Полгалактики за даму сердца

Пока они проскальзывали сквозь празднующую толпу, обходя в шутку вальсирующие то там, то здесь мужские пары, Стефан раздал поручения пробегающим мимо него официантам, и те, перехватив подносы, тут же на них стали формировать выданный им заказ. — О, дорогой Стефан. — Отделаться от шлейфа заинтересованных Фредериком юношей до конца не получилось. Венделю казалось, что они, как некое яркое ядро местного возмущения, наматывали вокруг себя любопытствующие лица. — Фредерик, рад тебя видеть, — ответно махнули рукой, не скрывая сильную усталость и занятость, а после искренне улыбнулись появлению второго. — Вендель, я отправил в ваши покои завтрак для Тико. Как оказалось, заказать его отсюда куда проще, чем на кухнях, там люди совсем с ног сбились. Прибыло намного больше народа, чем планировалось изначально, хотя мы и так все делали с большим запасом. — А Густав где? — кивнули, благодаря в ответ, уточняя объемы праздничного бедствия. — Он сейчас с Алрикой, я спустился сюда, чтобы сделать заказ для них. Он практически не спал, только вернулся… — вскользь пояснили, естественно, не уточняя откуда. Хотя для Венделя и так было понятно, что Густав всю ночь провел в лабораториях. — Отец, как всегда, в своем репертуаре — и нас замучил, и тебя извел. — А вот Фредерик гнул собственную линию, отчего усталость Стефана меньше не становилась, а лишь усугублялась. — У меня не слишком хорошие новости: кентавры смогли сбежать, — решил переключить внимание на общего врага Стефан. — Но как же… — удивился Вендель, смотря, что Фредерик никак не реагирует на эту новость, а значит, не в курсе всех мелочей. — Йон тянул время до последнего, но когда официальные анализы были на руках у нужных людей, они уже отчалили согласно предписаниям и правилам от космопорта. Однако он не переживал, на подготовку двигателя для прыжка в подпространство было еще два стандартных часа, и Йон думал их перехватить перед этим. Так даже было бы удобнее, на станции действуют правила и законы фениксов — а это дополнительная волокита для чиновников суда. Но кентавры это время сократили вдвое… — Но это же… — даже Фредерик побледнел с подобной новости, синхронно переглянувшись с не менее ошарашенным Венделем, — практически верная смерть. — Не скажи, у них есть примерно десять процентов от удачи, чтобы выжить. Но вы правы, они поставили на кон все. С другой стороны, самому клану более выгодно, чтобы корабль потерялся в подпространстве, навечно став Летучим Голландцем — посудиной мертвецов. Так они могут приписать их к отступникам и избежать поднятого скандала, а также войн. Вещество оказалось куда опаснее, чем мы предполагали изначально, и просто замечательно, что покров невесты защитил Алрику. — Что? — послышалось по сторонам от них, разодетые в цвета разных кланов фраки юноши, что обступали Венделя и Фредерика, зашептались друг с другом. — Этот факт уже рассекретили для всех, и он не является тайной, можете поинтересоваться у своих сопровождающих. — Стефан, с удовольствием набирая на тарелку и для себя немного еды, вежливо намекнул на то, что пора уже отстать от преследуемых сыновей Густава. — Я жутко голоден, все же собрание кланов выматывает. Назойливые юноши действительно немного отступили от них, кто-то вернулся к своим родным и близким, но на их смену пришли другие, словно место вокруг сияющих братьев оказалось щедро намазано пьянящим медом. — Фредерик, пока ты не сделаешь выбор нового для себя фаворита, тебе точно не дадут прохода, — заметил ехидно на этот момент Стефан, перехватив бокал играющего пузырьками вина у разносившего напитки. — Или думаешь — эти красавцы, что петушатся вокруг, пришли по душу Венделя? Как бы не так! К нему присматриваются совершенно по другому поводу. Стефан отсалютовал собранию смотрящих в их сторону всевозможных дам, чем вызвал среди них волну веселья. Девицы реагировали больно бурно, но их чопорные матери, вовремя осадив юных прелестниц, метали в наглого Стефана практически неприкрытые молнии недовольства и гнева. — Как только официально откроют бал, они тебе точно не дадут передохнуть. О, прекрасный Вендель, сегодня ты самый желанный на этом собрании свободный претендент в статусе жениха, — сделали комплимент пятому сыну Густава и, получив согласный кивок в ответ, продолжили: — Глава клана ледяных змей еще не нашел для тебя будущую невесту? — Вы же знаете, мать пока не заняла пост дамы сердца, а по линии отца я вообще не котируюсь у юных прелестниц. Так что пока у меня развязаны руки. — Что ж тогда пользуйся временем пьянящей свободы, пока можешь, — понимающе кивнули в ответ, а после, усмехнувшись, хлопнули по плечу вздрогнувшего от неожиданности Фредерика, тот просто не думал, что вечно избегающий его Стефан пойдет на столь близкий