Сыновья-близнецы дьявола герцогского рода

      Весть о рождении у Герцога Дантеса близнецов, да ещё и мальчиков, пронеслась подобно лесному пожару по всей Империи АуЛикта и за её пределами. Все знали, что восемь месяцев назад он женился на дочери Виконта Шотворда, почти сразу после долгого пребывания в лихорадке, в которую мало кто среди знати АуЛикта верил. Слухи о том, что Эзтли Дантес ведёт развратный и похотливый образ жизни с малых лет, крепко укрепились в разуме большинства аристократов с момента их появления два года назад. И многие пришли к выводу, что его неожиданная женитьба на Агнессе Шотворд связана с внеплановой беременностью. Всё это также подкреплялось тем, что Герцога за два года ни разу не видели в высшем свете. Этому подростку хватало смелости игнорировать даже Императорские приглашения. Что удивляло знать ещё больше, так это бездействие со стороны монаршей власти на такое поведения. Ведь окажись это кто другой, он бы тут же был казнён за неуважение. Исходя из всего этого и беря во внимание все слухи, аристократы прозвали Эзтли Императорской подстилкой, а некоторые, кто участвовал в распространении слухов о его развратности, называли его ещё и игрушкой аристократии.       Кто-то шептал, что для юного Герцога не имеет значение пол партнёра. Кто-то, что он предпочитает исключительно мужчин. Кто-то, что он любит жёсткие игры и связывание. А некоторые мужчины из знати тихонько перешептывались, сообщая, что им доводилось сжимать это белоснежное хрупкое тело в руках и оставлять на нём яркие багровые пятна. Но все они предпочитали умалчивать, что было это почти 7-8 лет назад. Никто из них не вспоминал, как сильно этот мальчишка избегал прикосновений на различных мероприятиях. Никто не вспоминал, что их дети рассказывали им о криках тогда ещё Наследника Герцогства Дантес в Академии. Никто не вспоминал о шокирующей в те годы новости о сбросившемся с крыши Академии почти бездыханном теле. Они предпочли это всё забыть.       Большая часть аристократов не воспринимала его всерьёз и в тайне насмехалась над ним. И лишь маленькая часть не забывала о том, что на войне этого так называемого неопытного мальчишку вражеские войска прозвали Алым Дьяволом. А некоторые, что были свидетелями инцидента на Церемонии Первого Совершеннолетия Эзтли Дантеса, после утвердили данное прозвище и опасались его обладателя, как Чумы.       Однако несмотря на довольно противоречивые слухи, одно было неизменно — Герцог Дантес не та фигура, которую можно игнорировать. Он второй человек после Императора. Даже принцы и принцессы с наследником трона стоят ниже него. Потому все семьи знатных родов были обязаны посетить Герцогство Дантес с подарками и поздравить Главу с рождением наследников.       Когда в аристократической семье Империи АуЛикта рождается ребёнок, через полнедели в течение трёх дней проводится Церемония приветствия новорожденного в высшем свете. Любой представитель рода, в присутствии матери ребёнка, преподносит ему свои пожелания и подарки. Тем самым оказывая уважение к роду дитя и даруя ему своеобразное благословение на вхождение в свет в будущем.       Через несколько дней, после извещения, в Герцогство Дантес начали стекаться аристократы со всей Империи. Из-за отсутствия Герцогини, Эзтли был вынужден заменять её, принимать всех гостей с подарками и пожеланиями. Слуги крайне тщательно подготавливали всё к Церемонии, чтобы никто не смог как-либо придраться. Несмотря на самые разнообразные слухи про своего хозяина и его хладнокровие ко многим вещам, они его безмерно уважали и знали про него намного больше, чем другие.       