Бастард

      Лаик чем-то напоминал Надорский замок. Такое же мрачное, холодное и тёмное здание. Разве что в родовом поместье Окделлов всё же было поприятнее и потеплее. А тут всё создано для усмирения желаний плоти. Не зря раньше здесь был монастырь!       Ну ничего! Привыкнуть можно ко всему. А у Эдварда целых полгода на привыкание.       У самых ворот, под громкие крики всполошившихся ворон, Морган спешился с Баловника и передал поводья подоспевшему серому конюху. Тем временем к Эйвону подошёл довольно похожий на конюха слуга. Родственники, что ли? — Кого прикажете доложить? — тихо спросил слуга. Его голос походил на мышиный писк. Эдварда передёрнуло. Мышей, как и крыс, он терпеть не мог.       «Мышь» внимательно осмотрел прибывших. Будто проверяя, не обманывают ли его. А потом тихо сказал: — Идите за мной.       На счастье Эдварда, шли они не долго. Но даже этой «прогулки» хватило, чтобы Морган занервничал. Ему стоило только представить этих пищащих тварей, как воображение уже рисовало целые полчища крыс, которые спрятались по углам и ждут, когда человек отвлечётся, чтобы наброситься на него и сожрать! Брр! Лучше не представлять.       Впрочем, от мрачных мыслей его отвлёк огромный портрет Марагонского Бастарда, под которым сидела большая свинья в мундире, шляпе и со шпагой на боку. Эдвард подавил рвущийся наружу смех, когда понял, что эта наряженная свинья — начальник Лаик капитан Арамона. Мда, неудобно получилось! — Садитесь, — Арамона явно хотел показаться грозным. Для Эдварда эта «грозность» была смехотворной. Но смеяться нельзя. Приличные герцоги и маркизы не смеются над свиноподобными капитанами! — Значит, герцог Окделл соизволил поступить под моё начало, а его опекун ничего не имеет против. — Решение принимала вдовствующая герцогиня, — спокойно сказал Эйвон. — Я не счёл себя вправе ей возражать.       Арамона смерил Эдварда странным взглядом. То ли злорадствовал, то ли злился. Сын Эгмонта ему явно не нравился. И это была не ненависть к сыну предателя, а нечто большее. Словно Окделлы ему чем-то сильно насолили. Эдвард часто ловил на себе такие взгляды. Слишком многим он не нравился из-за «грехов» Морганов. Но сейчас он — Окделл. Чем же он не угодил капитану Арамоне? — Ясно, — буркнул капитан. — Значит, по собственному желанию герцог не хочет появляться в Олларии.       Эдвард задумался. Герцог действительно не хотел в Олларию. Ричард хотел скорее освободиться от опеки Лараков и заняться делами Надора. А вот Эдвард… Он думал, что года через два сможет поехать в столицу и поступить на службу к кому-нибудь из Савиньяков, чтобы у брата был ещё один источник доходов. Но он не думал, что попадёт в школу оруженосцев. Такая удача ему не могла даже присниться. — Однако к делу, — продолжил Арамона. — Здесь наш капеллан. Присягните в его присутствии, что привели своего подопечного по доброй воле.       Эдвард огляделся. Возле окна, в неизменно чёрной мантии олларианских священников, стоял невысокий изящный человек. Он почти сливался со стеной, поэтому заметить его было сложно. — Приветствую вас, дети мои, — своим холодом в глазах он походил на Мирабеллу. — Было ли ваше решение обдуманным и добровольным? Готовы ли вы оба именем Создателя нашего поклясться, что ваши сердца и души принадлежат Ему и наместнику Его на земле Талига — его величеству Фердинанду Второму Оллару?       