контакт. — Развлекайтесь и занимайте гостей, сегодня будет очень длинный день. А мне, увы, пора: столько еще нерешенных до бала дел. Кроме того, я, как учитель и второй по значимости на данном бале дракон, должен сопровождать жениха, заменяя Оддмунда. Интересно, и что мой отец задумал на этот раз? Старый пень. Вендель лишь кивнул уходящему прочь Стефану, даже не удивляясь решению драконов именно его выставить в сопровождающие Тико. Вздох Фредерика больше походил на хрип раненого зверя, его снова покидал тот, что так давно запал в душу: недоступный и поэтому столь желанный. «Да… день точно будет изматывающе длинным», — решил для себя Вендель, когда услышал сбоку от себя капризный шепот. — Почему я должен привлечь внимание первенца Густава? Мне куда больше по нраву милый Вендель! — Женственный, с распахнутыми глазами пугливой газели юноша ворчал на другого, статного, с военной выправкой. «Только этого и не хватало на мою несчастную голову…» — начал было думать Вендель, как осекся, этот молодой человек почему-то не к месту напомнил ему брата Алрика, когда он в купальнях, ведомый дурманом венчального вина, оседлал его раскрытые бедра. Это было полное сумасшествие, ведь именно тогда он сам осознал, что хочет своего младшего брата как мужчину. В штанах не к месту налилось, и Вендель со стоном недовольства на свою же постыдную реакцию тела был вынужден снова повернуться к столам с едой, прикрывшись от всех по грудь живописными горами снеди. «Надо подумать о чем-то совсем не возбуждающем!» — решил он для себя и вытащил из закромов памяти счастливую карту воспоминаний. Как-то, будучи еще выпускником университета, он, вернувшись без предупреждения сюда, в главную резиденцию, и вломившись на половину отца, застал его на распластанном, откровенно стонущем от похоти Стефане. Именно этот эпизод полностью снял с него розовые очки и убедил отказаться от фаворита отца даже в бредовых мечтах. Впрочем, ему там изначально ничего и не светило. Так вот, образ возбужденного, взмыленного, голого Густава, что размашисто, словно зверь, покрывал невменяемого Стефана, отпечатался на подкорке. Покрасневшая пятнами белоснежная кожа практически альбиноса, злобное выражение красным налитых глаз. В этот момент Густав был страшен и ужасен, будто пробудившийся от спячки голодный монстр. Бр-р-р… Вендель передернул плечами, одной этой картины памяти хватило, дабы остудить собственный пыл и продолжить потешаться над незавидной долей страдающего по Стефану Фредерика. Наверное, тому повезло, что он никогда не заставал отца за этим делом, а возможно, и нет. В данном воспоминании было еще и другое, Вендель прекрасно видел, каким затуманенным взором, полным желания, смотрел Стефан на Густава в тот самый момент, как отдавался полностью на волю ему, не боясь быть сожранным столь безудержным зверем, выпущенным на свободу… Меж тем столпотворение в столовых галереях начало постепенно рассасываться, гости, откушав и не дождавшись появления невесты с женихом, потянулись к выходу в парк. Частично удовлетворенные новыми знакомствами, наведенными необходимыми связями, возможными партиями между перспективной молодежью, сплетнями, новостями и прочим, и прочим, что радовало взор и возбуждало пытливые умы. Для них перед балом хозяева расстарались, открыв несколько развлекательных вместительных павильонов, в том числе парящих над морем, в которых шли выступления всех местных и столичных знаменитостей: танцоров, певцов, циркачей, фокусников и музыкантов… Венделю и Фредерику предстала возможность немного передохнуть и перекинуться парой слов с Лаурисом, что беспрестанно пас несовершеннолетних дочерей. Алва и Аса, столь похожие алыми волосами, повисли без зазрения совести на крепких руках уставшего Венделя. Дергая его в разные стороны, причитая на разные лады: «Дядюшка то… дядюшка сё…» — а он только подумал, что все страшное позади. Девицам явно не сиделось на месте, но без должного сопровождения их нельзя было отпускать даже на шаг от себя. — Лучше бы, если отец приставил к ним стражу! — не выдержав гула первым, взвыл Фредерик. — Фи, папа, мы же не под арестом. И дедушка всегда такой душка, в отличие от вечно недовольного тебя! — возмутилась старшая Алва. — И что? Вы здесь лишь только потому, что у Алрики официальная помолвка. Только поэтому, так как несовершеннолетним запрещено появляться на балу. Так ведите себя прилично и пристойно, не приставайте к гостям и перестаньте дергать несчастного Венделя! Эта была чистая правда, только родственники невесты и жениха могли пересечь это правило и побывать на подобном собрании, будучи несовершеннолетними. — Подумаешь, через несколько месяцев я буду вольна делать все, что захочу! — возразила дочь отцу, однако руку Венделя все же отпустила. — Аса, давай посетим самый