Выбор

Утончённая женская кисть поднялась в воздухе и часть широкого рукава спала, оголяя запястье султанши. Карие глаза воина жадно ловили каждый её жест, каждую мелочь, деталь, запоминая, а после долгими чёрными ночами прокручивая это в своей голове. Валиде Султан махнула рукой, отгоняя служанок подальше и те послушно отступили на несколько метров, оставляя госпожу и её кетхюду хоть и в поле своего зрения, но не слышимости. - Что-то случилось? - спросила весьма непринуждённо, продолжая обрезать листья, хотя и так знала ответ на свой вопрос. Кеманкеш не был наглецом или безумцем, чтобы просить уединенной встречи, не имея на то веских причин. - Да, султанша. Меня очень беспокоит наш повелитель - начал воин, неотрывно наблюдая за ловкими движениями рук Кёсем Султан - вчера вечером повелитель, я, Силахтар-ага и ещё несколько янычар прогуливались улицами столицы, чтобы убедиться, что народ придерживается всех новых правил. К нам навстречу вышел совсем молодой парень, вечер был поздним, а в его руках не было фонаря, как следует по предписанию. Падишах приказал прямо там лишить несчастного жизни, отрубив ему голову за то, что тот ослушался. Султанша, поймите меня, я привязан к повелителю верностью, я готов жизнь отдать ради нашего падишаха, но.. - мужчина остановился, словно набирался смелости перед следующими своими словами - но разве это путь? Мы призваны оберегать народ, разве так он не ставит под опасность нашу династию и государство? Только после этих слов султанша положила ножницы на рядом стоящий поднос и медленно повернулась к Кеманкешу. На её лице проскочила едва уловимая ухмылка. Её кетхюда только что произнёс вслух то, о чём она думала с тех самых пор, как Мурад ввёл ещё самые первые запреты. Кеманкеш не был одним из тех подданных, которое слепо следуют за своей госпожой или господином, надеясь получить какую-то награду за это, нет. Он не просто перешёл на сторону Кёсем Султан, попав под её влияние или оказавшись в плену у собственных чувств, он сделал ещё хуже. Он понял её и начал думать как она. Он сделал то, что прежде не удавалось никому. Посмотрел на мир её глазами. И с тех самых пор любое её решение казалось янычару совершенным, ведь сам он был глубоко убеждён в его правильности. - Неужели ты думаешь, Кеманкеш, - наконец заговорила султанша - что великое государство, существующее уже много столетий, не сможет за себя постоять? Конечно сможет. Казалось, обычные слова, если бы только в голову янычару стрелой не врезалась фраза, которую однажды в порыве злости Валиде Султан кричала своему сыну-повелителю: "Государство - это я!". А ведь так и есть, вся империя в этих хрупких женских руках, которые так бережно, с большой любовью и нежностью ухаживают за столь прелестными, но колючими кустами красивейших роз. - Некоторые законы и правила были придуманы задолго до нас, они же будут и после нас - продолжила султанша - и следовать им должен даже сам падишах, иначе он же и станет первой ступенью к всеобщему хаосу - спокойная, размеренная речь госпожи вдруг прервалась её громким охом. Она сделала несколько быстрых шагов назад, а на её слегка побледневшем лице чётко читался испуг. Кетхюда проследил на направлением взгляда султанши и заметил изогнутый чёрный хвост, который быстро скрылся где-то в кустах. - Вы боитесь змей, султанша? - Кеманкеш усмехнулся. Ему впервые за все годы службы довелось увидеть свою госпожу испуганной, а ведь они знали вещи куда страшнее маленькой ползучей твари. - До ужаса, Кеманкеш, - проговорила Кёсем Султан и посмотрела на своего охранника взглядом маленькой испуганной девочки, которая очень нуждалась в защите. Воин ощутил как изнутри неимоверно сильно его толкнул порыв подхватить Валиде Султан на руки, прижать её, защищая собой от всего мира, и унести куда-то далеко, где их никто никогда не найдёт. Но как же горько стало, едва эмоции отпустили и мужчина осознал, что подобному просто не суждено осуществиться. Кеманкеш перевёл взгляд дальше, за спину госпожи. Туда, откуда их две фигуры без устали прожигала пара глаз. - Нужно отдать распоряжение вашему евнуху, пусть словят змею. Вдруг ядовитая, чтобы беды не случилось, султанша. - Да, ты прав, Кеманкеш, - согласилась и тут же подозвала Хаджи агу одним лишь не слишком выразительным наклоном головы. Евнух очень быстро оказался рядом, ожидая распоряжений султанши, но Кёсем так и замерла, с отвращением глядя на куст, в котором скрылась ползучая. - Хаджи ага, что в розовых кустах Валиде Султан делают змеи? - с претензией спросил Кеманкеш, словно прямой обязанностью евнуха было отлавливать всех ползучих гадов - тебе не известно, что госпожа их не переносит? Или не знаешь насколько опасными они могут быть? - Змея? Аллах-Аллах - евнух встревоженно замотал головой. - Да, Хаджи, огромная чёрная гадюка. Скажи пусть отловят и проверят все мои цветы - добавила султанша, наконец уловившая суть разговора. - Султанша, может пройдём в другую часть сада? - немного несмело предложил Кеманкеш, чуть склонив голову. - Пойдем - ответила госпожа и решительно ступила на аллею - Хаджи, - напоследок бросила строгий взгляд на евнуха, напоминая тому о важности приказа. А вот ага в свою очередь недоверчиво, даже с