Полгалактики за даму сердца

Боя не потребовалось. Его беспрепятственно пропустили в святая всех святых белоснежных фениксов. Более того, как только ботинки Тико, отчеканив по наборному узорчатому паркету, коснулись пола спальни Густава Непревзойденного, Стефан, приветливо кивнув ему, тут же вышел вон, предупредительно оставляя жениха наедине с его прекрасной молодой невестой. — Я думал, меня не оставят одного… — выдал он неумело вслух и тут же осекся, понимая, что сморозил очередную глупость. — Почему? Покров завершен, враги временно отступили, а завтра всей галактике будет объявлено, что ты мой официальный жених. — Алрика в бежевом открытом сарафане, что перехватывал ее широким расшитым богатым орнаментом поясом под грудью, восседала на софе и, облокотившись на подоконник, задумчиво рассматривала красоты ухоженного сада. Покров невесты изморосью скатывался от ее лика по шее и далее, покрывая грудь и плечи, вился изысканной белоснежной вязью по не прикрытым сарафаном рукам. Даже сюда ветер, мешаясь с ароматами благоухающих цветов, доносил освежающие нотки, накатывая плавными волнами из распахнутого окна. Тико поборол неуверенность, помноженную на смущение, и хотя он же вроде уже брал ее и они были тогда близки и все такое, но почему-то именно с Алрикой он чувствовал себя не в своей тарелке. «Потому что она женщина», — решил он про себя и, оторвав взгляд от мерцающего ковра, что в спальне у Густава создавал под ногами иллюзию ночного неба с подробной картой светящейся галактики, залюбовался точеным профилем дамы сердца белоснежных фениксов. Что там говорил его кузен? Другие девы фениксов куда красивее и ярче Алрики. Можно сказать… аппетитнее? Конечно, все может быть, однако судьба преподнесла ему именно ее, а не кого-то другого. Неловкое молчание между ними так некстати затянулось… Алрика, тяжело вздохнув, оторвавшись от живописной дали, покрытой легкой дымкой, разрушила его первой. Она, вперив в Тико нечитабельный взор светлых очей, четко произнесла вслух: — Отец сказал, что тебя и брата Венделя можно поздравить. Хороший выбор для пары, во всяком случае для черного дракона. Это совсем вогнало Тико в окончательный ступор и стыд, и ему вдруг показалось на одно мгновение, что Алрика скорее осуждает их новообразовавшуюся пару, а не поддерживает ее. Что же это… Ревность к брату? Или все же к нему? Хотя… кто он для нее — очередной проходящий по короткому контракту жених, что подарит ей в лучшем случае парочку детей. — Да… — От ледяного взгляда девы пробирала дрожь. И почему он раньше казался ему фарфоровым и неживым, как у красивой пустой куклы? Тико именно что хватило только на это скупое «да», а еще память невольно подбросила, как Вендель его на орбите размашисто раскатывал в упертый зад. И ладно бы Тико это терпел, как неизбежное зло, куда там, ему под конец процесса очень даже зашло. Все эти дерзкие прикосновения широких ладоней, умелых пальцев, жар распаленного тела, сумасшествие жадных поцелуев… От подобных пошлых мыслей в штанах снова все налилось, подтверждая не к месту еще и тот факт, что выпитое вино с возбуждающем эффектом не выветрилось и все еще бродит в нем, будоража кровь. Видно, хоть его воздействие и считалось слабым, но довольно долгоиграющим. — Ты пришел, как в ту ночь? Следующий вопрос застал Тико врасплох. Он смотрел, как Алрика плавно поднимается с софы, как фалды длинного шелкового сарафана, тяжело переливаясь с обтянутого бархатом края, падают вниз… Босые узкие ступни еле виднелись из-под расшитого подола серебристой нитью парящих фениксов. Вот она делает к нему первый шаг, второй, еще один. Словно сама музыка, что не слышима ни для кого, но осязаема в каждом ее гибком движении… А он не в силах даже вздохнуть толком, как замерший кролик перед плавно покачивающейся опасной змеей. Морок схлынул только тогда, когда ее прохладные ладони коснулись его тяжело дышащей распаленной груди. — Как в ту ночь? — переспросил он, думая о том, как они слились в одно целое в банях на глазах у Венделя, да что там, прямо в его же объятиях. От этого стало еще хуже, член совсем окаменел, принося неприятную тянущую боль в подобравшихся яйцах, настойчиво прося разрядки. — Ну да… — огладили напряженную руку Тико, а после переплели его пальцы со своими, тихо выдыхая на раскрасневшееся ухо: — На крыше… На крыше? А что он вообще забыл там? Он еще и плохо соображал в то мгновение, словно все мозги слились вниз, ближе к разгоряченному паху. Но тут Тико властно привлекли к себе, словно он дама, а не наоборот, и заглянули, не таясь, в глубины удивленно распахнутых глаз. — Ты же пришел попрактиковаться в танце? Разве нет? — О?! — вышло неуверенно и как-то вяло, Тико