Замок, в котором и так почти всегда царил полный порядок, чуть ли не блистал от чистоты. Полы были устланы ковралинами, стены увешаны картинами разнообразных художников со всего континента и гобеленами. На постаментах стояли изысканные из разных материалов вазы, маленькие скульптуры и горшки с белоснежными цветами, чем-то схожие с паучьей лилией. В гостиную была принесена довольно большая детская кроватка из прочного дерева с балдахином из полупрозрачной алой тюли. Внутрь неё поместили достаточно жёсткий матрас, сверху устелив дорогостоящей фланелевой красной тканью. Её поставили недалеко от окна со светлыми шторами у одной из стен таким образом, чтобы свет не падал на малышей, мешая им спать. Одно из кресел было переставлено рядом с кроваткой, а почти в середине размещались тройка диванов, отделанных бежевым бархатом с широкими спинками и подлокотниками. В центре между ними низкий прямоугольный столик. Вся гостиная была выполнена в сочетании бежевого и красного, а на стенах висели магические позолоченные канделябры.       Гости начали прибывать с 10 утра. Дабы сильно не тревожить младенцев, заходили поочередно. Все подарки складывались в углу гостиной, а пожелания были довольно однообразны и без всякой искренности. Эзтли был рад, что он предварительно выпил пару бутылочек успокоительного зелья, а сверху ещё и несколько бокалов вина. Иначе бы он разнёс всё, что только можно было разнести в поле его досягаемости. И не факт, что некоторые из аристократов ушли бы целыми. Каждый из них считал своим долгом тонко намекнуть на его высокомерное поведение, на его игнорирование приглашений и все они считали своей обязанностью дать ему какой-то совет или наставление. Также не раз касались темы повторной женитьбы. Несколько особенно сильно расхваливали своих дочерей или сестёр, а кто-то даже предложил своего сына. Не то чтобы Дантес не был в курсе всех слухов, что ходят про него, но по его мнению это уже было перебором. Большинство бросали попытки разговорить его, замечая холодный и безразличный взгляд и не выдерживая молчания с его стороны. Но были и довольно толстокожие, которые предпочитали игнорировать подобное.       Однако помимо всего этого было кое-что ещё — взгляды. Никто из них не видел его в течение двух лет, и если девушки рассматривали его как потенциального жениха, то некоторые из мужчин, которых он достаточно хорошо помнил, несмотря на травмирующие воспоминания, смотрели на него оценивающими липкими взглядами. Эзтли они были противны. Ему хотелось спрятаться от них куда подальше, хотелось укрыться одеялом и сжаться в комочек. Ему казалось, что его вот-вот вырвет от отвращения. Он в очередной раз порадовался выпитым зельям и своему умению держать безразличное лицо, ведь по-другому все наверняка заметили бы, как он постоянно пытается держать дистанцию, умело избегая касаний. Дантес не исключал вероятности, что, возможно, кто-то всё-таки обратил на это внимание. Но ему было без разницы, поскольку ничего другого его выдать не могло.       После ухода Герцогини Шарлотты Блэк, юноша, в прямом смысле этого слова, рухнул на один из диванов с усталым вздохом. Эта женщина почти полчаса заливала ему уши о методах воспитания мальчиков. О важности выбора новой супруги, приговаривая голосом, полным волнения, что иначе он загнётся от количества дел, и долго вещала о какой-то там дальней племяннице, которая почему-то выходила подозрительно идеальной на роль новой Герцогини Дантес. Эзтли невольно зауважал Розалин, которая на протяжении 9 лет ведёт холодную войну с данной особой. Шарлотта умело маневрировала эмоциями, ни у кого бы язык не повернулся назвать их фальшивыми. Если бы он не научился из-за одной особы читать большую часть эмоций по глазам, вероятно он сам бы проникся её искренностью. В добавок она прекрасно плела интриги и была способна незаметно избавляться от неугодных ей людей. Ведь неспроста уже какой год все любовники и любовницы Герцога Блэк погибают по случайным стечениям обстоятельств. Герцогиня до дрожи ненавидит Розалин, которая является старшей и единственной дочерью Рэйнольда Блэк от первого брака. Живя с такой женщиной под боком, не удивительно, что у Розалин проблемы с головой. Как-никак даже дома для неё нет покоя и поддержки, её отец постоянно игнорирует её, что бы она не вытворяла. — Ваша Светлость, прибыл ещё гость, — раздался через чур радостный голос Анны, недалеко от него. Эзтли в очередной раз обречённо вздохнул и поднялся со своего временного ложа.        