From different worlds

- Ты когда-нибудь пробовал есть человеческую пищу? Твой вопрос тихо витает в вечернем полусвете, Ута лишь откидывает голову назад на твои ноги, чтобы иметь возможность посмотреть на тебя. Он спокойно лежит на диване, взгляд его до этого момента устремлен в неопределенную точку пространства, а руки сложены на коленях. На мгновение красные радужки сканируют любопытство в твоем взгляде, как будто не могут его понять. - Почему я должен это делать? - спрашивает он, а затем перестраивается, снова глядя в потолок. - Потому что ты сумасшедший, - чуть сердито бормочешь ты, тоже отворачиваясь, а твои пальцы рассеянно наслаждаются ощущением его выбритых волос на кончиках пальцев. Вы мало разговариваете, но вы не возражаете. Не то чтобы вы ничего не говорили друг другу, но вам нравится проводить минуты спокойствия по вечерам, не нуждаясь ни в чем, кроме вас двоих. И когда ты уже думаешь, что тема просто осталась без внимания, Ута тихонько вздыхает. - Только один раз, - он говорит, не придавая особого оттенка своему тону, но умудряется зажечь новое любопытство в твоих глазах. Ты не ожидала этого и почти смеешься от неожиданности. - Когда? - ты спрашиваешь, ибо это неизбежно, и твой парень это знает. Его глаза закатываются в знак того, что он уже пожалел, что заговорил об этом, но в любом случае он отвечает, - Ты помнишь, как мы впервые встретились? Когда ты работала в том кафе? На твоем лице появляется легкая улыбка, и ты тихонько киваешь. Ты помнишь странного парня, который заходил в кафе каждую неделю во время твоей смены, весь в куртке, шляпе и солнечных очках. Он всегда брал с собой обычные вещи - черный кофе и блинчики на вынос: блинчики, которые ты готовила только сама, потому что, по его словам, у них был "особый эстетический вкус". Эта мысль смешила тебя как тогда, так и сейчас. - А что ты, собственно, делал с этими блинами? - Я смотрел на них... Они показались мне очень красивыми. На этот раз ты не можешь сдержать легкий, но веселый смех. Почему это так похоже на Уту? - А потом, несмотря на этот зловонный запах, я все равно почувствовал твои духи. Он говорит с тобой так тихо, что кажется почти безэмоциональным, но почему-то заставляет тебя краснеть. Хотя... - Не хочешь ли ты сказать мне, что... Ута вздыхает, поворачивая свое лицо обратно к твоему, - Да, я попробовал, хорошо? Ты прижимаешь руку к губам, чтобы хотя бы частично удержаться от смеха. Трудно понять, нравится ли тебе сам факт или то, как смущенно он это признает. - Однако она не прошла дальше моего пищевода. Действительно невыносимо. Хватит уже смеяться, - он говорит тебе, стараясь быть скучным, и снова устраивается, чтобы смотреть в другую сторону. - Я могу обидеться, знаешь? - Это было бы не очень умно с твоей стороны, ведь ты прекрасно знаешь, кто я такой. Ты улыбаешься, тихонько поглаживая его по волосам, не зная, стоит ли сглаживать это раздражение или продолжать дразнить его, пока он у тебя на коленях. - Значит, ты съел его, потому что хотел съесть меня, - бормочешь ты скорее себе, чем ему, пока черная прядь скользит вокруг твоего указательного пальца. Он смотрит на тебя, но на этот раз не видит, что ты сосредоточена на нем, ты, кажется, потерялась в своих мыслях об этом маленьком открытии. - Первоначальная идея заключалась в том, что…, - он говорит шепотом, не зная, слышишь ли ты, но твоя улыбка подтверждает, что его услышали. Как вообще можно улыбаться, когда он говорит тебе такие вещи? - Ты - блинчик для гулей. - Ну что ж, спасибо за твои абсолютно не испорченные комплименты, - отвечаешь ты ему, и твоя забавная улыбка немного смешивается с фальшивым хмурым взглядом на твоем лбу. - Но это правда, - настаивает он, вставая, чтобы получить возможность медленно укусить тебя за нос. Ты только фыркаешь, глядя на его игры, возможно, в дурном вкусе, а возможно, просто очень опасные. - Ты привлекаешь, знаешь ли? Но было бы очень обидно съесть тебя. - Прекрати, - немедленно говоришь ты, поднося ладонь к его губам, чтобы заставить его замолчать. В его взгляде мелькает скука, но он тут же высвобождается из твоей хватки. - Официальная идея заключалась в том, что..., - продолжает он, и тихая музыка его голоса слегка затихает, - мне было бы жаль расстраивать определенное человеческое существо, если бы оно попросило меня попробовать его сладости у него на глазах. Забавно, как он старается быть как можно более невинным перед твоим сомневающимся взглядом, и независимо от того, правда это или нет, ты самодовольно вздыхаешь, улыбаясь. - Я бы никогда не спросила тебя, слишком боялась твоего мнения. Ута не смеется, но ты чувствуешь, как весело фыркает он, игриво поглаживая тебя по голове, прежде чем встать. - К счастью, я гуль, мой сладкий блинчик.