believe me

Я знаю коллег, которые многое хотели стереть из своей памяти. Пробы, кастинги, приставания продюсеров, минуты слабости. Это можно было бы с лихвой перечислять бесконечность. Вот только мы совсем не приближаемся к сути. Каждый день, на протяжении пяти лет, я знала, что в моей жизни было что-то, что стоило помнить. Я точно знала, что однажды наступит день, когда нерушимые стены забытого прошлого начнут стремительно падать. Но даже не догадывалась, чем это будет для меня чревато. Оглушительным концом или желанным началом.

*****

Вереница из машин, сформированная в неудачную пробку, выстроилась в ряд, подтверждая опасения, что задержаться все же придётся. А это значит, что пораньше освободиться точно не получится.

Сегодня в планах уже стояла галочка напротив утреннего прогона с подтанцовки для актеров балета. Но впереди оставалось не меньше. Танец для выступления на Оскаре звезды. Свадебный танец для миллиардера и его избранницы. И лучше бы было только это.

Но до того, как и все последние три месяца по настоянию подруги, еженедельно у меня сессия с психологом. Спасательный круг, который рисковал слишком туго сжаться, удушив свою героиню. Именно так можно было охарактеризовать всю ту помощь.

Отстояв еще какое-то время в пробке, припарковала машину возле бизнес-центра, поднимаясь на шестнадцатый этаж. Я не могу судить о том, насколько всё это эффективно, но, возможно, я, действительно, получала в эти дни рациональную пилюлю.

— Что вас тревожит, Вики? — мой психоаналитик Сильвия поджала губы. Обладая способностью читать по лицам, была не просто уверена, а знала. Ей это не нравится. — Кажетесь взволнованной.

Ещё бы. В последнее время моя жизнь напоминала заполненный в час пик трамвай. Слишком много людей, задач и плотный график, в котором иногда банально не было времени на лишний час сна, чего говорить о выходных.

— У меня была встреча со знакомым из так называемого прошлого. Он считает неправильным зацикливаться на том, чего не вернуть. Прошло пять лет.

Сделав помарку, она кивнула. Её черный блокнот в белый горошек, рассчитанный на шестьдесят девять листов, был заполнен ровно на половину. Всегда было интересно узнать, какую степень депрессии или безумия психолог уже успела мне приписать.

Однако я держалась стойко, ни разу не поддавшись порыву воспользоваться этой возможностью. Всё-таки и для хореографов имело место быть банальной этике. Да и навряд ли мне могли помочь её скупые сноски.

— А ты как считаешь? — Сильвия удобно перешла на ты, ожидая, что это сделает меня более настроенной на разговор. — А я так не считаю. Я знаю, что не смогу отпустить всё, пока не вспомню.

Я знала, что не оступлюсь от своей цели. В конце концов, мне стоило знать о своём прошлом, даже если у меня была самая скучная из всех возможных жизнь.

Да. Для своих двадцати пяти я была до чёртиков проницательна. Навык чтения эмоций был со мной ещё тогда, когда я очнулась в больнице, не вспоминая ничего из прошлой жизни. Словно подарок свыше. Тот, что мог, подобно компасу, помочь в распознании лжи и корыстных целей. Весьма пленительный, на то время, навык для того, кто ничего о себе не знает.

— Считаешь, там есть что вспоминать?

Её вопросительный взгляд позабавил меня. Никто бы не хотел забыть большую часть своей жизни, вместо каких-то воспоминания наблюдая белый лист с прочерком посередине. Думать, что знаешь хоть что-то, но нет.

— Уверена. — удобнее устроившись и приготовившись к рою вопросов, опередила её. — Это ты мне скажи, Сильвия. Когда я это вспомню? Или почему не могу?

Сделав несколько помарок ручкой, мой психолог закрыла свой блокнот, разделяя закладкой на резинке нужную страницу. Подтянув очки с носа на глаза, она оценивающе прошлась по моему лицу, пытаясь вычислить, какие эмоции меня одолевают.

— Пока рано говорить.Человеческий мозг штука интересная, но крайне мало изученная. Ты должна понять: может быть что угодно. Возможно, это просто сильный удар в результате аварии, или, может быть, ты совершила преступление, и травма не позволяет тебе вспомнить. Может быть, твоя амнезия связана совсем не с аварией. И это только несколько предположений. Поэтому я настаиваю на групповых встречах и хотя бы двух-трёх вместо полтора часов в неделю. — И сколько я так буду? — вздохнула. Это всё мне совсем не нравилось.

