Выбор

- Кеманкеш Паша? Что вы здесь делаете? Вы не можете заходить в гарем! Хаджи-ага опешил, увидев Визиря у дверей покоев Валиде Султан. Входить сюда не имел права ни один мужчина, если это конечно не сам падишах или специально обученный евнух. Ни тем, ни другим Кеманкеш Мустафа не являлся. Он конечно был на особом счету у султанши, что кстати очень настораживало евнуха, их такое сильное сближение он считал не правильным и крайне неуместным, ведь уже видел плачевный исход запретной любви между одной из Валиде и её подданным. Кёсем Султан же всегда отметала даже малейшие намёки Хаджи в эту сторону. Она говорила о Кеманкеше как о верном и насмерть преданном человеке, который безукоризненно выполнял все доверенные ему поручения, чем собственно и заслужил доверие к себе и некое снисхождение. Но даже это не давало ему права на подобную дерзость - нагло вломиться в гарем. - Я здесь по приказу повелителя - Визирь произнёс совершенно отстранённо. Его взгляд был таким стеклянным, пустым, что сильно настораживало. Хаджи-ага конечно попытался препятствовать, преградив собой путь к заветной двери, но абсолютно безуспешно. Широкоплечий воин, который на две головы был выше евнуха, так легко отодвинул его в сторону, словно тот был огромной бумажной фигурой. Стражи у дверей были неподвижны, они молча смотрели в пол, не предпринимая никаких действий, что ещё больше злило и в то же время пугало агу. Но стоило Великому Визирю переступить порог покоев Валиде Султан, как эти два истукана скрестили руки, не давая евнуху пройти внутрь. Он даже закричал и дернулся, намереваясь уйти в поисках помощи, но тут же был остановлен. - Тебе же сказали, Паша исполняет приказ повелителя. Жди здесь и веди себя тихо - пригрозил стражник - не то и ты в немилость попадёшь и смотри, в темнице окажешься. - В немилость? Что это значит? Зачем его туда отправили? - Хаджи не унимался, предчувствуя что-то неладное, но кое-как всё же взял себя в руки и принялся измерять шагами коридор. Он должен был дождаться и понять таки что здесь происходит. Приятно-сладковатый цветочный аромат, доносившийся из небольшого стеклянного флакончика, заполнил собой всё пространство первого этажа покоев Валиде Султан. После хамама госпожа всегда наносила особое масло на кожу, которое дарило ей невероятную мягкость и дурманящий запах. Он осел в памяти всех, кому довелось его хоть раз услышать. Вот и сейчас, едва переступив порог , Кеманкеш уже тонул в пряных нотах, даже не успев найти султаншу глазами. Госпожа отпустила служанок и сидела на мягком стуле перед огромным зеркалом, которое располагалось у противоположной стены как раз напротив дверей. Кёсем Султан расчёсывала свои ещё немного влажные длинные тёмные локоны, которые выглядели так же дорого, как и изумительный шёлк. Этим вечером девушки подготовили для госпожи чёрное ночное платье с кружевом на груди и такой же халат. Аллах, как же ей подходил этот цвет. Выставив ногу немного в сторону, оголяя её почти до колена, Валиде Султан приводила себя в порядок перед сном. У зеркала расположились все её особые средства, пара маленьких свечей и ещё один совершенно неприметный пустой сосуд тёмно-зеленого цвета, который почему-то был перевернут. Услышав скрип двери, госпожа перевела взгляд чуть выше и через зеркало увидела Кеманкеша. Её лицо почти не изменилось, лишь одна бровь поползла вверх, рисуя некое удивление. Мужчина всего на мгновенье задержался у порога, а после начал делать неспешные, но уверенные шаги вглубь покоев. Взглядом он крепко зацепился за глаза султанши, которые всё так же неотрывно смотрели на него через зеркало. Она была спокойна и надменно холодна, впрочем как и всегда, лишь едва заметное подрагивание