Тени божественности / Shadows of divinity

      Я шла за мужчиной по тускло освещённому коридору, пока мы не подошли к двери его кабинета, что со скрипом открылась. Внутри меня не бурлил энтузиазм, как в прошлый раз, мне лишь хотелось сорваться с места и догнать Асура, дабы всё ему объяснить, но я не могла. Ненавижу, когда такие недопонимания остаются висеть в воздухе, напрягая и перенимая на себя всё внимание.       – Присаживайся, сегодня нам предстоит долгая беседа, – Наставник указал на диван, на котором мне удалось почивать в тот раз, и я плюхнулась на него, обволакиваясь холодом кожаной обивки. – Какой чай предпочитаешь?       – Самый горький, – тихо бормочу, без особого интереса смотря на то, как мужчина ставит расписанный золотыми узорами прозрачный заварник на стол, после чего задумчиво хмыкает и начинает доставать различные упаковки с чаем, прикидывая какой придётся мне по вкусу.       Выбрав самую невзрачную на мой взгляд, он кинул спресованную из чайных листьев таблетку в заварник, после чего взял контрастирующий с изысканной атмосферой обычный электрический чайник и залил кипятком, от чего в воздухе появилась паровая дымка, сквозь которую пробивались мягкие солнечные лучи, и ощутимое тепло.       – Держу надежду на то, что пуэр ответит твоим желаниям, – мужчина с лёгкой улыбкой присел на другой конец дивана, что меня удивило, ибо я предполагала, что он снова расположится за своим рабочим столом, придавая нашей беседе больше формальности, но сейчас он и вправду был настроен на более откровенный диалог.       Кивнув, наблюдаю за тем, как выбившиеся кусочки чайных листьев хаотично опускаются на дно заварника, и вода довольно быстро становилась тёмной, с бордовым оттенком, от чего в крепости чая сомневаться не приходилось.       – Я не человек, верно? – решаю сразу же ходить с козырей, уже не думая о правильности того, как буду задавать вопросы, ибо ментальное состояние не располагает ресурсами для подбирания красивых слов.       – Почему же? Внешне ты вполне обычный человек, – Наставник усмехнулся, поправив золотые очки, что сползли вниз по его прямому носу. – А вот внутри… Это спорно. Встретившись с задумчивым взглядом мужчины, меня вдруг охватила уязвимость: я почувствовала, словно от его проницательности не скрыться ничему, что заставляет хотеть зажиматься и прятаться, хоть это и бесполезно.       – Тогда какая я внутри? – скрестив руки на груди, я следила за тем, как мужчина разливает чай в чашки, и мне было боязно брать фарфор в свои дрожащие руки, что выглядел таким хрупким, как и мои последние нервные клетки.       – Физически твоё строение идентично с человеческим, но если бы кто-то увидел твою кровь под микроскопом, то всё сразу стало бы понятно, – аккуратно поднеся чашку к своим губам, Наставник сделал глоток, прикрыв глаза и секунду наслаждаясь вкусом, после чего продолжил. – Ты никогда не болела, так? И к врачам не ходила.       Я нервно сглотнула, окунаясь воспоминаниями в прошлое, и да, меня никогда не сражала даже обычная простуда, и когда в школьном коллективе заходила речь о посещении медкомиссии, родители всегда договаривались с учителями, что мы отдельно от всех пройдём обследования, и максимум они измеряли мой рост, а остальные данные, вероятно, были поддельными.       Единственное, что я сдавала в присутствии чужого человека, которого ко мне допускали родители, так это кровь, которая добывалась у меня целыми литрами пять раз в год, и каждый раз для меня это было огромным мучением, после чего я пару дней лежала в своей комнате в бессилии, как в изоляционной камере.       – Что особенного в моей крови? – всё же потянувшись к чашке, я сначала обожглась о горячий фарфор, после чего с трепетом обхватила тонкую ручку, поднеся напиток ближе и вглядываясь в черноту жидкости. – Лучше бы вы все оказались вампирами, было бы намного проще…       – Наивное дитя, сказки придуманы для успокоения тревог, – мужчина провёл рукой по своим длинным волосам, что сейчас были распущены, с усмешкой наблюдая за тем, как я трясусь над хрупким фарфором. – Но реальность куда страшнее, и я рад, что теперь ты готова услышать об этом.       Не то чтобы его слова приободрили меня, скорее наоборот, но отступать было некуда, оставалось лишь идти дальше, и с этими мыслями я отхлебнула крепкий пуэр, опешив от горечи и терпкости, но сейчас это было тем самым, что помогло бы сосредоточиться на реальности и разговоре.       – Парни рассказали мне, что в моей крови содержится что-то, что помогает… Иным сдерживаться, – было трудно говорить о том, чего я до конца не понимала, но мне хотелось показать, что уже хоть о чём-то в курсе. – Из этого делают таблетки, и мне интересно узнать об этом больше, и много ли подобных мне.       – Стоит начать с самого начала, дабы не запутаться, – мужчина поставил чашку обратно на столик, откинувшись на мягкую спинку дивана и готовясь к длинному рассказу, прочистив горло. – Ты уже знаешь про существование Иных, но также ты встречалась со Звериными, и хоть между нами существенные различия, все мы итог одного – экспериментов и исследований.       Иные – вампиры, Звериные – оборотни, если говорить простым языком, что передавал легенды об этих существах сквозь поколения. Эти понятия закрепились в фольклоре многих стран, став чем-то таким, что оставило свой внушительный след, но существование чего не подтверждено и остаётся на уровне сказочных страшилок, вдохновляющих миллионы сердец по всему миру. Если раньше под описание этих существ попадали люди, похожие на ходячих мертвецов с маниакальными замашками, либо же с излишним оволосением и диким, непринятым в обществе, нравом, то в начале XVIII века всё перевернулось с ног на голову – настоящие вампиры с каноничными характеристиками в виде питья крови появились на улицах Франции, а также разбрелись по всему миру, ибо желающие исцеления приезжали к именитому господину Леруа за лечением, не жалея финансов и времени, но таких в родных странах упекали в психушки или закапывали заживо, ссылаясь на боязнь наступления очередной вспышки чумы или народного безумия.       Звериные же особо не выделялись, если только не находились в пограничном состоянии со своей животной сущностью, внешне обретая их черты, такие как уши, когти, отростки хвостов – в таком случае, местные жители объединялись и изгоняли их из поселений, либо же они сами прятались, доживая остаток жизни как настоящие животные в лесу. Но даже если внешне они не были отличимы от людей, к ним всё равно относились хуже, чем к Иным, ибо их выводили в подполье, бесчеловечными методами, поэтому грязная репутация тянется за ними до сих пор.       Когда обе коалиции, прозванные в народе как «Руки Бога и Дьявола», объединились, они стали вместе изучать существ, что начали выходить из-под контроля, выделив основные моменты, присущие большинству:       Иные нуждаются в людской крови из-за недостатка гемоглобина вследствие быстрого его истощения для поддержания сверхспособностей и более совершенного физического тела, обычная еда стала вне необходимости, ибо не насыщает на достаточном уровне; их умственные способности намного выше людских, зачастую у них развивается телепатия, исключительная память и чуйка, реже можно встретить манипуляции пространством с помощью силы мысли; их глаза становятся красными, наливаясь концентрированной кровью, от чего за ними закрепилось вампирское амплуа.       