Вот опять. Время шло, а я стояла на месте. Ничего, что бы вносило коррективы в жизнь. Одно сплошное белое пятно, мешающее двигаться дальше.

— Тебе этого никто не скажет. Ты можешь вспомнить всё как только покинешь кабинет, а можешь вообще через семь лет. Но, по крайней мере, однажды мы доберёмся до всех твоих призраков, и вот тогда тебе больше не придётся к этому возвращаться. — Звучит печально, — осушив свой стакан с водой, пробежалась в голове, считая, сколько мне будет ещё через семь лет. — Найди того, кто сможет точно и быстрее. Ах, да, какая жалость! Пока люди не создали таких технологий.

Она улыбнулась, ударяя своим тесаком суровых реалий по голове. Хотелось бы мне, чтобы это было не так печально, каким оно являлось на самом деле. Но чего стоит пустая жизнь?

— Вики, ты считаешь себя сумасшедшей? — уже серьёзно проговорила мой психолог свой очередной вопрос.

Долго думать мне не пришлось. Ответ был очевидным, возможно, не для самого психолога. Но я точно была в этом уверена. И ни одна живая душа бы не переубедила меня в обратном.

— Нет. — Но ты веришь во сны? — словно пытаясь подколоть меня, продолжила свою тираду.

Эти слова на непродолжительный срок заставили меня вспомнить то, что открыло завесу, благоверно придя накануне. Когда ранним утром, в холодном поту, не разбирая дороги, я ринулась в душ, не теряя надежды понять, когда этому беспамятству придёт конец.

****

Сон Вики

Мелодии скрипки, арфы, фортепиано и акардиона были чем-то необычным, но крайне удивительным по звучанию, предавая некогда лёгкой мелодией обворожительно-зловещий подтекст. В воздухе витал аромат новой ткани и дорогих парфюмов. Переливался трелью шелест платьев и тихое, словно хор, покалывание тлеющих свеч.

Огромный бальный зал, каких ранее я не могла наблюдать даже на Бродвее, с высокими потолками и огромными витражными окнами, через которые приветливо светило ярко-красное затмение, был не пустым. Здесь был красивый маскарад. Люди, переодетые в демонов, в красивых нарядах вальсировали по залу в тон музыкального противостояния.

Наблюдая за всем этим впечатляющим зрелищем, я отвлеклась, не замечая, как крепкие руки сжимают мою талию, перетянутую шикарным корсетом. Подняв свои глаза выше, увидеть лицо дебютанта не удалось. Серая маска черта и рога делали мужчину совершенно неузнаваемым. Однако во мне трепыхалось странное чувство, словно мы слишком хорошо знакомы.

Взгляд, который, как в банальной сказке, отпечатался на грани сознания, вызывал во мне томное дежавю. От чего легче отнюдь не стало.

— Ви-ки… — прижав меня к себе ближе, как настоящий что ни на есть хищник, горячее дыхание «демона» приятно согревало кожу.

Мужской тяжёлый парфюм с древесными нотами и перцем с табаком быстро проник в ноздри. Удивительно то, что впервые запах мне нравился, хотя прежде я никогда не была поклонницей мужских ароматов, приходя в ярость, когда перед тренировкой танцоры душились.

Мужчина по слогам протянул моё имя, от чего оно зазвучало ещё лучше. Как нечто личное. Дерзость, которую кроме него никто не мог себе позволить. От того она становилась слишком томительной и желанной.

Глаза необычного, винного, отдающего к красному блику оттенка, были видны сквозь прорези маски. Не сводили пытливого взгляда…

Ноты аккордеона стали звучать ещё громче и ниже. Когда на очередном повороте меня подхватили, практически подбрасывая в воздух и красиво раскручивая, это действие вызвало внутренний восторг и бабочек, что прежде не испытывались.

— Потерпи, душа моя, — тихий шёпот прозвучал на грани сознания.

Прежде чем всё слишком быстро успело застыть, возвращая в реальность, словно затмение, что окончательно закрыло небосвод, погружая его в тьму, всё смеркло, возвращая в спальню, однако на талии так и остались ощущения веса чужих рук и запах терпкого парфюма, настойчиво зацепившегося за волосы. Что вполне могло быть предрассудком, иными словами — моим желанием, но вовсе не реальностью.

****

— Я верю в то, что они могут быть отголосками моих воспоминаний, а возможно и тем, что было в действительности, — выгнула бровь, всё ещё не понимая её скептики. За все пять лет что-то подобное снилось крайне редко, и оно значительно отличалось от обычного сна. — Ты так не думаешь?

