Мечтам нельзя доверять

      Да, это был он. Директор Музыкального отдела стоял прямо за нашими спинами. И когда он вообще успел подойти…? – Мистер Лоуренс! – воскликнула я, после чего сильно ущипнула себя за щёку. Так, просто захотелось прийти в чувства. А заодно проверить, не кажется ли мне. – Ой… что же вы тут делаете? Отдел ведь ещё не открылся, так что… – Не от крылся? Ну и ладно! – мужчина с непонятным, я бы даже сказала несвойственным ему спокойствием пожал плечами. – В конце-то концов, никто говорил, что я пришёл сюда, чтобы работать! – А с каких это пор ты решил, что готов тащиться сюда не только за зарплатой? – фыркнул Норман, демонстративно отворачиваясь в сторону. – С того самого момента, как ощутил желание проведать моих любимых баранов!       Сказав это, Сэмми со смехом потрепал киномеханика по плечу. Вздрогнув, тот отпрянул от композитора. Я негромко фыркнула, закатив глаза. Словно призрака увидел! Честно говоря, иногда недоверчивость Нормана больше напоминала мне паранойю… – Чего смотришь? – в притворном удивлении захлопала глазами я, заметив, что Полк перевёл раздражённый взгляд в мою сторону. – Я? А чего сразу я? Лучше скажи мне, чего ты? – прошипел он, наклонив голову. – Может быть всё дело в тебе! – Я-то тут при чём?! – возмутившись, я шлёпнула киномеханика по плечу раскрытой ладонью. Тот вздрогнул и поморщился от боли, после чего рявкнул: – Хотя бы при том, что ты могла бы не драться, а культурно ответить на мой вопрос! – Но я понятия не имею, на что ты намекаешь! И знаешь, что это значит? Кому-то пора сменить форму, в которой заданы его странные… – Ц-ц-ц, ребятки! – глава Музыкального отдела перебил меня, погрозив длинным пальцем. – Давайте сегодня без ссор. И вообще, по моему скромному мнению, кое-кому следует обращать больше внимания на главу своего отдела, когда он, то есть я, стою рядом! – Простите, сэр! Я не хотела… – Нет-нет, ничего страшного! – Сэмми прикрыл глаза и с улыбкой похлопал меня по плечу. – Errare humanum est! – Что-что? – Я говорю, что человеку свойственно ошибаться! Это латынь. – Вы знаете этот язык? Научите меня? – Нет. – Ну ладно… а почему? – К сожалению, я знаю только эту фразу… Я, помнится, всю жизнь музыке посвятил… – Сэмми нахмурился, подняв голову. – Ага, точно… всё, кажется, было именно так… Лис, сделай одолжение, – добавил он, роясь в кармане. – Вот, возьми деньги. Купи нам всем сэндвичей, или пончиков, да вообще, что хочешь, главное, чтобы это было съедобно! Пекарня находится прямо напротив Студии. – Ой, хорошо, но… а «нам всем» это…? – Тебе, мне, Норману… О! Да, Джеку тоже что-нибудь захвати. – Угу…       Я направилась к лестнице, отчего-то ощущая полную озадаченность. Может, Норман всё-таки прав? Как ни крути, а Мистер Лоуренс вёл себя очень странно… В чём именно выражалась эта странность…? Ну… Забудь про Сэмми, с ним всё прекрасно! Давай, торопись в кондитерскую! Разве ты не голодна? Не особо, если честно… хмуро подумалось мне.       Остановившись, я осмотрелась. Улица вокруг как-то подозрительно изменилась. Однако уловить саму суть перемены было проблематично. Просто всё было таким же, как и раньше! Ярко светило ослепляющее солнце, сновали туда-сюда машины. Даже животные. Они вели себя как ни в чём не бывало. Всё вокруг была так обыденно, так естественно и так нормально…       Это-то меня и беспокоило. Начинало казаться, что я думаю что-то не так просто потому, что это со мной что-то не так. Будто это я – источник всех проблем и единственная проблема в этом идеально пространстве, в этом мире. Словно я, и только я одна здесь (не)нормальная.       И, неожиданно, но до меня дошло. Всё поблёкло. А ещё я заметила, что в происходящем была какая-то механическая последовательность. Машины походили друг на друга, у многих прохожих была одинаковая походка, цвет волос… В какой-то момент мимо меня прошли две совершенно одинаковые девушки. Только первая – блондинка, а вторая – брюнетка. И знаете, это выглядело так, будто я увидела живого человека, а рядом шёл его клон с перекрашенными волосами. Или оказалась частью картины, при создании которой художник использовал один и тот же портрет, один и тот же шаблон внешности и сделал этим девушкам разные волосы просто для того, чтобы их нельзя было перепутать. Для того, чтобы они казались зрителю разными, при этом будучи совершенно одинаковыми.       А ведь прохожие совсем не разговаривают друг с другом! Они все идут молча и смотрят тоже перед собой, а так не бывает! Так просто не бывает! Буквально кричало мне об этом моё нутро, и я слушала его, с каждой секундой всё глубже уходя в туман леденящего душу ужаса… – Извините, мисс…!       