Звериные не нуждаются в людской крови, их насыщает еда, что делает их ближе к людям, но инстинкты обострены в сто крат, от чего им тяжело ужиться в обществе с множеством правил и законов, из-за которых нельзя убивать и отвоёвывать территории самым примитивным способом; если инстинкты преобладают над ними, или у них случается упадок сил, то они против воли обращаются в то животное, кровь которого течёт в их жилах наравне с человеческой, и так однажды свою сущность выдал известный политик, на глазах у всех обратившись в койота; их глаза зачастую полупрозрачного оттенка, от голубого до серого, с диким блеском, который не перепутать ни с чем.       Объединяет их только одно – условное бессмертие и внушительная физическая сила, для которой им не обязательно иметь гору мышц, ибо их организм перенастроился из-за элексира, позволяя использовать весь свой скрытый потенциал, из-за чего они становятся теми, на ком проводят самые опасные эксперименты, дабы сохранить гуманность в отношении людей.       – О какой гуманности может идти речь, когда именно людей обращают в этих монстров? – я возмущённо нахмурилась, сжав полупустую чашку с чаем в руках, но когда осознала, как выразилась, поспешила исправиться. – Прошу прощения, монстры не стали бы дружно жить со мной под одной крышей.       – Нет ничего зазорного в честном озвучивании своих мыслей, – Наставник усмехнулся, с теплом отнесясь к тому, что я постаралась подобрать слова, дабы не оскорбить его. – Едва ли я могу осерчать, ведь среди нас действительно достаточно монстров, которым зря дали столько силы в руки.       – Но к кому отношусь я? За всю свою жизнь мне ни разу не хотелось вспороть кому-то горло, да и в лес не тянуло, – допив остатки терпкого напитка, я неосознанно касаюсь рукой кулона, что был спрятан под свитером. Если на меня может влиять кусок камня, то я точно не совсем обычный человек, ибо другие камни, целительные свойства которых описаны в интернете, дарили лишь плацебо в виде самоподдержки.       – Такие, как ты, созданы для того, чтобы сохранять баланс между нами и человечеством, – мужчина проследил за моим взглядом, но умолчал об ожерелье, сняв очки и отложив их на столик. – По всем известным данным, вы люди, только с более сильным иммунитетом, но ваша кровь сдерживает безумие обожествлённых, и это единственное отличие, ведь человеческая распыляет жажду лишь сильнее.       Наставник поведал, что в моей крови настолько обильное количество эритроцитов, что любой врач забил бы тревогу, увидев это в результате анализов, ибо это явный признак ряда опасных заболеваний, но в моём случае это вызвано тем, что из-за экспериментов, о которых мужчина не упомянул более подробно, в моей крови содержатся бесчисленные миллиарды телец, которых нет у обычных людей – при рассмотрении в микроскопе можно заметить слабое свечение, что они имеют, и учёные прозвали это «сиянием Бога», а после «нектаром». На начальных этапах они были опасны тем, что слипались в сосудах из-за недостаточной быстроты течения крови и её густоты, поэтому со временем, опять же благодаря многочисленным смертям и работой над ошибками, была выведена совершенная формула, позволяющая таким, как я, жить, не опасаясь превратиться в набитую тромбами мумию.       Кровь, которую в детстве и подростковом возрасте я сдавала непонятным людям, была как раз процессом «сбора жатвы», потому что в юном возрасте выработка «нектара» происходит куда обильнее, поэтому с меня старались сцедить как можно больше, иначе повышенная концентрация была чревата – если не собрать кровь в срок, то такие дети просто «взрывались», ибо «нектар» искал выход наружу.       Досадно вздохнув, я уже размечталась о том, как скакала бы на десяти работах без продыху, открыв в себе бесконечный потенциал энергии Иных или Звериных, но силы во мне были вполне человеческие, не позволяющие пропускать даже одну ночь без сна, иначе я превращаюсь в зомби, что намного хуже.       – Вы и развиваетесь как обычные люди, поэтому не вызываете подозрений и можете спокойно жить в их среде, лишь избегая того, о чём я говорил ранее, – я поёжилась от ещё одного упоминания врачей, потому что из-за сбора крови они ассоциировались у меня с болью и шприцами. Заметив мой дискомфорт, мужчина решил плавно сменить тему. – Но тем, кто живёт в этом особняке, спокойной жизни за его стенами не найти.       Я удивлённо взглянула на профиль лица Наставника, что устремил свой взор в сторону рабочего стола, и я снова обратила внимание на повёрнутую ко мне задником фоторамку, что привлекла своей загадочностью ещё в прошлый раз, но отвлекаться лишними расспросами не хотелось, да и это могло быть чем-то личным.       – Асур хоть и избавился от своей главной проблемы, но всё же слишком вспыльчив и не может контролировать себя, – картинки растерзанного старика вдруг всплыли перед глазами, и я помотала головой, дабы отогнать наваждение, вслушиваясь в баритон мужчины. – Эвелина тем более с цепи спускать нельзя, а Малис… В прочем, не важно, тебе тоже стены пока покидать не рекомендуется, ибо на твой след всё ещё пытаются выйти.       – Кому это нужно? Я думала, что моя главная проблема это коллектор, – раздосадованно вздохнув и закинув локоть на спинку дивана, я напряжённо задумалась и закрыла глаза, вновь вспоминая о родителях, и было тяжело от осознания, что я не знаю куда они уехали, лишь бы это место было безопасным.       – Он был лишь помехой, что преследовал собственные цели, но есть личности влиятельнее и куда опаснее, потому что им не писаны всеобщие правила и мораль, – тон нашего разговора стал более мрачным, и мужчина потёр глаза пальцами, что спрятались в кожаных перчатках, словно пытался вернуть себе самообладание. – Но здесь вы в безопасности, никто не сможет вас тронуть, пока вы находитесь под моей опекой.       – Но зачем всё это? У тебя тоже есть свои цели, я права? – мой голос слегка дрогнул, когда я решила обратиться к Наставнику на ты, но рискнуть хотелось. На удивление, я не встретилась с раздражением, а лишь с тёплой и понимающей улыбкой.       – Мои цели весьма альтруистичны, – я в сомнении изогнула бровь, что позабавило мужчину, а он почувствовал себя комфортнее, ослабив давление пуговиц на горле и заговорив более неформально. – Что ещё делать существу, прожившему сотни лет? У меня стёрлись меркантильные мысли, я испытал в жизни всё, поэтому хочу потратить свою божественность на тех, кто нуждается в помощи и покровительстве.       У меня не нашлось слов так сразу, чтобы ответить, потому что я пыталась уловить в его словах хитрость и скрытый намёк, но он был открыт, как толстый фолиант с бесценными знаниями – мужчина делился всем свободно, но выборочно, и это только с целью сберечь сердце слушателя от излишних переживаний, выдавая всё постепенно, не спеша, будто он действительно знал, как будет лучше и правильнее.       – Сколько тебе лет? – мой вопрос был весьма бестактным, но между мной и Наставником не ощущалось напряжения, обсуждение текло рекой, которая иногда заворачивала в неожиданные русла.       – Такие цифры страшно озвучивать, – Наставник подавил нервный смешок, наливая нам ещё по одной порции чая, что успел остыть и настояться чуть дольше. – Но я видел всё, от самого начала и до сегодняшнего дня.       – Ты божество, как Иисус? Или я восприняла слова не так? – пребывая в шоке, слежу, как чёрная жидкость перетекала в кружки из носика заварника, и сейчас я была готова поверить чему угодно, раз существуют какие-то там Иные и Звериные.       – Господь помилуй, я бы не выдержал жить более двух тысяч лет, – мужчина удивился больше моего этому предположению, после чего разразился бархатистым смехом, наполнившим кабинет. – Я имел в виду, что стоял у истоков изготовления элексира, и видел ход этой истории своими глазами.       Невольно я почувствовала прилив уважения к мужчине – он прошёл так много и не стал чудовищем, похожим на Люсьена, сохранив рассудок и имея смелость брать на себя ответственность за чужие жизни, причём безвозмездно, во что до сих пор верилось с трудом.       – Тогда ты был знаком с самим господином Леруа? Я слышала от Малиса, что тот сошёл с ума под конец жизни и ни с кем не сближался, – я заинтересованно подалась вперёд, беря в руки чашку и отхлёбывая чай, после чего сморщилась, почувствовав такую горечь на языке, будто я хлебнула алкоголя, но вместе с этим в тело приходил заряд энергии, тонизирующий моё любопытство.       – Это концовка без раскрытых деталей, – увидев мой интерес, мужчина сам загорелся мыслью о том, что кому-то ещё, кроме Асура, интересно послушать его россказни. – После того, как его супруга истребила всю их семью, он и правда тронулся умом, отдав себя в руки душевных терзаний, но рядом с ним был один из его приближённых учёных, который практически не отходил от него, будучи опорой и поддержкой, от чего я уверен, что старик Джереми умер любимым, обретя на смертном одре того, кто выбрал его несмотря ни на что.       Моё лицо смягчилось от слов Наставника, ибо от чего-то было радостно осознавать, что господин Леруа смог познать счастье и близость даже после такого страшного события, хоть я и уверена, что это ему давалось с огромными трудом, ибо дыру в сердце залечить не так просто. Но всё же, он начал всю эту заварушку с обожествлением, и то, к чему она привела, имеет ужасные последствия, но мог ли он знать об этом? А первые опыты на людях, где не было понятно выживут они или нет? Не думаю, что все они были уверены в том, на что идут, поэтому я испытывала смешанные эмоции.       Задумчиво сверлю взглядом одну точку, расставляя все новые данные на полки к голове, и очнулась только тогда, когда почувствовала прикосновение к своей шее, после этого услышала тихий щелчок, и цепочка с камнем упала на мои бёдра. Я просто уставилась на это, наблюдая, как красный камень постепенно затухает, словно погашенная свеча, ощущая пугающую пустоту в груди.       – Ты заслуживаешь свободы, ведь впереди тебе предстоит узнать намного больше, и всё это находится за пределами особняка, – я медленно перевела взгляд на мужчину, что держал в руке кусок красного камня, идентичный тому, что вставлен в ожерелье, и я поняла, что это тот самый ключ, который я искала. – Но лучше храни ожерелье при себе, оно ослабляет обожествлённых.       – Спасибо… – мне понадобились усилия, чтобы вымолвить хоть что-то, после чего я взяла ожерелье в руки, но застёжку найти не удалось, поэтому снова посмотрела на кусочек камня в руках Наставника, и там было углубление в форме капли, в которое вставлялось ожерелье, но суть механизма я так и не смогла понять.       – Я верю в то, что ты справишься, и об опасностях ты предупреждена, – мужчина покровительственно похлопал меня по плечу, после чего встал с дивана, надевая очки и подходя к окну, медленно покручивая красный камень в ладони. – Я не отрекаюсь от тех, кого взял под своё крыло, поэтому можешь приходить сюда в любое время и в любом состоянии.       Последняя фраза прозвучала как клятва, которую он давно дал самому себе, и становилось спокойнее от осознания, что за спиной стоит такая сильная личность. Хоть он пока и остаётся для меня большой загадкой, его намерения более-менее ясны, и теперь я поняла, что он не скрывает что-то до самого конца – он готов говорить об этом, только если готова я.       – Я благодарна за то, что ты помог моим близким, это для меня важнее всего, – также поднимаюсь с дивана, поняв, что наш разговор закончен, и теперь я выходила из кабинета с лёгкой душой, почувствовав, что отношения между нами стали более тёплыми, для чего понадобился один долгожданный разговор.       Прогуливаясь по длинным коридорам особняка, я не знала куда конкретно хочу прийти, ибо отсутствие цепочки на шее одновременно дарило облегчение и потерянность – теперь никто и ничто меня не удерживает, но за пределами этого убежища меня явно ждут куда более глобальные проблемы, чем жизнь под боком у прототипа вампиров, поэтому я размышляла об этом стратегически. Мужчина упомянул, что за коллектором Люсьеном стоит кто-то выше, и этому кому-то моя судьба так же интересна. Пока я не узнаю кто это и какие у него мотивы, то за пределами дома спокойно почувствовать себя не смогу.       Кажется, я впервые назвала особняк домом, что ощущается волнительно, с тихими нотками комфорта, ибо старый дом уничтожен, и моё место теперь здесь, вместе со всеми, что остаётся только принять и взять ответственность за свою жизнь.       Я вспомнила о досье, которое нашла на Карнавале, и уверена, что должна помнить что со мной происходило, но в этом промежутке моей жизни словно пробел, который скрыт от меня моим же подсознанием… В таком случае, страшно представить, через что я прошла, раз моя психика применила такой сильный защитный механизм.       Так и не выпытав у себя более подробных воспоминаний, я оглянулась вокруг и поняла, что стою у входной двери, но выйти не решалась, ибо теперь без кулона на шее я словно стала уязвимее, и даже то, что я крепко сжимала его в руке, не помогало избавиться от навязчивого страха.       – Господь помилуй, ты чего стоишь здесь, как призрак? – я снова выпрыгнула из своих мыслей, и теперь из-за удивлённого голоса Малиса, что проходил мимо и нёс в руках несколько видов овощей с бутылкой вина.       Он так и прошёл мимо, смерив меня с ног до головы заинтригованным взглядом, после чего скрылся на кухне. Я сначала хотела продолжить пытаться заставить себя выйти из особняка, дабы переступить все барьеры, но все порывы так и оставались внутри, поэтому решаю пока оставить это, дабы дать себе привыкнуть к новому свободному статусу, поэтому пошла за юношей на кухню, надеясь на то, что меня не выгонят оттуда.       Открыв дверь, меня обдало жаром и пряным ароматом – на кухне всегда пахло так, когда юноша появляется там, делая настоящее волшебство из простых вещей. Малис, засучив рукава, одной рукой листал книгу с рецептами, а другой подкидывал спелый помидор, пребывая в размышлениях, но остановился, как только заметил мою тень, скользнувшую ближе к столу.       – Ещё не скоро будет готово, иди гуляй, – он проворчал, бросив на меня мимолётный взгляд, когда я села на стул, после чего продолжил листать книгу, вдумчиво изучая каждую страницу.       – Имею желание поучаствовать в готовке, – положив руки на стол, я пыталась заглянуть в книгу и прочитать рецепт вверх ногами, но он был написан на другом языке, и я не поняла на каком.       Малис на секунду задумался, посмотрев на меня с явным недоверием и подозрением, потому что за всё то время, что живу с ними, я никогда не просилась на кухню. Если бы он узнал, что это потому, что я его немного побаиваюсь, то это подстегнуло бы его эго и он бы насмехался надо мной пуще прежнего, но сейчас же мне было необходимо отвлечься от переживаний, мельтешащих в душе.       – Не порть сегодня погоду, пожалуйста, впервые за столько времени кристально солнечно, – юноша усмехнулся, кинув в меня помидор, дабы остановить мои зарождающиеся возмущения, который я еле успела поймать. – Но для тебя найдётся работа, которую мне в тягость выполнять, так что оставайся.       В моей груди расцвёл бутон надежды и маленькой радости от того, что Малис соблаговолил мне остаться, и губы тронула едва заметная улыбка, которую я поспешила спрятать рукой.       – Сегодня мы будем готовить лазанью аль форно и печенье бискотто,– Малис важно зачитал заголовки в книге рецептов, после чего начал доставать нужные ингредиенты, снуя туда-сюда от шкафчика к шкафчику. В его движениях прослеживался опыт и знание того, где и на каком месте что лежит, поэтому наблюдать за ним было приятно, но ровно до того момента, пока его цепкий взгляд не встретился с моим, превращаясь в прищур, который говорит о том, что он замечает моё внимание, обращённое на него.       – Что мне нужно делать? – нервно кашлянув и пробормотав вопрос, я с удивлением отметила, как много ингредиентов появилось передо мной на столе вместе с глубокой миской, которую Малис пододвинул ближе, вручив венчик.       – Меси тесто, пока я готовлю начинку для лазаньи, ибо там нужно больше опыта, чем рвения, – ехидно усмехнувшись, юноша занялся приготовлением мясного рагу на плите и соуса бешамель, повернувшись ко мне спиной, и мне оставалось лишь тяжело вздохнуть, принимаясь за тесто и периодически задавая вопросы, чтобы удостовериться в том, что я соблюдаю необходимые пропорции.       Каждый подготавливал свою часть молча, и лишь шипение сковородки с моим помешиванием массы венчиком до загустения создавали композицию, что необычайным образом вдохновляла, поэтому я с гордостью плюхнула гору теста на стол, предварительно обсыпав его мукой и убрав оставшиеся продукты в сторону.       – Ну-ка, оцени мои труды! – я, будучи полностью уверенная в том, что у меня всё получилось, упёрлась руками в стол и ждала реакции Малиса, но тот бросил мимолётный взгляд на тесто, после чего сосредоточил более внимательный взгляд на моём лице, от чего я потеряла запал и смутилась, посмотрев куда-то в сторону.       – Старалась ты усердно, что похвально, – так и не поняв смысл его слов, я с подозрением зыркнула на него, но он кинул на мою голову полотенце, снова не дав мне вставить и слова. – Либо ты случайно измазала своё лицо мукой, либо собираешься нанести макияж клоуна, и только в таком случае не смею тебя останавливать.       Я хихикнула, вытирая лицо мягким полотенцем, пахнущим свежестью порошка. Хоть слова Малиса и были полны колкостей и издёвок, это ощущалось не так, как с Эвелином, потому что тут я чувствовала, что могу ответить, если успею, и даже не получу подзатыльник.       – А вино зачем? Снова будешь готовить говядину по-бургундски, но уже как в оригинальном рецепте? – рассматривая издалека бутылку, я вспомнила свои первые дни в особняке, когда ещё сторонилась всех и каждого, и только Асур был рядом, готовый помочь с любыми вопросами… Я должна встретиться с ним после всего этого, чтобы устранить недопонимания, иначе заживо съем себя изнутри.       – Она здесь стоит лишь для того, чтобы ты спросила, – Малис закатил глаза, пока помешивал шкворчащую начинку для лазаньи на сковородке, после чего подошёл и взял бутылку в руки, покрутив из стороны в сторону. – Хотя… Намеси ещё одно тесто, для печенья, и можем распить.       Я опешила, услышав такое предложение, но оно было очень кстати, ибо учитывая все тревоги от разговора с Наставником и от встречи со Звериными на границе, я нуждалась в расслаблении. Может, Малис даже окажется не таким уж и вредным, когда пьян.       С энтузиазмом приступаю к изготовлению нового теста, которое содержало меньше ингредиентов, пока Малис подготавливал листы для лазаньи, методично раскатывая скалкой каждый ровно отделённый кусочек. Он заметил, как я начала уставать, но не прекращала месить тесто иногда прерывающимися покручиваниями венчика из-за кратковременного отказа мышц работать, что заставило кончики его губ приподняться, но между нами продолжала сохраняться комфортная тишина, наполненная звуками готовки.       Когда всё было поставлено в духовку, мы сели на стулья перед ней, завороженно наблюдая за тем, как тесто со временем меняло свою форму и начинало подрумяниваться.       – Бискотто переводится как «печенье, приготовленное дважды», так что не думай, что мы сейчас выпекаем батоны, – Малис указал на несколько длинных сосисок из теста в духовке, наполненных миндалём и сухофруктами, припоминая тот подозрительный взгляд, с которым я подготавливала тесто к печи, потому что юноша не до конца объяснил суть, забавляясь моим непониманием. – Потом разрежем их по форме печенья и снова в хамам.       Не могу до конца понять, почему сейчас чувствую себя так спокойно рядом с Малисом, хотя вне его общества всегда накручивала себя мыслями о том, что он меня ненавидит, но я полностью доверилась ему в этом процессе, ибо подсознательно чувствовала, что у него всё под контролем. Даже то, что он не достаточно хорошо знаком мне, как личность, не убавляет уровня комфорта на кухне рядом с ним и под его руководством.       – Ты готовишь только для жителей особняка? – я проследила за тем, как юноша встал и принёс с собой бутылку вина с двумя бокалами, поставив их на стол и разливая бордовую жидкость, перед этим практически бесшумно выдернув пробку голыми руками. У меня проскользнула мысль, что вместо чая нам с Наставником нужно было пить именно это, дабы разговор получился ещё более непринуждённым.       – Думаешь, обычные люди были бы рады работать со статуей, что не меняется с годами и становится лишь образованнее? – Малис усмехнулся, беря в руки бокал и покачивая его, рассматривая, как вино переливается по тонким прозрачным стенкам, а я смотрела на него не отрываясь, предчувствуя продолжение риторического вопроса. – Как-то давно пытался работать в ресторане, меня всё устраивало, но повара подняли бунт, потому что я, по их гнусному мнению, слишком командовал и контролировал каждый шаг… Глупцы! Я ведь знаю, как будет лучше, в каждое блюдо нужно отдаваться всеми силами, а они филонили и в носу ковырялись, что с них взять!       