С самого начала этого кошмара Анна и Луиза были вместе с ним, следили за малышами и заботились об их нуждах во время перерывов приёма гостей. Юноша успел начать завидовать своим сыновьям, которые могли наслаждаться сном, прерываясь лишь на еду, пока он тут из-за них мучался. В прямом смысле этого слова. Не родись этих два маленьких создания и Церемонию проводить не пришлось бы, а у него помимо этого в кабинете ещё целые стопки документов лежат.       Дантес встряхнул свой костюм, от которого за два года отвык, потому что в замке почти всегда ходил в свободной рубашке и брюках. Сегодня же он оделся настолько закрыто, насколько мог. Темно-бардовая рубашка со стоячим высоким воротником и с чёрным шейным платком, чёрные брюки с жилетом, темно-алого оттенка туфли с черной подошвой и небольшим каблуком. Завершали весь образ чёрная накидка, чем-то напоминающая пиджак и с гербом рода Дантес на спине, темно-бардовые перчатки и тёмная полумаска. Его кровавые волосы были заплетены чёрной лентой с золотым орнаментом в слабую косу, которая у него лежала на правом плече. На фоне довольно светлой гостиной его образ выглядел мрачно. — Молодой мастер Антониа из Графства Пауэл, — объявил главный дворецкий, стоило ему только услышать разрешение. Вместе с его словами двери распахнулись и в гостиную вошёл юноша почти того же роста и возраста, что и Эзтли. — Эзтли, — взволнованно воскликнул молодой человек с русыми волосами, что в лучах света отдавали рыжим оттенком. Лицо его закрывала белая полумаска с золотыми узорами. А дорогой тёмно-синий костюм с белой рубашкой выглядел довольно помятым, но его хозяина это явно никак не волновало.       Брови Дантеса удивлённо приподнялись, что не было заметно под маской. Уж кого угодно, даже появления Альберта он ожидал, но никак не появление кого-либо из семьи Пауэл, а особенно скандально известного Антониа, который явно не питал к нему излишнюю любовь. Он не мог не насторожиться при его появление.       Внезапно, будто опомнившись, Молодой Мастер резко стушевался и поклонился согласно этикету, произнося приветствие: — Приветствую Вас, Ваша Светлость Дантес! Пусть Бог Солнца освещает Ваш жизненный путь, Бог Смерти долгие годы обходит Вас стороной, Бог Войны сопровождает Вас на поле боя, а Бог Отчаяние заберёт всю Вашу боль и печаль из сердца и души, даруя взамен надежду!       Анна и Луиза удивлённо переглянулись между собой. Это было неожиданно, такое поведение было не свойственно второму Молодому Мастеру Пауэл. Они посмотрели на своего хозяина, который сохранял хладнокровие, никак не отвечая. Но они обе заметили немного поднявшуюся правую руку, которую Герцог резко опустил. Затем почти сразу сложил руки на груди.       Эзтли наблюдал за своим двоюродным братом, который дожидался ответа, не решаясь завершить поклон. Его обуревали самые разные мысли, он пытался понять, что могло заставить этого горделивого и высокомерного юношу склониться перед ним в поклоне. — Оставьте нас, — бросил хозяин замка и няни покинули помещение без лишних слов. Тем более дети совсем недавно уснули и за них можно было не беспокоится, — Приветствую и вас, Молодой Мастер Антониа. Благодарю вас за ваши пожелания. Вы здесь ради Церемонии или же у вас ко мне дело? — Позволите ли Вы обращаться к Вам неформально? — как-то печально с некоторой скованностью спросил Антониа, завершив поклон и сняв маску, тем самым позволяя рассмотреть серо-голубые глаза и лицо, усыпанное веснушками. — Позволяю, — Эзтли внимательно рассматривал его, подмечая темные круги под глазами и то, как руки нервно теребят маску. Они никогда не были близки друг с другом, но вот со старшими братом и сестрой Пауэл у Дантеса были неплохие отношения, хоть те и были старше него. — Я-я… — голос Антониа дрожал. Он был хриплым, будто его замучала сухость в горле. Казалось, что он не может подобрать слова, чтобы начать разговор.       