Руководство Луны Лавгуд по Прекрасным Принцам | Luna Lovegood's Guide to Lovely Princes

Эймонд Таргариен смотрел вдаль на неспокойные волны моря. Его руки были скрещены за спиной, а ноги стояли на ширине плеч — солдатская поза, несмотря на его двенадцатилетний возраст. С тех пор как он потерял глаз, Эймонд полностью погрузился в заботу о своем драконе, учёбу и фехтование, и весьма преуспел в этом. Он стал противоположностью разврату Эйгона и отчуждённости Хелейны, создавая баланс среди братьев и сестры. — Ты меня вообще слушаешь? — спросил его дед с лёгким удивлением в голосе. Эймонд поспешно кивнул, медленно возвращая единственный глаз на деда. Под кожаной повязкой глазницы кожа зудела, но он сдерживался, зная, что любое беспокойство вызовет у Отто Хайтауэра очередную тираду о том, как непристойно для принца проявлять нетерпение. — Я слушаю, дедушка. Но вы уверены, что я бывал в этом месте? Я не помню ничего подобного. Именно поэтому он едва обращал внимание на разговор. Все эти обсуждения казались ему пустой тратой времени. Шпионы деда не могли быть такими хорошими, как он уверял. — Есть множество свидетелей, Эймонд, — спокойно сказал Отто. — Как Десница Короля, я обязан спросить: скрываешь ли ты что-то от меня из страха перед… наказанием со стороны этого странного существа? Мы можем тебя защитить. — Я не боюсь какой-то низкородной девчонки! — прошипел Эймонд, оскорблённый подобным предположением. Он был из древнего рода Валирии. В его жилах кипела кровь драконов и огонь. Даже если окружающие видели лишь фракцию Зелёных, внутри него пылал Валирийский огонь. — Если вы мне не верите, пошлите кого-нибудь другого. У него были куда более важные дела: книги, Вхагар, учёба. Ему некогда было тратить время на подобные пустяки. — Вот в этом-то и проблема, — вздохнул Отто, не отрывая взгляда от лица внука. — Думаешь, я бы отправил принца на столь простое задание? Каждого солдата, которого я посылал туда, охватывало какое-то странное замешательство. Они возвращались, даже не помня, зачем их туда отправляли. Ничего странного с ними не происходило, но это всё равно подозрительно. Я думал, что это был просто страх. Но если и ты говоришь то же самое… — Я же сказал вам, — Эймонд ответил устало, не пытаясь скрыть раздражение. — Я никогда не приземлялся там на Вхагар. Он был уверен, что запомнил бы, если бы это произошло. Но дед был непреклонен. — Последняя попытка, — сказал Отто после долгой паузы, продолжая внимательно изучать Эймонда, словно ища следы лжи. — Я отправлю группу солдат встретиться с тобой на той поляне. Эйгон тоже пойдёт. Вместе вы проверите, есть ли в этих странных слухах хоть какое-то основание. — Эйгон? — Эймонд поднял бровь в удивлении. Улыбка Отто была насмешливой. — Его уже вымыли и привели в порядок. Он ждёт нас прямо сейчас. Эймонд подавил смешок. — Если таково ваше желание, — сказал он с лёгким поклоном, — то я поступлю, как вы велите. Отто Хайтауэр удовлетворённо кивнул, отпуская Эймонда. Как только его фигура скрылась из виду, Эймонд немедленно потянулся к своей повязке, мечтая сорвать её. Но он прекрасно помнил реакцию людей при дворе на его пустую глазницу. Особенно это касалось придворных дам, которые смотрели на него, как на монстра, недочеловека. Их взгляды говорили яснее слов: он был уродцем, подобным шуту, на которого можно безнаказанно таращиться. Повязка всё ещё сидела неудобно. Придётся отправить записку королевскому мастеру по коже с просьбой поправить её. Раздражение только усиливалось от мысли, что он мог бы сейчас находиться у себя в комнате, окружённый книгами, без необходимости носить повязку и без посторонних взглядов. Но вместо этого ему предстояло гоняться за слухами, которые, скорее всего, выдумали крестьяне. Возможно, какой-нибудь знахарке нужно было привлечь клиентов, и она решила пустить нелепые истории в ход. Эйгон, его старший брат, развалился на скамье их матери, раскинувшись, как морская звезда. Его волосы были