идеально ровной, словно натянутая струна спины, выдавало её волнение. Визирь остановился в нескольких шагах от султанши и только после этого смог оторвать взгляд, мельком изучая всё, что видел вокруг. В глаз достаточно быстро впало то, что искал. - Кеманкеш Паша? - султанша наконец нарушила тишину, которая уже давила, делая момент не просто напряжённым, а скорее невыносимым. Только вот её слова прозвучали слишком утвердительно как для вопроса. Султанша осторожно придвинула ближе вытянутую ногу и расправила подол халата, скрывая свою наготу. Кеманкеш конечно же не решился на открытый взгляд, но оба знали, что без внимания это не осталось. - Султанша, - в привычном тоне произнёс мужчина, только на этот раз головы не склонил, выражая своё уважение лишь коротким движением глаз. Кёсем встала. Её длинные локоны очень красиво струились вниз по спине, опускаясь до поясницы. Плотная ткань и особый её пошив, которые обычно использовали во дворце для одежд женщин султанской семьи, скрывали очертания фигуры, выделяя лишь талию и в особых случаях - декольте, а здесь же, в этом лёгком ночном платье была видна даже форма ягодиц Валиде Султан. Глаза Кеманкеша, словно по наитию, сами устремились туда. Мужчина изо всех сил старался удерживать маску непристрастности, но внутри его разгорался адский огонь. Султанша же молча рассматривала отражение Визиря в зеркале, подмечая не то что направление его взгляда, а и малейшее, мимолётное проявление каких-либо эмоций, вскользь коснувшихся его лица. Эти переглядки длились достаточно долго, пока Валиде не увидела в чуть разжавшейся руке Кеманкеша черный шёлковый шнурок. - Значит мой сын-повелитель тебе приказал это сделать - усмехнулась с такой досадой и глубокой горечью, что у мужчины скулы свело от её терпкого привкуса. Кеманкеш молчал. Было видно как заходили жевалки на его лице. Он сейчас сдерживал внутри себя такую бурю, которая смогла бы разнести всё к чертям, выйди она наружу. Но он не позволил, с огромнейшим усилием сдерживая всё, что накопилось. Кёсем умирать не хотела, она даже не верила, что Мурад сможет отдать подобный приказ не смотря на всё, что произошло между ними за последние месяцы. Но если уж и придётся, если другого выхода нет, Великая Валиде ни за что не станет впадать в истерику, кричать и канючить. Даже в последние мгновения собственной жизни не опустится до того, что бы убегать и молить о пощаде. Она примет смерть с достоинством, как равная ей, пусть даже через руки самого близкого человека, доверие к которому было даже больше, чем к самой себе. Вновь эта её ухмылка, которая разрывала сердце храброго воина в клочья. Её лёгкое движение рук вверх. Госпожа собрала в ладонь копну своих волос и зазывающе, с вызовом посмотрела в глаза Кеманкеша. Он ели сумел отвести тяжёлый взгляд и ненадолго прикрыл веки. Глаза так жгло, будто в них насыпали самые острые специи. Но он не мог сейчас проявлять свою слабость. Сделал пару шагов вперёд, оказываясь прямо за спиной госпожи. Занёс руку, накидывая шнурок. Султанша чуть пошатнулась. Её дыхание уже сейчас сильно замедлилось, а веки так и норовились закрыться. Она почти невесомо оперлась спиной о его крепкую широкую грудь. Всё это со стороны выглядело так, будто мужчина помогает возлюбленной примерить новое колье, на самом же деле коварный шелковый змей туго затягивался, перекрывая такой необходимый доступ воздуха. Кёсем Султан задыхалась, она широко распахнула прекраснейшие голубые глаза, в которых чётко читалось непринятие такого решения. Даже сейчас она не выглядела покорной, отчаявшейся или беспомощной. В ней всё ещё пылала внутренняя сила, которой могли позавидовать даже некоторые мужчины. Её багровые уста разомкнулись, жадно