красочный павильон! Дядюшка Лаурис, ты же с нами?! — Да куда я от вас, — безрадостно вздохнул тот в ответ и, оправив складки платья маленькой Анники, что спокойно ела на его руках сочное яблоко, кивнул в сторону выхода: — Пошли. Фредерик, не желаешь присоединиться? Или останешься развлекать толпу молодых людей? — Честно говоря, даже не знаю, что хуже, — безрадостно буркнули в ответ, но, сверяясь с распоряжениями по браслету от деспотичного отца, опечалили ожидающего брата: — Твои заботы разделят Хакан и Йорк, они встретят вас у причальных лодок. Знаешь, иногда я серьезно подумываю создать мужскую пару с тобой, брат. — Упаси боже, быть в подчинении у тебя. Да еще и ведомым? Уволь! Девочки, мы уходим, — передернув плечами от напридуманных себе же диких перспектив, Лаурис быстро ретировался. Если близнецы решили стать единым, то ему, даже будучи вторым сыном в клане фениксов, не было нужды ложиться под взбалмошного Фредерика. Тем более его настоящий партнер из второстепенного рода, милый, застенчивый юноша, полностью удовлетворял потребности Лауриса, хотя последний и не спешил своего любовника окончательно записывать в семейный реестр. Тому, кто не претендовал на место будущего главы клана, это считалось необязательным. Да и зачем лишняя ответственность? Сыновья герцогов, что не вышли порядковым номером, как все избалованные высокородные отпрыски, порой по-настоящему страдали скукой, ленью и инфантильностью. Вендель смотрел вслед уходящему с дочкой на руках Лаурису и вновь ловил себя на странной мысли… Анника, в отличие от Асы и Алвы, блистала белыми локонами волос и больше походила ликом на деда Густава, чем на собственного отца, что пошел внешностью в мать — прекрасную Астрид. «Неужели все же внебрачная дочь?» — в который раз, глядя на маленькую племянницу, отметая подобную шальную мысль, он вернулся вновь к своим обязанностям: ублажать веселящихся гостей. Однако, отвечая на бесконечные вопросы наседающих юношей, Вендель продолжал прокручивать в голове беспокойные думы. На Густава это не походило. Чтобы он бегал по чужим женам, тем более своих же сыновей? Когда выбранных ему кланом дам осеменял только по велению долга и никак иначе. Да ну… бред. Однако дети алых львов чаще всего несли на себе доминантные признаки, подавляя рецессивные фениксов и волков. Если бы Густав обладал темно-русой или каштановой шевелюрой, тогда все может быть, однако, как и его мать, умершая Адельгейда Совершенная, был обделен природными красками. И тут белоснежные локоны Анники не могли не давать повода для праздных размышлений. Жена Лауриса, хоть и не присутствовала на собрании, оставшись в резиденции с грудными детьми, обладала светлыми волосами, как и большинство дев из клана ледяных змей. Но даже ее рожденная последними двойня сыновей блистала все теми же алыми волосами львов, да и ликом копировала отца, и тут… …Вендель замер, словно ухватил нужную мысль за верткий хвост, но его практически сразу отвлекли, гости требовали к себе повышенного внимания, и мужская пара виновника сегодняшнего торжества пользовалась не менее бешеным спросом, чем и Фредерик. *** Густав буквально выгнал Стефана, обязав его перед этим заказать для него, Алрика и Тико хотя бы легкий перекус, оставаясь при этом с задумчивым младшим сыном. Расторопный Хаук уже помог облачиться Алрику, а приглашенные позже, нанятые со стороны служанки довели образ невесты до совершенства, используя косметику и укладывая волосы в пышную высокую прическу. Оставалось только надеть украшения и кружево перчаток, а также нанести кремовую помаду на чувственный изгиб губ. Однако Алрик, как ни пытался убедить себя откушать хоть что-то, но так и не смог, его мутило только от мысли, что скоро придется выйти в народ и предстать перед множеством пытливых глаз прибывших въедливых камер, впрочем, возможно, снова сказывался эффект капель. Сейчас он практически не видел дальше вытянутой руки, все пространство плыло и качалось, вспыхивая радужными бликами, зато цвет очей опять был полностью идентичен радужке умершей сестры. Трансляция планировалась на всю галактику, и каждая мелочь состояла на учете. — Волнуешься? — Теперь девушки переключились на наряд Густава, обступив освеженного после душа главу белоснежных фениксов со всех сторон. — Скорее испытываю дежавю. И да, я все же нервничаю, как тогда, на рыцарских боях… Много при чужих ушах не скажешь, и отец с сыном терпеливо ждали, когда девицы, закончив, попросят разрешения удалиться, напомнив Алрику насчет его так и не нанесенной помады. — Я сама, — отделался он от них и, когда Хаук последним закрыл за всеми дверь, встав по привычке с той стороны верным сторожевым псом, облегченно вздохнул: — Зачем было заставлять за мной прислуживать непосвященных людей? — Хаук, конечно, молодчина, но