Почувствовав прикосновение к своему плечу, я вздрогнула. Обернулась. И вопросительно уставилась на подошедшего. То был молодой человек в потёртом тёмном пальто. – А, д-да…? – сглотнула я. После внезапно пришедших в голову жутких мыслей мне было страшно даже разговаривать с кем-то. – Не подскажете сколько сейчас времени?       Подумав минуту-другую, я ответила: – Часов десять, думаю, что-то около того… – Спасибо, спасибо, извините за беспокойство! – Ничего.       Ещё некоторое время я смотрела этому человеку вслед. Он слегка прихрамывал и с явным любопытством глазел по сторонам. Наверняка этот парень был в Нью-Йорке впервые в жизни! Возможно, он долго копил деньги на это путешествие, или родители подарили ему их… а может, он просто зашёл в малознакомый район… Да, а ногу подвернул по дороге! Не так уж и сильно он походил на других прохожих…       Может, мне лишь кажется? В конце концов, в мире много похожих по цвету машин, многие люди молча идут рано утром на работу… А те две девушки никакие не клоны, должно быть близняшки!       Войдя в пекарню, я уже уверила себя в том, что те две прохожие были близняшками. Даже делая заказ, я мысленно повторяла: «близняшки, близняшки, они точно близняшки!» – Значит, четыре штуки? – А? – я вздрогнула. – Я уточнил, сколько штук вам нужно? Четыре? – раздражённо вздохнул парнишка за прилавком. – Ой, простите! – пробормотала я и, понурившись, протянула деньги со словами: – Да, четыре… – Я уже понял, – процедил пекарь, выхватывая банкноты из моих рук. – Придётся подождать минут… тридцать! – произнёс он таким тоном, словно нарочно преувеличил время готовки. И, кажется, это несчастье произошло из-за того, что я снова уплыла в свои мысли. Мне стало стыдно. – Хорошо, прошу прощения… – Чего? – Ой, ну… – я в смущении потупилась. – В смысле… я хотела сказать, что мне стыдно… с-стыжусь своей нерасторопности! Всё-таки, вам, наверное, очень тяжело тут стоять, а я… я не хотела создавать лишние проблемы, вот!       Несколько секунд он смотрел на меня, после чего удалился, хмыкнув: – На самом деле, сюда приходит не так уж много людей. Десять минут! – Хорошо! – слабо улыбнулась я, быстро отходя в сторонку.       Заказ, как мне показалось, принесли даже быстрее, чем через десять минут. Я хотела, было, взять пакет, но пекарь, вдруг вырвал его со словами: – Погоди секунду… – О… к-конечно…       Быстро написав что-то на бумажке, парень оторвал её от блокнота и положил в пакет, после чего отдал покупку мне. – Спасибо, – выдохнула я, принимая бумажный пакет в руки. – Хорошего вам дня! – Спасибо, вам тоже! – подмигнув, пекарь улыбнулся мне в ответ. Покидая здание, я всё ещё чувствовала, как он провожает меня взглядом. Сразу же, чтобы не забыть, я заглянула внутрь пакета, чтобы посмотреть, что за бумажку он мне положил. Очень уж интересно было! На кусочке листа размашистым подчерком красовалось имя «Том», а внизу ещё что-то, но почему-то я не могла разглядеть остальную часть надписи… Она была размыта, словно я вдруг ослепла.       Подняв голову, я огляделась. Всё вокруг оставалось чётким. Наверное, кусочек бумаги испортился из-за соседства с выпечкой… Да, конечно, оно точно так и было! И вообще, не хочу об этом думать. Да и какая разница, что он там написал? Наверное, свой домашний адрес, или номер телефона, хотя… вряд ли у него есть телефон!       Вообще, это было забавно. Человек так быстро изменил своё отношение ко мне, и всё потому, что я поняла его чувства. Если задуматься, понимание – действительно важная штука! Ведь мы всегда хотим, чтобы находящиеся рядом люди понимали нас…       А я хочу понимать саму себя!       Мысль мультяшным кадром мелькнула в сознании так неожиданно, что я даже остановилась на пару секунд, словно озарённая новой великой идеей учёная. Впрочем, удивления я не почувствовала. Я всегда знала, что хочу понимать себя, всегда стремилась к этому как могла, стараясь развиваться в лучшую сторону…       Ты давно этого хотела. Да, пожалуй, ответила я, продолжив свой путь.       Войдя в Студию, я быстро оставила верхнюю одежду в гардеробе и поторопилась к лестнице, намереваясь поскорее доставить выпечку в Музыкальный отдел. Когда до ушей донёсся знакомый голос, я едва успела достигнуть лестничной площадки. Мистер Грей.       Какого дьявола он тут забыл? Мне тоже хотелось бы знать…       Крепче прижав к груди пакет с выпечкой, я отступила, скрывшись в тени. Я была крайне недовольна самим фактом присутствия директора компании GENT в близлежащем пространстве. После нашей последней встречи я начала его побаиваться.       И правильно, что побаиваешься! Он явно какой-то мутный тип. Мне он сразу не понравился. Правда? Мне тоже… Твои чувства – мои чувства. Это почему?       