From different worlds

Из мира А, где люди и гули свободно сосуществуют. Ута не знал, хочет ли он именно такого мира. В конце концов, для гулей он казался лишь запасным вариантом, простым хлопком по спине, убогим жестом жалости. Но даже в этом не самом лучшем мире, казалось, многие гули могли найти свое место, и все было в порядке, его это уже не волновало. Будущее, о котором он пытался мечтать, было разрушено его руками, давным-давно. Вернее, в свете завтрашнего дня, возможно, единственным, кто мечтал о таком будущем, была ты. Ута никогда не верил, что сможет понять, что такое настоящее счастье. Это не было нечто непреодолимое, сильное и прекрасное, нет. Для него оно было скорее теплым огоньком, зажатым под ребрами, глубоко внутри, согревающим его и мягко наполняющим тело, когда ты рядом с ним, когда ты тоже счастлива. Оно не было интенсивным и чудесным, но было нежным и стойким, и он отдал бы все, чтобы защитить его. Но вместо этого он сам, по собственной воле, выбросил его. Нет, это была не печальная история, в которой он смог бы свалить вину на свое безумие или чудовище. Это даже не было трагедией. Он предпринял все шаги с точным умыслом, чтобы это произошло. Он хотел отослать тебя. Это был долгий и сложный процесс, потому что ты действительно любила его и делала все возможное, чтобы не бросить его. Даже если ты плакала, кричала, спрашивала, почему, ты всегда шла на компромисс, и ему повезло, что у него есть ты. Но в конце концов ему это удалось, хотя он и не думал, что это будет так неприятно. Он увидел в твоих глазах тот самый момент невозврата. Ты больше не узнавала его, как будто перед тобой было только чудовище, как будто ты никогда не любила того человека, который был перед тобой. Он знал, что если ты убежишь, то будешь виновата сама, что отказалась от него, что не приняла. Но ничего не получалось, он и сам не мог в это поверить. Когда твои слезы окрасились кровью, он понял, что ничто не оправдывает всех тех пыток, которые он причинил твоему сердцу, даже его природа гуля. Потому что он понял, что не жуткая сцена перед твоими глазами и не его чудовищная сущность причиняли тебе боль и страх. Нет, тебя задело то, что ты осознавала, что он хочет причинить тебе боль. Почему он это сделал? Он и сам не мог сказать. Он отослал тебя не для того, чтобы защитить от гуля, уж точно нет. Возможно, он просто боялся твоего осуждения, боялся потерять тебя, когда ты обнаружишь его одержимость и токсичность, не как гуля, а как человека. Ты была единственной, кто называл гулей "людьми", это было нечто тонкое, что Ута заметил только в тебе: были "гули", "люди", и все они были "людьми". И вот ты нашла того самого, кому, будь то гули или люди, не место среди людей. Он был вреден и для тех, и для других. У Ренджи Йомо хватило сил преодолеть его и остаться его другом, а у тебя - нет. Ты была слишком хрупкой, слишком рисковала. В первые дни твое отсутствие было почти сном, нечто такое, что исчезало, как только Ута просыпался. Но когда он впервые вошел в магазин после того, как отношения с другом всей жизни переросли в бред, а затем стабилизировались, когда он последовал за своим безумием и мир начал новую эру, твое отсутствие ударило его по лицу. Словно в космической пустоте, он бродил по пустой комнате, какой она была до твоего прихода. Внезапно Ута очнулся от сна, но тебя там не было. Он взял тряпку и веник и механическими жестами стал убираться, внимательно заглядывая в углы, где обычно находил тебя, но внутри был только он. Как сделать так, чтобы меня снова полюбили? Этот вопрос пришел ему в голову однажды, когда он смотрел на чистое небо, осенний воздух щипал его за нос, и он подумал о тебе, о том, что ты выскользнешь из дома и укроешься под его большим свитером. Тебе