идольские игрища

А молясь, не говорите лишнего, как язычники, ибо они думают, что в многословии своем будут услышаны.

чувство умиротворения даже после смерти было редкостью для Румяны, и она никогда не думала, что почувствует его рядом с человеком. русалка жила со священником уже полторы недели, пока тот оправляется от своей болезни. по деревне уже начали ходить слухи о том, что Ждан нашёл себе невесту и тот теперь молился, чтобы эта клевета не дошла до церкви. Ньяль в образе человека каждый день появлялся в их доме, проводя с ними как можно больше времени. он всегда стремился поговорить, повзаимодействовать и буквально прилипнуть к Ждану, словно банный лист, и тот совершенно не выглядел так, будто был против этой инициативы. но и за собой Румяна заметила изменения: она теперь не пыталась сбежать в сени каждый раз, когда Ждан просыпался, не была прочь приготовить ему еды, начала расчесывать волосы и просить Ньяля “купить” для себя платья. что-то в ней менялось и Румяна не знала, что об этом думать. на самом деле, Ждан, по мнению Румяны, был слишком открыт к ним с Ньялем, это была его вина, что теперь ей хотелось смотреть на священника, не отводя взгляда, коснуться кудрявых, слегка длинных волос, увидеть теперь более частую улыбку Ждана и услышать ещё одну его историю, чтобы узнать поближе. Ждан был слишком открыт, да. теперь он иногда прикасался к волосам Румяны гребешком, после того как Ньяль показал ему, как можно заплетать волосы, теперь он говорил ей о том, как краса её подчёркивается очередным ворованным платьем, как отливают её глаза в свете свечи. с Ньялем он делился своей одеждой, все пытался найти и отловить “кота-Ньяля”, чтобы познакомить их, и каждый раз расстраивайся, когда это, очевидно, не удавалось, они вместе ходили на рынки и ярмарки, Румяна даже однажды застала их за окном, перебрасывающихся снегом, сжатым в комочки. она не ревновала, нет, она любила Ньяля, но не так, чтобы ревновать его к другому члену “стаи”, но иногда ей хотелось присоединиться к ним в весельи, тоже стряхнуть снег с тёмных волос Ждана, а потом ущипнуть румяную щеку Ньяля, смеятся, катаясь по снегу и делая фигурки ангелов, лечь втроем на снег и держаться за руки. Ждан не один раз звал ее с собой, а Ньяль даже не пытался, зная, что Румяна боится деревни и людей из нее, прошло много лет, но она все еще опасалась, что ее могут узнать, опасалась, что все может повториться, что жестокие люди опять причинят ей боль. все они, кроме Ждана, были все также грязны и ужасны, как и все века до этого. сейчас Румяна держала на руках мурчащего Ньяля, а уже окрепший Ждан на улице колол бревна: они были промерзлыми и пока что не подходили для топки печи. зима в этом году была суровой так что многим людям не хватало тех дров, что они накололи и Ждан пытался подсобить им всем, чем мог. Румяна любовалась этим видом, не потому что волосы Ждана под шапкой стали влажными, а лицо слегка раскраснелось, нет, потому что она никогда не видела, чтобы кто-нибудь совершал такие безвозмездные поступки. спустя четверть круга солнца Ждан наконец-то вернулся в дом, сразу подхватывая Ньяля на руки и зарываясь лицом в его шерсть. — куда же ты пропадаешь, шалопай? подружку себе нашел и любимый хозяин уже не такой любимый? — Ждан улыбался, произнося это, но в его интонации читалась грусть, которую услышала не только Румяна. Ньяль пушистыми мягкими лапами коснулся щек, слегка покрывшихся щетиной, а после носом ткнулся в чужие губы. русалка замерла, не дыша, в ее голове звенели колокола, а лицо неожиданно раскраснелось. Ждан беззаботно рассмеялся и начал зацеловывать кота, пока Румяна пыталась прийти в себя. Ньяль буквально поцеловал Ждана. в образе кота, да, но это совершенно не отрицало того, что оборотень никогда в своей жизни не делал так ни с кем. это смущало, это вызывало необъяснимый гул в груди Румяны, она смотрела и… завидовала?.. все это казалось странным, чувства Румяны казались ей странными, ее мысли были чуждыми, еще неизвестными, никогда ее не посещавшими. хотелось потянуться рукой и провести по темной щетине на лице Ждана, хотелось долго смотреть в его глаза, ища там ложь, фальшь, жестокость, может, это бы успокоило ее мысли? если бы она знала, что Ждан только притворяется таким, перестала бы она чувствовать все то, что бушевало в душе, словно деревья в осенние ливни?

