Красная нить

Уходите, Вы часто без спроса уходите

С улыбкой прощальной Вы в дальнюю Вашу страну.

Уходите, ой что-то Вы часто уходите.

Назад не вернетесь, тревожа лишь память мою.

***

Спустя год

Борис собирался на работу, но чувствовал себя не очень хорошо. В последний месяц его сердце беспокоило его слишком часто. Диана проснулась и, сонно потирая глаза, подошла к мужу. — Борь, может быть, возьмёшь выходной? — спросила она, глядя на его бледное лицо. — Не говори ерунду, Дин. Я себя прекрасно чувствую, — ответил Борис, ощущая, как бешено стучит его сердце. Диана нахмурилась. Её супруг был очень упрямым человеком, и их сын Толя унаследовал это качество. Он, словно клещ, вцепился в Иру и не хотел её отпускать. — Ты такой упрямый, и Толик весь в тебя, — сказала Дина и ушла на кухню. — Ты опять насчёт Иры, Дин. Толя взрослый человек, он любит её и Тёмку тоже, а Ирка его полюбит, — сказал старший Алеников, надевая пальто. — Этого не будет, и это прекрасно знаешь и ты, и Толя, — произнесла Диана, неся мужу с собой еду. — Так, любовь моя, Гена укатил в Израиль, и ему плевать на всё и всех. А мой сын ещё будет счастлив вместе с Ирой, спасибо, — произнёс Боря, забирая еду из рук жены и чмокнув её перед уходом. Толя, сидя на пледе, играл с Артёмом в машинки, в то время как Ира готовила завтрак. — Па, смотри! — Мальчишка показал пальцем на игрушечную машину скорой помощи. Ира, стоявшая к ним спиной, скривилась. Её раздражало, что Тёма называет Толю папой, но она ничего не могла с этим поделать. « — Ничего, я уверена, что Гена скоро вернётся и заберёт меня с сыном. А Алеников останется один», — сказала про себя бывшая Егорова, и её зелёные глаза зло сверкнули на Толю. Но тот либо не видел этого, либо делал вид, что не замечает. — Завтракать! — Ирина подошла к сыну и взяла его на руки. — Здорово, а что на завтрак? — Толя тоже встал и последовал за любимыми. — Мне и Теме каша, а тебе — не знаю что. Что приготовишь себе, то и ешь, — с ядовитой ухмылкой произнесла блондинка. — Ир, мы же договаривались, что кто-то готовит, а кто-то занимается Тёмой, — сказал брюнет, взглянув на наручные часы. Он понимал, что не успеет приготовить еду, ведь скоро нужно уходить на работу. — Да? Я как-то не припомню такого, — скосила под дурочку зеленоглазая. — Сходи память проверь, до вечера, Тем, — съязвил Алеников и, потрепав сына по голове, ушёл в прихожую. Ира вздрогнула, когда хлопнула входная дверь. Иногда она сама себя не понимала, почему так относится к Толе. Он ведь не сделал ничего плохого, только лишь любил её. « — Его любовь тебя и раздражает!» — сказал внутренний голос Иры. Толя прогуливался по коридору министерства, когда заметил своего отца, который поспешно развязывал галстук и расстегивал верхние пуговицы рубашки. — Папа? — спросил младший Алеников, подойдя к отцу, и сразу же нахмурился. — А? — Борис прохрипел, пошатнувшись на ногах, и только сильная хватка сына удержала его от падения. — Папа! — воскликнул сероглазый, падая на пол вместе с бессознательным Борисом. Краем глаза он заметил незнакомую девушку, которая поспешила к ним. — Срочно скорую помощь! Толик пытался нащупать пульс отца на сонной артерии, но безуспешно. Пульса не было. Сероглазый сидел на полу в коридоре, безучастно наблюдая, как санитары накрывают тело отца белой тканью и уносят. Словно из-под воды, он слышал, как врач скорой помощи называет дяде Лёше предположительную причину смерти. — Обширный инфаркт, — сказал мужчина, кивнув на Толю. — Он сын умершего? — Да, — ответил Егоров, взяв документы у врача, которые должен был подписать Толик. Алексей присел на корточки перед сыном лучшего друга и своим зятем, осторожно коснувшись его плеча. — Малец, тебе нужно это подписать, — с жалостью произнес Егоров, глядя на Толю. Тот поднял на тестя свои затуманенные глаза и непонимающе уставился в бумаги. — Толь, я всё понимаю, но надо, — снова обратился Алексей к брюнету. Тот со злостью черкнул свою подпись и поспешил выйти из здания. — Матери сообщи! — крикнул Лёша в спину младшего Аленикова. Ирину отвлёк от чистки картошки непрекращающийся звонок в дверь. Открыв её, она увидела мужа, который, уставившись в стену, продолжал настойчиво нажимать на кнопку звонка. — Толь, ты Тему разбудишь… — произнесла Ира, глядя на мужчину, который, казалось, не замечал её присутствия. — Алеников! — воскликнула она, но брюнет даже не шелохнулся. Ирина осторожно взяла Толю за запястье и опустила его руку. Только тогда он обратил на неё внимание. — Ты почему здесь? Ты же должен быть на работе… — произнесла блондинка, стараясь скрыть своё беспокойство. — Тебя это как будто волнует… — грубо ответил брюнет и, отодвинув жену в сторону, направился на кухню. — Гад, даже обувь не снял… — пробормотала Ира и последовала за ним. — Толя! Он залпом осушил бутылку водки и с громким стуком поставил её на стол. — Что? Имею право, я сегодня потерял отца… — с пьяной усмешкой произнёс он. — Не понимаю, что значит «потерял»? — нахмурив брови, спросила зеленоглазая и тут же увидела слёзы в серых глазах мужа. — Он умер, Ир… — слова Толи прогремели, как гром среди ясного неба. Ира не заметила, как оказалась рядом с ним и заключила его в крепкие объятия. Позже она объяснит себе, что это был сиюминутный порыв. — Я не знаю, как маме сказать… — пробормотал мужчина, сжимая руки на талии любимой. — Хочешь, я ей скажу? — предложила Ира, кладя подбородок на сильное плечо мужа. — Нет, я сам… — ответил сероглазый, утыкаясь носом в висок Иры, и вдохнул её запах. Ирина слегка запрокинула голову, чтобы слёзы не катились по её щекам, а светлые волосы нежно касались щеки и шеи Толи. — Боль утихнет, но с ней придётся жить, — прошептала Ирка на ухо Аленикову, крепче прижимаясь к нему. « — Тот, кто сказал, что время лечит, ошибался. Оно лишь притупляет боль и учит с ней жить», — мелькнуло в головах супругов. — Я люблю тебя, — произнёс Толя, уткнувшись в макушку зеленоглазой, зная, что не услышит взаимного ответа.