Понимая, что так они закончат не скоро, Герцог подошёл к столу и налил из кувшина воду в стакан. Из-за его частых проблем с горлом за последнее время, кувшины с водой вместе со стаканами были расставлены везде где только можно по всему замку. — Выпей, — с чуть приказными нотками сказал он, ставя граненный стакан на край стола в сторону гостя. Тот подошёл ближе, взял и выпил за один глоток так, будто пил какой-то крепкий алкоголь. С громким стуком сосуд поставили обратно, а рядом опустили маску. Выглядел Пауэл так будто собирается на какой-то отчаянный шаг. — Если собираешься откинуться, будь добр сделать это за пределами моей территории, — бесстрастно сделал замечание Эзтли, опускаясь на диван и закидывая одну ногу на другую. Антониа хрипло и нервно рассмеялся, горестная улыбка не сходила с его лица. — Уверен, будь Анжела жива, она была бы рада подобному исходу. Но нет, ближайшие пару десятков лет я точно не собираюсь последовать за своей сестрой. — Мне позвать стражу? — после минуты молчания поинтересовался Дантес, откинувшись на спинку дивана и сцепив руки на колене. — Ты и вправду изменился, Эзтли, — печально и немного насмешливо посмеялся Антониа, рассматривая своего кузена по материнской линии, к которому он никогда не питал теплых чувств. Казалось, что он приобрел решимость, — Мне правда интересно узнать, что же такого случилось, что наш идеальный мальчик, настоящий эталон прекрасного сына и наследника, только и умеющий улыбаться всем направо и налево, вдруг убил свою семью? — Не ходи вокруг да около, раздражаешь, — голубые глаза блеснули из прорезей полумаски. Нервная улыбка вновь вернулась на уста Антониа. Они с Эзтли виделись на постоянной основе только будучи в Академии. Каждый раз при взгляде на это миловидное тогда лицо в обрамлении алых волос его одолевала зависть вперемешку с ненавистью. У его двоюродного брата было всё, о чём сам Антониа мечтал. Даже его старшие сестра с братом часто поддерживали Эзтли. И всё это неимоверно бесило. Однако каким бы дураком и идиотом не считали его другие аристократы, младший Пауэл прекрасно осознавал, что сейчас перед своим кузеном он никто. Пусть они фактически одногодки, Эзтли теперь стоит на совсем другом уровне. И если раньше он мог как-то поиздеваться над ним, подразнить, а возможно и побить, то сейчас он не имеет право даже начать разговор с Дантесом без его дозволения.       Сам Эзтли раньше сильно боялся своего младшего кузена, ибо тот был излишне вспыльчивым и непредсказуемым и не мало издевался над ним в прошлом. Но сейчас этого страха не было, ибо он уже перестал быть тем пугливым 10-летним мальчишкой. Единственное, он бросил настороженный взгляд в сторону детской кроватки. — Хорошо, — смиренно ответил Антониа, медленно обходя Герцога и направляясь в сторону младенцев, — Дабы позаботиться о своей безопасности, тебе бы стоило избавиться от детей, Эзтли. — Стой на месте! — гневно воскликнул Дантес, тут же вскакивая со своего места. Однако это не возымело никакого эффекта на представителя рода Пауэл. Настороженность Герцога Дантеса была не напрасной. Он знал один немаловажный факт про своего кузена. Второй Молодой Мастер Пауэл ненавидит детей больше всего на свете.       