***

голубые глаза пристально наблюдали за Румяной, кошачий прищур неотрывно следил за переменой эмоций русалки, искал и ловил ее взгляд. но не на Ньяле. взгляд Румяны то и дело останавливался на Ждане, подолгу задерживался, когда та думала, что никто не смотрит. но от Ньяля тяжело что-то скрыть. он сам следил за Жданом, поэтому интерес Румяны не мог ускользнуть от него. недавно Ньяль… поцеловал Ждана. в какой бы форме в этот момент не был оборотень, это все еще было очень значимо для него. он не знал, что подтолкнуло его на этот поступок, то ли мысли о Ждане, которые никак не выходили из его головы, то ли грустный взгляд священника, то ли давнее желание, которое он уже давно хранил в себе. он открыл Ждану форму человека, он давал ему чесать свое пузо, доверял кормить его, не боясь, что его отравят – все это он на золотом блюдечке принес Ждану в зубах и сейчас осознал, что это не обычное доверие, нечто большее, неизведанное Ньялем доныне. — ты не знаешь, когда к нам зайдет лекарь? — спросил Ждан, становясь совсем близко к Румяне, девушка подняла на него голову и не вымолвила ни слова. — Румяша? — переспросил Ждан, от этого прозвища русалка слегка отшатнулась и покраснела. Это точно было ново для нее. мертвец и краснеет? что-то несусветное. — он не предупреждал меня, но, ты знаешь его, он, словно кот, гуляет сам по себе, так что… — Румяна пожала плечами и еще сильнее увеличила расстояние между ней и священником. она спешно подошла к лавке, на которой лежал Ньяль, и подхватила его на руки, укачивая словно младенца. — да-да, конечно, — легкое покачивание головой, а вместе с ним и кудрей, Ждан выглядел слегка разочарованным и с какой-то тоской поглядывал на окно, выискивая рыжую шевелюру, которая никогда не надевала шапки. — в скором времени мне нужно будет вернуться в церковь, я уже выздоровел, а слухи все ближе подбираются к моим духовным братьям. негоже так… нельзя, чтобы твою честь так опорочило чужое злословие, я позабочусь об этом. Румяна кивнула головой, затем еще и еще раз, словно в трансе. — ты не беспокоишься о себе? — нерешительно спросила она. — честь молодой девицы всегда легче опорочить, мужей и бесчестных берут, — Ждан выглядел извиняющимся сразу за всех мужчин, за весь народ и людей. Ньяль громко мяукнул, разрывая зубами эту напряженную тесьму. — взял бы ты меня в жены, чтобы защитить? — при это неожиданном вопросе Румяна сжала в руках кота, но он не издал ни писка, покорно успокаивая подругу и слегка шокировано посматривая на нее и священника. — если бы я мог это сделать… — произнес Ждан, напоминая о своем духовном сане. — я бы обязательно защитил тебя таким образом, если бы ты дала мне свое согласие. и Румяна просто выбежала из дома, все еще сжимая в руках оборотня, который цеплялся за ее платье когтями и громко мяукал,пытаясь привести ее в себя. Русалка просто не могла там находиться, не хотела врать, не хотелось скрываться, не хотелось слышать слова,о которых могла бы мечтать когда-то в прошлой жизни, а сейчас должна была бежать от них… и Ньяль должен был бежать, сам он не уйдет, значит, его унесет Румяна.