Я усмехнулась, отпив немного вина, что оказалось терпким, горьковатым и со сладкими нотками на послевкусии – прямо как Малис. Если мы взаимодействуем с ним пару минут, то я успеваю увидеть лишь его язвительную сторону, но если провести с ним больше времени, то он раскрывается как неплохая персона, с которой может быть весело.       – Недавно я разговаривала с Наставником, и он не сказал почему ты находишься здесь, – сделав ещё глоток, я почувствовала тёплую волну, спустившуюся вниз по моему телу, и это начинало потихоньку развязывать мне язык. – Неужели только потому, что здесь ты можешь раскрывать свой кулинарный талант?       – Конечно, особенно после того, как здесь появилась ты, – юноша игриво посмотрел на меня сверху вниз, оперевшись о стол бедром, и такая расслабленная поза излучала непоколебимую уверенность, стоящую стрежнем внутри него, и поперёк горла другим. – На самом деле… Откровение за откровение, я за просто так душу раскрывать не собираюсь.       – Что ты хочешь знать? – я подпёрла голову рукой и слегка вздохнула, не удивлённая его хитрым уловкам, особенно после того, как сама заставила его телепортировать меня к родителям за несоразмерно маленькую помощь.       – Расскажи о своих чувствах, когда узнала кем являешься, – Малис выглядел спокойным, задавая такой вопрос, а меня вновь охватили смешанные чувства, заставляя вернуться к предыдущим событиям этих дней.       – Ну… Это переворачивает всё с ног на голову, и довольно странно осознавать, что я по сути чей-то корм, – Малис хохотнул от такой формулировки, потягивая вино, от чего его щёки покрылись лёгким румянцем под воздействием алкоголя, и я не отставала от него в кондиции, чувствуя расплывающийся по лицу жар. – Но я приняла это, ведь осталась собой, правда мне интересно вспомнить что со мной происходило в детстве, когда меня превратили в то, кто я есть... Я нашла все данные в досье, но в голове будто провал – не помню ни лиц, ни места, где всё могло происходить. Припоминаю лишь то, как столкнулась в детстве с кем-то в лесу, и этот кто-то увёл меня за собой.       – Не думаешь, что это был Люсьен? – я сморщилась от упоминания этого старика, и теперь вино стало казаться его кровью, разлитой по пыльной дороге. Юноша не выглядел смущённым, увидев мою реакцию на вопрос, будто ему до сих пор абсолютно безразлично то, что происходило, будто это какая-то повседневная ситуация.       – Не знаю… Возможно? Пальто вроде бы было то же, но мне кажется, что было что-то ещё, – обречённо покачав головой, я налила себе ещё вина и подлила Малису, что вальяжно протянул в мою сторону пустой бокал, украшенный розово-пурпурными разводами от остатков. Бросив взгляд на часы, я поняла, что ещё даже нет восьми, а мы распиваем спиртное, но на улице уже давно была непроглядная темнота, поэтому время не имело значения.       – Ладно, достаточно, иначе и мне придётся рассказывать слишком много, – пьяно усмехнувшись, юноша присел на стул рядом со мной, видимо не чувствуя себя комфортно в стоячем положении с накатывающим опьянением. – Я здесь потому, что являюсь племянником Наставника.       – Правда? – я опешила, внимательно вглядываясь в лицо юноши, что сидел ко мне в пол-оборота, но схожестей с аристократичными и андрогинными чертами мужчины найти не могла, кроме тёмного цвета волос. – Так бы и не подумала… Но вы вроде можете язвить похожим образом.       – Ну спасибо, буду отыгрываться на тебе почаще, – наигранно закатив глаза, Малис косо посмотрел на меня, но в его чертах сквозила игривость, нежели раздражение. – Моя мать просто запала на шейха, думаю, что такие ситуации довольно распространены. Если серьёзно, то да, главная причина в родстве, потому что если я уйду отсюда, то меня закует в цепи семья, не желая терять теперь единственного наследника.       Я вспомнила девушку с картины, и если тогда я заметила яркие схожие черты, то теперь сложила все факты и предположила, что это может быть его родственница, но задавать вопросы, раскрывающие эту тему, не решалась, чувствуя невидимый барьер.       – Так и знала, что ты какой-нибудь принц или лорд, – мои глаза уже непроизвольно опускались из-за опьянения, и речь звучала довольно расслаблено, поэтому я отставила бокал в сторону, дабы слегка протрезветь и быть способной удерживать нить разговора.       – Не совсем, но богатый наследник уж точно, – самодовольно усмехнувшись, Малис заметил, что я опьянела быстрее него, поэтому наклонился чуть ближе ко мне, понизив голос до бархатного полутона. – Думаю, ты заметила, как отлично я чувствую себя в помпезной атмосфере… Но и ты там неплохо смотришься.       Если бы я не была пьяна, то знатно опешила бы от такого комплимента, но сейчас я могла лишь слабо улыбнуться, чувствуя где-то глубоко внутри приглушённое чувство застенчивости.       – Это меня отягощает, ведь на таком мероприятии нельзя быть собой, все надевают маски в прямом и переносном смысле, – когда наши взгляды встретились, меня начали затягивать его горящие изнутри огнём глаза, но это пламя могло быть опасным и коварным, потому что непонятно как сильно оно может вспыхнуть.       – Ты права, но лишь таким, как Эвелин, удаётся поддерживать амплуа, – отстранившись на безопасное расстояние, Малис уже перестал горделиво держать осанку и опёрся локтём о стол, и пара кудрей из причёски упали на его невысокий лоб. – Но в его случае лучше общаться с оболочкой, чем с токсичной личиной.       Тихо усмехаюсь, размышляя над его словами: да, Эвелин непростая личность, но я бы не хотела всё время обманываться, завораживаясь его милой улыбкой – лучше буду искать к нему подходы, тем более оказывается, что многое в его поведении имеет логичное объяснение, как поведал мне Асур.       Вспоминая Карнавал, в голове снова всплыл образ Подручного, чьи мотивы оставались для меня загадкой, и припомнилась девушка, что подошла ко мне перед тем, как я собиралась убегать с горящей шапкой на голове – её мускусный парфюм всё ещё ощущался на рецепторах, и голос с хрипотцой, предупреждающий о прохладном ветре, вызывал мурашки сильнее него самого.       – А ты не знаешь даму в маске чумного доктора с Карнавала? – решаю задать вопрос, что навязчиво крутился в голове, и раз уж Малис был там как рыба в воде, то мог что-то знать.       – Хм? Видел её пару раз возле фуршетного стола, но она будто избегала любых попыток разговора, даже со мной, – пожав плечами, Малис допил остатки вина и присел возле духовки, дабы проверить готовность печенья и лазаньи, а я разочарованно вздохнула, ибо она снова ускользнула от меня, как мимолётное видение.       Когда он достал противень с печеньем, чтобы мы разрезали батоны и превратили их в бискотто, у нас получалось это кривовато и со смехом, ибо в глазах не было чёткости, но от того становилось лишь веселее.       – Ты не так плох, как можешь показаться на первый взгляд, – спустя некоторое время мы снова сидели за столом, допивая бутылку вина и пробуя наше печенье, которое получилось в точности, как в рецепте, а лазанья остывала, только что вышедшая из печи. Не знаю, влияет ли на меня в большей степени алкоголь, но сейчас я смотрела на Малиса по-другому, теперь не желая ударить его в лицо за ехидство, а подмечая те детали внешности, что кажутся наиболее выразительными – изогнутые в лёгком удивлении густые брови, растрепавшаяся кудрявая причёска, его закатанные рукава, от чего заметна внушительная физическая подготовка… Кажется, я действительно выпила слишком много.       – Ты тоже вроде бы перестала казаться назойливой мухой, что кружит вокруг нас в поиске ответов, – его низкий смех вызывал необъяснимое трепещущее чувство где-то глубоко внутри, и для меня было новым признавать вот так чью-то привлекательность, хоть с юношей у нас довольно прохладные отношения.       Заметив, как я уже клюю носом, его улыбка стала чуть шире, и он отставил наши бокалы в сторону, подходя ко мне и закидывая мою руку на свои плечи, дабы было удобнее вести меня на ватных ногах до комнаты.       – Знаешь, я завтра отнесу печенья и лазанью в одно очень интересное место, ты была бы в восторге посетить его в связи с последними событиями, – я вяло подняла голову, слушая предложение Малиса, и хоть соображала сейчас плохо и не могла складывать одно с другим, всё же согласно кивнула, не желая упускать возможности, когда она маячит вот так перед глазами. Внезапно дотронувшись до моего лба своими прохладными пальцами, он удивлённо пробормотал. – Не ожидал, что ты настолько тёплая, видимо этот факт о «нектаре» является правдой.       Юноша вёл меня осторожно, не слишком торопясь, и я чувствовала, как он практически поднимает весь мой вес, когда мы ступали по лестнице, поэтому я просто повисла на нём, как тряпичная кукла, ибо в попытке помочь лишь усугубила всё, споткнувшись. Когда мы доковыляли до двери моей комнаты, прежде чем отстраниться, я посмотрела на его лицо, что было всего в нескольких сантиметрах, а меня переполняла благодарность за этот вечер, проведённый вместе, поэтому я с размаху впечатала в его щёку поцелуй.       – Благодарю за урок готовки, шеф, – пьяно хихикнув, я пошатнулась, когда потеряла опору в виде его широких плеч, а он застыл на месте, явно ошарашенный моим поступком, после чего усмехнулся, отведя взгляд в сторону, и я не смогла до конца увидеть его реакции.       – Не забудь подарить блага, а то слова в карман не положишь, – ответив в своей привычной манере, он поспешил ретироваться, оставив моё шатающееся тело возле двери и скрываясь в полумраке коридора. Меня уже всё сильнее одолевало желание уснуть, поэтому я завалилась в комнату и распласталась на кровати, ловя вертолёты от опьянения, но вино было таким вкусным и хорошим, что я ни о чём не жалела.       – Она чуть не умерла, а ты говоришь мне, что знаешь, что делаешь?! – сквозь тёмную пелену слышу приглушённые возгласы какой-то женщины, что иногда закрывала нависшую надо мной лампу своей головой, из-за чего свет мигал и раздражал зрение, заставляя жмуриться. Захотев вовсе закрыть лицо, я попыталась это сделать, но не смогла – руки оказались прикованы к холодной кушетке.       – Спокойно, босс, это был тяжёлый этап в эксперименте, шансы были фифти-фифти, но я бы не дала ей умереть, – кто-то насильно раскрыл мой рот и залил туда какую-то жидкость, что была противной и горькой на вкус, от чего я закашлялась, но головокружение начинало постепенно отступать, и я могла открыть свои глаза чуть шире. – Видишь? Наша семьсот седьмая не так проста, её трудно сломить!       Из-за ослепляющего света я не могла разглядеть лиц тех, кто находился по бокам от моей кушетки, но ощутила нежное прикосновение чьей-то руки, очертившей овал моего лица. Оно было наполнено трепетом и гордостью – так прикасаются к трофею, добытому тяжёлым трудом и нечеловеческими усилиями.       – Она не развивается так быстро, как Иные, но её волосы бесконтрольно растут, а кровь плохо сворачивается… Храни Леруа эту малышку, – чей-то наполненный тревогой голос отдалялся, после чего я услышала, как закрывается дверь, но фигура справа осталась, наклонившись чуть ближе и щекотя мои детские щёки кончиками тёмных волос.       – Ты справишься, тебе нельзя становиться их инструментом, слышишь? – тихий и отчаянный шёпот женщины обдал теплом мою кожу, и я закрыла глаза, полностью доверяясь ей, после чего меня снова поглощает тьма, затянув в холодную бездну.       – Когда я позвал тебя с собой, стоило обозначить время, – и снова голос в тумане, но в этот раз чётко знакомый. Меня постепенно стягивали с кровати за ногу, от чего я окончательно проснулась и постаралась предотвратить это, зацепившись за край матраса. – Сопротивляться будешь? Учти, за такое я выкину тебя в окно!       – Я не сплю, не сплю! – меня напугала угроза Малиса о том, что он отправит меня в полёт, поэтому быстро показала ему, что бодра духом, после чего он меня отпустил. Надо мной всё ещё нависали картинки из странного сна, и я не могла понять, мои ли это воспоминания, либо же навязанная алкоголем грёза, собранная из последних событий.       – На сборы у тебя полчаса, встретимся внизу, и не опаздывай, – чётко отчеканив каждое слово, словно у него нет похмелья, Малис вышел из моей комнаты, оставив наедине с головной болью и тошнотой.       Пока я медленно собиралась и пыталась взять себя в руки, попутно старалась вспомнить каждую деталь сна, вплоть до цвета стен и оттенка волос той, что склонилась надо мной, но с каждой минутой кадры превращались в неразборчивую кашу, поэтому я оставила эти попытки, спускаясь вниз к юноше с замыленным взором. Перед тем, как выйти из комнаты, я проверила время, и на часах было три ночи… Не помню, во сколько уснула, но будто проспала целую вечность.       – На спящую красавицу не тянешь, но поспала ты точно от души, – я скривилась на слова Малиса, что его позабавило, но смотреть в глаза он словно отказывался. У меня не было желания сейчас разбираться в том, как на него могла повлиять моя вчерашняя выходка, поэтому просто остановилась рядом с ним, сосредоточившись на цели раннего подъёма.       – И куда же мы отправимся сегодня? – мой голос слегка охрип от крепкого сна, а веки ощущались свинцовыми, но я была рада заметить, что лицо юноши тоже стало чуть округлее, хоть тот явно чувствовал себя лучше и более собраннее.       – Как я и сказал, тебе понравится, так что плати наперёд и наслаждайся, – я не успела ничего ответить, почувствовав тревогу от хитрого огонька в глазах юноши, и не зря, ведь в следующую секунду пространство перед глазами исказилось и сменилось на лесную рощу.       Организм не был готов к таким метаморфозам, поэтому я упала на колени – моя голова закружилась так сильно, будто я прокатилась на аттракционе, от чего подкатил рвотный позыв, но желудок был на счастье пуст, поэтому тело просто содрогнулось в агонии.       – Слишком уж ты слаба для Иной, – Малис стоял ровно, сжимая в руках корзинку с печеньем, но я могла видеть лишь его лакированные ботинки, находящиеся перед моим носом. Отсутствие эмпатии было слегка раздражающим, ведь если бы это увидел Асур, то помог бы мне подняться и спросил о самочувствии, а этот негодяй… Будто специально стал холоднее.       – Шла бы ты, Красная Шапочка, далеко и надолго… – судорожно пробормотав, я еле встала, оперевшись о дерево, но головокружение всё ещё не отпускало, от чего перед глазами заплясали цветные пятна, что складывались в калейдоскоп.       – Бабуль, нам ещё к Волку в гости заглянуть нужно, – посмеявшись над тем прозвищем, что я ему дала, он решил подыграть и всё же помочь устоять на месте, надёжно придерживая за предплечье.       Пока мы шли вперёд, я взяла Малиса под локоть, ведь с опорой идти в нестабильном состоянии было легче, да и его рука ощущалась довольно сильной, поэтому иногда я не стеснялась и наваливалась на него всем телом, но он даже не сбивался с ритма шага, продолжая в активном темпе вести меня в неизвестную точку назначения.       Мы остановились спустя минут двадцать ходьбы, и я не понимала чего мы ждём, но тишину нарушать не хотела, тем более вскоре увидела знакомый белый хвост, мелькнувший среди кустов – это та самая лисица, которую я видела на прогулке с Эвелином и Асуром.       – Милая подруга, проведи нас в домик Волка окольными путями, – Малис всё ещё продолжал говорить сказочным жаргоном, а я рассматривала зверушку, глаза которой всё также оставались непроницаемыми, но я точно знала, когда она смотрит прямо на меня.       Лисица ничего не ответила, хотя я ожидала чего угодно, и мы просто пошли за ней следом. Пейзаж постепенно сменялся – вместо пышных деревьев, разукрашенных в огненные оттенки, на смену пришли мрачные ёлки и сосны, а под ногами проминалась земля, хлюпая и выдавливая на поверхность дождевых червей, что вылезали к влаге, и меня затошнило пуще прежнего, но я старалась держаться, прикрыв рот рукой. Вокруг и так была тьма и ночной холод, так ещё и атмосфера стала похожа на фильм ужасов.       – Может, тебе ещё трость соорудить? Еле тащишься, ей Богу, – Малис раздражённо вздохнул, рывком подтягивая меня ближе к себе, от чего я запнулась, наступив на его ногу, и он распылился в колкостях пуще прежнего. – То, что мы провели один вечер за приятной беседой, не даёт тебе права показывать мне так много своей слабости. Я всё ещё незнакомец для тебя!       – Прекрати так громко разговаривать… – я цокнула, закатив глаза от его желания прочертить между нами границу, словно вчерашнего разговора не было, поэтому я с усилием отстранилась, идя на расстоянии, ибо меня воротило от такого отторжения.       Следя за белым пушистым хвостом, я чувствовала желание подойти ближе к лисице и коснуться её белоснежного меха, но не знала как она отреагирует на это, поэтому оставалось лишь следовать за ней. Ориентиры, что помогли бы вернуться обратно, уже давно потеряны, поэтому я с лёгкой тревогой продолжала углубляться в эту кроличью нору, ступая по неизвестным тропам с ненадёжными спутниками.       Вдруг из-за еловых веток начали мелькать очертания здания, которое внешне напоминало какую-нибудь школу на окраине маленького городка: бежево-коричневатый кирпич контрастировал с белыми квадратными окнами, которые вытягивались в три ровные линии, соответственно этажам; вход с небольшим навесом был полуразрушенный, дверь перестала быть препятствием, превратившись в развалюху. Обратив на это внимание, я также заметила, что некоторые стекла в окнах были выбиты, что обозначило заброшенность здания, и тогда я совсем перестала понимать, почему мы идём именно туда.       Наступив на осколки разбитого стекла, я быстро подняла ногу, чтобы они не впились в подошву обуви, чуть ли не взвыв от негодования, раздражения и похмелья, что продолжало туманить голову, но уже не так сильно. Если меня всё это заставило остановиться, то лисица и Малис уверенно шли ко входу, вокруг которого валялись груды мусора, но на лице юноши не дрогнул ни единый мускул, хотя я легко представляла, как он морщится от вида подобного окружения.       – Ты так и не сказал, куда мы идём, – я с подозрением шагнула ближе к зданию, от которого веяло байками о призраках и оккультизмом, пока Малис, скрестив руки на груди, ждал меня вместе с лисицей на крыльце. – Ты несёшь еду на ритуал?       – Конечно, но главной жертвой будешь ты, – закатив глаза, юноша не стал дожидаться и шагнул в темноту здания, пропахшую могильной сыростью, а лисица закружилась вокруг меня, подгоняя ближе ко входу, от чего я отодвинула сомнения подальше и ступила на полуразрушенный бетон.       Как и ожидала, внутри стояла мрачная атмосфера, развеваемая блёклым светом выглядывающей из-за облаков луны; воздух был тяжёлым, затхлым, и я закашлялась, вдохнув слишком глубоко в попытках успокоиться. Малис уже исчез из поля зрения, поэтому мне осталось полагаться на нашу белоснежную проводницу, которая шла впереди и постоянно оборачивалась, проверяя следую ли я за ней, что странным образом помогло мне чуточку расслабиться – животные могут быть более внимательными и обходительными, чем некоторые личности.       Проходясь по коридорам с потрескавшейся штукатуркой, меня окутали воспоминания о школах, которые я часто меняла из-за переездов, и грустнее всего становилось от мыслей, что кто-то провёл в этих стенах всё детство и подростковое время, вырастая вместе с одноклассниками и становясь настоящими друзьями, а у меня такой возможности не было – я оставляла их всех из-за работы отца, и связь постепенно терялась, исчезая в тумане прошлого.       Когда лисица шмыгнула вниз по лестнице, в темнющий подвал, я остановилась, не решаясь следовать дальше – дыхание резко участилось, меня вдруг охватила такая сильная тревога, что это заняло всё место в голове, и грудь сдавило так, что дышать стало ещё сложнее. Отойдя на пару шагов назад и уперевшись спиной в холодную стену, покрытую различными цветными надписями вандалов, я закрыла глаза и постаралась взять себя в руки, повторяя в голове, что это всего лишь тёмный подвал… Но раз я так забеспокоилась, то причина явно была? Какова она? Случалось ли что-то со мной в подобных местах, раз появляется такой животный страх и боязнь за свою жизнь?       – Да чтоб я ещё раз позвал эту занозу с собой… – Малис поднялся тяжёлыми шагами по лестнице и вышел ко мне, чем напугал ещё больше, ибо его огненные глаза светились в полумраке, поэтому я осела на корточки, закрыв лицо руками и готовясь к самому худшему, совершенно не отдавая себе отчёт о происходящем.       Видимо, юноша не ожидал, что возымеет надо мной такой эффект, поэтому ничего больше не сказал и медленно подошёл ближе, коснувшись пальцами моих волос, на что я не отреагировала, поэтому он сел на корточки передо мной, в тишине размышляя как поступить.       – Я пойду с тобой, не бойся, – его тон голоса был нервным и натянутым, будто он не привык говорить что-то подобное и поддерживать, но его старания не прошли даром, потому что я смогла поднять голову и встретиться с его встревоженным взглядом, ищущим во мне ответы на возникшие вопросы. – Сказала бы сразу, что темноты боишься, я бы натренировал тебя, пугая каждую ночь.       Я тихо засмеялась от его поддержки, радуясь тому, что он узнал о моём страхе только сейчас, потому что он явно та личность, которая не упустит возможности поиграть на нервах.       