это собрание не менее важное, что и рыцарский турнир, ошибки на нем недопустимы. А излишняя секретность заставляет задумываться людей о том, что мы что-то от них скрываем. Ты думаешь, куда побежали эти болтушки? Не пройдет и минуты, как все будут знать, в каком сегодня платье очаровательная невеста, как уложены ее прекрасные волосы и какие изысканные украшения оттенят ее великолепие. Следует следовать моде, хочешь ты или нет. Этих же вертихвосток я нанял в одном из известных салонов столицы. — Отец. — Сын задумчиво разглядывал собственное отражение, интересно, а его сестра была бы такой же, как он сейчас? Или все же более женственная и пышная по телу, как его красноголовые племянницы. Но он никогда этого не узнает, впрочем, через четыре месяца все закончится, так и не начавшись. — Да? — Густав подошел сзади и, встав рядом, положил тяжелую длань, обтянутую перчаткой, на его тонкое плечо, оплетенное белоснежной вязью покрова невесты. И их отражение стало похоже на семейный потрет в вычурной золотой раме. — Ты никогда не боялся того, что у нас не получится? Да и потом, о чем тогда думала моя бабушка в ту самую ночь, когда… — Он не стал досказывать то, что и так было ясно между ними, то, что поделило жизнь Алрика на «до» и «после». — Судьи, когда произошло нападение тигров, они… Я боюсь, что, начав копать, они не остановятся, пока настоящая правда не всплывет наружу. — Не беспокойся об этом, они не будут копать столь глубоко, как ты думаешь. И не потому, что ты занимаешь пост дамы сердца. Помни, за тобой стоят еще три красавицы — твои племянницы, — мои внучки. Это воистину настоящее богатство нашего клана — так что все будет хорошо. Мягкий, успокаивающий голос отца. Тяжесть руки с плеча исчезла, ладонь ободряюще огладила напряженную спину, а затем Густав, чуть отстранившись, поправил себе воротник и игриво подмигнул Алрику, глядя в его отражение: — Просто помни, что у нас есть тайный секрет. — Какой? — Распахнулись очи, предчувствуя нечто недосказанное и скрытое от всех. — Ну он на то и тайный, чтобы оставаться в темноте до своей поры. Не забивай себе разум, лишние знания сейчас ни к чему. Единственное скажу, что это связано с запретом на проверку подлинности тебя, как преемницы на пост дамы сердца. — Но как так? — Раньше об этом Густав вообще не распространялся и тут вдруг… У Алрика голова шла кругом. — Следствие по странной смерти моей матери Адельгейды Совершенной до сих пор продолжается, а пока оно идет и у нас есть те, кто может занять ее место сейчас и в будущем, все нормально. На данный же момент на проверку преемственности наложено вето. Конечно, оно действует, если только не будет явного скандала и на поверхность не всплывет нечто несоизмеримое с правилами передачи. — Это был жирный намек на то, что пока пол Алрика вне подозрения, все будет стабильно и хорошо. — Ты отыграешь свою роль, как и положено, а после просто передашь эту ношу Алве… — упростили задачу до невозможного. — Она не переносит меня, — еле прошептал Алрик, пытаясь отвлечься от бурлящих мыслей. Отец сделал шаг назад, и его отражение поплыло в радужных всполохах, действие глазных капель бесило, но Алрик уже свыкся со многими неудобствами, и эта была такая малость. — Она, как и все молодые, амбициозна и хочет признания, но пока вынуждена находиться в твоей тени, совершенно не понимая, насколько тяжела ноша дамы сердца. И потом, характеры у высокородных дам всегда желали лучшего. Она унаследовала многое от своей бабки Астрид. К слову, Аса тоже не лучше, хотя может ложно показаться куда спокойнее своей кузины и мягче, однако это не так. Но меня сейчас интересует другое, — перевернули тему с ног на голову и, встав сбоку от Алрика, искренне поинтересовались: — После того, как… Ну, ты понимаешь… Какое решение принимает твой разум и сердце? «Решение?» — сначала не понял Алрик, глянув на отца затуманенным взором стеклянных глаз. — Вендель, я доверяю ему полностью, тем более у вас общая мать. В нашем же мире это решает многое. Но что ты выбираешь сам? Да, ты можешь остаться в нашем клане, для которого ты стольким жертвуешь. Но тебе придется всю жизнь находиться либо в уединении, либо полностью поменять собственный подлинный облик. Возможно, первые десять лет это будет для тебя нормально. Но что будет затем? История умершей дамы сердца белоснежных фениксов и ее брата в столь юном возрасте еще будет долго терзать умы людей, не одно столетие. А если подтвердится связь с этим еще и почившей Адельгейды? Так что, как ни прискорбно мне осознавать, но, как отец, я не смогу дать тебе полной защиты и свободы подле себя… Алрик это и так понимал, но вновь услышать подобное уже из уст самого Густава оказалось тяжко. Словно отец отрекался от него, хотя, по сути, раскрывая клановые