***

остановить Ньяля, если тот хочет что-то сделать – невозможно. даже Румяне не под силу это сделать, как бы она не старалась. поэтому, удержать оборотня-кота она не смогла, он начал крутиться в ее руках, превращаясь то в лису, то в зайца, то в утенка, но сдалась Румяна, когда ее чуть не придавил рыжий молодой жеребец. Ньяль заржал и фыркнул, смотря на нее, распластавшуюся на земле. — это просто смешно, — гневно воскликнул он, превращаясь обратно в человека. — это ты боишься, это твои страхи, твое желание – не надо пытаться защитить меня, когда я в этом не нуждаюсь! я готов пройти с тобой твои страхи, помочь тебе преодолеть их, но я не готов сбежать. я хочу остаться, это второй раз, когда я хочу остаться. Ждан… я не хочу его терять. и тебя не хочу терять. не заставляй меня делать выбор, я просто уйду в другую деревню, ты меня знаешь, — последнее должно было быть шуткой, но звучало слишком серьезно, а голубые глаза смотрели слишком прямо, слишком правдиво. — я… я не знаю, что я чувствую, это в первый раз со мной, но я не хочу терять все, что у меня есть. я знаю, что ты напугана своими чувствами и не отнекивайся, я все вижу, но это преодолимо, если ты просто сбежишь, то будешь жалеть. Румяна тряслась, ей не было холодно, никогда после смерти, но… ее губы тряслись, руки дрожали, глаза слишком часто моргали, хотелось обнять саму себя, хотелось попросить Ньяля утешить ее, хотелось вернуться в теплый дом, хотелось увидеть Ждана. хотелось сбежать как можно дальше. хотелось спрятаться в лисью нору, хотелось опять увидеть Алену и спросить ее совета… хотелось просто знать правильное решение заранее. — Румяна! — правильное решение крикнуло далеко за их спинами, Ждан бежал в сторону нечисти, неся в руках дополнительную теплую одежду для русалки. — мы должны рассказать ему, — уверенно произнесла девушка, хватаясь за плечи Ньяля, как за спасательнй круг. — мы не можем обманывать его всю жизнь, мы не можем жить во лжи, мы причиняем боль ему и себе, — Ньяль не возражал, он смотрел, как Ждан споткнулся и чуть не упал в сугроб, роняя валенки для Румяны. — когда мы скажем, все решится, может, он не примет нас и мне не надо будет делать выбор, может, наоборот, он впустит нас такими, какие мы есть на самом деле, в свою душу и тогда, я смогу отринуть все свои страхи. — мы сделаем это сейчас, — кивнул Ньяль, а Румяна на секунду замерла. он думала об этом, она сама предложила, но все казалось ей слишком быстрым, неожиданным… — это самый подходящий момент. — я согласна, — русалка громко выдохнула, опираясь на руку Ньяля, чтобы подняться со снега. почти в этот же момент Ждан оказался рядом с ними, сразу бросаясь к Ньялю, чтобы радостно обнять его за плечи, прижимая макушку к груди. Румяну он потянул в эти объятия одной рукой, заворачивая их двоих в теплый кокон. — Румяша, с тобой все хорошо? где Ньяль? что случилось? — он бормотал все это, не отпуская их из объятий. — я здесь, — ответил Ньяль, поднимая голову на Ждана и делая шаг назад из их объятий. — о чем ты? — переспросил Ждан, уже пытаясь закутать Румяну в огромный полушубок. — Ньяль – это я, я здесь, перед тобой, хозяин, — оборотень выдержал взгляд серых глаз, а когда Ждан уже почти задал еще один вопрос, то обернулся в кота, садясь на снег и все также смотря на священника. Ждан уронил полушубок из рук, отшатываясь назад. — господи… Ньяль..? — он прикрыл рот рукой, делая еще один шаг назад, когда Ньяль вернулся в форму человека. — в детстве меня проклял отец и я стал оборотнем, — Ньяль все еще не сводил взгляда со Ждана и не пытался приблизиться, только словами к чужому разуму. — я не знаю, почему остался в твоем доме, там было тепло, ты заботился обо мне, ты стал мне дорог… ближе, чем хозяин, ближе, чем друг… — потрясение за потрясением сыпались на Ждана, ударяя обухом по голове с каждым разом все сильнее. В ушах звенело, голова трещала, а в глазах плыло. с открытым ртом Ждан перевел взгляд на Румяну, она не выглядела удивленной, скорее, такой же расстроенной, как и Ньяль. — Румяша? — в отчаянии произнес Ждан. — я русалка, — расстройство в ее глазах сменилось решительностью, теперь она также прямо смотрела на Ждана, сжимая кисти в кулаки на подоле платья, которое развивалось от метели. — я оживший мертвец, прихожанка, убившая себя двадцать лет назад… я пришла за Ньялем, потому что он моя стая, но не смогла уйти из-за тебя, — лицо Ждана исказилось страданием, таким, какого никто никогда на свете не видывал. — ты дорог моему сердцу, я бы… я бы хотела, чтобы мы могли стать мужем и женой… в другой жизни, — на последних словах голос Румяны дрогнул, а Ньяль оказался рядом с ней, переплетая их руки. — вы лгали мне… — промолвил Ждан, слегка пошатываясь в рыхлом снегу, его ослабевшие ноги подвели – тело завалилось. Ньяль подскочил ближе, чтобы пожать Ждану руку, но был остановлен ужаснейшим криком: — не подходи ко мне! — Ждан отполз по снегу дальше от них, переводя взгляд с Ньяля на Румяну и обратно. — вы пользовались мной! вы нечисть! вас не должно существовать! это против Бога, против устройства мира! черти! вы просто черти, решившие меня соблазнить! а я… я такой слабый и отвратительный… почти поддался на ваши уловки… — кровь отхлынула от лица Ждана, он кричал будто в бреду, отползая от них все дальше и дальше, повышая голос все сильнее и сильнее. — Ждан, — Румяна не знала, зачем зовет его, она не знала, что делать. она просто хотела, чтобы это прекратилось. — уходите… уходите туда, откуда вы явились и никогда… никогда не возвращайтесь, — речь перешла в громкую молитву. он изгонял их… он изгонял их… Ньяль потянул Румяну за талию ближе к лесу, к которому она изначально и бежала с ним на руках. все решилось. им нет смысла возвращаться. Румяне не нужно было делать выбор, Ждан уже сделал свой. они одновременно оглянулись в сторону священника, прежде чем зайти в лес. Ждан стоял на коленях на снегу и то ли плакал, то ли молился, прижимая полушубок к груди. рыдания застряли в горле Румяны, слеза сверкнула на щеке Ньяля, когда они отвернулись и, держась за руки, зашли в густой лес. вдвоем.