взлохмачены, под глазами залегли тёмные круги. — Наконец-то, — бросил Эйгон вместо приветствия. Эймонд не видел его несколько дней. Вероятно, тот проводил время на Блошином Конце, занимаясь своими обычными делами — развратом и пьянством. Королева, их мать, нервно теребила руки, затем решительно подошла к Эймонду и начала поправлять его и без того идеально отглаженный воротник. Она жестом подозвала Эйгона, и тот, закатив глаза, неохотно взял её за руку. Мать начала шептать молитвы, прижимая ладони к их лицам. — Если в этих слухах есть хотя бы капля правды, Семеро защитят вас, — прошептала она, полная тревоги. Это был единственный способ, которым она могла защитить их. Эймонд это понимал. После потери глаза он стал видеть мир куда яснее, чем Эйгон. — Мама, — простонал Эйгон. — Мы даже не слезем с драконов. Если там и правда ведьма, сожжём её. Всё просто. Не стоит так волноваться. — Пусть это и станет её наказанием от Семерых, — твёрдо согласилась королева. — Мы скоро вернёмся, мама, — сказал Эймонд, мягко целуя её в щёку. Её глаза наполнились облегчением, и она отступила, позволяя им уйти. — Присматривай за братом, — крикнула она им вслед. Эйгон лишь небрежно махнул рукой. — Конечно. Эймонд прищурил свой единственный глаз, прекрасно понимая, что это наставление было адресовано ему, а не Эйгону. Тем не менее, он предпочёл сохранить свои наблюдения при себе. Эйгон был старше его на три года, но это было сложно заметить, если не знать наверняка. Лишь тот факт, что Эйгон был первенцем короля, подчёркивал его старшинство. Они быстро оседлали своих драконов. Эйгон подвёз его к тому месту, где Вхагар дремала за пределами города. Она была слишком велика, чтобы находиться в Драконьем Логове. Здесь когда-то спал Балерион. Раньше два дракона мирно уживались рядом, но теперь осталась только Вхагар. Глубоко внутри Эймонд ощущал, что он будет последним всадником Вхагар. Старая дракониха всё чаще просто спала, почти ничего не делая. В свои последние годы Балерион тоже делал лишь это. Он умер вскоре после первого и последнего полёта их отца. Честно говоря, все были шокированы тем, что Балерион смог совершить даже один полёт. Вхагар начинала повторять его путь. Эймонд не был уверен, переживёт ли она его самого, но он молился Неведомому, чтобы тот не забрал её раньше него. Потерять Вхагар было бы для него немыслимо. Найти отряд солдат, ожидавших поблизости, оказалось легко. Их было около двух десятков, возглавляемых командиром Золотых Плащей, что ясно давало понять Эймонду: его дед, Отто Хайтауэр, относился к этому делу гораздо серьёзнее, чем он предполагал. Эйгон и Эймонд медленно кружили на своих драконах над землёй, выискивая свою цель. Эйгон первым заметил её и вернулся к брату, дожидаясь, пока отряд на лошадях догонит их. Когда они приземлились, девушка оказалась совсем не такой, как ожидал Эймонд. Он представлял себе старую беззубую каргу или женщину средних лет, покрытую грязью. Но перед ними стояло нечто иное: у неё были грязные светлые волосы до пояса, спутанные. Скандально короткая юбка заканчивалась чуть ниже колен, а её ноги были в чёрных непрозрачных чулках. При ближайшем рассмотрении Эймонд заметил маленькие звёздочки, разбросанные по ткани юбки, и на миг задумался, как же был создан столь мелкий узор. Когда она повернулась, он увидел, что с её ушей свисают… детские морковки, покрытые землёй. Но больше всего его поразили её глаза. Большие серебристые глаза. На мгновение ему показалось, что она могла быть валирийкой, но её внешность не соответствовала этому предположению. Девушка была по-своему симпатична, но не обладала той неземной красотой, которой славились валирийцы. Эймонд знал о серых глазах, как у Старков, но серебряные показались ему чем-то новым. — У неё что, чеснок на шее? — с усмешкой спросил Эйгон, прищурившись, будто это могло изменить очевидное. Луковицы чеснока действительно свисали на нитке, связанной стеблями. Эйгон заметил также странную