Ложь под доспехами

Мы продолжали наше путешествие по восточно-западному тракту, продвигаясь от Бри к далёким Мглистым горам. Все эти дни были скучными и однообразными, и я ощущала, словно переживаю один и тот же бесконечный день снова и снова. По одну сторону от нас были непримечательные холмы, по другую – равнина, лишённая живописных особенностей, что даже глазу было не за что зацепиться. Каждый прием пищи был скромным, незамысловатым и напоминал предыдущий, а каждую ночь гномы исполняли одни и те же песни, как заевшая пластинка. Это не наводило на меня апатию или грусть – нет, совсем нет. Я лишь жила в ожидании чего-то удивительного и великого, но это волнение, увы, оказалось растянувшимся на долгое время. После того разговора в «Гарцующем пони» мне показалось, что Торин стал относиться ко мне намного лучше. Я заметила, как он невольно проявляет снисходительность по отношению ко мне в самых мелочах. Например, увидев, как я с трудом тащу ведра воды перед тем, как заняться своими обязанностями посудомойщика, он распоряжался, чтобы отряд пришёл мне на помощь, а порой даже делал замечания гномам, которые собирались ужинать без меня, утверждая, что вся компания должна быть в сборе перед едой. Тем не менее, в глубине души я понимала, что ощущала бы себя гораздо лучше, если бы Торин продолжал немного подшучивать надо мной или давать нелегкие задания. Мне казалось, будто я не заслуживаю его милости: ведь я обманывала его день за днём, каждый раз придумывая новую ложь и всё больше погружаясь в эту бездну. Родители всегда растили меня честным и порядочным ребёнком, поэтому теперь меня на постоянной основе мучали угрызения совести. Моя пони Минти была настоящим маленьким сокровищем. Несмотря на то, что она не отличалась быстротой или сообразительностью, а порой и вовсе проявляла недалекость ума, я успела привязаться к ней такими чувствами, которые можно было бы сравнить с нежной хозяйской привязанностью. Минти словно и правда была моей кобылкой, а не просто средством передвижения, выданным мне на время похода. Каждый раз, когда на ужин Бомбур подносил нам какие-то фрукты, будь то сочные яблоки или ароматные груши, я тайком оставляла часть угощения для Минти, чтобы затем, пока никто не наблюдает, тихо скормить их своей любимице. Фили и Кили, без сомнений, не упускали возможность подшутить над медлительностью моего пони и настойчиво приглашали меня снова попробовать поскакать галопом на перегонки, но я вежливо отказывалась. Меня совсем не смущала медлительность Минти, напротив, мне удалось найти в этом несколько плюсов: во-первых, находясь в конце строя, мы шли по более ровной и протоптанной дороге, чем те, кто двигался впереди, а во-вторых, это давало мне возможность издалека любоваться грозной, но очень привлекательной внешностью нашего предводителя. В те дни я часто размышляла о том, как бы отреагировала Дис, узнав о моей глупой влюбленности в её брата. Возможно, она бы тут же расхохоталась и сочла бы меня пустоголовой дурочкой. Или, быть может, её лицо осветила бы искренняя радость, и она сказала бы своим самодовольным голосом: "А я говорила!" Важной частью Великой восточной дороги, а значит, и всего нашего пути, был Последний мост – единственный надводный переход через Седой Ключ или, как он назывался на синдарине, река Митэйтель. Когда мы приблизились к воде, окружающие нас земли уже начали погружаться во мрак. Небо было окрашено яркой палитрой цветов от тёмно-синего, чёрного на востоке, до ярко-оранжевого и даже красного на западе. Сам мост был сделан из старого, но крепкого камня. Мы уже успели ступить на его подножие, как Гэндальф внезапно остановил свою лошадь и велел нам спешиться. – Что такое? – спросил Торин с нескрытым неодобрением в голосе. – За Последним мостом нас ждут нагорные леса, – пояснил волшебник, слезая со своей лошади. – Нам будет крайне опасно пересекать эти рощи в ночной тьме. Наша уязвимость будет только на пользу для существ, скрывающихся в лесу. У меня от его слов холодок по спине пробежал. Что за существа, о которых говорил Гэндальф, могут скрываться за кронами деревьев и кустов? – Там, за углом, притаились дикие орки, поджидающие, пока мы