Молчи! Совершенно неожиданно собеседник прикрикнул на меня, отделяясь от общего потока голосов и мыслей, перекрывая всё, что было в голове. И так же внезапно он вернулся к прежнему тону, словно затаившись. Слушай их внимательно. Не упускай ни одного слова, это может быть важно!       По началу я не могла понять, в чём дело, но всё стало ясно. Моё Я было право, достаточно было просто прислушаться, чтобы картина сложилась полностью. Они говорили обо мне. – Мистер Дрю, я разговаривал с ней буквально вчера. Она жаловалась на перепады настроения, я мог наблюдать это даже во время нашего диалога. – Алан, вы явно преувеличиваете! Я тоже общался с ней вчера сразу после инцидента в офисе Гранта Коэна. Она была бодра и весела, как Бенди в каждом кадре наших мультфильмов и, как и всегда, передавала окружающим свой позитивный настрой. Вчера был очень насыщенный день, она просто утомилась. Верьте мне, поводов для опасения нет, совершенно никаких поводов для опасения! – А вот мне, почему-то так не кажется! Если всё в порядке, почему ты с пеной у рта доказываешь нам это каждый день?       Голос Томаса Коннора я тоже узнала. И, отчего-то, почувствовала, что начинаю по-настоящему нервничать. Не к добру всё это… – Мистер Грей узнал от самой Лис, – продолжал тем временем Мистер Коннор. – Что она регулярно слышит голоса в голове. Разве это явление само по себе не является красным флагом? Это предупреждение, Мистер Дрю, и мы не должны его игнорировать, если хотим, чтобы она, – мужчина быстро осёкся, словно сказал что-то не то и поправил самого себя. – То есть, чтобы всё было в порядке и... – Я так не думаю, – перебил рабочего глава Студии, уже не скрывая своего раздражения. – Более того, мы ещё не окончили исследования! Мы не можем вот так вот всё бросить. Вы не думали, что происходящее вполне нормально и его можно объяснить, и вы просто не нашли этого объяснения? Нельзя узнать правды, не увидев картину полностью! А вы ещё не успели разобраться в том, как работает этот… – Сэр, а давайте не будем забывать о том, что сейчас мы находимся в Студии, вокруг много, эм, людей! Нас могут подслушивать!       Почему-то я не почувствовала облегчения, услышав голос Джеремайи. Внутренности сжались, словно предвкушая что-то плохое. Мистер Дрю тоже не был доволен вмешательством в разговор. – Эй, приятель, ты не мог бы помолчать, пока взрослые разговаривают? – в дружелюбном голосе отчётливо прозвучали ядовитые нотки недовольства. – Нет, сэр, вы уж меня простите! – судя по тону, юный рабочий недовольно хмурился. – Я с ней каждый день нянчусь, я выслушиваю её жалобы и подозрения, я колю ей эти… это проклятое лекарство, – он перебил самого себя, но я сразу поняла, о каком «лекарства» идёт речь. – И знаете, – продолжил парень уже чуть спокойнее. – Меня это утомляет. Я вынужден постоянно выкручиваться перед ней, лгать, что всё будет хорошо. Это я ещё молчу том, что она мне явно не верит, чует ведь подвох, хоть и никому не говорит, понимает, что что-то не так. Проницательная она, зараза…! Опять же, прошу прощения у Мистера Дрю, но я согласен с Мистером Греем и считаю, что имею право высказать своё мнение по причинам, которые я назвал ранее. Вы, сэр, совсем не контролируете ситуацию! Как будто вам всё равно, да именно всё равно, несмотря на то, что речь идёт не только о человеческой жизни, но и… – На что это ты намекаешь?       Раздражённый тем, что его перебили, Джеремайя заметно повысил голос. – Да хоть на то, что вы даже обещаний не выполняете! Только вчера вы сказали Лис, что будете ждать утром в холле. Только вчера вы клялись Мистеру Грею и Мистеру Коннору, что они смогут увидеть её сегодня же утром. А теперь вопрос: где Лис Дженкинс? Если вы до сих пор не поняли, повторю максимально внятно: где? Она? Находится? Сейчас? – произнёс он отчётливо и громко, сделав несколько шагов в сторону Мистера Дрю.       Я стояла в темноте, прикрыв глаза. И я будто видела весь их разговор со стороны. Разгневанного Джеремайю, который наступил на раздражённого подобным поворотом событий Мистера Дрю и возвышался над ним как скала. Мистера Грея и Мистера Коннора, что молчаливыми тенями стояли в сторонке, позволяя юнцу надавить на Джоуи, чтобы тот раскололся.       