попытался встать к Алрике боком, а когда она повела за собой, тихо напевая ту самую песню, стало совсем... хоть топись! Он боялся ей отдавить ботинками голые ступни, не попадая совершенно при этом в такт, а после, когда она, прижавшись совсем близко к его полыхающему паху тонким бедром, нажала туда… Тико еле выдохнул, глотая непрошенный стон. — Я вижу, ты предпочитаешь сегодня другого рода танцы, или… Вендель толком не позаботился о тебе как о своем партнере. Хотя, судя по зрачкам и твоему возбужденному телу, ты выпил что-то из легких афродизиаков. Сказано было не осуждающе, скорее изучающе, она чуть отстранилась от него и, не отпуская переплетенных рук, потянула за собой к софе. — Я… — начал было Тико, запинаясь, и, не зная, что ответить, просто подчинился своей даме сердца. В общении с Алрикой скрывалось что-то таинственное, интригующее и в то же время подавляющее всю его мужскую сущность. Зачем он вообще сунулся к своей невесте до бала? Этот вопрос всплыл в опустошенной голове неким чуть оформившимся облаком. Ах да, его же сюда подтолкнул Вендель… *** …В этот судьбоносный для Венделя и Тико день Алрик откровенно скучал, покров невесты хоть и выжал его по полной в момент нападения, однако очень быстро привел в порядок за время короткого утреннего сна. Очнулся он слишком бодрым для «слабой утонченной девицы», так что пришлось ломать комедию перед сердобольным дядюшкой Стефаном, отыгрывая все по нотам: вялость, сонливость, потерю аппетита и полный упадок сил… К нападению на себя Алрик отнесся по-философски. Он давно был готов к подобному исходу, о котором его предупреждали, и не раз, за все то время, когда он занимал место сестры. Поэтому прекрасно осознавал, к чему все это может привести и как ему надо реагировать. Выводы после свершившегося, когда он полностью восстановил силы, не сильно радовали. К его изумлению, отец оказался прав: до того как его тело сжилось с покровом невесты, он зачастую неуверенно чувствовал себя и страшился именно того, что его могут раскрыть, а не изнасиловать. Над успешностью последнего Алрик даже не задумывался особо, просто он прекрасно понимал, что как только его попытаются принудить к сексу и, полностью раздев, раскроют, что он, вообще-то, не дама, то процесс насилия уйдет из-за проблемы всплывшего мужского пола далеко на второй план. Стефан великолепно выполнял роль слуги-няньки и по совместительству личного охранника. Он не мешал думать Алрику, да что там, он вообще старался слиться со стенами спальни Густава, чтобы дать время прийти в себя «дочери» любимого человека. К расследованию Алрика, естественно, не допустили, впрочем, даже не держали в курсе, к чему привели все изыскания и последствия прошлой ночи. Единственно, пришедший отец торжественно принес весть, не углубляясь в подробности при Стефане, что Вендель, как старший, объявил создание официальной пары с Тико трем дружественным связанным с ними кланам. Так что Алрику подбросили мысли для раздумья и снова покинули, умчавшись по великим делам благородной семьи. Оставалось только картинно сидеть в нарядном сарафане на софе и изображать томление молодой девы перед помолвкой, тускло взирая из окна. И если внешне Алрик оставался само спокойствие и безмятежность, то внутренне в самой глубине души вспучивался, словно раскаленная лава. Да, он должен был молить всех богов беспощадного космоса за то, что Тико оказался в паре с его братом Венделем. Лучшей защиты в столь щепетильном положении белоснежных фениксов трудно сыскать. Брат, зная секрет Алрика, может отвести в любой критический момент внимание и интерес жениха от прелестей невесты. Однако... Алрик в сотый раз прокручивал те кадры, что засели у него в голове после злосчастных бань. Тико был первым, кто желал его, пусть даже в роли девы, кто столь жадно прикасался к нему, трахал, сжимал чуть ли не до синяков, сводил с ума и сходил с него сам. Именно в этот момент, пусть даже под воздействием наркоты, Алрик чувствовал себя живым. Не подставной куклой фениксов, не умершей сестрой, а самим собой. И осознание данного факта откровенно злило. Вендель, его старший брат, единственный из детей Густава, кто связан с ним по общей матери, будущий глава ледяных змей. Пока была жива сестра, Алрику, конечно, давали базовые знания этого дружественного клана. И он знал, что если Вендель затребует его себе в мужскую пару, то их отец вынужден будет уступить. Но даже так те воспоминания, полустертые смертью Алрики, всплывали теперь в сознании скорее небылью или несбыточным мороком. Кого потребует Вендель у Густава? Дважды мертвеца? Нет. Если Алрик и согласится отбыть в клан змей, то этот выбор сделает лично сам. Он вздохнул и, прикрыв