Ensnared

Когда он пришёл в себя то ожидал, что снова окажется на той кухне и увидит Тома, стоящего перед ним. Страх быстро испарился, когда он понял, что лежит в постели. Однако он вернулся, когда его чувства обострились, и он понял, что промок до нитки, и сырость пропитала простыни. Непрошенная и неприятная боль исходила от его ног, и когда он посмотрел вниз, чтобы проверить их, он чуть не закричал. Белые простыни были багровыми там, где упирались его ноги. На мгновение он поверил, что действительно прошел по залитому кровью кухонному полу, и что кровь следовала за ним из его снов, но нет. Он сел прямо и проверил ступни ног, которые были порезаны и сильно кровоточили. Гарри был растерян. Этому должно быть логическое объяснение. Глубоко вздохнув, он попытался вспомнить, что случилось с ним перед тем, как он заснул. Белла... он разговаривал с ней и уснул на скамейке. Он ясно помнил, что тогда носил туфли. Как он оказался в постели? Где он так промок? Как, черт возьми, он так сильно повредил ноги? В голове закружилась мрачная мысль, и Гарри изо всех сил пытался ее избежать. Мышцы шеи и плеч болели от усталости. Его взгляд переместился на руки и увидел что-то фиолетовое, выглядывающее из-под рукава. Он с тревогой снял рубашку, посмотрел на свои голые руки и нахмурился. Его запястья и предплечья были покрыты багровыми кровоподтеками. Они напали на него, как грабитель в ночи, и последовали за ним обратно в мир бодрствования. Что, черт возьми, произошло? Гарри не мог оторвать взгляда от синяков и заметил, что их рисунок напоминает цепи. Мрачную мысль стало невозможно игнорировать, и он подполз к углу кровати и посмотрел на пол. Конечно же, на каменном полу, ведущем к кровати от входа в комнату, была целая дорожка из кровавых следов. Это подтвердило его глубочайший страх, и он рухнул обратно на кровать. Он ходил во сне. Он действительно ходил во сне. Если это не было признаком безумия, то он не знал, что это было. Он невольно вздрогнул и, натянув одеяло на голову, свернулся в клубок. Его глаза на мгновение закрылись, и зрение затуманил образ Тома, спрятанного в коконе этой ужасной тьмы. Он этого не заслужил. Том этого не заслужил. Он не был злым. Он просто защищал себя. Гарри вцепился во влажное одеяло, а его сердцебиение участилось. Это не сон. Он вернулся в пещеру. Гарри снова вздрогнул, когда подумал о трупах в этом черном озере. Он промок, значит, был в озере. Как… как он проскользнул мимо них? Одеяло не давало ему тепла, и он снова вздрогнул. Ему нужно было встать и переодеться в новую одежду. Гарри не мог не восхищаться собственным равнодушием. Он только что стал свидетелем четырех жестоко убитых трупов и все еще мог нормально мыслить. Может быть, он действительно сошел с ума? Может быть, Волдеморт рассчитывал, что он умрет от безумия. Гарри встал на ноги и проверил их. Острая боль пронзила его ноги и позвоночник, как только он попытался опереться. Идеально… просто чертовски идеально. Гарри взялся за боковой столик и осторожно встал, не перегружая ноги. Он доковылял до шкафа и вытащил первую сухую пару одежды, которая попалась ему в руки. Он бросил их на кровать и с трудом дошёл до ванной, где ухватился за раковину. Он не удивился, увидев, что выглядит таким же измученным, как и тогда, когда увидел свое отражение. Темные мешки висели у него под глазами как признак бессонной ночи. Его влажные иссиня-черные волосы слиплись по бокам головы. Бледность его кожи настораживала. Её цвет был истощенным и изможденным, как будто его сердце перестало биться много лет назад. Он открыл кран с горячей водой и снял штаны. С его губ сорвался вздох, когда он заметил синяки, охватившие его икры и доходящие до лодыжек. Схема была та же. Цепи. Когда ванна была наполовину заполнена, он вошел и прислонился головой к краю ванны. Теплая вода казалась восхитительной. Его глаза блаженно закрылись, но затем он начал дрожать. За его веками кружились видения темных пурпурных змей, скручивающих и сжимающих его руки, талию, шею. Ему перекрыли кислород, пережали горло. Их цвета менялись от фиолетового до черного. Тьма была все ближе, готовясь поглотить его. Она царапала его внутренности, кричала и стонала. Она хотела его так сильно, что он почти чувствовал ее жажду. И как ни странно, он нуждался в ней, ему нужны были эти лиловые вихри дыма и тумана, чтобы наполнить легкие, обернуть вокруг сердца и замедлить его быстрое биение. Его дыхание стало тяжелым, быстрым и неконтролируемым. Внезапно во вселенной стало недостаточно воздуха, чтобы заполнить его легкие. И затем, так же быстро, как пришло видение, тьма покинула его. Плитка на стене в ванной была не совсем белой, и он держался за этот факт изо всех сил. Он не был в каком-то темном, сыром месте. Не был в той пещере. Он не был на этой залитой кровью кухне. Он был в своей комнате, в ванне, уставившись на не совсем белые плитки. Однако Гарри не мог остановить дрожь. Теплая вода уже не успокаивала. Наконец он выбрался из ванны, схватил одно из полотенец, висевших на вешалке у двери, и вытерся. Шероховатое прикосновение полотенца к голой коже вернуло его обратно. Он проковылял обратно в комнату и с огромным трудом надел сухую одежду. Его тело чертовски болело. Он медленно стянул с кровати влажное одеяло и рухнул на него. Он лежал на боку, его глаза пустым взглядом смотрели на стену, а дрожь продолжала сотрясать его тело. Он не смел моргнуть, боясь, что, то, что случилось с ним в ванне, повторится снова.