Воображение рисовало и самого главу Студии, который явно нервничал и пытался что-то придумать. Возможно, он хотел спасти меня? Да, может быть он хотел уберечь меня от GENT. А быть может, всё было наоборот. GENT хотели спасти меня от его халатности. А может, у обеих сторон были личные мотивы? Я не знала, что думать… – Когда я пришёл, её не было… – Всё потому что вы пришли в половину одиннадцатого! – рявкнул Мистер Коннор, перебивая. – А должны были в восемь утра, как раз вовремя, чтобы не пропустить приход Мисс Дженкинс. Мальчишка прав! Так дела не делаются. – О да, я очень молод и красив, в отличии от некоторых присутствующих, спасибо, что заметили! – огрызнулся Джеремайя, отходя вниз на несколько ступенек, так что я смогла увидеть и, даже физически, ощутить его раздражение. – Уж прости, приятель, я не имел даже малейшего понятия о том, что ты так взъешься на меня из-за такой пустяковой… – Том, Джеремайя, успокойтесь, – мягко перебил их директор корпорации GENT. – Давайте не будет устраивать скандал в столь, хм, публичном месте. Мы же не хотим тревожить других обитателей этой Студии?       Обитателей этой Студии? Я нахмурилась. О чём он говорит? К сожалению, внутренний голос молчал. – Хорошо, – произнёс Мистер Грей. – Том, вы сейчас можете вернуться домой. Мы с Мистером Дрю обсудим проблему наедине, в его кабинете. А ты, Джеремайя, – его взгляд и тон еле заметно посуровели. – Ты найдёшь Лис Дженкинс, ясно? – Ясно… – судя по кислому выражению лица, рабочий явно не был рад такому заданию. – Между прочим, Мистер Дрю… – Что ещё? – процедил глава Студии, развернувшись и раздражённо втягивая воздух ртом, прямо сквозь зубы. – Раз уж вы, как вы говорите, босс и тут, и там, и даже здесь, прямо в этом месте, вы, наверное, можете и лампу поменять? Вон там вот совсем темно, как бы кто не споткнулся…       Сказав это, Джеремайя с насмешливым видом указал – о чёрт! – прямо в тень на лестничной площадке. Прямо туда, где стояла я. Дрожь пробежала по телу, а сердце, сделав сальто в грудной клетке, ухнуло вниз, затерявшись где-то в районе кишечника. Очень уж мне не хотелось, чтобы они заметили, увидели, поняли, что я всё время была рядом, что я всё слышала. И, о благо, мои мольбы были услышаны. – Подумаешь, темно! Я ничего с этим поделать не могу. В этом чёртовом месте ничего не работает как надо… – махнув рукой, Мистер Дрю начал подниматься вверх по лестнице. Мистер Грей пошёл за ним. Мистер Коннор последовал их примеру, на прощание хлопнув Джеремайю по плечу. – Ну, бывай, парень!       Рабочий почему-то начал подниматься наверх. Странно. Насколько я поняла, он собирался домой. А выход находился внизу. – Сэр, вы к Машине? – спросил Джеремайя, подняв голову. – Да. – А, понял… Ну, вы это, смотрите, будьте поаккуратнее, чтоб никто не заметил! – Конечно-конечно… Послушай, ты ничего не чуешь?       Джеремайя скептически приподнял бровь. – Нет. Должен? – Не знаю. Но я не припомню, чтобы раньше тут так сильно пахло выпечкой.       Я так сильно прикусила нижнюю губу, что в глазах помутнело от боли. Зря я, всё-таки, стояла тут так долго. Ну, не переживай, они тупы, как Банда Мясников! Дурачьё не увидит ничего из того, что следует видеть, даже если оно будет находиться прямо перед глазами. – Всё бывает впервые! – пробормотав, Джеремайя со вздохом добавил: – Особенно в этом месте… – Хех, это уж точно!       Шаги возобновились и вскоре стихли, вслед за Мистером Коннором уносясь наверх. Джеремайя остался совсем один. Ну, по крайней мере, он так думал. Наверное, поэтому и начал разговаривать с самим собой. – Чёрт возьми, как же они все задрали! – простонал он, страдальчески прижав ладони к лицу. – не знаю, чем я вообще думал, когда соглашался на всё это… явно не головой! Какой же дурдом… – парень повернулся к стене и, будто изливая душу стоявшему там макету Бенди, продолжил говорить. – Мистер Дрю недоволен, Мистер Грей недоволен, Мистер Коннор тоже не в духе, из-за чего постоянно меня подкалывает… А теперь мне нужно быть готовым к тому, что Лис в очередной раз задаст бесконечный поток вопросов, на которые я не смогу ответить! Хотя, для начала, её стоит найти, если она вообще не ушла домой… – Нет, не ушла!       Джеремайя был в шоке. И внутренний голос тоже. Какого чёрта ты творишь?! Знаю, я сама от себя такого не ожидала, ответила я, подходя к рабочему, который смотрел на меня с таким изумлением, словно я только что превратилась в Алису Ангел. Ну, или в Бенди… в целом, не важно, во что я могла превратиться. В любом случае, это было бы что-то не слишком уж реалистичное. Иначе чего это он так удивился? – Верно, – произнесла я холодно и твёрдо, высоко подняв голову. – Я не ушла.       Джеремайя отступил назад. А я продвинулась вперёд ровно настолько, чтобы расстояние между нами осталось прежним. Парень молчал. Из-за этого мне пришлось снова взять инициативу в свои руки. – Ты, правда, совсем ничегошеньки не хочешь мне рассказать? – уже не скрывая своего раздражения, я всплеснула руками, из-за чего выпечка упала на пол. Благо, содержимое пакета не вывалилось наружу. Чертыхнувшись, я подхватила его, чувствуя, как приятно захрустела в руках бумажная обёртка.       