть в гостях у герцога Аргуса не меньше недели. Задержка из-за посещения усыпальницы оказалась не очень долгой, но всё же к родовому гнезду велларийских герцогов процессия подъехала уже после заката. Королевский дворец в столице был окружён высокой стеной и значительно возвышался над городом, но герцоги Велларии защитили свой свой дом иначе. Из-за мягкого климата зимы здесь были довольно тёплыми, на реки часто не ложился лёд, и предки командора Айолина и герцога Аргуса этим воспользовались. Резиденция герцогов была окружена стеной, за который располагалось довольно обширное приусадебное хозяйство, но сам дом находился на острове посреди этой самой реки. Герцог послал вперёд одного из слуг, так что к приезду гостей вдоль дороги зажгли фонари, а также свет в доме. Несмотря на это, рассмотреть особняк снаружи в темноте было сложно, но Алейф заметил, что в нём было три этажа и несколько башенок. Самая высокая из них стояла на отдельном, меньшем островке, и к ней от дома был перекинут закрытый мост. — Я знаю, что нам нужно дождаться, пока герцог сам сам покажет нам особняк, — сказал Эльвид негромко, обращаясь к брату, — но я хочу сегодня же изучить, что тут и где. — Возможно, командору это не слишком понравится, — ответил Алейф. — Всё-таки это его дом. Попросим завтра разрешения. Айолин неожиданно обернулся к ним. — Думаю, отец согласится со мной: в нашем доме для вас все двери открыты. Но, Ваши Высочества, дорога была долгой, после еды вас всё-таки скорее всего потянет в сон. Особняк герцогов Велларии намного красивее днём. — Зато ночью он гораздо таинственнее, — ответил Эльвид, улыбнувшись. В детстве старший принц обожал истории о заброшенных замках, и, когда они были маленькими, порой забирался в старые части дворца в столице. Рейвельский дворец был очень большим, и поддерживать порядок во всех его частях было очень сложно. Зато полузаброшенные помещения были отличной игровой площадкой для принцев и придворных мальчишек. Айолин придержал коня так, что теперь ехал рядом с принцами, а не с герцогом и королём, и сказал: — После того, как Лиана Велларийская удалилась от двора и вернулась на родину, сюда часто приезжал её сын, король Беруин, вместе с детьми и супругой. Многие помещения были выстроены именно в тот период, чтобы наш особняк стал достойной резиденцией для королевской семьи. — И при этом я тут за двадцать лет своего правления ни разу не был, — заметил Лиор, который слышал, что именно говорил Айолин. — Даже как-то… неудобно. — А кто живёт здесь, при самом особняке? — спросил Эльвид. — Слуги? — Люди герцога, — ответил Айолин. — Слуги, стража. Столица герцогства, Альвир, находится на другой стороне реки у заливных лугов чуть ниже по течению. Поэтому здесь меньше случайных людей, все друг друга знают, и охрана не насколько строгая, как у королевского дворца в Рейвеле. — В нашей резиденции на Тихом Берегу тоже охраны меньше, — заметил Эльвид. — Поэтому? Потому что нет посторонних людей? — Да, — сказал Айолин. — Каждый чужак вызовет подозрения. Они доехали до моста, ведущего к особняку, и большая часть их сопровождающих осталась на берегу реки. В саму резиденцию герцогов допускались только близкие слуги. Двор при особняке был совсем небольшим, ведь на острове со свободной землёй было туго. Несмотря на то, что час был поздний, король настоял на полноценном банкете в честь первого визита в Велларию с семьёй. Герцог Аргус отдал какие-то распоряжения, а после началось то, из-за чего Алейф иногда терпеть не мог статус принца — его только что не поволокли на третий этаж, в крыло, специально выстроенное для особ королевской крови. Он даже не успел толком рассмотреть интерьер особняка, отметил только высокие потолки и двойные лестницы старого образца — вместо того, чтобы изящно спускаться со