силки, выпускал на свободу. — Волки и змеи имеют давние корни и общие побочные ветви. Среди них подобная внешность, как у меня или у тебя, не редкость. — Улыбнувшись напряженному сыну, Густав, вновь приблизившись, коснулся его тонкого плеча, правда, теперь очень осторожно. — Ты знал, что в прошлом я и не думал занять место главы клана фениксов? Однако старший сын моего дяди погиб на войне с грифонами, и я вместо того, чтобы отбыть к волкам, на всю жизнь оказался намертво повязан в сети фениксов. Конечно, я бы мог попытаться найти тебе место в побочных линиях среди них, создать новую легенду, но там не будет того, кто прикроет тебе и мне спину. Заткнет пересуды и заставит замолчать, нажав сверху имеющейся властью. Поэтому именно в этот день, когда мы переступаем новый рубеж, я и спрашиваю лично тебя. Что же ты выберешь из всего возможного? Он навис над Алриком, давая утонуть в темной синеве прожигающих глаз. «Неужели, когда я перестану вытравливать свою сетчатку химией, у меня будут такие же?..» — Алрик и не помнил, когда в зеркале видел подобный цвет, не яркий, светлый, лучистый сестры, а именно свой: темный, словно затягивающий внутрь и насыщенный. Когда? Алрик, рвано сглотнув, не выдержал пристального взгляда Густава, однако, отвернувшись к зеркалу, сказал прямо и четко: — Отец, я хочу стать собой и желаю вернуть утраченное хотя бы частично, поэтому… выбираю предложение Венделя. — Вот он и озвучил то, чего боялся и избегал, однако, увидев, как Густав, прикрыв лицо дланью, тяжело выдохнул, вдруг осознал, как устал его отец. От клана, решений, что обязан принимать, от власти, ее последствий и необходимых жертв, которые и сам не раз отдавал на благо фениксов. — Твое решение я услышал, немного тяжело осознавать, что Вендель оказался намного расторопнее и умнее, чем я сам. Но на то он и мой сын, дети должны, да что там, просто обязаны быть успешнее своих родителей. Не слушай и не принимай на свой счет, наверное, я просто устал, да и годы берут свое… — Его ладонь прошлась по лицу, словно сминая, Густав, тяжело вздохнув, прикрыл тяжелые веки, в этот момент он казался измотанным седым стариком и никаким не блистательным и великолепным белокудрым главой клана. Какие его годы? Он еще и треть свой жизни не прожил. А при хорошем раскладе может обогнать и ретивого старика Оддмунда. Несколько мгновений тишины, и Густав, уверенно распахнув очи, словно преобразился: — Ладно, не будем о грустном в столь радостный день. Тем более твой выбор даже с моей точки зрения лучший на данный момент. Но… если Вендель в курсе наших дел, то Тико однозначно нет. И я в который раз напоминаю тебе, хотя он сейчас официальная пара твоего брата, осторожность не помешает. Суд не будет вмешиваться в наши дела, пока внешне соблюдаются все пункты традиций и закона. Но один хотя бы маленький прокол — и все, что уже сделано нами, полетит к галактическим чертям. И все наши жертвы окажутся напрасны. Он мог бы не предупреждать, Алрик прекрасно понимал и сам, что со своим женихом должен быть крайне осторожным, и любой запрет могут тут же отменить, если что вдруг выйдет из-под контроля. — Как там тигры? — Не к месту упомянув о нападавших, он заметил, как Густав замер ледяной статуей. — Они сами себя наказали. Этот молодой муда… к-хм, — поперхнулись на ругательном слове, однако тут же безжалостно продолжили: — Будущий глава клана… что хотел породниться с нами столь противоестественным образом, успел нанести на свой эрегированный орган ту смазку. Сей, скажем, «яд» действует странным образом, хотя я бы назвал его даже запрограммированным вирусом, а не просто токсином, так как специалисты выявили в нем генетическую составляющую. Да, она распадается, если ее вовремя не использовать, и бесследно смешивается с органическими компонентами, однако, попадая в организм в нужный момент, добирается до репродуктивных органов и… полностью делает человека стерильным, как оказалось неважно: женщина это или мужчина. Так что этот удар был направлен не только на фениксов, но и на тигров. Глава, что не может иметь детей, — это нонсенс, теперь им придется выбирать нового преемника из побочных ветвей. А вот это потрясло, агрессор оказался такой же пешкой-жертвой в подпольной игре кентавров, что и фениксы. — Я снял с них дальнейшие обвинения, тигры и так наказаны за то, что решили довериться кентаврам. Теперь за ними крупный долг перед нами. Ну а кентавры из давних партнеров получили еще одного заклятого врага. — Но как же так? — рассеянно начал было Алрик. — Грифоны граничат с тиграми и имеют претензии на некоторые спорные территории — несколько десятков звездных систем. Еще вопросы есть? — сузили до щелей темноту глаз. — Нет. — А у меня есть, эта генетическая составляющая несет определенную метку… — пробормотал