Я опять уставилась на Джеремайю. А тот опять как воды в рот набрал. Хотя, почему опять? Как там говорится? Точно, не опять, а снова. Не будучи в силах продолжать эту игру в гляделки, я сорвалась на крик. – Эй, ты совсем ничего сказать не хочешь? Вот вообще ни шиша? А как насчёт того, что я хочу знать правду? Почему ты колешь мне эту цветную жижу? Почему врёшь о том, что всё будет хорошо? Да что вообще происходит в этой чёртовой Студии?! И что имел в виду Мистер Грей, когда сказал…?       Вопросы. Они очень важны. Важнее повествовательных, важнее восклицательных, вопросы самые важные из всех высказываний! Правильные вопросы, заданные в правильное время и в правильной форме, помогают нам посмотреть на ситуацию под другим углом. Порой благодаря ним мы можем избежать недопонимания и неприятностей.       Но для этого нужно уметь задавать вопросы. Для этого ты должен научиться задавить их нужным тоном, в нужной форме, в нужное время. Я всегда считала, что это важное умение. И кому-то вроде Дот оно, казалось, было дано с самого рождения. Но я бы не из тех людей. Я училась задавать вопросы всю сознательную жизнь. При любой возможности я пыталась заставить себя раскрыть рот и выдавить из горла хоть звук. Долгое время мои тщетные попытки не увенчивались успехом. Долгое время меня не слушали или не слышали. Мир не готов был ждать, когда я соберусь с силами, поэтому я упустила столько возможностей…       Теперь же, когда я сумела преодолеть робость, нашла в себе силы и победила страх, я оборвала все цепи, все ледяные оковы, мешавшие мне, я, наконец, заговорила. А Джеремайя ничего не ответил. Он просто послышал то, что я сказала и задал свое вопрос. Он меня проигнорировал. – Кто разрешил тебе таскать еду в Студию? – Кто? – переспросила я, удивлённо приоткрыв рот. Он спрашивает кто? Мне вдруг стало смешно. – А ты шутник, Джеремайя! – воскликнула я, рассмеявшись. – Я не шучу. – ответил он негромко, явно старался не провоцировать меня. – Кто разрешил тебе…? – Мистер Лоуренс, вот кто! – со смехом крикнула я, перебивая его. – Мистер Лоуренс мне… – внезапно, старая мысль оборвалась, а на её место вскочила новая, словно только этого и ждала. Я умолкла на какую-то долю секунды, а потом перебила саму себя. – Эй! Я не обязана перед тобой отчитываться, тем более за такое действие! Ты мне кто, начальник? – Нет, нет, я не это имею в… – А по-моему, как раз имеешь! – выпалила я, скачком приблизившись к рабочему. – Перестань уже быть таким нудным! Как же ты меня раздражаешь… – внезапно мой голос упал, стал каким-то жутким, грудным. И Джеремайе это явно пришлось не по душе. – Лис, послушай меня… – Я серьёзно, Джеремайя! Перестань быть таким… таким… Эй. Хочешь булочку? Булочку хочешь? Ты, да, ты, я же вижу, что хочешь? Ты ведь хочешь, чтобы я тебе её дала! Скажи, что хочешь. – парень не издал ни звука, смотря на меня круглыми глазами. Я вздохнула. Плевать, всё равно он хочет булочку. Я знала. Он был голоден, я это чувствовала! – А и чёрт с ним, я вижу, что ты очень-очень хочешь! А я тебе не дам, нет-нет! – вытянув дрожащую руку вперёд, я так быстро погрозила ему пальцем, что у меня у самой в глазах зарябило. Я постаралась покрепче прижать пакет к груди, но тот опять упал, однако я смогла быстро подхватить его в полёте. Дрожь в конечностях усилилась. – Нет. Нет-нет-нет! Я тебе булочку не дам, это для Мистера Лоуренса и… И свою я тоже не отдам! – со злобой сказала я. – Я есть хочу! Знаешь ли, я тоже бываю голодна, я тоже много чего чувствую, я тоже чело… – Лис! – рабочий вдруг оказался совсем рядом и, рявкнув, тряхнул меня за плечи. – Перестань тараторить! У меня от твоего голоса уже в ушах трещит! Да и в голове тоже… – Что-о? Тебе не нравится мой голос?! – Нет! Мне не нравится твоё поведение.       Улыбка замерла на моих устах бледной тенью, лёгкие и горло сдавило, а в ушах эхом зазвучало последнее слово. «Поведение, поведение, поведение…» Даже все голоса в голове затихли. – Да? – Да, – Джеремайя со вздохом кивнул. – Ты действительно странно себя ведёшь в последнее время. – Ой, правда? А ты? – Я…? – Ага-ага, ты! – я закивала головой, да так энергично, что весь мой торс покачнулся взад-вперёд, и остановиться сразу не получилось.  – Ты тоже! – Но почему? – А почему тебе так сложно сказать мне всю правду? Ты мог бы рассказать, почему врёшь о том, что всё хорошо!       Джеремайя опустил голову. Светлая чёлка скрыла его глаза, упав на лицо. Я могла лишь гадать, о чём он сейчас думает. Но мне это не было нужно. Всё уже было понятно. – А знаешь… ты можешь не тратить время на объяснения. – Правда?       