До кроватки оставалось пару шагов, когда Эзтли грубо отбросил Антониа за руку в противоположную сторону. Ковралин смягчил падение младшего юноши, вскрикнувшего от неожиданности, а сам хозяин замка застыл от осознания своих действий. Он только что коснулся другого человека. Голова его внезапно закружилась. Он схватился одной рукой за кроватку позади себя, чувствуя учащающееся сердцебиение и нехватку воздуха. — Т-ты… не перестаёшь меня удивлять своими изменениями, Эзтли, — раздался будто сквозь толщу воды голос Антониа Пауэла. Дантес пытался держаться за реальность, не отдаваться своей внутренней панике. А его гость тем временем продолжал говорить, игнорируя странное состояние Герцога. Он поднялся с пола, отряхнул одежду и подошёл к низкому столику, не замолкая, — Теперь у рода Дантес есть целых два прямых наследника из главной ветви, которых можно вырастить по-своему усмотрению и желанию. Ни моя мать, ни наш дядя не упустят этой возможности, чтобы избавиться от тебя. До сих пор они ничего не предпринимали, потому что ты был единственным представителем главной ветви. На твоём месте я бы избавился от детей. По крайней мере… — Выметайся, — перебил его хриплый, почти тихий голос двоюродного брата. — Что? — насмешливо спросил в ответ Антониа, держа в руках свою маску, — Ты, как и моя сестра, хочешь умереть?       Эзтли переполнял гнев из-за пренебрежения, с которым говорил Пауэл о своей почившей сестре и убийстве детей. Несмотря на головокружение и лёгкую дрожь, он сорвал с лица маску и кинул в гостя. Но она улетела в сторону от своей намеченной цели. Дантес чувствовал себя беспомощным, его зрение было размытым. Антониа, наконец заметив подозрительное состояние кузена, забеспокоился, потому что слуги и рыцари могли бы заподозрить его в отравлении своего Господина. Он быстро направился к двери, намереваясь ретироваться из замка Дантес, как можно скорее. Однако перед самым выходом, насмешливо бросил: — Мирабель наняла наёмников для твоего убийства. Твоё поведение и последовавшие после того дня слухи вывели её из себя. Прощай, Эзтли!       Юный Герцог не сводил с него размытого взгляда, пока тот не исчез в дверях. Стоило этому произойти и Эзтли упал на колени, всё ещё держась одной рукой за кроватку, которую слегка тряхнуло из-за этого действия. Юноше казалось, что он задыхается. Его тело потряхивало. Он схватился за шею обеими руками, пытаясь избавиться от чувства удушья. Перед глазами полностью потемнело. Резкими движениями он разорвал шейный платок и воротник рубашки, но ощущение не пропадало. Он всем корпусом свалился у детской кроватки от чувства, что его кто-то сжимает. Фантомные ощущения липких рук и прикосновений на шее, талии и ногах его не отпускали. Всё его тело покрылось потом. Он не мог понять, как долго он находится в подобном состоянии, но казалось, что прошла целая вечность. — Ваша Светлость! — взволнованный голос служанок прозвучал где-то рядом и вскоре на Герцога вылили холодную воду. Дрожь медленно начала отходить, он резко и глубоко задышал. Паника потихоньку его отпускала. — Ваша Светлость? — вопросительно позвала своего Господина Анна. — Я в порядке, — хрипло ответил Эзтли, переведя слегка всё ещё размытый взгляд в сторону голоса, — просто дайте мне пять минут. — Ваша Светлость, оставшиеся гости? — спросил Эдвард, также стоя рядом с лежащим хозяином вместе с Анной, пока Луиза проверяла детей. — Пусть приходят завтра, — не открывая глаза, ответил Дантес. — А как же посланник Его Императорского Величества? — удивлённо поинтересовалась Анна. Юноша нахмурился. После такой встречи с Антониа это было последнее, что он хотел. — А он вообще может возвращаться обратно в столицу! — недовольно проговорил он.       Пока слуги крутились вокруг него и младенцев, а Эдвард разбирался с оставшимися гостями, в разуме Эзтли мелькнула мысль во время размышлений о своём недавнем поступке: «Эти дети, вероятно, станут моей погибелью!»