Ensnared

Гарри был взволнован… если взволнован — это подходящее слово для того, что он чувствовал прямо сейчас. Он точно умер. Назовите его самонадеянным, но он был уверен, что попадет на небеса, потому что за всю жизнь он не сделал ничего особенно плохого. У Гарри был мысленный образ того, как будут выглядеть небеса или что он увидит, открыв глаза. Он будет на лугу. Трава вокруг будет мягкой и зеленой. Температура будет как весной. Не слишком жарко и не слишком холодно, идеальная атмосфера. Ароматный цветами воздух будет наполнен пением птиц. Он будет окружен богатыми цветами, переливчатой голубизной и зеленью, цветами всех видов. Он услышит поблизости тихое звяканье и всплеск, а когда прислушается к звуку, то услышит, что находится рядом с большим потоком совершенно чистой воды, бегущим по каменистому руслу. Река кишела пухлыми серебристыми рыбками. Небо станет идеального голубого оттенка, а солнце более желтым и ярким, чем когда-либо. Радуга во всех ее великолепных цветах будет изгибаться на этом прекрасном синем холсте. Не будет ни ночи, ни темноты. А потом, в довершение всего, он познакомится со своими родителями. Он задавался вопросом, узнают ли они его. Интересно, как они отреагируют, точнее, как отреагирует он. Он представлял, что будет много объятий… достаточно, чтобы компенсировать все те годы, которые он голодал по их любви и теплу. Он счастливо вздохнул, и очень знакомый… очень обеспокоенный голос назвал его имя. — Гарри… Белла тоже была на небесах? Это не удивило бы его. Она была самым милым человеком, которого он когда-либо встречал. Однажды Ремус занимал это место, но теперь он опустился на второе. Его представление о рае стало еще лучше теперь, когда Белла тоже была там, и он не мог дождаться… он просто не мог дождаться, чтобы открыть глаза и оказаться в этом идеальном месте. Гарри почувствовал что-то мягкое на щеках. — Гарри… проснись. Да… Да… Да… Он было здесь. Этот момент наконец настал. Его сердце разрывалось от радости, и открыл глаза, но когда увидел серый каменный потолок, все рухнуло… все надежды и мечты, и они сорвались с его губ в виде протяжного крика, полного агонии. — Неет! Он чувствовал, как Белла гладит его волосы и шепчет какие-то сладкие глупости, чтобы успокоить, но это было не то, что ему было нужно. Он боролся с ней, и Белла положила руку ему на плечо, удерживая неподвижно. — Нет нет нет… Белла поцеловала его в лоб, и Гарри почувствовал, как что-то теплое коснулось его щеки. Он открыл глаза как раз в тот момент, когда Белла отстранилась, и увидел слезы в ее глазах. Должно быть, она ужасно беспокоилась о нем, а он только заставлял ее волноваться еще больше. Будь проклято представление о рае, ему не нравилось видеть, как Белла плачет, и он не собирался лежать здесь и закатывать истерику из-за чего-то, чего он не мог достичь. Он попытался сесть прямо и чуть не закричал от боли. Его тело казалось избитым до полусмерти. Каждый дюйм тела казался тяжелым и адски болел. Он попытался поднять руку, чтобы вытереть слезы Беллы, но даже это казалось невозможным. Белла одарила его водянистой улыбкой. — Ты проснулся… Гарри кивнул и улыбнулся в ответ. — Я проснулся и, к сожалению, еще жив. Белла мгновенно обняла его, ее лицо уткнулось в изгиб шеи, ее руки обвились вокруг его тела, а мягкие локоны щекотали лицо. — Я думала, что потеряла тебя. Гарри обнял бы ее в ответ, если бы ему не было так больно. Небеса определенно не могли конкурировать с тем, что у него было сейчас. — Я думал, что умер. Хватка Беллы еще крепче сжала его, как будто она верила, что сможет удержать его душу от того, чтобы она покинула тело, если будет держать достаточно крепко. — Не говори так. Я не знаю, что бы я без тебя делала. Гарри тихо рассмеялся. — Если бы я был мертв, ты бы лучше спала. Белла выпрямилась и легонько ударила его по голове. — Не шути об этом. Гарри перестал смеяться, и Белла обхватила его лицо рукой. Взгляд ее наполнился слезами, темные глаза были напряжены. — Я не думаю, что ты понимаешь, насколько ты важен. Ты единственный свет в этом темном замке. Единственное незапятнанное добро среди всего этого зла. Гарри, если с тобой что-то случится… Если ты умрешь… Этот замок снова станет темным и тоскливым, и я не думаю, что смогу снова жить с этим. Гарри снова попытался поднять руки, и ему это удалось. Его плечи протестовали, но он проигнорировал боль и вытер слезы Беллы. — Может быть, поэтому я и не умер. Может быть, мне суждено остаться здесь с вами, а может быть, мне суждено снять проклятие и освободить вас всех. Рукава его рубашки сползли назад, когда он поднял руки, обнажая исчезающие синяки. Белла благоговейно поцеловала их и прошептала ему в кожу: — Я не знаю почему. Я просто не могу видеть, как тебе больно. Поцелуи Беллы не помогли залечить синяки, но Гарри почувствовал себя лучше… счастливее… И что, что он не умер? И что, если он не сможет встретиться со своими родителями? И что, что он не попал в рай? Так было лучше… Белла была рядом с ним… знание того, что она заботится о нем, было достаточно… этого было более чем достаточно… Гарри смотрел на каменный потолок, пока Белла целовала его руки. — Я думал о тебе… Белла отдернула губы и посмотрела вверх с явным замешательством в глазах. Гарри улыбнулся и продолжил: — Знаешь, говорят, что люди вспоминают всю свою жизнь, когда они умирают. У меня не было воспоминаний… Все, о чем я мог думать в свои последние минуты, была ты. Как ты была добра ко мне. Как сильно ты заботилась обо мне и как тебе будет больно, когда ты узнаешь о моей смерти. Гарри видел, как задрожала нижняя губа Беллы, а по ее щекам потекли свежие слезы. — Ты слишком добр для этого мира, Гарри. Прежде чем он осознал, она заключила его в еще одно объятие, и это было прекрасно.  — Я люблю, когда ты меня обнимаешь. Белла слабо рассмеялась и крепче прижала его к себе. — Ты можешь получить столько объятий, сколько захочешь. На самом деле, ты можешь получить все, что хочешь, только не оставляй меня. Гарри повернул голову и поцеловал ее в щеку. — Я и не мечтал об этом.