уснём... – зловеще начал Кили с придыханием, словно прочитав мои мысли и ответив на мой немой вопрос. Фили с трудом подавил смешок. Я глянула на них в недоумении, вопросительно приподняв бровь: неужели они и правда подумали, что я на такое поведусь? – Орки?! – с искренним испугом спросил Бильбо, стоящий рядом с нами. Хоббит был бледен и, казалось, вот-вот потеряет сознание. – О, и тролли тоже! – подхватил Фили с энтузиазмом. – Кажется, я уже вижу их огромные черные тени среди деревьев... Я знала, что сыновья Дис просто глупо шутят, выдумывая всякую ерунду, чтобы припугнуть полурослика, но тем не менее, мне стало не по себе. Я подумала о троллях и в миг почувствовала, как внутри меня нарастает волнение. В памяти сразу возникли жуткие картинки из книги, которую я однажды прочитала в затемненном углу Белегостской библиотеки: это были огромные чудовища с противным безжизненным цветом кожи и уродливыми лицами, питающиеся мясом живых разумных существ и убивающие ради забавы. После этого я, будучи ребенком очень впечатлительным, не могла заснуть целых три ночи — в каком-то кошмарном уголке разума тогда родилась моя боязнь. А сейчас, стоя на краю моста, я была по-прежнему охвачена страхом, но от его крепких оков освобождало мое неукротимое любопытство. Моя душа металась между ужасом перед лицом неизведанного и страстным желанием сразиться с бандой чудовищ. Мысль, что от настоящих приключений нас отделяет всего лишь один каменный мост, заставляла мое сердце биться быстрее от страха и возбуждения одновременно. – Остановимся здесь, – приказал Торин, разворачивая свою лошадь в обратную сторону, – переночуем на этом берегу. Когда дождёмся рассвета, тогда и перейдём Последний мост. Глоин и Оин, разведите костёр. Мы разбили лагерь ближе к высоким широколиственным деревьям, но всё ещё недалеко от водной глади. Гномы принялись выполнять свои поручения, а Бомбур с беззвучной и немного виноватой улыбкой протянул мне пустое ведро. Делать было нечего: возражать не хотелось, да и я уже почти свыклась со своими посудомойщескими обязанностями за столько дней похода. Молодые братья вызвались мне помочь и убежали вперёд прямо к Митэйтель, а я направилась за ними медленным шагом, размахивая в стороны пустым ведром. – Вода совсем теплая, Дарси! – сказал Фили, только я приблизилась к берегу. Он лёгким движением подчерпнул рукой воду и окатил меня и своего брата ей с ног до головы. Я недовольно цокнула в его сторону, подражая привычкам Дис, и принялась набирать ведро. Кили стал брызгаться в брата водой в ответ и вопить на всю округу так, что даже если на противоположном берегу нас по-настоящему поджидали орки, тролли или другие особо опасные твари, то все они в ужасе разбежались, только услышав эти крики. Конечно, особой помощи от этих недорослей никакой не было, только один шум, но я их не прогоняла. Река по правде оказалась удивительно теплой и приятной. Аккуратно набрав немного воды ладошкой, я умыла свое лицо и ощутила, как напряжение от долгого изнурительного путешествия начало покидать меня. Вот оно, настоящее наслаждение после стольких дней выматывающей дороги! Но ещё лучше было бы, если бы я занырнула в эту воду с головой, а потом просто легла на спину и ждала, пока течение не принесло бы меня куда-нибудь далеко-далеко... – Фили, Кили, вы же мне настоящие друзья? – Внезапно спросила я, повернувшись к молодым гномам. Они перестали плескаться друг в друга и с неодобрением посмотрели в мою сторону. – Когда ты говоришь так, я начинаю нервничать, – произнес Кили, горькая усмешка скользнула по его губам. Фили скрестил руки на груди, окинув меня подозрительным взглядом, словно он предчувствовал какую-то шальную авантюру: – Что ты задумала? – Ничего особенного! – ответила я, стараясь выглядеть совершенно невинно, хотя в глубине души знала, что мне придётся долго их уговаривать. – Просто одна небольшая просьба. – Ты тоже хочешь переплыть Митэйтель и испугать кого-то из нашего отряда, притворившись орком? – голос Кили наполнился радостным волнением, а глаза загорелись так, как будто он уже готов нырнуть в это приключение. – Чего? Нет! – возразила я. Младший гном заметно приуныл. – Я всего лишь хотела