хватая воздух, только безрезультатно. Кеманкеш Паша так сильно удерживал края шнурка, что его руки побелели от напряжения. В зеркале он видел лицо своей госпожи, как оно бледнеет, как жизнь медленно сочится, намереваясь и вовсе покинуть её. Ладони султанши, которые она крепко сжала в кулак, постепенно ослабевали, а её хрупкое тело теряло равновесие, оседая на пол. Кеманкеш подхватил и опустился на колени вместе с ней, сильно прижимая обезжизненную султаншу к себе. Только сейчас он мог позволить хоть какое-то проявление эмоций. Он чувствовал жгучую боль, которая так и рвалась наружу, разрывая грудную клетку мужчины, но вместо этого раздался лишь приглушённый болезненный стон, а из его тёмных глаз слетела пара маленьких прозрачных капель. - Так значит и правда любил - озадаченно прошептал султан Мурад, наблюдавший сию картину собственными глазами через узкую щель едва приоткрытых вторых дверей покоев своей Валиде. Гнев и необузданное желание мстить всем и всему вокруг так поглотили молодого падишаха, что он видел угрозу абсолютно во всём, даже в своей Валиде. Решение о её казни Мурад принял давно, ведь понял, что даже отобрав регентство у Кёсем Султан, он всё равно не лишил её былой власти, а падишах может быть только один и делить трон он ни с кем не намерен. И сейчас, находясь под слабым воздействием высокоградусного напитка и втайне наблюдая казнь собственной матери, халифа поразило только одно. Кеманкеш. Человек, которого Мурад считал насмерть преданным государству и династии по настоящему посмел влюбиться в его Валиде. Визирь нашёл в себе силы и выполнил приказ, но та боль, которую чувствовал мужчина в этот момент ощущалась физически. Казалось, она чёрным дымом растеклась повсюду, наполняя изнутри каждого обитателя дворца. Мурад, словно в бреду, сделал шаг назад и рукой ухватился за выступ на стене. Только сейчас он понял что натворил. Только сейчас, в этот самый момент развеялся весь многомесячный дурман от вина. "Трон теперь только твой" - единственная мысль, которая не давала повелителю сойти с ума. Халиф вернулся в свои покои. Вскоре перед ним предстал и Великий Визирь. Мужчины долго смотрели друг на друга. Падишах впервые заметил бесконечный мрак в глазах Кеманкеша. Он был сейчас таким безучастным, что даже если бы Мурад в тот же момент отдал приказ и о его казни, то Паша бы даже бровью не повёл, скорее охотно бы согласился. Султан удовлетворительно махнул головой, Кеманкеш получил своё наказание. - Признаться, Кеманкеш, я поражён - наконец заговорил, разрезая нависшую тишину - не думал, что ты это сделаешь, особенно, если учитывать, что всё, что о вас говорят - правда. Для чего так сказал, чтобы сделать больнее или получить какой-то ответ и сам не знал. Визирь лишь опустил голову, даже не собираясь что-либо произносить в ответ. - После похорон можешь вернуться к своим обязанностям. Год назад На одной из аллей огромного султанского сада, среди множества растений и сотен розовых кустов, было несколько совершенно особенных. Ряд бархатно-красных и кремово-белых. Валиде Кёсем Султан высадила их своими руками и вот уже на протяжении нескольких лет продолжала ухаживать, поливать и обрезать растения.Такое тонкое занятие для женщины, которая много лет несла на себе груз целой империи. Кеманкеш Мустафа отлично знал это место. Султанша часто сбегала сюда чтобы поразмыслить. И сегодняшний день не стал исключением. Ещё издалека мужчина заметил хрупкий силуэт султанши у кустов, с ножницами в руках и целую свиту служанок. - Кеманкеш, - произнесла даже не оборачиваясь, когда за спиной услышала приближающиеся шаги. - Султанша, - ага подошёл ближе и склонил голову - я бы хотел с вами поговорить. Наедине.