Руководство Луны Лавгуд по Прекрасным Принцам | Luna Lovegood's Guide to Lovely Princes

Принцы Эйгон и Эймонд тащили Луну Лавгуд через коридоры Красного Замка. Девушка была явно рассеянной и каждый раз останавливалась перед очередным портретом. Её большие, внимательные глаза моргали, когда она задерживалась, рассматривая каждую сцену. — Мы на миссии, Луна! Никаких остановок! — раздражённо ворчал Эйгон, крепко сжав её руку и потянув её за собой изо всех сил. Его волосы разлетались в беспорядке, но его, казалось, не волновало, насколько нелепо он выглядит. Эймонд, идя рядом, поймал Луну, прежде чем она успела споткнуться, и бросил взгляд на своего брата. Он стал мягче относиться к Луне после того, как понял, что её отношение к нему не изменилось даже после того, как она увидела его пустую глазницу. — Она идёт, Эйгон! Обязательно тащить её, как охотничью собаку за добычей? — заметил Эймонд сдержанно. — Да! У нас всего пятнадцать минут, пока наш дорогой дедушка не начнёт искать отца! — ответил Эйгон, ускоряя шаг. Эймонд остановился и так долго смотрел на брата, что тот начал чувствовать себя неловко. — Что? Ты думаешь, я не знаю их расписание? Как ты думаешь, как я всё время ускользаю? — защитился Эйгон, бросив вызов взглядом. — Если бы ты прилагал хотя бы половину тех усилий, что тратишь на свои распутные дела, мать и дедушка могли бы тобой гордиться, — пробормотал Эймонд, подгоняя их дальше. — А ты не думал, что я делаю это специально? Эймонд застыл, словно собирая в уме новую головоломку о своём брате, которую раньше не понимал. Но размышления их прервала Луна: — У вас такие странные картины. Я никак не могу к ним привыкнуть. Момент между братьями растаял. Они остановились у двери короля, дожидаясь, пока их объявит Королевская Гвардия. — Что странного в картинах? — спросил Эйгон, убирая волосы с лица и вытирая пот со лба. — Они не двигаются, — спокойно ответила Луна. Братья переглянулись, словно в молчаливом согласии — эта сцена стала привычной в компании Луны Лавгуд. — Входите, — раздался голос их отца. Сэр Эррик вернулся на свой пост, избавив братьев от необходимости отвечать на этот вопрос. Король Визерис улыбнулся, увидев их троих вместе, и, повернувшись к ним, оттолкнулся от гигантской модели Валирии, над которой работал. — Мальчики. Луна, — произнёс он с добродушной улыбкой. — Чем могу помочь? — Луна — волшебница! — выпалил Эйгон, без малейшего намёка на такт. Эймонд искоса посмотрел на брата, затем вывел Луну вперёд: — Она скрывала это. Там, откуда она родом, запрещено рассказывать о магии тем, кто ею не владеет. — Немаг, — добавила Луна мечтательно. — Люди из Соединённых Штатов так называют маглов. Все уставились на неё, но проигнорировали это замечание. Луна редко говорила что-то, что имело бы смысл в контексте их обсуждений. — Отец, клянусь. Она создаёт заклинания, которые стирают людям память, когда те понимают, что она — волшебница. Поэтому все вокруг всегда в замешательстве, — добавил Эйгон, с убеждённостью смотря на Визериса. Король Визерис пристально посмотрел на Луну, его лицо стало серьёзным. — Это правда? Ты заставляешь людей забывать? Луна достала палочку из рукава и начала крутить её в пальцах. — Маглы начинают паниковать, когда сталкиваются с магией, — объяснила она спокойно. Что-то в этой палочке зацепило внимание Эймонда. Он потер глаз, часто моргая, не отрывая взгляда от неё. Вид палочки вызывал в нём неясное беспокойство, как будто она затронула какие-то скрытые воспоминания. Король Визерис жестом указал на комнату, откинувшись в кресле. — Покажи мне. — Но мы не можем говорить об этом всем, — предостерегла Луна. — Ладно, — согласился Визерис, по-прежнему не веря в магию. Он был уверен, что Луна — потомок Валирийцев, но в её волшебство давно перестал верить. Луна сделала несколько шагов вперёд, внимательно осматривая миниатюрную модель Валирии. — Вы не против? — спросила она. — Вперёд. Только ничего не сломай. Луна сжала палочку, и её губы шевельнулись, произнося едва слышное заклинание. Взмах палочки, и на её кончике появилось светящееся, искрящееся свечение. Оно постепенно распространилось по каменной модели. На глазах у короля