Бастард

      После случившегося в старой галерее, спать не хотелось. Слишком много мыслей крутилось в голове. Ладно, Святой Алан! Ладно, отец! Но Ричард… Эдвард забрался на стол, окрыл окно — после ночной вылазки оно, всё равно, не закрывалось полностью — и закурил.       Мог ли это быть Ричард? Или разыгравшееся воображение само дорисовало фигуру брата? Вон, все остальные говорили, что не было в той колонне никакого герцога Окделла — ни прошлого, ни нынешнего. Тогда что же он видел? Может, ему просто всё приснилось? Бывает же такое, что находишься между сном и явью и видишь всякую невидаль! Хотя… в той драке ему хорошо так прилетело по голове. С ней и так не всё в порядке — как в тринадцать лет раскроил затылок, так и стал слышать что-то странное, — а теперь то точно стало ещё хуже. Вот и видится всякое. Да! Точно! Так и есть!       Поверить в собственную душевную болезнь для Эдварда было проще. Так весь мир казался правильнее, понятнее. Те, кто звал его Повелителем — плод воспалённого рассудка. Призраки отца и брата — надышался дымом от костра (с дымоходом там было туго), снова повредил голову, увидел в полусне. Что угодно, лишь бы это не противоречило его картине мира. — Ну и холодрыга тут, у тебя! — Эдвард даже не заметил, как кто-то вошёл в его келью.       Морган обернулся и увидел Паоло. Тот стоял в дверях и с каким-то волнением смотрел на Эдварда. — Что ты здесь делаешь? — Я могу пройти?       Что-то было не так, но Эдвард не мог сказать, что именно. Это же Паоло. Что с ним может быть не так? — Проходи, конечно, — Эдвард быстро закрыл окно и спрыгнул со стола. — Что-то случилось? — Да, мне нужно срочно уехать… — Куда и зачем? — Ему Ворон что-то сказал? — Я не могу сказать, — грустно ответил тот. — Но ты должен услышать кое-что. Оно старое. Очень старое. Оно принадлежит тебе, Эдвард. — Арамона узнал о ночной выходке? — продолжал расспрашивать Морган. — Тогда почему уезжаешь только ты? — Господин капитан тут не причём, — продолжал Паоло. — Слушай внимательно и запоминай. То должен знать это. «Их четверо. Всегда четверо. Навечно четверо, но сердце должно быть одно. Сердце Зверя, глядящего в Закат».       С чего это Паоло начал вспоминать старую сказку о Повелителях и Ракане? Почему рассказывает ему? Он же не Повелитель! И Повелителем Скал никогда не станет. Его «порченная кровь» не стоит и ломанного суана в глазах закона. А все эти истории про наследии Четверых — просто старая и глупая сказка. Не бывает никакого великого мироздания! — При чём тут я? — Не нужно ничего объяснять, — на пороге появился отец Герман. — Нам пора, рэй Кальявэра. Следуйте за мной.       Эдварда передёрнуло. Отец Герман никогда не вызывал в нём неприятных эмоций, но сейчас маркиз чувствовал, что отпускать с ним Паоло — опасно! Можно снова списать всё на бредни сломанного разума, но было здесь что-то неправильное. Неестественное. — Не пускайте южанина, Повелитель!!! — голос обеспокоенно завопил. — Мертвец! Выходец!       Выходец?! Эдвард испуганно смотрел на бледное лицо Германа, к которому начал подходить Паоло. Нет! Стой! Куда?! — Лучше всего, тан Окделл, если вы ляжете спать и все забудете, — Нужно что-то делать! — Вы ничего не видели, ничего не слышали, ничего не знаете! — Что делать?! Что же делать?! — И во имя Четверых будьте осторожны. И помните, что нет ничего тише крика и туманнее очевидности. Если вы это уразумеете, — Помогите!!! — возможно, вам удастся спасти хоть что-то. Или спастись самому.       Эдвард схватил Паоло за рукав и затянул обратно в свою келью. — Позвольте попрощаться с рэйем Кальявэра! — сказал он и, не дожидаясь ответа, захлопнул дверь. — Откройте! — от спокойного голоса отца Германа стало ещё страшнее. — Кошки с две! — ответил Эдвард, подпирая дверь стулом.       Выходцу явно не понравился ответ Моргана. Дверь затряслась от мощных ударов. Лже-Повелителю Скал стало страшно. Сейчас он готов был забыть всё, что думал о религии и суевериях. Он не знал, что ему делать. Ещё несколько ударов и дверь не выдержит! Четверо! Создатель! Да хоть Кабиох со всеми его детьми, внуками и правнуками. Кто-нибудь! Помогите!!! — Не смей оборачиваться, Повелитель Скал! — мрачный женский голос заставил Эдварда успокоиться. — Скажу один раз, а ты запомнишь. В тебе кровь Лита. Сильная кровь. Святая кровь. Кровь поможет тебе. Скалы помогут тебе. Пусти свою кровь, дай им силу. И повторяй за мной. — Эдвард, что происходит? — спросил перепуганный Паоло.       Но Эдвард его почти не слышал. Он, словно в бреду, потянулся за отмычками — там была одна довольно острая, хватит на то, чтобы хорошенько порезать ладонь. Кровь потекла по руке. Эдварду показалось, что кто-то невидимый взял его ладонь и заставил прикоснуться к полу. — Отлично, — снова зазвучал голос. — А теперь говори…       Эдвард не понимал ни единого слова, которые произносил. Это был старый, древний, неизвестный ему язык. Но говорил так, словно всю жизнь говорил на нём. Выходец противно закричал за дверью и принялся ломиться в комнату с удвоенной силой. Но вскоре начал успокаиваться, удары становились всё слабее. А потом за дверь раздался выстрел, и всё стихло. — Унар Ричард, откройте дверь! — голос Первого маршала прогрохотал за дверью, и стал последним, что Эдвард услышал, прежде чем провалиться в забытьё.