Девушка покачала головой, перевернув шарики на своём браслете нужной стороной к верху. Убрав очки в сторону, она расправила плечи, готовая к тому, чтобы вывалить на меня объём своих мыслей.

— Такое случается, когда наши страхи приобретают в голове образы демонов. Это объяснимо и трактуется с точки зрения психологии, Вики. — Но мне не было страшно, и это был маскарад. — Тогда тебе не стоит на этом акцентировать внимание. Это может быть просто красивой сказкой. Вспомни аспект своей работы. Ты и сама сталкиваешься с такими маскарадами не редко.

В чём-то Сильвия всё же была права. Вот только всем своим нутром я не просто чувствовала — знала. Это действительно не имеет ничего общего с работой. Но убеждать психолога в личных предрассудках, как правило, себе дороже и чревато рецептом для получения катализатора.

— Но всё же я не могу взять и пустить это на самотёк. — Ты придаёшь пустым домыслам слишком много символизма, начиная от краткого сна до кольца на твоём среднем пальце.

Вспомнив о красивом кольце с бриллиантовой огранкой, взглянула на правую руку. Всего в паре миллиметров от безымянного пальца, как напоминания о чём-то важном, как влитое, оно сидело, то и дело напоминая о себе, отсвечивая на солнце. Как надежда на прошлое, в котором меня любили.

— Это кольцо вполне может означать, что на этой земле есть хотя бы один человек, который слишком хорошо меня знает, иначе так близко он бы не подобрался. — Или твой возлюбленный умер годами ранее. Потому кольцо и оказалось не на безымянном пальце, как напоминания о прошедшем, но важном. — Я так не думаю, Сильвия, — намеренно выделила её имя, показывая свою твёрдость. — Тогда почему же этот Ромео так и не нашёл свою Джульетту за пять лет? — она иронично улыбнулась, тут же сменяя гнев на милость. Теперь жалость единственное, что оставалось на её лице. — Хорошо. Мы закончили? — мягко улыбнулась, однако это граничило со всем тем, что я испытывала. — Да. Но, Вики, пожалуйста, задумайся над тем, что я сказала.

Кивнув напоследок, вышла. Как бы я не хотела распутывать этот клубок, чувство ответственности напоминало мне о работе и тех, кому моя помощь была нужна. Поэтому заведя свою малышку, помчалась в сторону студии, включив радио.

Добравшись до студии, вытащила из багажника спортивную сумку. Дойдя до своего кабинета, обернулась, в попытке рассмотреть настенные часы, что показывали пять минут до начала тренировки, негласно призывая мне к тому, чтобы поторопиться. Приходить позже клиентов было не в моём стиле.

Твёрдый паркет приятно ощущался под балетками. Мне так по нраву было это немыслимое чувство такта, что наполняло тело энергией. Желанием идти дальше. Это было ещё одним звеном моей прошлой жизни, в котором я была уверена на все сто двадцать пять процентов.

— Я опоздала, — миловидная платиновая блондинка залетела в зал.

Её извиняющийся взгляд тут же устремился ко мне. Розовый спортивный костюм из дорогого бархата хорошо сидел на её формах. Пока я мысленно придумывала, какие движение будут более выгодно смотреться со сцены и какой градус размаха при покачивании был не обходим.

— Не страшно на первый раз, — улыбнулась, подбадривая понурую актрису. — Сара, давай начнём с разминки. Мне нужно посмотреть твою растяжку, и тогда мы начнём потихоньку выстраивать композицию, идёт? — Супер! — девушка просияла, подходя ко мне ближе.

Встав напротив зеркала, начала проводить базовую тренировку, как обычно помогая полностью растянуться. Растяжка после подросткового период, когда в полёте можно было прыгнуть на шпагат, значительно отличалась. А потому было важно сделать всё правильно, избегая последствий ввиду растяжений и болей.

Плодотворно закончив урок, вернулась в свой кабинет: до следующей записи с будущими супругами времени оставалось больше часа. Неплохо для того, чтобы прочесть очередную выдержку из книги или вновь перечитать «Мастер и Маргарита».

Это произведение так же, как и некоторые книги, находились в моей квартире на юге Италии ещё тогда, когда я вышла из комы. Но то мрачное место совсем меня не держало, даже две подруги, которые пытались помочь мне вспомнить жизнь. Ни к чему из перечисленного, увы, я не испытывала интереса. Всё было сродни застоя на месте. Безрадостные три месяца реабилитации. Такой я помню Италию.