и его сыновей Валирия оживала: растительность покрыла землю, маленькие фигурки появились и задвигались по мостовым. Дракон закричал, кружась над древними валирийскими постройками. — Это… это… — Визерис не мог найти слов. Даже Эймонд был ошеломлён. Его рот приоткрылся от удивления. Он верил в магию Луны, но не такого масштаба. Не такой красоты. Детали были потрясающими. Маленькие растения и солнечные лучи, падающие под правильным углом, будто это не просто заклинание, а миниатюрное окно в прошлое. Ещё один дракон, такой же серебристый, как глаза Луны, появился в небе с наездником на спине. Маленькие люди сновали по городу, кто-то нёс корзины с хлебом, кто-то — младенцев на руках. Они спорили на рынке, размахивая тонкими руками. Группа рабов с ошейниками на шее и запястьях двигалась на заднем плане. Всё выглядело поразительно реалистично. Король осторожно прикоснулся к рукаву Луны, его голос дрогнул: — Спасибо, — прошептал он. — Это больше, чем я когда-либо надеялся увидеть о Валирии. Увидеть хотя бы намёк на то, какой она была… И они говорят на валирийском! Мальчики, послушайте внимательно! Эйгон подошёл ближе, опустив глаза на уровень стола. Убедившись в том, что увиденное было реальным, он отступил назад, широко раскрыв глаза. — Я не понимаю и половины из того, что они говорят, но это точно валирийский, — сказал он, потрясённый. — Ты — валирийская чародейка из забытого рода Валирии? — спросил Визерис, его голос дрожал от удивления. Луна открыла рот, собираясь ответить, но Эймонд успел опередить её. — Да. Она не знает названия своего рода, но точно уверена, что является чистокровной валирийкой. В её мире таких, как она, называют чистокровными, — твёрдо заявил он. Эймонд смешал правду с ложью, что, как он считал, было наиболее разумным шагом в этой ситуации. Луна задумчиво посмотрела на него, но не стала поправлять. Эйгон был слишком занят тем, что тыкал в разные части модели, чтобы обратить внимание на разговор. — Это… это несколько вводит в заблуждение, — пробормотала Луна, заставив сердце Эймонда забиться быстрее. — Меня действительно называют чистокровной, но я не из так называемой «Священной Двадцати Восьми». Эти семьи никогда не имели в своём роду немагических людей. — Священная Двадцать Восемь, — прошептал Визерис, его взгляд стал отстранённым. — Так назывались правящие семьи Валирии? Их было двадцать восемь? — Да, — подтвердил Эймонд, не дав Луне возможности продолжить. Он облегчённо вздохнул, радуясь, что Луна не стала вдаваться в объяснения. — Твой род, вероятно, происходит от одной из драконьих семей на окраинах? Таргариены, должно быть, тоже были такими, — пробормотал Визерис, скорее себе, чем им троим. — Это традиция — скрывать магию от тех, кто ею не владеет, отец, — добавил Эйгон, отстраняясь от стола. — Луна снова начнёт сбивать всех с толку, если мы не будем осторожны. — Раньше меня называли Луной Лунатичкой, — задумчиво произнесла девушка, как будто говорила о чём-то обыденном. Эймонда это ничуть не удивило. Даже в её мире она, по-видимому, была столь же странной. — Тогда пусть знают немногие. Мы сохраним это в семье, — сказал король, обращаясь к Луне. — Как тебе такое, леди Луна? Впервые Визерис признал, что Луна может носить титул в Вестеросе. Эймонд почувствовал облегчение — теперь будет легче обосновать её происхождение. Её серебряные волосы и необычные глаза подкрепляли эту версию. — Это нормально, — согласилась Луна, даже не понимая, что «леди» — это титул. Она подумала, что это просто вежливая форма обращения, как «мисс». — Для остальных скажем, что ты наша дальняя кузина, внучка тёти Сейры или что-то в этом роде. Мы разберёмся, — небрежно добавил Эйгон, отмахиваясь от дальнейших подробностей. В этот момент в дверь постучали, и в комнату вошёл Отто Хайтауэр. Он замер, увидев то, на что все смотрели. Его лицо сначала выразило шок, затем недоумение, а вскоре сменилось целым рядом эмоций, которые прошли слишком быстро, чтобы их распознать, прежде чем он вновь принял свою непроницаемую маску. Король радостно повернулся к своему Деснице, хлопнув в ладоши: — О, Отто! Я как раз собирался позвать тебя. У меня есть отличные новости!