Эдвард был готов. Он не питал пустых надежд, что Арамона и его священник пустят его в Лаик без этой клятвы. А значит, её нужно принести в любом случае. Иначе Морган рискует поставит жирное пятно на репутации Окделлов. А такого он допустить не мог. Вслед за Эйвоном Эдвард повторил слова клятвы. Он не знал: врал или нет? Оллару нужен сильный север, а Эдварду — благополучие брата и сестёр. Им обоим выгодна верность «герцога Окделла». Значит, пока ещё не врал. — Теперь в присутствии своего опекуна юный Ричард должен ознакомиться с законами унаров и принять их или же отвергнуть. Если юный Ричард решит вступить в братство Фабиана, обратной дороги уже не будет.       Арамона протянул книгу в свиной коже. Быстро пробежав глазами по правилам, Эдвард дошёл до страниц с подписями бывших унаров. Вот подпись отца, чуть повыше подпись дяди, а через несколько страниц подпись Алвы, обоих Савиньяков и Робера Эпине и его братьев. Даже не верилось, что рядом с ними будет стоять подпись Моргана. — Читайте, сударь! — брезгливо сказал Арамона. — Читайте вслух.       Без особого энтузиазма Морган зачитал правила. Богоизбранность Марагонца и его династии, расцвет Талига, любовь к Олларам и готовность служить им «жизнью и смертью». Напоминало размышления дяди о семье Морганов, Великой Талигойи и прочей чуши. Странно, но ладно. — Поняли ли вы, что прочли? — спросил олларианец. — Да, святой отец, я понял. — Укрепилось ли ваши в своём решении вступить в фабианово братство? — Да. — Готовы ли вы принести клятву перед лицом Создателя? — Да. — Граф Ларак, вы, как опекун герцога Окделла, вправе остановить его. Поддерживаете ли вы его желание? — Да, — твёрдо сказал Эйвон. — Герцог Ричард Окделл, мы готовы принять вашу клятву, — серьёзно сказал священник. — Я — Ричард из дома Окделлов, — вот и первая ложь!, — добровольно вступаю в братство Святого Фабиана и клянусь чтить Создателя нашего и его земного наместника короля нашего Фердинанда, да продлит Создатель его блистательное правление. Я клянусь чтить своих наставников, духовных и светских, и ни в чём не перечить им. Я отказываюсь от своего титула и родового имени до тех пор, когда буду готов мечом и словом служить Создателю, королю и Талигу. Я обязуюсь стать прилежным учеником, послушным воспитанником и верным товарищем прочим унарам. Я не буду вступать в ссоры ни с кем и с кротостью прощать врагам своим. Я не буду иметь тайн от своих наставников. Я не буду покидать поместье Лаик без разрешения моего капитана и не стану встречаться ни с кем из родных, не спросив на то дозволения. Если я нарушу свою клятву, да буду я в этой жизни лишен титула и дворянства, а в жизни вечной да настигнет меня кара Создателя. — Готов ли ты к трудностям и испытаниям во славу Создателям и короля Фердинанда? — Я готов. В полдень и в полночь, на закате и на рассвете. — Да будет по сему. — Я свидетельствую, — буркнул Арамона. — Я свидетельствую, — Эйвон будто вынес ему приговор, но Эдварду было наплевать. — Унар Ричард, проводите графа Ларака и возвращайтесь. Отвечайте «Да, господин Арамона». — Да, господин Арамона.       «Если примешь мои условия, обратной дороги не будет: все родственников твоей матери казнят, а их жён, матерей, сестёр и дочерей отправят в монастырь замаливать грехи семьи. Я ещё молчу о том, как к этому отнесутся Окделлы. Не боишься умереть или стать в их глазах предателем?» — всплыли в голове давно забытые слова Первого маршала. Тогда он сомневался в каждом своём слове. А сейчас Эдвард знал, что принести эту клятву необходимо. Он должен попасть в Лаик. Должен отучиться. Должен стать лучшим, чтобы его выбрал хороший сеньор, а потом поменяться с Ричардом и исполнить свой собственный план.       Прощаться с Лараком он не стал. Эдвард не знал, что скажет ему, поэтому просто проводил до ворот и отправился вслед за «мышью» в купальню.