второго этажа сливающимися волнами, эти просто поднимались наверх, уходя влево и вправо, затем поворачивая и почти сходясь обратно. Было даже неожиданно видеть такое в герцогском доме Велларии, поскольку казалось, что всё герцогство пропитано духом изящества и романтизма. В своё время в особняке был сделан магический подогрев воды для особых случаев, и прибытие королевской семьи этим самым случаем как раз стало. За тёплую ванную Алейф был почти согласен простить то, что ему не позволили даже немного рассмотреть интерьер, но строгий камердинер не позволил Его Высочеству понежиться в воде после долгой дороги. Покрикивая на Кеира, господин Альфред почти сразу подготовил приличествующий случаю костюм, в который предстояло облачиться. Иногда Алейф, глядя на портреты родственников, радовался, что всякие жабо и прочие не особенно удобные детали туалета вышли из моды ещё при его дедушке. Сейчас короли и их приближённые носили костюмы, приближенные к парадным мундирам военных, которые почти не душили и были довольно удобными. Правда, в парадном камзоле Алейфа была шнуровка и довольно жёсткий каркас, из-за которого принц при всём желании не сумел бы сидеть за столом не прямо. На вкус Алейфа, камзол насыщенного винного цвета поверх чёрной расшитой золотом рубашки делал его почти мертвенно-бледным, но надо — значит, надо. Чёрный и красный с золотом были цветами королевского дома Эльды, и приходилось соответствовать. Слуги герцога, конечно, были расторопными, но всё же организовать банкет сходу было не так просто, так что после переодевания у Алейфа выдалась возможность изучить свои владения на ближайшую неделю. Помимо спальни и примыкавшим к ней уборной и ванной, покои для принца включали в себя небольшой кабинет с видом на противоположный от входа в особняк берег реки. Окна в спальне выходили на ту же сторону, но сейчас были завешаны тяжёлыми красными шторами, так что сперва Алейф не обратил внимания на их расположение. К сожалению, сейчас принц не мог насладиться пейзажем, но он должен был быть всяко интереснее, чем вид из его комнат в столице, откуда он мог созерцать только маленький внутренний садик. Кабинет, судя по всему, также мог служить небольшой гостиной: в его центре стоял круглый низкий столик, около которого располагался такой же низкий диванчик на изогнутых ножках и пара кресел. Ещё один диванчик сиротливо стоял у стены, но в случае необходимости его можно было подвинуть и ближе. Из кабинета был выход в небольшую комнатушку без мебели, которая, видимо, играла исключительно роль прихожей. Единственной деталью её интерьера было магическое бра в виде цветка колокольчика. Из этой маленькой прихожей можно было выйти в общий коридор королевского крыла. Третья наличествующая в помещении дверь, видимо, вела в комнаты слуг принца. В целом прихожая, видимо, была нужна для того, чтобы слуги могли спать близко от своего господина, но при этом не докучать ему лишний раз своим видом и спокойно уходить и приходить, а также общаться со слугами герцога. Алейф думал, стоит ли проверять, насколько хорошо обставлены покои для прислуги, когда пришла одна из горничных герцога и сказала, что членов королевской семьи зовут к столу. Горничная повела принца за собой, и тот крутил головой, стараясь всё-таки рассмотреть незнакомое место. Его внимание привлекли высокие стрельчатые окна, шедшие вдоль всего коридора. В Рейвеле из-за более холодного климата сделать такие было невозможно — зимой в подобном коридоре можно было бы продрогнуть из-за сквозняков. Эти окна выходили на хозяйство при особняке герцогства, и Алейф видел, как на берегу реки перемещаются огоньки — видимо, те их сопровождающие, кто не относился к особо приближённым слугам, тоже устраивались на новом месте. Коридор украшали большие флаги Эльды, на