***

Эйгон натянул свои штаны, тихо ворча под нос, прижимая к груди охапку растрёпанных роз. Он пнул ногой раз, другой, словно это могло помочь ему привыкнуть к неудобной одежде. Наряд, который выбрали Хелейна и Эймонд, был явно не в его вкусе, но должен был помочь ему в одном деле — начале тайного романа с Луной Лавгуд. Эймонд рассказал Хелейне правду, спрашивая её мнение о смене мужа. Щёки его вспыхнули, и он, смутившись, начал пинать землю. Было видно, что он ожидал отказа или взгляда отвращения. Эймонд всегда был слишком озабочен своим глазом. Но он ведь принц! Кому какое дело до того, что у него не хватало глаза?! Эйгон так и не мог понять, почему из этого делают проблему. Но вместо отказа Хелейна лишь заалела от удовольствия. Повернувшись к Эйгону, она заявила, что готова помочь ему убедить новую подругу. И на этом всё и закончилось. Он нашёл Луну в саду, когда она стояла на коленях, задрав юбку, и копалась в земле. Она плела… украшения из травы? Теперь она этим увлеклась? Всё это становилось нелепым. Эйгону следовало бы купить Луне настоящее украшение. — Моя леди, — пробормотал он, неуклюже поклонившись и протянув ей цветы с грацией мокрого кота, — я принёс вам это. Луна села, подняв брови, и стала изучать его подарок. Медленно протянув руку, она взяла цветы и глубоко вдохнула их аромат. На её лице расцвела огромная улыбка, и она встретилась с ним взглядом. Её сияющие серебристые глаза словно заглянули прямо в душу Эйгона. Он остолбенел. Никто и никогда не выглядел таким довольным при виде его. Даже собственная мать. Алисента скорее бы закатила глаза или начала грызть ногти от беспокойства. Но Луна… была полной противоположностью. — О, Эйгон. Это прекрасно. Она нежно коснулась его щеки, прищурив глаза от удовольствия, и тут же начала рвать цветы. Эйгон от неожиданности издал странный, захлёбывающийся звук. — Что ты делаешь?! — воскликнул он. Она поблагодарила его, а потом начала рвать цветы, будто бы высмеивала его. Грудь Эйгона вздыбилась от гнева, готового вырваться наружу. Но Луна посмотрела на него так, словно он был странным. — Из них получится отличный пояс, как ты думаешь? Прекрасный, прекрасный Эйгон. Эйгон вдруг сдулся, смутившись от ласкового обращения. Шея обожгла, а жар разлился по лицу. Он никогда не думал, что два таких простых слова могут звучать так приятно. — Прекрасный Эйгон? — с трудом выдавил он, будто человек, умирающий от жажды, умоляющий о капле воды. Луна завершила своё творение, и, к удивлению, оно выглядело вполне достойно. Стебли были аккуратно связаны, а алые и белые розы элегантно легли на её бёдра. Она снова улыбнулась Эйгону. — Прекрасный Эйгон, — согласилась Луна, завязывая ему на запястье плетёный браслет, не подозревая, что этот жест символизировал обмен дарами между влюблёнными. Если бы Эйгон был в своём привычном состоянии, он бы немедленно сорвал браслет. Или, ещё лучше, рассмеялся ей в лицо. Но он лишь смотрел на травяной браслет на своём запястье, а в голове эхом отдавались её слова. Браслет был таким простым, что даже самый бедный житель Блошиного Конца мог бы его сделать, но вот он, принц, привыкший к шёлкам и драгоценностям, был совершенно очарован этим простым подарком, сделанным за считанные мгновения. Эйгон плёлся за Луной, словно влюблённый щенок, пока она прогуливалась по саду. Он совершенно не понимал, о чём она говорит, забыв о том, что это он должен был её очаровывать. Луна Лавгуд была опасной женщиной.