Удивительным образом его присутствие и неловкая попытка помочь смогли приободрить, поэтому я встала с пола и оттряхнулась от пыли, прежде чем последовать за Малисом в подвал. Его широкая спина ощущалась отличным щитом, поэтому я шла довольно близко, имея возможность ощутить его аромат – он был ненавязчивым, пряно-фруктовым и не таким тяжёлым, как у Эвелина, а Асур всегда пах чистотой и чем-то пудрово-тёплым, словно укутывая своим запахом в мягкое одеяло. Снова вспоминаю, на чём закончилась наша прогулка, поэтому чувство вины накатывает волной, из-за чего я чуть спотыкаюсь на последней ступеньке, влетая носом в плечо Малиса, что оказалось больнее, чем я думала.       Он ничего не сказал на это, хотя я снова ждала какой-нибудь колкости, потирая ушибленный нос. Возможно, он решил пожалеть меня, увидев на грани паники пару минут назад, поэтому лучше наслаждаться затишьем, пока оно главенствует.       Лисица сидела возле внушительной железной двери и ждала нас, грациозно обвив лапки пушистым хвостом и наблюдая за пауком, что зажал в своих шёлковых тисках мушку.       – Вот мы и пришли с корзинкой гостинцев к моим тайным друзьям, поэтому на берегу скажу, что об этом не должен знать никто, –Малис серьёзно посмотрел на меня, встав перед дверью, что была похожа на вход в бункер, словно чтобы пройти дальше, мне нужно дать клятву, но мне это не показалось чем-то критичным, поэтому просто кивнула, после чего плечи юноши расслабились. – Тогда добро пожаловать.       Постучав определённым образом, дверь зазвучала открытием всевозможных замков, после чего слегка приоткрылась, и оттуда кто-то выглянул, сверкнув глазами, после чего на Малиса с объятиями накинулся мой Подручный, и я знатно удивилась такому твисту в истории.       – Дружище, я почти умер без твоей стряпни! – они хохотали и хлопали друг друга по спинам, будто действительно давно не виделись, и когда взгляд мужчины встретился с моим, он удивился не меньше моего, вопросительно кивнув Малису. – Ты не говорил, что у тебя билет «плюс один» на эту вечеринку.       – Она участвовала в выпечке, так что получила право прийти, – юноша ответил так радостно и тепло с широкой улыбкой на лице, от чего моя привычная неприязнь испарилась, увидев, как он расцвёл от общества друзей рядом с собой.       – Наконец-то познакомимся, бабочка, – галантно протянув руку, мужчина повёл меня внутрь, и я не ожидала увидеть внутри обстановку вечеринки американской молодёжи: большая комната, в которую мы попали, спустившись по ещё одной лестнице, была похожа на гостиную, судя по наличию двух диванов и нескольких кресел, на которых расположились люди, или же им подобные; на столе были разбросаны карты, видимо проходил турнир в дурака, потому что после хода персоны одна половина ликовала, а другая удрученно начала расходиться, потеряв веру в выбранного игрока; у всех в руках были стаканы с напитками, и пройдя чуть дальше, заглянув в комнату без двери, я увидела, как кто-то стоял за столом и намешивал коктейли.       – Не ожидалачто-то такое, да? Но даже мы можем веселиться, как человечишки, – говоря чуть громче, чтобы его было слышно сквозь музыку, мужчина с бакенбардами подтолкнул меня к столу импровизированного бармена, облокотившись локтём о край и подмигнув тому. – Нам фирменный, нужно показать новенькой вкус этого места.       Я нервно сглотнула, смотря на то, как бармен намешивает много разных напитков в один стакан, и учитывая, что я ещё ничего не ела и словила похмелье от предыдущего вечера, даже один глоток этого варева мог стать фатальным, поэтому незаметно ускользаю в толпу, сразу заметив взглядом Малиса, которого со всех сторон обступили и с упоением слушали.       – Тогда я не успел рассказать до конца историю о том, как лично мне отдали звезду Мишлен… Роза, уже хочешь сбежать? – юноша расплылся в дерзкой улыбке, чувствуя себя уверенно и на своём месте, но я не особо хотела быть сейчас центром внимания вместе с ним, поэтому запустила руку в корзинку, выхватив оттуда пару бискотто, после чего под удивлённый взгляд Малиса снова вернулась в толпу, затерявшись там и выдохнув только после того, как прорвалась к стене.       Вокруг было шумно, голоса всех присутствующих сливались в один сопутствующий музыке бит, и я поглощала печенье, потому что это было единственным, чему я могла доверять в этом месте. В памяти хранится слишком много историй о том, что на таких мероприятиях могут происходить неприятные вещи, поэтому я была на стрёме, ибо Малис явно хотел получить свою дозу социальности, и я не собиралась мешать ему, а участвовать в этом тем более не хотелось.       – Бабочка Амброзия, скоро мне захочется поймать тебя и забрать в свою коллекцию, – Подручный неожиданно появился прямо под боком, протягивая мне стакан с той самой адской мешаниной, и я со страхом взяла его, заглядывая внутрь, а мужчина выхватил у меня из рук одно печенье и с удовольствием засунул полностью в рот, с упоением чавкая. – Мм, у вас получился неплохой дуэт с принцем! Я сомневался только в твоих умениях, но рядом с ним невозможно оплошать.       – Раз познакомиться хочешь, то назови своё имя, – я раздражённо фыркнула, ибо мне не нравилось, когда мои усилия принижали, и на эмоциях отпиваю немного напитка, что оказался не крепким, а очень даже освежающим, с цитрусовым привкусом, перемешанным с содовой.       – Стефан, и лучше тебе запомнить имя того, кто помог тебе однажды, – по его заплетающемуся языку я поняла, что он достаточно прилично выпил, и было забавно наблюдать за тем, как он пытался строить из себя важную персону, стараясь незаметно найти опору, чтобы не выдать своего состояния неуклюжими действиями.       Я лишь кивнула в ответ, снова разглядывая толпу: судя по цвету глаз некоторых, тут были все – и Звериные, и Иные, и все они выглядели как обычные люди: веселились, были свободными, вели себя так, как хотели, и если бы я не знала всех скрытых деталей, то не догадалась бы о подвохе.       Несмотря на то, что я не являюсь фанатом социально-активного отдыха, атмосфера вокруг заряжала, и музыка, которая звучала в автомобильных поездках много лет назад по радио, заставляла трепетать изнутри и ощущать непонятную эйфорию, которая обещала, что всё будет хорошо.       – Гретчен, я тебя по всей территории искал! – Стефан воскликнул, смотря в сторону и активно жестикулируя, от чего его напиток слегка расплескался. Когда я повернула голову в его сторону, то у меня у самой чуть напиток из рук не выпал.       – Прекрати называть меня полным именем, я же просила! – девушка ответила ему в том же тоне, уперев руки в бока, и её кремового оттенка длинные дреды, собранные в хвост, струились по хрупким плечам.       Ошибки быть не могло, это точно она! Моё сердце забилось быстрее от адреналина, потому что я не ожидала, что когда-нибудь снова смогу встретить кого-то знакомого – я уже давно посеяла все надежды в могилу одиночества. Мы посмотрели друг на друга, и по ощущением время вокруг остановилось вместе с музыкой, что стала звучать будто из-под толщи воды.       Говорят, что люди из прошлого возвращаются в момент, когда ожидается самый прорыв и проверка на прочность, но относится ли эта встреча к такому предзнаменованию?