нравились эти тихие дни, когда клиентов в магазине было так мало, что оставалось время для вас двоих. Даже если магазин немного изменился, его природа осталась прежней, и следы от тебя все еще были там, как открытая рана. - Мне кажется, она скучает по тебе, - как-то раз Ренджи сказал это, и Ута проверил, не налил ли он себе выпить, чтобы набраться храбрости. Нет, это просто его сердце пробило ледяную стену. - Почему же тогда она не ищет меня? Ута прикусил бы себе язык за то, что в очередной раз перевел ситуацию так, будто ты во всем виновата, но вместо того, чтобы проглотить собственные слова, он отпил глоток алкоголя. - Как гуль может любить человека? - вопрос серебристоволосого гуля был неожиданным, но когда Ута повернулся, чтобы догнать его, он понял, что это были не его слова. Как может кто-то любить Уту? Он не мог сказать, задавала ли ты себе когда-нибудь этот вопрос, но он задавал. Даже в тот момент, когда его взгляд остановился на твоих испуганных глазах. Он не знал, зачем ты пришла ко входу в его магазин, и не понимал, как такое возможно, что ты ведешь себя как чужая в месте, где раньше ты смеялась и играла. Ты была там, в застывшем времени, а он был неподвижен, словно одно его движение могло обрушить стеклянную реальность. Он не смог ничего сказать или сделать. Он боялся, что ошибается, и, возможно, он совершит ошибку, что бы он ни сказал. Но ты ждала, и он не мог тебя отпустить. - Как мне заставить тебя снова полюбить меня? - этот вопрос вырвался у него без всякой задней мысли, спокойным и собранным голосом человека, который все еще дрожал. - О чем ты говоришь, Ута? Он опустил голову при звуке твоего шепота, на его бледном лице появилась грустная улыбка, - Ничего, мои обычные галлюцинации... не думай об этом. Как ты могла полюбить его снова? Если бы он даже подарил тебе свою жизнь, ты бы уже не смогла его полюбить. Может быть, ты бы снова улыбнулась ему, но никогда бы больше не влюбилась. Мир не был идеальным, но он был бы прекрасен, если бы он был с тобой. Он разрушил свою утопию с помощью тех же страхов, что и у него. - Ты когда-нибудь любил меня? Словно молния, твой вопрос ударил в землю между вами. У него перехватило дыхание, по телу пробежала дрожь, - Как ты могла спросить о таком? И все же он знал, что у тебя есть все основания спрашивать. Он сам придумал эту идею и внушил ее, чтобы защитить себя. - Я, - Ута слегка вздохнул, он не хотел поддаваться эмоциям сейчас, когда ты так хрупка перед ним, - Я любил тебя, я все еще люблю тебя. Он видел, как ты рухнула перед ним. Он видел, как ты разрушалась, и понимал, что это его вина - быть таким неуравновешенным, таким противоречивым. Из-за него ты сбежала, и теперь он хотел вернуть тебя. Ты не была обязана ему ничем, даже слезами, которые ты проливала. Но ты была рядом. Ты не обнимала его, но твой лоб упирался в его грудь, а слезы, которые ты сдерживала месяцами, проливались на черно-белый пол. Ты не обняла его, но попросила убежища. - Я все еще люблю тебя. И я боюсь этого. Ута знал, что это правильно, что ты боишься. Она прекрасно знала это, когда его руки обхватили тебя, прижимая к себе, словно ты была его спасательным кругом. - Я знаю, что ты боишься, - его голос был мягким и легким, когда он ласкал тебя. Наконец, медленно, твой вес на нем начал становиться более реальным. Ты была настоящей, реальной, твое отсутствие больше не ощущалось. - Я тоже боялся, - его лицо было прижато к твоему плечу, он обнимал тебя так, словно хотел слиться с тобой воедино, - Все это из-за моего страха... но теперь... Его губы слегка прикоснулись к твоему виску, легкие, защитные, ожидающие ответа. - Теперь я поглощу его ради тебя. И, может быть, ему еще будет небезразличен тот не совсем правильный мир, о котором ты мечтала.