тихо Густав и на вопросительный взгляд Алрика пояснил: — В организме моей матери после смерти выявили похожую, не совсем идентичную, однако… есть весьма большая вероятность того, что оба поражающих вещества вышли из одной лаборатории. И у нас в семье завелась… подлая крыса. *** Он не мог тогда отправить на экспертизу тело Алрики, если бы это произошло, то ни о какой подмене брата на сестру не было и речи. Густав хотел защитить семью и докопаться, как погибла его единственная дочь. Однако Адельгейда, смекнув, что смерть может быть не последней, просчитала все по другому раскладу и, убедив сына не придавать гласности произошедшее, оказалась в итоге права. Сокрыть покушение на Адельгейду уже не вышло, хотя они и пытались. Однако ей становилось все хуже и хуже день ото дня. Густав понял, что все вышло из-под контроля и что все светила медицины и врачевали семьи ему тут не помогут. Мать с отравлением совершенно секретно напрямую доставили на корабль полевого госпиталя суда и… смогли лишь отсрочить неизбежную смерть. Однако то, что Адельгейду в последние месяцы жизни контролировали доктора, связанные с судом, сказалось положительно на всем клане фениксов. Отравление и чужеродное вмешательство подтвердили. Токсин не вызывал, как новый принесенный тиграми, стерильности, нет, он бил по жизненно важным органам, постепенно истощая организм, давая видимость естественной смерти. Адельгейда затухала, как выжженная свеча, но это долгое время, проведенное в госпитале, дало всему клану фениксов большую надежду. Которую Густав оградил от всех, доверившись лишь только нескольким лицам. Он до последнего не надеялся, что все задуманное между ним и матерью получится. Однако судьба оказалась к нему благосклонна, у него был Алрик, к тому времени ставший совершеннолетним, внучки, и… Об этой тайне он даже в мыслях старался не думать. А еще следователь Йон, который вцепился за смерть Адельгейды хваткой голодного пса. След, след, след… Вернее, остатки последовательности нуклеиновых кислот, при помощи которых крепилось к носителю то, что планировалось ввести в клетку из чужеродного ДНК. Почерк, который не совсем затерли, пытаясь скрыть, однако окончательно совершить задуманное не получилось. Халатность? Случайность? Диверсия? Однако хотя бы в этом им повезло. Он походил на размытый отпечаток, оставленный на песке линии прибоя, вот он еще есть, но при повторной попытке уже еле угадывается по очертаниям… Густав через скрытые галереи величественно ввел за руку Алрика в богато украшенную клановыми символами парящих птиц, расписанную цветами семьи, приемную залу, что примыкала к столовым и составляла вместе с ними огромное арочное пространство, используемое для всевозможных слетов и торжеств. Они стояли на самом верху на расширенной небольшой площадке посреди тянувшегося узкой полосой кругового балкона, ограниченного вместо перил невидимым защитным полем. Стражники гордо отсалютовали им. Но пока не объявили выход невесты, можно было дать перевести Алрику дух и самому собраться с мыслями. С противоположной стороны на такой же расширенной площадке должен был показаться жених в сопровождении Стефана. Ну а после объявления гравитационная платформа с прозрачными ограждениями плавно опустится, унося их вниз, где на возвышении уже высился небольшой алтарь. Именно здесь и должно было состояться официальное действо. Мысли Густава немного путались, он уже несколько суток практически не спал. След, след, след… Кто же из них из всех? Если в последний раз наследили тигры, то кто же тогда подобрался так близко к его матери, а до этого к близнецам? Явно кто-то все же из своих… или приближенных в тот момент. Он уже размышлял об этом, и не раз, но не мог доказать связи смертей дочери и матери. Теперь же у него была неоспоримая зацепка с последним преступлением против его семьи и клана. Кто? Сыновья? Нет… Никто из них не променяет свою блистательную судьбу на жалкую жизнь вассала. Старшее поколение? Тем более… Остаться у разбитого корыта в старости не пожелаешь даже врагу. В здравом уме такого не захочешь, да и не допустишь подобного. Слуги, военные?.. Кто-то из них? Не тот уровень, постоянные и дотошные проверки по поводу шпионов среди всего его штата велись регулярно. На любого имелось целое досье, и просто так с улицы проникнуть в тесный круг семьи главы клана не представлялось возможности. Даже то нападение около купален и подкуп стражников, все тщательно отслеживалось и учитывалось. Поэтому в тот переломный вечер на одного отступника приходилось трое верных воинов. И мелких предателей никто до поры не трогал, чтобы не вспугнуть более крупную дичь. Однако кто-то же смог зайти так далеко, проникнуть в дом, в спальню детей, а после… даже его матери. А может… это были его жены? Астрид, уже ставшая