***

      Солнце било в глаза. Странно. С каких пор в унарских кельях такие большие окна? Эдвард недовольно перевернулся на другой бок и спрятался под одеялом. Солнце — это, конечно, хорошо, но спать хочется сильнее. — Уже очнулись, юноша?! — послышался насмешливый голос Ворона.       Стоп! Что?! Откуда здесь Ворон?!       Эдвард резко подскочил, но тут же рухнул обратно. Голову пронзила острая боль. Разрубленный Змей, что происходит? — С добрым утром!       Морган огляделся. Комната была слишком большой, за окнами был незнакомый зимний пейзаж, над довольно удобной кроватью висел синий балдахин. — Где я? — через силу сказал он — В моём доме, — ответил Алва. — Когда Паоло пустил меня в вашу келью, вы валялись без чувств. Я слишком заинтересован в разговоре с вами, чтобы бросать на попечение «мышей». — Насколько у меня большие проблемы? — С чего вы взяли, что у вас проблемы? — Когда я в прошлый раз пришёл в себя в вашем присутствии, вы заставили меня разбираться в семейных дрязгах. — Очень смешно, — с сарказмом сказал Рокэ. — Но расспросить тебя мне нужно. Что ты делаешь в Лаик, Эдвард Морган?       Эдвард чуть не рассмеялся. Арно, каких раттонов? — И когда меня раскрыли? — Прежде чем встречаться со своими знакомыми, проверьте все кусты, — ответил Алва. — Вот ведь… Олень, — фыркнул Эдвард. — Ну не надо так категорично. Вы, насколько я помню, вообще гадюка. — Ага, — согласился Морган. — По поводу вашего вопроса: в Лаик я учусь. — А должен был учиться ваш брат. — Должен был. Но поехал я, — сказал маркиз. — Что вы собираетесь со с мной делать?       Ворон задумался, но потом всё же сказал: — А вы как думаете, юноша? — У меня четыре варианта, герцог Алва, — задумчиво протянул «юноша». — Первый: вы отправите меня домой с позором. Второй: вы отправите меня домой с позором, а моего брата лишат титула. Третий: вы меня убьёте. Четвёртый: вы замнёте это дело и оставите меня в Лаик. — Какие у вас мрачные мысли, юноша, — протянул Ворон. — Мне просто интересно: зачем вы здесь? Где Ричард Окделл? И что вы будите делать с письмом графа Лэкдеми в Надор? — А граф Лэкдеми писал в Надор? — Хочет сделать вас своим порученцем. — Понятно. Приехал, чтобы исполнить долг Повелителей Скал. Ричард Окделл остался в Надоре — кое-кто очень боялся за его жизнь. Про графа Лэкдеми я ничего не знаю. — Понятно, — хмыкнул Алва. — Отдыхайте, юноша. Через пару дней отправитесь в Лаик.