текстуру её синего камзола, словно это была ткань, которую он никогда прежде не видел. Девушка нахмурилась, оглядывая братьев и солдат, которые окружали её. Вхагар издала предупреждающий рык, её хвост ударил по земле, заставив её дрожать. Дракониха внимательно следила за лошадьми, раздумывая, не сделать ли их своим обедом. Лошади были для неё редкостью: Вхагар обычно питалась коровами, свиньями или козами, если сама не охотилась. — О, боже… вы снова здесь? — сказала девушка, нисколько не обеспокоенная ни драконами, ни окружавшими её солдатами. Она махнула рукой, вернувшись к своим делам, будто просто копалась в земле. Эйгон и Эймонд переглянулись. Эйгон спешился с Санфайра, несмотря на недовольный взгляд Эймонда, помнившего слова, данные их матери. — Мы пришли по приказу короля, — заявил Эйгон, подходя ближе, чем было нужно, к девушке. — Около этого места ходят странные слухи. Девушка подняла голову, глядя на него с удивлением. — Король интересуется мной? У неё был странный акцент, незнакомый Эймонду. Он задумался, что это могло значить. — Я… э-э… — Эйгон замялся, бросив взгляд на брата. — Тебя обвиняют в колдовстве, — сказал Эймонд, крепче сжимая поводья Вхагар. Запах кожи и дракона успокаивал его. Оба дракона внимательно следили за девушкой, как и она, склонив голову, словно птица. Её большие серебристые глаза моргнули один раз. — У меня нет никакой магии, — спокойно ответила она. — Это определит король, — возразил Эйгон. Девушка наконец обратила внимание на солдат и драконов, будто только что заметила их. — Ну, раз так, кто я такая, чтобы отказывать королю? — Именно, — ответил Эйгон, взбираясь обратно на Санфайра. — Золотые Плащи сопроводят тебя, а мы полетим следом. Девушка кивнула, как будто её это нисколько не удивило. Проходя мимо Вхагар, она прикоснулась к её чешуе. Дракониха громко заревела в ответ, но лишь пристально уставилась на неё. Глаз Вхагар был почти такого же размера, как сама девушка. Девушка с трудом взобралась на лошадь, крепко ухватившись за одного из Золотых Плащей, когда они поскакали обратно в город. С каждым скачком было ясно, что она не имела ни малейшего представления, как ездить верхом. Эйгон и Эймонд встретились с ней снова в тронном зале. Она сделала небольшой реверанс перед их отцом, который сидел на Железном Троне, представившись как Луна Лавгуд. Довольно странное имя, подумал Эймонд. Их мать с облегчением вздохнула, увидев сыновей целыми и невредимыми. Она подошла к ним, мягко прикоснувшись к их плечам, а затем вернулась в своё обычное гордое состояние. — Ты утверждаешь, что не ведьма? — спросил Отто Хайтауэр. Каждый раз, когда ей задавали этот вопрос, Эймонд замечал странную паузу перед её ответом. — Конечно, нет. Магии не существует, — произнесла она, оглядываясь на потолочные балки тронного зала. Отец и дед переглянулись, не понимая, что она там увидела. — Магия существует, — настаивал Отто. — Это не добродетель Семерых, но многие за морем известны как её практиканты. При этих словах девушка оживилась. — За морем? Там есть магия? — Значит, ты признаёшь её существование? — спросил Отто. Девушка промолчала. Тогда король Визерис, нахмурившись, задал новый вопрос: — Твои глаза… они действительно серебряные? Девушка качнула головой, словно следуя за чем-то невидимым. Один из солдат отступил на шаг, опасаясь её. — Некоторые вещи такие, какими кажутся, а некоторые нет. Все говорят, что мои глаза серебряные, так что, может быть, это так, — ответила она. — Думаю, девочка просто не в себе, — прошептала королева. — Всё это недоразумение. — Уже громче она добавила: — Я не думаю, что она ведьма. Возможно, её странный внешний вид породил такие слухи. Давайте отдадим её в веру на месяц, чтобы сделать из неё порядочную женщину. Король Визерис, казалось, был склонен согласиться с этим решением. — Ты валирийка, мисс Лавгуд? — спросил он. — Что такое валирийка? — ответила она, искренне недоумевая. Вопрос, видимо, был исчерпан.