Подняв голову, он посмотрел на меня с удивлением и надеждой. – Да, – пробормотала я, опустив голову. Тоска, ставшая уже привычной, вдруг затеснила грудь с новой силой. И проигнорировать её, как я заметила, с каждым разом становилось сложнее. – Я поняла, что тебе нельзя доверять!       Выкрикнув последнюю фразу прямо ему в лицо, я просто убежала. Джеремайя окликал меня, при чём неоднократно. Я даже слышала стук его шагов сзади. Однако продолжалось это недолго, благо, я смогла уйти, ускорившись… ***       Хмммм…       Что же было дальше?       Плохо помню, что произошло. Ощущения воспроизводятся в голове гораздо лучше, чем воспоминания.       Апатия, грусть, безысходность. Чувство собственной никчёмности, бессмысленности происходящего вокруг, бессмысленности существования в целом…       Я помню быстрый бег, тяжёлые шаги, медленное биение сердца. Помню боль, подступающие слёзы, мутнеющее зрение, чувство лёгкого голода… Вязкая слюна во рту, сухость в горле, дрожь моих рук, Музыкальный отдел, пакет с шуршанием покидает мои руки, Сэмми раздаёт выпечку, приятный вкус во рту…      ХотелосьбыестьещёбольшеокакжеяголоднаЛойдсказалчтоПитерПэнбылопубликованвтысячадевятьсотчетвёртомгодуаХоббитвтысячадевятьсоттридцатьседьмомядолжнабылапринестиМистеруЛоуренсунотныететради!       Вспомнила! Всё началось, когда глава Музыкального отдела попросил меня сходить за ними. И я согласилась. Куда мне было деваться? Мистер Лоуренс – руководитель, я – подчинённая. Руководитель отдаёт приказы, подчинённый беспрекословно исполняет их. Почему он делает это? Почему?       Наверное, из-за того, что руководитель главнее. А чем главнее, тем умнее, правда? Руководитель главнее. Ему лучше знать.       Или нет. Порой руководитель есть просто руководитель. Руководящий процессом, он просто исполняет роль, данную ему системой. Его избрали. Но избирают не всегда за ум, доброту, или ещё какие-то хорошие качества. Так должны ли мы, подчинённые, исполнять приказы руководителя, если не считаем его компетентным? А что если он неправ? Что люди вроде нас должны сделать, если поняли, что Вы – плохой человек?       Снова отвлекаюсь, снова отвлекаюсь… Однако, я не просто так подняла эту тему! Я точно помню, что долго думала по дороге. Мысли крутились вокруг Мистера Дрю. Я вспоминала наше знакомство, последующие встречи и все странные моменты, разговор с Норманом. Всё-таки, киномеханик вряд ли был так недоволен главой Студии без каких-либо причин. Честно, я и сама была недовольна им. Позвал меня и сам не пришёл, так ещё и секретничает, замышляя что-то за моей спиной! Мне это не очень-то понравилось.       Ха, не очень-то...? Это было мягко сказано…       А я ведь почти забыла о том, что случилось дальше. Помнится, я была так расстроена, что ничего вокруг не замечала. Да-да-да, снова моё любимое чувство. Апатия. А ещё безысходность. В голову начали закрадываться нехорошие мысли. Вот о них я не хочу вспоминать. Не хочу и не буду!       В конце концов, из транса я вышла. Но произошло всё далеко не лучшим образом. Я остановилась возле стены. Из-за вентиляционной решётки снова вылетали потоком какие-то звуки. Подняв голову, я встрепенулась, с необъяснимой радостью ощущая чьё-то приближение. Неприятный скрежет раздался буквально в метре от меня…       Тук-тук, тук-тук.       По телу пробежала приятная дрожь предвкушения, пробирая до костей. Я сглотнула, стараясь стоять спокойно, не дёргаясь. Словно боялась спугнуть его… Грусть прошла, в груди трепетало радостное нетерпение. Такое знакомое чувство.       Что-то белое появилось за прутьями. Улыбка. Да такая узнаваемая… Но этого не может быть. Этого просто не может быть! Голова закружилась, потому что мой мозг не мог справиться с потоком ворвавшихся в поле зрения картин. Я вспомнила холодный зимний день, когда Мистер Дрю купил Лойду «Питера Пэна». Тогда же я и увидела ту улыбку впервые.       А ещё я вспомнила, как мне было страшно. Потому что меня оставили одну в темноте. И я едва не столкнулась с неизвестностью. Всему виной был он.       Мистер Дрю всему виной, подумала я.       Глаза изумлённо расширились. Я изумлённо уставилась на голову существа, что высовывалось прямо из вентиляции. До ушей донёсся лязг. Гулко и с запозданием. То был шум, созданный упавшей решёткой. Оно снесло её своей рогатой головой. Вернее он, ведь, приглядевшись, я увидела, кто на меня смотрит. Бенди.       Самый настоящий Бенди.       