попросить вас донести ведро до лагеря и проследить, чтобы никто из гномов не приближался к берегу. – И что же ты собираешься делать в это время? – спросил Фили с усмешкой. – Поплаваю. Совсем немножко! – объяснила я. – Всего два нырка, и я вернусь на сушу. Пожалуйста! Вы не понимаете, как это тяжело для женщины – столько недель находиться в окружении мужчин, покрытых потом и грязью. Да что там мужчин, я сама такая же! Я привела кучу аргументов, загибая пальцы, умоляя их о помощи, обещая, что однажды соглашусь поскакать с ними наперегонки, несмотря на медлительность Минти. Их недовольные лица постепенно смягчились, и наконец, сыновья Дис сдались, утащив ведро и оставив меня наедине с рекой. Как только они удалились, по пути пиная и толкая друг друга, я молниеносно сбросила с себя всю одежду и повесила её на кусты неподалёку. Когда же я влезла в воду, меня словно охватило полное блаженство. Лёгкие волны ласкали меня, и я почувствовала, как стресс уступает место расслаблению. Конечно, на нашем пути уже встречались мелкие речушки и озёра, больше похожие на огромные лужи, нежели на настоящие водоёмы, но ни одна из них не могла сравниться с просторной Митэйтель. Она была тёплая, даже немного прохладная, а те речушки – жаркие и обмелевшие, зачастую настолько, что летом они полностью пересыхали, поэтому их не всегда отмечали на картах. Когда мы натыкались на них, я уговаривала сыновей Дис ходить на водоём отдельно от всех остальных гномов. После своих плесканий Фили и Кили соглашались сторожить берег, пока я плавала. Они всегда стояли ко мне спиной, чтобы нечаянно не подглянуть и не задеть мою честь. Вот была ещё одна веская причина для того, чтобы уважать леди Дис – она достойно воспитала своих сыновей благородными и порядочными гномами. Сейчас я могла спокойно наслаждаться водой, не переживая, что кто-нибудь меня поймает. Я обещала юным гномам не задерживаться в воде слишком долго, и, собрав всю волю в кулак, наконец, решилась покинуть прохладные объятия реки. Только нацепив обратно свою одежду, я заметила, что мои волосы уже почти высохли – такой быстрый процесс, что я не могла не улыбнуться, вспомнив о своих прежних длинных локонах, которые сохли бы целую вечность, не отрезав я их. В этом плане короткая стрижка как будто имела свои преимущества, и я облегченно вздохнула. Возвращаясь к лагерю, я ощутила на себе настороженные взгляды участников отряда, особенно Оина, который посмотрел на меня со странным смешением сожаления и озабоченности. Он протянул мне чашку с каким-то травяным напитком. – Выпей перед сном. И лучше не ужинай, парень, – произнёс он, по-дружески похлопав меня по плечу. Я неуверенно пролепетала благодарности и проводила его недоуменным взглядом. Королевские племянники сдержанно хихикали в стороне. – Что вы наплели Оину? – строго шепнула я в их сторону, нахмурив брови. – Гномы расспрашивали нас, куда делся Дарси, и мы сказали, что тебе стало нехорошо у реки, – пожал плечами Фили, тщетно пытаясь скрыть улыбку. – Они хотели проверить тебя... – продолжил Кили, – но мы сказали, что лучше не тревожить гнома, страдающего диареей. Я мгновенно ощутила, как волны смеха и недовольства переплелись в груди. С напущенным гневом я сняла один свой сапог с ноги, прыгая на месте, чтобы удержать равновесие, и бросила его в сторону братьев. Они с ловкостью уклонились, и я лишь промахнулась, что добавляло комичности моменту. Но вся эта ситуация лишь подзадоривала моё желание дать им понять, что шутки с моим именем не пройдут так просто. Сняв второй сапог, я угрожающе замахнулась, готовая продолжать атаку. – Диарея? Вот же засранцы! – Ну никто же тебя не потревожил у реки! – вперемешку со смехом сказал Кили, отскочив на безопасное от меня расстояние. – Может, отдашь нам свой ужин? – спросил Фили, и в ответ мой второй сапог стремительно врезался ему в правое плечо, вызвав громкий хохот. – В следующий раз будет прямо в лицо! – грозно произнесла я, с презрением показывая кулаком, и вновь не смогла удержаться от смеха. Дети, настоящие дети! В конечном итоге, чтобы не вызвать подозрений среди своих спутников, я решила отказаться от ужина. По этой причине я предложила свою порцию