Сыновья-близнецы дьявола герцогского рода

      Наступил пятый день после рождения близнецов у Герцога Дантеса. Однако в обществе об этом не было известно, только слуги и рыцари замка были осведомлены. Они родились на восьмом месяце беременности и были недоношены. Лекарь каждый день проверял их состояние, особое внимание уделяя младшему, ибо он был слабее. В добавок ко всему Герцогство Дантес самое холодное место в Империи АуЛикта. Снег здесь начинает таять только в последний месяц весны. Несмотря на многочисленные магические руны регулировки температуры усеянные по всему замку, вероятность того, что дети могут заболеть была крайне высока. Именно поэтому слуги тщательно следили за всем, что касалось их юных Господ, начиная от температуры подаваемого молока и качества одежды, заканчивая температурой в комнате и мягким теплым ковролином на полу. Слуги поражались насколько спокойными и не привередливыми были малыши. Из-за запрета Герцога нанимать кормилицу, они сильно беспокоились, что эти маленькие создания будут отказываться от смесей и обычного молока.              Герцог Эзтли Дантес больше не приближался к своим детям, помимо первого дня, когда дал тем имена, но интересовался их состоянием у лекаря. Слуги прекрасно знали причину такого поведения и с нетерпением ждали, когда их хозяин решится переступить через себя. В крайнем случае вся их надежда оставалась на друзей Его Светлости, какими бы странными они им не казались.       Утро пятого дня последнего месяца весны в Северном Герцогстве протекало спокойно. Даже через чур, казалось слугам. Не то что бы у них обычно было шумно. Если Герцога никто из знати и родственников не раздражал, из него невозможно было даже лишнее слово вытянуть. Поэтому зачастую у них было относительно спокойно. Однако ощущение, что это затишье перед бурей, никого не отпускало. А ближе к полудню к ним заявилась ходячая катастрофа Герцогства Блэк. Предчувствие слуг замка Дантеса их не подвело.       Двое Юных Господ к этому времени были полностью приведены в порядок. Луиза и Анна провели все нужные процедуры, лекарем был проведен надлежащий осмотр и два малыша спокойно заснули, перед этим хорошенько поев. Анна ушла относить вещи на стирку и в детской комнате осталась только Луиза. Она методичными движениями вязала шарф, сидя на софе, обитой алым бархатом и с позолоченными ножками. Её тёмно-серые волосы были собраны в косу с вплетенной в неё черно-алой лентой, конец которой был закреплён заколкой в виде белого цветка. Форма девушки состояла из: короткого чёрного платья, не доходящего даже до колен, с длинными рукавами и алым поясом, с которого свисала подвеска с чёрно-красной бабочкой; чёрных облегающих брюк; того же цвета обуви, которые были смесью полусапожек и классических туфель; завершал образ алый жилет-болеро с гербом герцогства на правой груди. Вся форма была из плотной ткани и сильно отличалась от униформы обычной прислуги. Данную форменную одежду носили слуги внутреннего круга замка, которые были наиболее приближены к Герцогу и имели доступ почти ко всем помещениям. Анна, как и Луиза, относилась к внутреннему кругу Эзтли, который всегда и везде давал им совместную работу. Вот и сейчас он назначил их обеих нянями своих детей.        В детской комнате царили тишина и покой. Раздавался лишь тихий звук спиц. Однако окна внезапно распахнулись, впуская внутрь достаточно прохладный воздух с запахом крови и немного безумный смех, пробирающий до костей. Луиза мгновенно вскочила, откинув незавершённый шарф. — Хей, а вот и наши Юные Господа Дантес! — вместе со смехом раздался чарующий женский голос, хозяйка которого впрыгнула в комнату через окно. Она чёрным вихрем пронеслась от окон к противоположной стене, где стояли детские кроватки. — Молодая Госпожа Розалин! — тихо с явным недовольством воскликнула служанка. «Всё, настал конец нашему спокойствию!» — мелькнуло у неё в мыслях. Она как можно незаметнее ударила по подвеске в виде бабочки на поясе, которая сразу оживилась и вылетела из комнаты. Однако Луиза была уверена, что как бы аккуратно она это не сделала, данное действие наверняка было замечено юной особой, внезапно проникнувшей в комнату. — Будьте любезны, Госпожа Розалин, отойдите от детей. Они недавно уснули. — поняв, что её игнорируют, она попыталась возвать к голосу разума девушки. Но снова оказалась не удостоена каким-либо ответом. Когда няня после этого попыталась подобраться к детям, тяжёлый удар правой ногой с разворота обладательницы