Тогда мне пришлось координально изменить свою жизнь, переехав в Нью-Йорк. Мой диплом из колледжа не был интересным на фоне огромного количества водившихся профессионалов. Но постепенно, как по сарафанному радио, мной начали заинтересовываться. Моя студия стала пользоваться большим спросом, но это лишь отвлекало, никак не влияя на чувства, что я испытывала.

— Всё витаешь в облаках? — Артур, детский тренер по бальным танцам, как по дуновению магии, зашёл через соседнюю дверь. — Почему бы и нет? — иронично усмехнулась, когда кареглазый юноша поставил картонный стакан с кофе на стол. — Не могу понять, как ты пьёшь черный кофе пустым. — Но он был таким задуман, — сжав в руках тёплый стакан, провела коротким, окрашенным в цвет спелой вишни, коготком по картону с инициалами, написанными маркером. — Если твой ученик по одному виду скажет, каким ты выглядишь, использую те качества, не свойственные тебе, это будешь ты? — Умеешь ты утрировать, красотка. Но можно ли быть такими категоричными к простой вещи? Это же кофе, подумаешь, на банановом он молоке или с двойной дозой сахара с сиропом. — Бесспорно. Но мне нравится старая классика и вещи такими, какими они были задуманы. В конце концов, мир цикличен, и через пару лет от десятков видов молока ничего не останется и все начнут наслаждаться горькой эстетикой. — Не дай бог, такого мой желудок не переживет, — парень отпил немного своего, как не трудно было догадаться по запаху, рафа.

Его крепкие, но в то же время лёгкие руки, что были идеальным балансом для бальных танцев, умело, по инерции, очертили надпись на стакане. Он был задумчив, что могло значить либо серьёзные рассуждения, либо нерешительность. Последнее было тем, что я меньше всего любила.

— Ты пришёл выпить кофе, или что-то случилось? — нетерпеливо, однако спокойно, произнесла.

Во мне преобладала неожиданная черта. Все люди меня отталкивали и не было желания сближаться с кем-либо. Казалось, любого было возможно прочитать, все были до чрезвычайности типичны и шаблонны, от чего интерес так быстро угасал. Потому я и любила свою профессию.

У меня не было групп, лишь частные уроки, благодаря которым больше пары тройки раз ни с кем встречаться не доводилось, не смотря на просьбы. Возможно, это было связанно и с интровертностью, а может и последствиями аварии и амнезии.

Странно и двояко, когда твой партнёр может так много рассказать о себе едва ли не с рождения. А рассказывать каждому, что ничего не помнишь, не лучшее занятие. Взывает глупые чувства. В такие моменты я была неимоверна зла на себя за это «ничего», за тотальный пробел в воспоминаниях.

— Мы говорили позавчера. Ты обещала подумать об ужине, — он с выжиданием и некой надеждой уставился на картину с садом, что висела поодаль от стоящего рядом стула.

Посмотрев на календарь, лежавший недалеко от его правой руки, расписанный по датам, наткнулась на окно в вечернее время в пятницу. Желания куда-то идти не было, однако Сильвия не раз упоминала о нужде в хороших положительных эмоциях. В конце концов, это один вечер.

— Что насчёт пятницы? — собрала пальцы домиком. Хотелось отказаться от своих слов, однако в следующий раз я буду дольше думать, прежде чем давать надежды. — Отлично, у меня как раз утренние группы. Я заеду? — Нет, — покачала головой. — Выбери ресторан, я сама приеду.

Не то, что бы мне были ненавистны джентельмены, но не было никакого желания, чтобы какой-либо парень знал мой адрес. Это действие потенциально больше, чем что-либо говорит о начале отношений, которых я не хотела. Да и в целом мне нравились мужчины старше, а не младше, как Артур на два с половиной года.

— Кухня? — ничуть не смутившись, продолжил. — Японская. — Отлично. Ох. У меня сейчас тренировка, не хотелось бы тебя оставлять… — заметив то, как время быстро указывало на шесть вечера, он скрылся.

Я лишь выдохнула. Взяв джазовки для танца жениха и невесты, мне нужна была более твёрдая обувь. Так было проще вырисовывать танец. На доске мелом я уже начертила комбинации в какой последовательности будут повороты, поэтому, сверившись с временем и записями, прошла в зал, захватив бутылку с водой.

— Добрый вечер, на сегодня я ваш хореограф — Виктория Уокер, — приветливо улыбнулась.

Всё началось по привычному сценарию. Сначала знакомство, а уже после желание клиента, растяжка и постановка композиции. Конечно, за один раз сделать что-то весьма приличное и подходящее мог только хореограф. Однако моя задача состояла в том, чтобы упростить классику, но так, чтобы уровень мероприятия не пошатнулся.