Выгнутые не в ту сторону рога были слишком длинными, глаз не было, верхняя часть морды просто залита чернилами. Но эту улыбку ни с чем нельзя спутать. И я узнала ещё с самого начала, но я не хотела видеть. Я не хотела признаваться себе в том, что видела именно её, малодушно отрицая, искажала воспоминания и убедила себя в том, что это не было правдой, просто показалось. Но всё это осталось в прошлом, я наконец-то столкнулась с реальностью. Разбились розовые очки.       Я не шевелилась. И он, кажется, тоже. Медлил, словно бы не решаясь сделать следующий шаг. Боялся? Вряд ли… А вот мне было страшно. Я должна была бежать. Самым жутким было то, что я не могла пошевелиться. Словно очутилась в плохом страшном кино… Время застыло, как будто превратившись в жевательную резинку, которые так любят дворовые ребятишки.       Бенди подался вперёд неожиданно, без каких-либо на то предпосылок. Теперь моему взору предстал галстук-бабочка, больше похожий на мочалку. Пожелтевший, рваный и грязный, он грудой тряпья свисла с худощавой груди существа. Я видела, как она вздымается и опадает, неказистым бугром выступая на теле, словно лишний кусок глины, плохо прилепленный к вазе.       Дыхание часто-часто выходило из его лёгких. Сопровождаемое влагой и болезненно громкими хрипами, оно обдувало моё лицо, шевелило чёлку. С тела мультяшки, подобно поту, то и дело падали капельки чернил, незаметные на его чёрной… это вообще можно назвать кожей?       Конечно же нет, дубина!       Внутренний голос оповестил меня о своём возвращении самым «оригинальным» образом. Просто заорал что было мочи, да ещё и обозвал. Я чуть не оглохла, но ничуть не обиделась.       Да я и не успела бы. Слишком быстро незримый собеседник выкрикнул очередную команду. Беги, убирайся, эта дрянь убить тебя хочет!       Рука в грязной мультяшной перчатке потянулась было за мной, но поздно. К тому моменту, как Бенди решился на это, я уже неслась прочь, словно угорелая. Сзади раздался мягкий шлепок, а потом ничего. Абсолютная тишь. Я даже перестала различать собственные шаги. Мрак пробежался по стенам и охватил всё поле моего зрения. А я продолжала мчаться по коридору, даже не споткнулась ни разу!       О, это было потрясающе… Несмотря на ужасающий контекст ситуации я чувствовала себя просто прекрасно. Словно в воздухе парила… Очень скучаю по этому ощущению. В те чудные мгновения всё казалось мне так легко и просто! Беги себе и беги, мчись, лети! Главное знай, куда тебе нужно попасть…       И не оборачивайся. Что, почему? Потому что… эй, я говорю, не смей оборачиваться! Но ты не можешь сделать, что говорят, нет! Тебе обязательно надо не послушаться, пойти наперекор, бросить вызов, и ради чего? Ты просто хочешь удовлетворить своё проклятое краткосрочное любопытство, словно маленький капризный ребёнок!       Я почувствовала странное урчание в горле, глаза заслезились. Внутренний голос, хоть и грубил, но был прав. Почему мне так сложно умерить все эти хотелки? Помни, Лис, помни, что ты, хоть и мчишься прочь со скоростью света, всё ещё находишься в опасном положении! Сейчас совсем не подходящее время для того, чтобы снова впадать в это состояние неадекватного веселья, сказала я себе, продолжая нестись напролом. А коридор всё не кончался… Темно было настолько, что я не видела, куда ставлю ноги и могла лишь надеяться на то, что под ними всё тот же твёрдый деревянный пол. Мне ещё повезло, что я ни во что не вре…       Я всё же в кого-то врезалась. – Лис, что такое?       Мрак, вдруг, рассеялся. Я с лихорадочной скоростью огляделась. Вокруг было светло и чисто. И очень-очень тихо. Получается, мрак мне только мерещился?       Я уставилась на парня, тяжело дыша. Неожиданно, на меня волной нахлынула усталость. Конечности заломило, сердце дробью застучало в быстром ритме. Поддавшись накатившим эмоциям и уставшему телу, я обмякла, едва не упав на рабочего. – Л-Лис…? – Джеремайя… – всхлипнула я, поднимая глаза на юношу. Там… там кто-то есть… сзади… Сзади меня, п-посмотри… – язык предательски заплетался, колени дрожали. – Посмотри, пожалуйста… – Всё в порядке, там ничего нет! – Но ты даже не посмотрел назад! – возмутилась я. – Опять ты мне… – вздохнув, я махнула рукой и отвела взгляд. – Можешь уж отпустить. Я могу стоять сама. – Уверена? – он хмурился, смотрел с сомнением.       Вместо ответа я без труда вырвала свои предплечья из его хватки. Отступила на пару шагов назад. Силы возвращались, причём довольно быстро. Стук моих ботинок донёсся будто издалека, я едва расслышала его.       А Джеремайя всё ещё стоял там и смотрел на меня, как на поехавшую. Оно и логично! Этот урод нарочно делал вид, будто не понимает, что случилось! Хочет избежать неудобных вопросов… А я ещё сама с ним разговор начала, будто ничего и не произошло! Со мной сегодня явно что-то не так. Хватит быть доверчивой глупышкой, пора вспомнить, кто я такая!       