смоляных волос отбросил её в сторону. Луиза с болезненным стоном рухнула на пол. Удар пришёлся прямо в живот и она согнулась в три погибели, пытаясь хоть как-то утихомирить боль. — Ах, Смерть всемогущая, вы только посмотрите на этих хрупких созданий! Достаточно будет сжать их одной рукой и жизнь уйдёт из этих маленьких прекрасных и невинных тел. Ах, может ли быть что-либо великолепнее, чем быстрая и незаметная смерть?! Да ещё в столь юном возрасте?! — восхищённо ворковала молодая девушка лет 17, довольно высокого роста, возвышаясь над двумя кроватками. Она с искрящим, подобно обсидиану, глазом смотрела на младенцев, один из которых завозился от неприятного запаха крови. Она не обращала никакого внимания на мучавшуюся от боли служанку в стороне. — Твоя смерть будет намного великолепнее, — послышался хриплый и надломленный голос со стороны дверей. В нём проскальзывали угрожающие и яростные нотки, от которых почему-то сильно хотелось спрятаться или сбежать куда подальше. Розалин так бы и сделала, ибо прекрасно знала, что за этим последует очередная вспышка гнева и агрессии, а в такие моменты Герцог Эзтли Дантес бывает самым неконтролируемым созданием на свете. Но в данный момент девушка была уверена, что в каком бы гневе не был её друг, в детской, рядом с детьми, он ей ничего не сделает. Потому она достаточно расслабленно повернула к нему голову, не отходя от детских кроваток. — Мне сообщили, что по дороге сюда ты пару раз бросилась под кареты и копыта лошадей. Зачем же всё так усложнять? Ты могла бы сразу придти ко мне.       Эзтли стоял, облокотившись спиной об дверной косяк. Он был, как и зачастую, одет в простую белую рубашку, застегнутую почти на все пуговицы, в прямые классические штаны черного цвета с золотистой витиеватой вышивкой по краям. Волосы были распущены и лежали на плечах, голубые глаза искрились явным недовольством, а всё лицо выражало холодную отстранённость. Зоркий взгляд девушки зацепился за черную шаль с вышитыми на ней желтыми анемонами и она мысленно у себя отметила, что нужно сообщить об этом подруге при следующей связи. А вот метательный кинжал, что юноша свободно крутил в руке, облаченной в перчатку, заставил Розалин внутренне насторожиться. — Ты такой великодушный, дьявольчонок! — воскликнула она, всё также ярко улыбаясь и не отводя взгляд от своего друга. Одновременно с этим она выхватила одного из детей, с черной ленточкой на запястье, окончательно его разбудив, — Я благодарю тебя от всего своего сердца за… — У тебя нет сердца, — грубо оборвал её Герцог, нахмурившись от её резких действий. Он выпрямился и сделал пару шагов в их сторону. Розалин держала его младшего сына одной рукой за живот, прижимая спиной к себе. Мало того, что она давила достаточно сильно, так и от неё шёл тошнотворный запах крови. Он и его слуги к этому запаху привыкли, но вряд ли для младенца, которому от силы несколько дней, это будет на пользу. Он действительно боялся, что Кэйлу может стать от всего этого плохо, — Положи ребёнка на место! — Ну уж нет! Я предпочту самолично покончить собой, нежели умереть от твоей руки. А это мой гарант безопасности! — заметив его движения, черноволосая девушка в маске задорно отскочила в сторону прямо с ребенком в одной руке.       Кэйл, что проснулся от столь знакомого металлического запаха крови и произнесенного имени ещё в самом начале, притворялся спящим. Он прислушивался к разговору и интонациям, в котором участвовал обладатель знакомого ему юношеского голоса, хоть и ничего не понимал из их слов. Но он никак не ожидал, что его грубо и бесцеремонно схватят за подмышки и припечатают одной рукой к незнакомой и, чего греха таить, неудобной груди. Ему только и оставалось, что ошалело распахнуть глаза и смотреть прямо перед собой. Напротив себя он видел размытый силуэт подростка. Впрочем при всём своём желании он бы не смог рассмотреть его детально, тем более от резких движений и давления на живот, ему начало становится плохо. Кэйл чувствовал, как его недавняя трапеза пытается вырваться наружу. Лицо его побелело, подобно листу чистой бумаги. «Эй, не помри раньше времени, Кэйл! Ты должен умереть от моей руки!» — услышал младший близнец у себя в голове. Но был не в состоянии осмыслить сказанное, занятый удержанием внутренностей и всего остального на месте. — В таком случае, будь добра, иди и повесся где-нибудь за пределами моей территории. Только обвинений в твоём убийстве мне для полного счастья не хватало, — хоть по нему и трудно было