Но это не такая сложная задачка, когда хореограф чётко понимал, какие комбинации можно применить, да и не такая сложная на фоне той глобальной, когда нужно вспомнить всё, что ты забыла.

Закончив тренировку, приняла душ, достав из шкафа в кабинете сменную одежду. Время показывало половину девятого, когда я, наконец, открыла дверь своей квартиры.

Сейчас моё гнёздышко, моё родное место, было чересчур сумбурно обставлено. Совсем скоро я планировала переехать в частный дом. Судя по всему, интроверт во мне рос не по дням, а по часам. Но это к лучшему. Район, который я подобрала, находился так близко к студии, как мне было нужно, но ремонтные работы, казалось, длились вечность. Лишь пару дней назад мне сообщили о том, что происходит финальная отделка.

Скинув вельветовый пиджак с плеч, осталась в обтягивающем шёлковом платье длины миди. С ходу нажав две кнопки на пульте, сняла туфли на каблуке. Первые ноты зазвучали из колонок.

Это была манящая мелодия. Прокрутив бедром, поддалась неторопливому звучанию, отдавая себя этой страсти и танцу. Как безумная, кружась по гладкой холодной плитке, собрав пальцами шёлковую прохладную ткань на бёдрах, продолжала двигаться.

Выгибаясь головой назад, касаясь мягкими локонами платья, прокрутила плечами, изогнув губы в безумии. В единственном, что могло по-настоящему наполнить. Стащив с себя окончательно платье, опустив лямки вниз, вырвалась из него, оставаясь в одном кружевном белье.

Танцы были моей единственной любовью и спасением. Тогда, когда боль утопии и потери чего-то важного сковала сердце, я придавалась танцу. Безудержно и страстно выплескивая всех тех демонов, которые пытались свести меня с ума.

Ладонь медленно прошлась от шеи, невесомо касаясь волосами груди, играючи оттягивая лямку. Сделав ещё несколько соблазнительных движений бёдрами, рассмеялась, падая на мягкие подушки дивана, думая о том, как много мужчин мечтали бы увидеть что-то подобное в моём исполнении, и как бы сильно эта картина могла завести или лишить рассудка.

В конечном итоге, мне всё же пришлось лечь спать.

Проснувшись, достала из прикроватной тумбочки тетрадь, несколько секунд играясь кончиком пальца с кожаным переплётом. Ещё одно звено, что было отдушиной. Небольшие строки время от времени появлялись на страницах в строчку, что однажды рисковали стать полноценной книгой.

«У прекрасной длинноволосой девы было всё. Своя стража, огромный замок, любовь целого народа, клумбы снизу до верху засаженные небывалой красоты розами.

Ей подчинялись стихии, для неё сочиняли баллады, писали стихи, вот только не было у красавицы одного. Любви. Без этого каждый из предложенных челядью даров не имел пущей важности.

Но однажды…

Повадились на клумбы прекрасной девы демоны, что расхищали сдобренную госпожой землю, сводя ценность её труда к пустоте выжженной почвы. Не хотела светлая госпожа мириться с наглостью непрошенных гостей, и тогда повстречался на её пути сам тёмный лорд, их предводитель, величавший себя Дьяволом.»

Закончив, вернула тетрадь обратно, открывая в смартфоне свой планер на несколько дней вперед. Всё-таки планирование уже который год подряд меня выручало и было не прихотью. После аварии, какая бы реабилитация меня не ожидала, ничто не смогло повлиять на некоторые побочные эффекты.

Иногда случалось так, что мысли в голове безбожно путались, и я могла что-то забыть. Обычно это была какая-нибудь мелочь. И потому мне удалось себя обезопасить таким образом.

Не смотря на то, что первое занятие начнется в обед, я планировала совершить пробежку. Привычной энергии не хватило для моих последних номеров. Силы мышц. Но так как силовые упражнения я не любила, а кардио в танцах были рутиной, самым лучшим отвлечением оказался бег.

Пробежав небольшую дистанцию в виде нескольких километров, никак не могла отделаться от мысли, что за мной следят. Чувство слежки было чуждо, однако бывает же такое, когда всем нутром ощущаешь, словно подкожно, взгляд, который, увы, не можешь найти глазами, однако больше чем уверен в том, что он есть.

И конечно, как ни разворачивайся, ни возле деревьев, ни со стороны проезжей, практически пустой, от машин дороги никого не было. И даже небольшой пригорок, не заполненный лиственными деревьями, ничего не показывал. Однако мне всё же стало не по себе, и потому я решила прекратить этот досуг.