господину Бомбуру, который с готовностью принял угощение. В свою очередь, он взял на себя заботу о мытье всей посуды, ссылаясь на моё "нехорошее" самочувствие. Фили и Кили надулись, оставшись без добавки. Вскоре после этого, со спокойной душой (и чистым телом) я улеглась на свою скромную лежанку, долго разглядывая раскинувшиеся над нами звёзды и их сияние. Тихие переговоры и напевания моих товарищей – гномов, которые ещё сидели у костра неподалёку, призрачно звучали в моём сознании, пока я не провалилась в сон, так и не дослушав второй куплет Эреборской колыбельной. Я проснулась сама, едва стало рассветать. Некоторое время я лежала на спине, устроив руки под головой, широко раскрывая глаза на мягкие розоватые оттенки зари, которые медленно заполняли горизонт. Моя душа наполнялась смесью волнения и тоски, в памяти всплывали мысли о нашем предстоящем путешествии. Через каких-нибудь пару часов мы должны будем отправиться в путь, перейти Последний мост и углубиться в нагорные леса. Если я правильно запомнила карту Средиземья, где-то неподалеку должна была быть река Бруинен, но покидать Седой Ключ мне вообще не хотелось. Мою голову всё никак не покидали мысли о прохладной водичке, и в душе поселилось нестерпимое желание искупаться в водах Митэйтель ещё разок перед тем, как мы уйдём. Поднявшись с лежанки, я осмотрела наш временный лагерь. Все гномы мирно спали, хоббит тоже. Бодрствовал только Гэндальф, который с непередаваемым мастерством выпускал в небо кольца дыма, принимающие самые удивительные формы в полёте. Я гадала, расстаётся ли когда-нибудь волшебник со своей трубкой или она уже успела прирости к его рукам. В этот момент я шепнула ему едва слышное пожелание доброго утра, а Гэндальф сдержанно кивнул в ответ. Он не стал останавливать меня, когда я тихонько направилась в сторону реки, осторожно перешагивая через безмятежные тела спящих гномов. «Всего разок искупнусь, пока все спят, даже не буду будить Фили и Кили», – подумала я, приближаясь к берегу. Я знала, что теперь мои волосы сохнут быстро, и никто из моих спутников даже не заметит отсутствия. На всякий случай я положила свою одежду поближе к берегу, чтобы в случае чего, я могла незаметно накинуть на себя рубаху и скрыть своё тело. С наслаждением я погрузилась в прохладные объятия воды, словно в шёлковую ткань, и проплыла вдаль, туда, где ноги уже не касались дна. В тот момент мир вокруг словно замер: я ощутила глубокое умиротворение, и спокойствие окутало меня, как мягкое одеяло. Я мысленно возрадовалась тому, что решилась на эту смелую авантюру. В ушах царила идеальная тишина, нарушаемая лишь звуками природы – лёгкими плесками воды, шепотом травы и далёким чириканьем птиц, а ещё приближающимися к берегу громкими мужскими голосами... Подождите – мужские голоса?! – Волшебник говорит чушь! Как это вода в начале лета может быть ледяной? – раздался глубокий, уверенный баритон. – Здесь замешаны эльфы, клянусь своей бородой, – прорычал другой голос, полный негодования. – Наверняка Седой Ключ – это их священное место, в котором нельзя плавать! Вот Гэндальф и пытается нас отговорить. – Тогда я точно занырну! Посторонись-ка! Уже по интонациям я узнала, что к реке направляются господин Двалин и король Торин. В груди у меня в тот же миг зашевелился ужас, дикий ужас, охватив меня с головы до ног. Страх пронзил меня так, как будто идеальная теплая вода в один момент превратилась в ледяную. Я даже на мгновение забыла, как плавать – в этом безумном страхе идея утонуть прямо здесь, посреди реки, казалась единственным выходом из ситуации. Я даже представила, как они найдут моё тело – полностью обнаженное, в полном позоре! Как родители и Ирис никогда не смогут отмыться от этого стыда, а осколки моей чести так и останутся лежать на дне Ключа на целую вечность... Нет! Так не может быть! Держа свои чувства в узде, я собрала все свои силы, одновременно наполняя легкие воздухом, готовясь к решительному шагу. Я нырнула в глубину, стараясь плыть так низко, как только могу, задевая песок пальцами рук. Моей целью был Последний мост, ведь его каменные опоры могли служить мне укрытием, где я смогу остаться незамеченной. Когда задерживать