сказать, Эзтли был напряжен и, честно говоря, напуган. Он осознавал, что намеренно Розалин не причинит его детям вреда. По крайней мере надеялся на это. Но он также прекрасно знал, что она абсолютно ничего не знает о правильном обращении с детьми. Единственное, что умела эта девушка, так это убивать. Дантес и сам от неё недалеко ушёл, всё-таки он был участником войны и до сих пор занимает пост Главнокомандующего Северного войска. Однако между ним и Розалин была кое-какая разница. У него имелись принципы, которые он нарушал только в безвыходных случаях. А вот возможная наследница Герцогства Блэк была беспринципной и способной на всё ради достижения желаемой цели. — Дьявольчонок, не будь столь противоречивым! — девушка с жалостным выражением повернула ребёнка к себе лицом, не особо соблюдая аккуратность движений и держа его обеими руками за подмышки. Теперь она стояла полубоком к дверям, — Малыш, тебе с братиком так не повезло с папочкой! Он у вас такой жестокий и безжалостный! Может тёте Розалин забрать вас к себе?       Стоило последним словам вырваться из уст представительницы рода Блэк, как буквально в миллиметре от её лица на уровне глаз пролетел кинжал с богатой на узоры рукоятью и вонзился в стену. Розалин застыла со странной улыбкой на лице, а Кэйл, неловко прикрывающий свой маленький ротик ладошками из-за сильной тряски, забавно выпучил глаза. Честно, он очень сильно надеялся, что хотя бы первые годы своей новой жизни не увидит рядом с собой кинжал. Не важно, что он особо не разглядел его, но он почувствовал холод от стали. И этого ему было более чем достаточно. — Похоже, я в очередной раз просчиталась на твой счёт, да, Алый дьявол? — губы Розалин Блэк растянулись ещё шире. Теперь её улыбка была такой же безумной, как и взгляд. Она заметила, что холодный воздух перестал поступать в комнату. Окна были уже наглухо закрыты, а второй младенец был в руках служанки, Луизы, которая довольно быстро оправилась от удара. Её подвеска вернула свой первоначальный вид. А ещё рядом с Герцогом на почтительном расстоянии стояла Анна. Она минуту назад прибыла в детскую и сразу разобралась что к чему.       Розалин уловила все действия служанки с самого начала. Она не могла их не заметить. Тем более для неё всё это было довольно предсказуемо. Эзтли сколько угодно мог выкидывать непредвидимые для неё вещи, как с кинжалом сейчас, но вот его слуги были не такими. — Я не люблю повторяться, — жёсткой интонацией произнёс Герцог Дантес с холодным выражением лица. Лишь его глаза и руки, сжатые в кулаки, передавали его гнев. Розалин, не прекращая безумно улыбаться, повернула Кэйла лицом к нему, сильно обхватывая руками поперек живота, и поворачиваясь сама. На Дантеса уставились мутно-серые глаза на болезненно побледневшем лице, а маленькие ручки до сих пор закрывали рот. «Оставьте меня в покое!» — эта мысль была единственной, что билась в голове младшего близнеца в данный момент. Ему было чертовски плохо! — Тебе даже не интересно, откуда я узнала про детей? — заискивающим голосом поинтересовалась Блэк. — Слишком очевидно, что тебе сообщил об этом твой ухажёр, — как ни в чём не бывало выкинул Эзтли. Улыбка девушки застыла от такой тонкой издёвки, а руки невольно сильнее сжали живот ребёнка. От такого давления и запаха крови от одежды Розалин, у Кэйла окончательно потемнело в глазах и его вырвало. Вся его недавняя трапеза оказалась на дорогом ковролине и частично на сапогах особы, что его держала. Блэк в шоке смотрела на малыша, чувствуя на себе испуганные взгляды служанок. — Мисс Розалин Блэк, — нежный голос Герцога снова раздался в детской комнате. Его губы растянулись в любезной и доброжелательной улыбке, а глаза с потусторонним голубым блеском прищурились, — будьте любезны, передайте моего сына в руки няни.       Анна моментально оказалась рядом и аккуратно забрала младенца из рук Розалин, сразу же отходя в сторону, дабы позаботиться о нём надлежащим образом. Теперь Кэйл чувствовал себя спокойнее, будучи в руках уже проверенной служанки. Но он ни за что и никогда не признается, что даже ему стало страшно от голоса юноши, хоть и ничего из его слов ему не было понятно. А неприятная горечь во рту, только усиливала эффект. Что произошло дальше, он не знает, так как его вынесли из комнаты.       В это же время в мыслях Блэк, что наблюдала нежное и доброжелательное выражение лица Эзтли Дантеса перед собой, билась только одна фраза: «Мне конец!» — она предчувствовала, если не скорую смерть, то пытку точно.