Мысли о том, как я начинаю стремительно сходить с ума, не дают мне покоя. Чаще начала задумываться о катализаторах, таблетках, что могли притуплять эту паранойю, которые порекомендовала на одном из последних сеансов Сильвия. Вот только пичкать себя медикаментами последнее, чего я на самом деле бы хотела.

В каком-то смысле, это даже надоело. Учитывая тот факт, что за пять лет настоящего и не забытого времени, очень хорошо себя поняла. Главное то, что больше всего на свете я ненавижу, когда не могу контролировать некоторые вещи.

Вернувшись домой, сходила в душ. Утешение, казалось, либо меня не касалось, либо с каждым разом всё меньше ко мне приходило оставаясь где-то поодаль от порога. Растянувшись на мраморном мокром полу, прижалась голой спиной к холодной стенке кафеля.

Хотелось бы забыть и эту невыносимую нужду в поисках своего прошлого, поскольку начинала терять настоящее. Сейчас было безразлично. Но как долго такое могло продолжаться? Я не знала.

Громкий звук пришедшего на мобильник уведомления закончил приступ меланхолии. Знакомые инициалы побудили к тому, чтобы перейти в чат для дальнейшей переписки.

«Земля вызывает Вики.

P.s если ты сейчас же не ответишь, создатель-свидетель, я не выдержу и приеду»

Улыбнулась. Эта девушка сведёт меня с ума. Взбалмошная энергитечная брюнетка, от которой, несмотря на весь её запал, веяло теплом и уютом. Первая, за долгое время, кому удалось из клиентов перейти в друзья.

«Я никуда не делась. Всего лишь принимала душ, сладкая»

Ответ не заставил себя долго ждать, таким же не то звоном не то свистом высвечиваясь ниже.

«Давай позавтракаем сегодня вместе. Мне есть что обсудить! Я смотрела твоё расписание, так что не будь угрюмой и приезжай, выручай свою подругу.»

Настырности Мими не занимать никому. Мне всегда нравилось то, как она шутит, так что и мёртвого из могилы поднимет, Мими же на такие комментарии задорно смеялась, делая вид, что она и есть мертвец, восставший из могилы в один из дней под мои песни в баре.

«Хорошо. Тогда через час в нашей кофейне.»

«Я рядом по работе. Так что не задерживайся»

Делать было нечего. Нужно было собираться. А с другой стороны Мими была единственным человеком, с которым мы знакомы всего пару месяцев, но всегда находили о чём поговорить.

Это было чем-то удивительным вопреки моей обычной рутиной жизни.

Из открытого настежь шкафа, купленное ещё несколько месяцев назад платье, жалобно смотрело на меня, явно осуждая. Не то, чтобы платья были не к лицу, напротив, даже фигура кричала о том, что нужно начинать носить. Вот только моя профессия и интересы делали заложниками спортивного стиля.

Не став слишком долго думать, ведь это было чревато тем, что я вновь надену один из десятка брючных костюмов или, на худой конец, шёлковые шорты, выбрала красивое платье цвета маслин, что привезла из Нидерланд, когда находилась в очередном путешествии.

Дорога заняла по большей мере вместе со сборами сорок пять минут, учитывая спортивную одежду, которую пришлось взять с собой. Вот только, как оказалась, моя малинка пунктуальна и уже во все оружия сидела, потягивая свой ароматный латте.

— Надо же чему я стала свидетелем, — улыбнувшись, она притворно развела руками. — Виктория Уокер в кои-то веки натянула на свою симпатичную пятую точку платье вместо одних из треников. — А что я вижу? Мадам Мамонова при полном боевом параде ещё и раньше приехала. День открытий, не иначе как.

На мою реплику Мими в своей манере не обратила внимания, раскрывая свои объятия. Это девушка источала невероятную энергию. Мими могла бы блистать на сценах Бродвея, но, как и я, не желала такой славы, и в этом мы сошлись.

— Помнишь, я тебе рассказывала о том парне, который мне с детства нравится? — При упоминании которого твои глаза сияют как бриллианты, только что добытые из шахты? Как мне забыть? — усмехнулась.

Мими определённо была влюбленна в этого парня, кто бы он не был, и лучше бы ему быть порядочным и честным, иначе я не позволю обидеть её.

— У нас с ним скоро помолвка, — как на духу выпалила моя красотка — А разве он не был в отношениях с какой-то Ости? — Так решили наши отцы, — неохотно подчеркнула девушка. — Твои чувства я могу понять. А он? Неужели что-то всегда было? — Он не может пойти против своего отца, в наших кругах это не принято, — она замялась. Тема будущего свёкра явно для неё была табуированной. — Его отец очень сильный… властный, для многих авторитет. Это была его идея, я так думаю.