ноткой презрения смотрел на кетхюду своей госпожи. Евнуху совсем не нравилось то, как сильно янычар сблизился с султаншей. Он вошёл в самый узкий круг её доверия, вполне заслуженно конечно, но было что-то, что сильно его настораживало. - Султанша, - обратился Кеманкеш, спустя несколько минут их молчаливой прогулки - ваш евнух, Хаджи ага, кажется, он не слишком ко мне расположен - старался говорить осторожно, ведь знал, что евнух являлся доверенным лицом госпожи. Кёсем хмыкнула. - Не обращай внимания, Кеманкеш, у него не с тобой проблемы - обернулась к мужчине и, заметив его озадаченный взгляд, продолжила - это отголоски неприятного прошлого. Султанша не сильно замедлила шаг, поравнявшись с кетхюдой, который обычно ходил следом за ней. Теперь они шли рядом, имея возможность пересекаться взглядом друг с другом. - Много лет назад Хаджи был евнухом покойной валиде Хандан султан, матери ныне покойного султана Ахмеда Хана. Тебе известна её история? - Нет, госпожа. - На то время Великий Визирь империи Дервиш Паша питал слабость к матери падишаха. Хоть она уже и была вдовой много лет, но жёны султанов не могут быть ни с кем более, ты это знаешь - её уст коснулась досадная улыбка, а Кеманкеш и вовсе опустил голову в пол, словно был мальчишкой, которого поймали на горячем за какой-то шалостью - но судьба сложилась так, что Хандан султан отвечала ему взаимностью. Она тоже любила Дервиша. Хаджи, будучи в близком её услужении, невольно стал свидетелем проявления их чувств, он всё знал. Предупреждал, просил оставить это, но... - султанша пожала плечами - сам понимаешь. - Понимаю - теперь усмехнулся и Кеманкеш. Признайся бы Кёсем Султан в том, что чувствует к своему кетхюде то же самое, что и он к ней, что конечно же невозможно, он бы так же не смог остановиться. Сейчас его сдерживает лишь та недосказанность, что есть между ними и нежелание утратить просто возможность смотреть в её прекрасное лицо, тонуть в её глазах, каждый раз слышать завораживающий голос, вдыхать её тонкий, немного сладкий цветочный аромат. Самовольно ни за что не откажется от этих привилегий, не сделает глупых шагов, чтобы не потерять то, что ему даже не принадлежит. А ещё, конечно же, от глубочайшего уважения к своей госпоже. Хоть религией и запрещено, но готов был молится на неё, словно на идола. - Когда султан Ахмед узнал о том, что Дервиш стал причиной смерти его отца, то отдал приказ о казни Визиря. Несчастная Хандан султан не выдержала, её сердце разрывалось от боли утраты и она оборвала свою жизнь, выпив яд. Всё это очень сильно отразилось на Хаджи, ведь он любил свою госпожу, был по настоящему предан ей. Тогда я уже была в гареме, не по наслышке знала всё это, с тех пор он и стал моим евнухом. - Но... К вам разве как-то относится эта история? - вопрос вырвался из уст мужчины сам по себе. Он даже не знал, что ожидает услышать в ответ. - А ты сам как думаешь, Кеманкеш? - султанша вдруг остановилась и стала напротив мужчины, настойчиво глядя ему прямо в глаза - почему Хаджи так беспокоится, когда ты рядом со мной? Неужели та ситуация имеет к нам какое-то отношение? - Кёсем вновь усмехалась, усиливая напор. Она замечала волнение Кеманкеша и не ошибалась. Мужчина в какой-то момент подумал, что его мысли вдруг стали слишком очевидны и теперь это видели все вокруг. По его спине сошёл холодный пот, но он тут же успокоился, когда заметил в глазах султанши лукавый огонёк. С подобной дерзостью время от времени янычар позволял себе делать слишком личные комплименты, которые госпожа принимала, но всегда опускала голову вниз от нахлынувшего стеснения. Он знал это, чувствовал, но не упускал возможности наблюдать её такую прекрасную реакцию на свои слова. И вот сейчас, что же она делает, неужели мстит? - А вы, госпожа? - вдруг спросил, подмечая, как её внезапная смелость уступает место уже знакомому смущению - что вы думали, когда узнали о запретной любви валиде султан? - Я осуждала конечно же - стало легче, когда поняла, что он перевёл тему - не понимала как так можно, говорила, что я бы никогда так не поступила. С этими словами внутри Кеманкеша всё опустилось. Эмоции, пылающие в нём ещё секунду назад, угасли. Его обдало диким холодом, что конечно же отразилось и в его глазах, в которые Кёсем уже смотрела как в зеркало. - Но знаешь чему научила меня жизнь, Кеманкеш? - спросила, почувствовав в нём резкую перемену. - Чему, султанша? - Каждый раз, когда ты ведёшь себя слишком уверенно, зарекаясь и осуждая кого-то, будь готов. Очень скоро судьба поставит тебя на его место. Едва суть услышанного уложилась в голове воина, вынуждая его мозг разрываться в сотне вопросов, а сердце стучать с бешеной скоростью, как сзади послышался голос Хаджи. - Султанша, султанша! - евнух торопливо бежал, неся в руках какую-то огромную стеклянную банку - вот, султанша, мы поймали её - победно выставил руки вперёд, демонстрируя госпоже ту самую змею, которая теперь скрутилась в этом сосуде. - Аллах, Хаджи, ты смерти моей хочешь? - вскрикнула и тут же отвернулась - совсем разум потерял - возмутилась султанша и направилась в сторону дворца, оставляя Хаджи в замешательстве, а Кеманкеша с глупой улыбкой и нескончаемым потоком мыслей в голове.