официальной преемницей дамы сердца алых львов, никогда не позволит постыдного пятна на собственной репутации. Хельга будущая, терпеливо стоящая в очереди среди нескольких на столь манящий для женщин титул — аналогично. Все они из дружественных кланов, что блистают на вершине славы. Ни одному из них не было выгодно опустить равного по силе и, более того, проверенного в боях против иных семей, таким образом практически оголив незащищенную спину перед историческими врагами, подставить им собственный голый зад. У них общая история, пролитая совместная кровь и дети… На последней мысли Густав вздрогнул, была же еще одна, что находилась подле него из давно разоренного родственного клана, однако не имевшая с ним главного — детей. Неужели все так просто и настолько очевидно? Но почему же все они оказались столь слепы насчет нее? София Желанная, приведенная к нему за руку властной Адельгейдой. Он тогда уже не хотел больше жениться. У него были дети, и среди них долгожданная дочь и не менее ценные внучки. Он уже мог отказаться от навязанного брака и больше не делить себя, оставаясь цельным и нерушимым рядом со Стефаном. Однако мать убедила его в обратном. Шикарная ширма, которую можно использовать по назначению, если что пойдет не так, из давно рухнувшего клана, полностью поглощенного фениксами. Давно зависимая от них семья, что постыдно утеряла свою красу, гордость и пыл: ведомая, жалкая, не пытающаяся вернуть былое величие. Но даже так Густав постарался быть ей другом, разрешил послабления в виде любовников и возможности выбирать фаворитов. Единственное, да, это было прописано контрактом — беременеть София могла исключительно только от него. Стандартное соглашение, пока дева не родит ему определенное количество детей, она не может получить свободу, однако пока она замужем, ее семья полностью обеспечивалась родом мужа, возвращая часть привилегий и былой славы обратно. Давалась возможность купаться в роскоши, получить образование детям и после наладить нужные контакты через связи и брак. Густав, казалось, предоставил ей все, кроме единственного. Он глазами поискал Софию в гудящей толпе. В центре уже вовсю вальсировали, лилась музыка. Теперь девы не клубились этаким неприступным розарием в одном месте, как было утром, нет, они расцветали своими шикарными нарядами по всему полю в пылу сражений за лучшую партию в поисках жениха. Конечно, замужние дамы не танцевали, они занимали места в обустроенных зонах, где можно выпить вина, а также перекусить, при этом поболтав с кавалерами или знакомыми, скрестить невидимые пики с недругами семьи. Центр же был отдан танцующим молодым парам, среди которых все чаще можно было заметить не только чисто мужские, но и те, где счастливца можно было поздравить с прекрасной партнершей. Ниши, что вели на небольшие балконы, по давней традиции подобных встреч высшего общества были занавешены тяжелыми бархатными портьерами. Если они были отдернуты — значит, пустые, если же нет — то любопытный нос туда совать не стоило. Использовали их по разным значениям. Например, центральные с высокими арками, когда надо было переговорить о сделке в приватной обстановке или передохнуть от суеты, чем чаще пользовались немолодые. Однако ни для кого не было секретом, что танцующие юные пары занимали боковые от центральных совершенно для иных помыслов и утех. Именно поэтому зоны отдыха для высокородных семейных дам и их кавалеров находились в противоположной стороне, подальше, чтобы не вызывать естественного недовольства. Но что там, Густав, заметив, что портьеры пока широко распахнуты, рвано сглотнул. Нет, все понятно, пока не вышли виновники торжества, освещение во время танцев гасить не будут, ну а на глазах всех туда могли сунуться только самые отбитые сорвиголовы, страдающие отсутствием совести и недостатком секса. Он и сам, будучи юнкером, еще не помышляя о статусе главы клана, зажимал там, и не раз, понравившегося смазливого парня. Вся эта суета бала, прикрываемая лишь куском плотной ткани, вызывала безудержное возбуждение, когда там за ней в нише можно было заняться чем-то непристойным и в то же время тем, на что старшие понимающе прикрывали глаза, видно вспоминая собственную буйную молодость и пройденный извилистый путь. М-да, и чего только он об этом вспомнил? Поцелуй и минет считались малой шалостью, так, выпустить пар, и не более того. Сам Густав, обычно зацепив в очередной раз понравившегося юношу, наговорив ему с три короба комплиментов о его: красоте, невинности и прочем, раскатывал претендента на единственный трах по самой полной. Однако, судя по растянутости и смазанности в тылах выбранных им кандидатов, они знали, на что шли, и никакой неопытностью и тем более невинностью там и близко не пахло. После Густав частенько пользовался