Протянув свои руки к девушке, подбадривающе сжала, улыбнувшись. Сейчас Мими нуждалась в этом больше, чем кто-либо.

— Если ты согласна и рассчитываешь на положительный исход брака, то дерзай, — вспомнила тот самый танец на балу из сна. Я бы точно хотела небольшое продолжение. — Не оставляй время и места предрассудкам. — Ты всегда меня понимаешь. Но дело в другом, я чувствую муки совести. — Из-за Ости? — с пониманием, не теряя вопроса в глазах, задержала на девушке взгляд.

Если эти дела решают из-за семьи, то мне по настоящему жаль девушек. Если этот парень любил свою девушку и она его, для них это будет слишком сложно. А Мими… я бы не хотела, чтобы моей малышке было больно. Наблюдая за тем, как он не может дать тех же чувств.

— Да. Мы не так близко знакомы, но… сложно представить, что бы я чувствовала на её месте. — Я не думаю, что она нуждается в твоей поддержке и каком-либо контакте, но, по крайней мере, если это так сильно тебя волнует, ты можешь поговорить с ней, чтобы у вас не было недопониманий. — Я подумаю над этим. Лучше скажи, как книга? Когда ждать? — Долго будешь ждать. Не один год, а может даже десяток. В этом кожаном переплёте есть часть меня и, возможно, я буду уделять ей всю жизнь. — Лет семьдесят это всё же долгий срок, но я дождусь.

Её слова воистину меня рассмешили. Она была столь уверенной, что к тому времени будет прибывать всё ещё в сознании, а не поздней деменции, а главное, что будет жить дольше меня, и это поражало.

— Тогда желаю удачи в этом, — улыбнулась. — Ты как? — Мими улыбнулась. Ещё бы, мою подругу это не интересовало. — Так же. Сильвия пытается меня убедить, что нужно жить сегодняшним, а не прошлым. — Конечно, она права, но мы не в силах действительно понять твоих чувств. Это надо прожить. — Это не проживается, Мими, — без сарказма прошептала. — Ты пытаешься подстраиваться под заданный ритм, но в конечном итоге все равно живёшь одним большим поиском.

Моя малышка подошла ко мне. Её холодные, как и всегда, руки по-родному обняли за плечи. Девушка действительно не могла в полной мере ощутить то, что и я, однако она ни разу не просила меня выбросить эти мысли из головы или делать что-то, что считается правильным и, возможно, верно, но делать я не хочу.

— Но как известно, у любой книги есть свой конец верно? — малинка коснулась моей щеки, подбадривающе улыбнувшись. — Я знаю очень мало людей, Вики, но сильнее тебя по духу за всю свою жизнь мне видеть не приходилось.

Её слова, в какой-то степени, на меня повлияли, но правда в том, что я даже не знала, было ли мне за что бороться. А боролась ли я вообще? Возможно, я всего лишь тешила в себе надежду однажды вспомнить. И навряд ли это была та самая стоящая битва, какой её представляла эта девушка.

— А когда твоя помолвка? — мне совсем не хотелось заострять на себе наши темы.

Более того, минута слабости была кончена и хотелось перейти к чему-то стоящему и более насущному. А раз уж темы были, то грех бы ими не воспользоваться.

— Думаю, через пару недель, — Мими поджала губы, словно сильно сомневалась. — Это не просто. — Конечно. Но главное, что ты счастлива. — Желаю того и тебе, — тут же просияв, сосредоточила по новой взгляд на моём платье. Хотя казалось, больше обсуждать эту ткань было нечего. — Когда-нибудь и тебе придётся отказаться от своей фамилии в пользу чужой. — Сомнительное удовольствие, — хохотнула в момент, когда официант подал кружку с кофе в картонном стакане. — Но, возможно, мне стоит пересмотреть свои решения, когда я пойму, что этот человек мой. — Так и будет, — она улыбнулась, когда нам подали счёт. — Как жаль, что тебе уже пора. — И как не жаль, что здесь можно взять этот чудо-напиток с собой. — Госпожа Уокер, что вы находите в этом бессмысленном кофеине? — Полагаю, то же, что и вы в своём мохито.