дыхание больше было невозможно, мне пришлось осторожно выглянуть на поверхность, жадно глотая свежий воздух ртом, как если бы я долгие часы провела под водой. Я оказалась недалеко от моста, но до опор ещё пару метров, а я была всё ещё в пределах видимости гномов. На поверхности реки с трудом выглядывали только моя голова и шея, но и они были слабо видны под плотными зарослями камышей, укрывающих меня, как завеса. Махал, дай мне сил! Как же выбраться из этих вод и добраться до лагеря? Моя рубаха, как на зло, осталась на песчаном берегу, выдавая моё присутствие неподалёку. Король Торин, как никогда величественный и энергичный, оказался у берегов реки раньше, чем я могла ожидать. Прямо напротив меня, в мягких лучах поднимающегося солнца, он сбросил с плеч свой темный плащ, и тот с легкостью повис на ветках ближайшего дерева. Затем, не задумываясь, Торин стянул рубашку через голову, открывая взору свою подтянутую, мускулистую грудь, а его спина, рельефная и сильная, напоминала мне пейзажи горных скал. В тот миг моё сердце забилось быстрее, и внутренний голос начал повторять: «Ничего страшного, я уже видела его однажды без рубахи». Я пыталась успокоить себя, но взгляд упорно удерживался на его теле. Я ощущала, словно я стала пленницей неизвестного мне чувства, поднимающегося волной озверевших бабочек в животе. Когда штаны Торина повторили ту же участь и полетели в сторону остальной одежды, я сильно зажмурила глаза и затаила дыхание. Я стояла так, не решаясь взглянуть, до тех пор, пока не догадалась по звукам, что король полностью зашёл в воду. – Волшебник соврал, – донёсся до меня его голос, наполненный уверенным восторгом. Он обращался к Двалину, приближающемуся к берегу. – Река идеальная. – Холодная? – в ответ прозвучал хрипловатый голос главнокомандующего. – Ни капли! – с юношеской радостью ответил Торин. – Залезай. Махалова борода, дно совсем песчаное! Я даже не взглянула на главнокомандующего, когда тот избавлялся от своей одежды: мои глаза были прикованы к королю. Как соблазнительно капли струились по его волнистым тёмным волосам! Махал помилуй... как он тряхнул головой, и мокрые локоны с характерным звуком стукнулись об его плечи и водную гладь! Боюсь, теперь эта картина будет жить в моей голове вечность. Увлечённые своим разговором, ни король, ни главнокомандующий не заметили моей одежды, кучкой лежавшей недалеко от них, ближе к зарослям камыша, то есть, ко мне. Это было настоящим благословением свыше. Когда оба гнома отплыли от берега куда-то на середину реки, я наконец решилась. Сердце бешено колотилось в груди, и в порыве адреналина я схватила ветку, валяющуюся у камыша, и с несдержанным волнением попыталась подцепить свои вещи. Задача оказалась гораздо сложней, чем я предполагала: ветка упрямо выскальзывала из рук, постоянно теряясь, как и мои мысли, запутавшиеся в смеси стыдливости и решимости. Спустя нескончаемые попытки мои усилия были вознаграждены – мне удалось сдвинуть одежду ближе к себе. Натянув рубашку на себя, так что она закрывала меня чуть ли не до колен, я схватила оставшиеся вещи и, обдумав на мгновение свои действия, рванула по камышам в сторону лагеря. Я в спешке, подпрыгивая на ходу, надела на себя штаны и с трудом застегнула сапоги. Это была настоящая вспышка адреналина, мгновение сумасшедшего освобождения! «Никогда, никогда в жизни больше не буду следовать своим импульсивным, необдуманным желаниям!» – проговорила я сама себе с выдохом, хотя понимала, что это обещание звучит, как шепот в бурю. В сотый раз подобные заверения покидают мои уста без всякой надежды на выполнение. Когда я, наконец, выбралась из кустов, пробравшись к лагерю, я наткнулась на несколько пар недоумевающих глаз. Только что проснувшиеся гномы рассматривали меня с любопытством. Я остановилась как вкопанная, совершенно сбитая с толку. – Бедный Дарси! Прямо из кустов! – сказал Оин с искренним сожалением. – Неужели моя настойка не помогла тебе? Я огляделась по сторонам в нерешительности и даже смущении, с усердием отряхнувшись от кустовых листьев и веток. Я не знала, стоит ли мне смеяться или плакать от абсурдности этой ситуации. Спасибо Фили и Кили за обеспеченное алиби!