клановой больницей, вытравливая подцепленную после балов очередную вульгарную заразу. Высшим пилотажем считалось умыкнуть туда высокородную даму. Впрочем, девы, что охотились за определенными женихами, и сами были не против втащить туда выбранную ими жертву. «Венделю и Фредерику однозначно сегодня будет нелегко!» — Он отследил алые макушки среди толпы и, узрев рядом с одной из них золотую, злорадно усмехнулся. Как и предполагалось, первому не давали проходу девицы, второго же соблазняли юноши. «А может, после того, как официально вручу руку Алрика Тико, умыкнуть Стефана за одну из штор и…» — Вот тут Густав чуть не чертыхнулся вслух, его член в обтянутых парадно-белых штанах существенно напрягся. Да и потом, одно дело, когда за портьерами кувыркаются ничего не представляющие из себя юноши, другое, когда туда пройдут глава клана с адмиралом, причем без сопровождения секретаря, адвокатов и прочих свидетелей, что приглашали обычно для подписания закрытых сделок. А если с?.. Он даже мысленно хохотнул, вывернув наизнанку подобную сцену и представив, как всех этих людей заставит смотреть на то, как они зажимаются со Стефаном. И хотя Густава это довольно сильно возбуждало, но он прекрасно понимал, что его любимый подобное не оценит. Однако с чего он вообще начинал размышлять о подобном? Шальная мысль, сделав круг, вернулась в нужную изначальную точку — его настоящая официальная жена. Да, с Софии всегда был толк, вот и сейчас все напряжение тут же исчезло. И даже появление напротив собственной персоной Стефана с Тико, разодетых в клановые торжественные наряды драконов, обратно не подняло. Однако Густав медлил, вся охрана смотрела неотступно на него, чтобы уловить сигнал остановки музыки, дабы начать церемонию, ради которой собралась вся эта гудящая, разодетая и напомаженная толпа. Но Густав, оторвав взгляд от недоуменного Стефана, вновь опустил его вниз… выискивая кого-то в толпе. Неужели София не пришла сегодня на бал? Да быть того не может! По регламенту его официальная супруга обязана присутствовать на всех клановых праздниках. Надо приглядеться, где скученность дам сильнее всего, естественно мачеху будут поздравлять с официальной помолвкой приемной дочери и… Вот она. Густав заметил столпотворение дев чуть сбоку, свою официальную ширму, ее бесконечные ужимки в ответ на льющуюся медом лесть и… голодный взгляд, что та бросала куда-то в толпу. Отследить который не составило труда, поворот прелестной головки указывал в направлении, где молодые мужчины пробовали на удачу собственную смелость. Там трое его сыновей приглядывали за своими рано расцветшими дочерьми. Густав затаил дыхание, сморгнул и, подняв руку… Показал совсем иной жест, нежели от него ждали. Стефан при виде него напрягся. Главный по охране связался по внутренней связи, ретиво отбивая на наруче необходимое сообщение. Минута, другая, и рядом за спиной Густава появился неприметный мужчина из его отдела внутренней безопасности клана. — За моей супругой, тот, что стоит в тени. Я видел его лишь мельком, он сразу отошел, как только почувствовал мой беглый взгляд, так что с балкона его теперь не рассмотреть. Как давно у нее этот фаворит-любовник? Густав не запоминал мужчин Софии, однако его охрана была обязана отслеживать каждого, всю его подноготную от и до. Буквально до седьмого колена. — Этот из старых, они расходились на время после смерти вашей матери Адельгейды Совершенной и вот снова возобновили давнюю связь… — тут же в браслете оценили всю информацию по базе данных. — Насколько давнюю? Скажи… этот мужчина, он был уже у нее в то время, когда погиб мой сын? Минута молчания затянулась… Густав затаил дыхание. — Нет, тогда был другой, один из наших второстепенных линий, — послышался четкий ответ, вызвав непрошенный вздох облегчения, однако последующая фраза изрядно напрягла: — Но он был до этого, хотя и на слишком короткое время. Что прикажете? — Пока ничего… Следите издалека, очень аккуратно, препятствий ему не создавать, но и не упускать. — В голове бились безрадостные мысли: «Главное, не упустить! Любая ошибка в слежке может сорвать планы, и этот фаворит снова уйдет в тень». Но как они проглядели? Почему и кто этому виной? Недооценили практически умерший клан… или? Уж больно профессионально скрылись от него, уходя в тень. Густав, отпустив главу отдела безопасности, показал, наконец-то, тот знак рукой, которого все ждали. Что ж, внизу танцевальная музыка прекратилась и заиграл гимн белоснежных фениксов, в зале его подхватили ровными певучими голосами. Платформы с женихом и невестой плавно стали опускаться вниз. Густав поддерживал волнующегося и без того Алрика, ловя на себе взоры обеспокоенного Стефана. Они еще поговорят друг с другом обо всем наедине. Но пока настало время блистать молодым.