Обменявшись любезностями с малинкой, без желания села за руль, наблюдая за тем, как стройный силуэт неторопливо исчезает в рощи деревьев, что вели прямиком к платной парковке. Её чёрное платье мини со смелым разрезом на груди и высокие кожаные ботфорты добавляли девушке львиную дозу неотразимости и шарма, а солнцезащитные очки и помада цвета спелой вишни так же, как и то, что Мими непринуждённой потягивала свой напиток через тонкую трубочку из стекла, говорили о ней гораздо больше, чем любая брошенная наспех ловеласом фраза.

— И как она уговорила официанта отдать ей напиток вместе с бокалом… — хохотнула. Этот факт меня позабавил.

Всё-таки она была определенно той ещё чертовкой.

Дорога не заняла у меня слишком много времени. К счастью, пробки миновали, а погода хорошела с каждым часом, выводя всё больше солнца из-под облаков. Припарковавшись недалеко от главного входа в здание, выбросила в урну пустой стакан, проходя в вестибюль.

— Вики, тебе принесли цветы, я отнесла в кабинет, — мой администратор настигла меня до того, как я проскочила к коридору. — Курьер? — что-то не припоминаю, чтобы мне приносили что-либо в офис. А заказывать цветы я могла лишь только на домашний адрес. — Нет. Какой-то парень, — будучи настоящей сплетницей, она загадочно улыбнулась. — Ты не рассказывала о своём поклоннике.

Не став слушать её дальше, прошла в кабинет, не хотя разглядывая вазу. Прекрасные розы необычного оттенка крови с белыми прорезями напоминали георгины. Казалось, прежде я ни разу не наблюдала такой красоты. Но отчего же это вызвало странные ощущения? Чего-то забытого…

Коснувшись пальцами нежных лепестков, вдохнула ярко-выраженный сладкий аромат с ноткой чего-то крепкого. Но такое не свойственно цветам, а значит, это пришло с их владельцем.

Смутно знакомый аромат. Но откуда я его знала, было не ясным. Вдохнув, расправила затёкшие плечи, выходя из кабинета. Так быть не должно. Но в глубине души я не могла отделаться от мыслей, что когда-то раньше могла видеть этот сорт цветов. И он мог что-то для меня значить.

— А как ты поняла, что он не курьер? — вздохнула, пытаясь сохранять своё безразличие. — Он точно знал, куда идёт. Едва ли дошёл до двери твоего кабинета, но почему-то передумал, остановился, отдав мне это великолепие. — Как же он выглядел? — на это девушка вздохнула. — Ох, всё произошло так быстро. Мне не удалось всмотреться в черты его лица. Высокий парень в кожаной куртке и очках.

Это было практически ничего. Не считая того факта, что на моей памяти никто как минимум за последний год под описание не подходил. Словно в шутку, что-то одно из трёх не сходилось. А с прошлыми годами дела обстояли хуже. Словно что-то мешало мне быть до конца в трезвом рассудке, не давая чёткую картину. Скорее глобальные события, но не какие-то мелочи, свойственно запоминающиеся обычному человеку.

— И ничего не оставил? Ни записки, ни слова? — вдохнула. Таких случайностей за пять лет ни разу не случалось, а потому сейчас мне было важно узнать всё. — Я спросила, надо что передать, а он сказал… — она прикрыла глаза, пытаясь вспомнить. — дословно: «слова излишни, если не сказаны при личной встречи». — Интересно, — улыбнулась но это получилось как кривая ухмылка. Не то радость, не то полное отсутствие понимания того, что будет дальше.

Неожиданно в жизни происходит что-то необычное, что не вяжется с привычной жизнью и её реалиями. То, что даёт надежду, а с тем и напрягает, намекая на прошлое, которое может быть не столько радужным.

— А как давно он приходил? — некая надежда всё же не покидала меня. — Да вот, перед твоим приходом. И удивительно, как вы не пересеклись на парковке? — она задумчиво сложила журналы с каталогами на столик посреди комнаты.

Глубже вдохнув, подумала всего секунду, прежде чем ринуться в сторону выхода. Могло быть так, что это парень заводил своё авто. Ждал кофе у кофейни, находящейся совсем неподалёку. Курил сигарету. Но только не уехал, сильнее вороша и без того хлипкую землю под ногами.

Выбежав из здания, тут же оказалась на парковке, вглядываясь в пустые иномарки, что красовались под палящим солнцем. Развернувшись, посмотрела по сторонам и ощутила гнев, который рисковал выбраться на поверхность.

Но мобильник затрещал. Входящее сообщение с неизвестного номера заставило напрячься, оглядываясь по сторонам ещё внимательнее с большим возбуждением не веря в то, что прочитала. А это были всего лишь две короткие строки.

«Уезжай, Вики. Лучшее решение сейчас

для тебя — Италия. Ватикан.».