которых был изображён раскрывший пасть василиск на красно-чёрном фоне. Левая верхняя часть полотнища была винного цвета, нижняя — чёрной, и их разделяла золотая полоса. Надпись по низу флага гласила: «Не смотри в глаза своей смерти». Алейф знал, что когда-то существовал официальный запрет смотреть в глаза членам королевского рода. Согласно преданиям Эльды, когда-то короли и правда умели убивать взглядом, подобно мифическим змеям, и такая участь ждала каждого, кто будет достаточно дерзким, чтобы посмотреть монарху в глаза. Алейф следом за горничной спустился на второй этаж, и его взгляд успех выхватить несколько комплектов рыцарской брони прежде чем они спустились ещё ниже. А вот потом его ждало настоящее потрясение: на первом этаже горничная провела его в небольшой коридор, откуда открывался вид на реку, а затем они вышли на улицу. Там под огромным навесом был стол, уже накрытый белоснежной скатертью и уставленный едой. Ничего масштабного типа зажаренного целиком поросёнка не присутствовало, но свежая речная рыба, фрукты, хлеб и сыр были в наличии. И, конечно же, вино. Алейф прошёл на своё место. Площадка, где стоял стол, была выложена плиткой, с одной стороны это пространство ограничивалось стеной дома, а с другой, противоположной от входа — решёткой, по которой вились незнакомые принцу светлые цветы, даже сейчас, ночью, источавшие умопомрачительный запах. Приглядевшись, Алейф увидел, что цветы были разного цвета: белые, жёлтые, розовые и более насыщенные малиновые. Сладкий запах цветов, кажется, опьянял. — Ипомея, лунный цветок, — сказал герцог, заметив интерес принца. — Элена очень любила их. — У вашей супруги был прекрасный вкус, — сказал Алейф. — Жаль, что она покинула нас так рано. — Ей бы понравились ваши слова, — ответил Аргус. — Присаживайтесь, Ваше Высочество. И тут Алейф обратил внимание, что герцог сидел во главе стола, где обычно садился король. Но это в столице… А здесь, королевская семья или нет, они были в гостях. Судя по тому, что слева от герцога был лишь один комплект приборов, а справа — четыре, левый край предназначался для его сына, правый — для гостей. Алейф сел на самое дальнее от герцога место как младший. Нужно сказать, что с «гостевых» мест открывался вид лучше — на реку, а не на стену дома. Вскоре пришли и другие члены королевской семьи. Видимо, благодаря короткой стрижке, которая была приличной для юноши его возраста, Алейф быстрее всех закончил принимать ванную. Под конец ужина Алейф и правда захотел спать, чему весьма способствовало обманчиво-лёгкое белое вино. Он даже плохо помнил, как дошёл обратно до своих комнат, и как Кеир под ворчание Альфреда помогал ему раздеваться. Ему снилась Лиана, Королева-Лисица. Во сне она пожаловалась на то, что её потомки так долго не навещали её, а затем повела Алейфа мимо сказочных садов с цветами, которых он прежде не видел. Она что-то рассказывала принцу о своём правлении, о том, что против мужа она ничего не имела, но пришлось отравить: он оказался совсем не таким умным человеком, как его отец. — Вот ведь странно, — сказала она Алейфу. — Король Чарльз был таким умным, что смог приручить даже лис, а сын его оказался таким дураком. Ну что мне было с ним делать? И вот что ещё странно: много уж королей сменилось с тех пор, как я жила. И гораздо меньше правителей Велларии. Но как проявляется кровь? Отец твой похож на моего внучатого племянника едва ли не больше, чем его родной сын. А ты вот похож на меня. Скажи, сильна ли ещё в тебе лисья кровь? Сможешь ли стать лисицей? Алейф не знал, что отвечать, а Лиана Велларийская и впрямь обернулась лисой и побежала меж цветов и холмов. Алейф пытался догнать её, но она только юркнула в нору. Принц полез за ней — и проснулся. Так прошла его первая ночь в гостях у герцога Велларии.