Я смотрела на рабочего с отвращением. Как я могла считать своим другом? – Лис…       И как тебе не стыдно? Разговариваешь со мной так, словно того случая на лестничной площадке не было! – …пожалуйста, поговори со мной.       Я вздохнула, поджав губы. – Что ты хочешь услышать? Ты вечно что-то недоговариваешь, явно скрывая важные вещи, которые происходят за моей спиной по милости Мистера Дрю, Мистера Грея и Мистера Коннор. Даже когда я напрямую спрашиваю о причинах твоего поведения, говорю, что ты можешь быть со мной честен, ты просто меняешь тему разговора. – холодно отчеканила я, уставившись прямо ему в глаза. Джеремайя съёжился под моим суровым взглядом, словно от боли. Но я была беспощадна. – Я не намерена больше терпеть такое отношение! И самое печальное или, не знаю, смешное здесь то, что тебе ещё хватает наглости заговаривать со мной сейчас. Хватает наглости вести себя так, словно ничего не происходит. Наглости называть меня по имени. Хотя, наглость ли это? Не думаю. Честно говоря, больше похоже на обычную глупость... Так или иначе, отныне я для тебя Мисс Дженкинс. В лучшем случае Мисс Алисия. Зависит от настроения. Моего настроения. Потому что с этого момента мы с тобой не друзья, а просто коллеги, знакомые. И мы останемся ими до тех пор, пока ты не осмелишься сказать мне правду.       Я умолкла на время, чтобы перевести дух и заодно понаблюдать за его реакцией. Рабочий всё молчал, смотря на меня с ошарашенным видом. Его взгляд наводил на мысль о каком-нибудь уличном котёнке, которого внезапно окатила водой из лужи проехавшая мимо машина. Так ничего и не дождавшись, я продолжила тираду. – Я говорю: «осмелишься», потому что сейчас ты ведёшь себя как трус, Джеремайя. Я уже давно поняла: на самом деле ты боишься, потому и отмалчиваешься. Ты боишься рассказать правду, потому что боишься этой правды. Всё. Я с тобой поговорила.       Развернувшись на пятках, я медленно пошла прочь, оставляя его в одиночестве. Он так ничего и не сказал. Ну и ладно! Честное слово, не жаль от слова совсем. … ………………………………………………………………………………………       Хм, наверное, стоит сказать, что после я ушла домой. Почему? Верно, почему, ведь рабочий день не был окончен. А я и не знаю почему. Ноги сами понесли меня прочь, и принесли домой. Как будто у них был разум, и они знали, чего я тогда хотела. Ха-ха.       Хаха… хахахахахахахахахахахаХАХАХАХАХАХАХАХА.       Ха-ха, это ведь так смешно, правда? А вам, Мистер Дрю, нравится? Ах, точно, ответить вы не можете. Уже нет…       Первым, что я почувствовала, переступив порог нашего жилища, был приятный носу запах корицы и печенья. Я до сих пор хорошо помню его. Я даже могу почувствовать его терпкий вкус на кончике языка. Это так успокаивает. Хоть какое-то разнообразие в череде блёклых воспоминаний, уже доверху забитых однообразными картинами серых улиц и ненасытно тянущихся в облака небоскрёбов. Я сразу поняла: сегодня готовила Софи. И этому обстоятельству я была несказанно рада! Роуз, конечно, готовила неплохо, но слишком уж я любила домашнее печенье старушки.       Кстати, раз уж я вспомнила Софи, почему бы не вспомнить и об её сыне? Он как раз встретил меня в прихожей. – Чего тебе? – раздражённо пропыхтела я, стягивая ботинки. – Пришёл посмотреть на твои грязные башмаки, ибо не могу отказать себе в таком сомнительном удовольствии, слишком уж прекрасны эти лужи под твоими ногами!       Тряхнув головой, я фыркнула: – Совсем не смешно, ты и сам это знаешь… Эй, что-то случилось? – добавила я, заметив, что Киран до сих пор не свалил. – Все, кроме Лойда, ждут тебя в столовой. Что-то типо семейного совета. Хотя-я… – на миг парень умолк, словно выпал из реальности. Но, как только я снова подняла на него глаза, сын Софи продолжил говорить, как ни в чём не бывало. Словно завис на секунду и сам того не заметил. – В нашем случае это скорее «совет двух семей». – И то верно… – пробормотала я, поднимаясь. – Ладно, погнали, раз это так срочно! Папа, Роуз и Софи неподвижно сидели за столом, но как только я вошла, все трое встрепенулись. – Лис, дорогуша, проходи, попробуй моё печенье! – Да, спасибо… – не успела я опуститься на стул, как Роуз поставила передо мной кружку тёплого молока. Надо же! Я и не заметила, как сестра достала чашку, когда она вообще успела взять её? Чёрт, да я, кажется, уже умом тронулась… – Спасибо, Рози! Так, по какому поводу мы все здесь собрались?       Папа переглянулся с Роуз, потом с Софи, а после озвучил фразу, из-за которой я едва не подавилась печеньем. – Котёнок пропал.