глаза, вспомнил славные деньки. …Там, у озера, после того как они вывалялись в грязи во время горячих боев с Гораном и абсолютно голыми купались под звуки певучей флейты сидящей в отдалении под плакучей ивой Алрики… Все казалось простым, кристально чистым и бесконечно ярким. Его и вправду словно в омут потащило за воспоминаниями, и он будто бы наяву уловил легкую мелодию сестры. — Твой брат вернулся, это правда? — Горан вынырнул прямо впритык и, навалившись на хохочущего Алрика, утянул его под воду. Тут, на мелкоте, взмученной их же верткими телами, хоть зазыркайся, ни галактического дьявола не видно. Но Алрик, по привычке распахнув веки, увидел, как рядом, зажмурившись, неуклюже бултыхается Горан, и, не утерпев, рассмеялся, выпуская драгоценные пузыри воздуха. Они вынырнули вместе, теперь уже отмытые природными водами и счастливые. Горан выпал на песчаный берег, стыдливо прикрывая себе спереди, кидая заинтересованные взгляды на совершенно не замечающую его наготу Алрику. Да что она там не видела? Ведь близняшек только недавно стали купать в отдельных купелях, а до этого всегда мыли вместе. Алрик вышел за ним, не таясь и не зажимаясь. Он не понимал смущение Горана и потом считал, что сестра совершенно не симпатична. Да что в ней такого хорошего? Ведь она практически как и он. Ну, цвет глаз и волос немного другой, а так слеплена по той же колодке, особенно ликом. Они добрались до сброшенного тряпья, которое тоже надо было хотя бы вытряхнуть от комьев земли и песка, а лучше так же прополоскать в воде и высушить на солнце. И если Алрик потопал обратно отмывать свою одежду голяком, то Горан, все же напялив выпачканные штаны на поджарый зад, ограничился лишь стиркой рубахи. — Какой из них? — Когда рядом с ним присели на корячках, пытаясь хоть немного отмыть грязь от намоченной ткани, он напомнил прерванный войнушкой на мелководье разговор. — Как какой? Вендель! Матушка говорит, что вы чтите только братьев по матери в семье, а с другими можете даже враждовать. — Рубаху наскоро отжали и, отойдя к кустам, развесили на гибких ветвях. — Ну приехал, и что такого? — Алрик поступил так же и теперь, прикрывшись от играющей сестры зеленью листвы, с удовольствием подставил бледное худое тело лучам ласкового солнца, откровенно развалившись на жарких камнях. — Как что? Он же тебя заберет к себе! Вы же, как там, эти самые пары создаете… мужские. Мне это вообще не понять зачем, но я ж не из знати. Но если он примчался сюда, значит, ты уедешь к змеям учиться, бросишь меня и Алрику, да? Тогда подобное разглагольствование молочного брата ему показалось полным бредом. Он и Вендель будущая пара? Да с чего? Алрик даже еще несовершеннолетний, а учебу ему и здесь дают в полной мере согласно его статусу шестого сына Густава Непревзойденного. Зачем для этого улетать к змеям? — До моего совершеннолетия я останусь тут, под крылом фениксов с тобой и сестрой. А Вендель приехал сам сюда на учебу, и я его не интересую никоим образом. — А вот этот момент Алрик явственно помнил, тем более в то время его старший брат преследовал бесконечными вопросами сдержанного и сердитого Стефана. Скорее он пару отца утащит за собой к этим чертовым змеям, а не сопливого его. Да кто ж ему подобное даст?! Даже сейчас воспоминания прошлого отдавали непонятностью и какой-то скрытой болью. Но видя восхищение в глазах Венделя в сторону прямого и ладного Стефана, Алрик прекрасно осознавал, что брат не заинтересуется им и никогда не потребует у отца его к себе в пару. Многое поменялось с прошлого, и что он имеет сейчас? Странный разговор с Венделем о Тико, таком же драконе, как и Стефан. В их нерушимой связке между братом вклинился третий, что при ином раскладе оказался бы женихом сестры, а никак не его. Впрочем, если бы Алрика была бы жива, возможно, фениксы сразу заключили брак с драконами, чтобы отделаться от старого долга. А он бы… оказался либо в паре с Венделем, что верилось Алрику с великим трудом, а вернее, просто свободным, прожигающим на свое усмотрение счастливую жизнь, будучи одним из незначимых сынов Густава. Обеспеченным и без каких-либо рамок и обязательств. Пошел бы в военное дело, как Стефан, отрастил бы гору мышц, имел бы нормального размера рост и член, ну и так далее по полной программе. А вышло — как вышло. Вот так. Алрик, тяжело вздохнув, совсем улегся грудью на подоконник. Все произошло бы по-иному. Он бы точно не оказался связанным с Тико, да и Вендель вряд ли бы так усиленно прыгал вокруг него как сейчас. А теперь Тико и Вендель являлись мужской парой. Что там брат ему втирал про то, что он придержит Тико для него подле себя? Это что, шутка? Мнимая смерть и… свобода. Тико женят на его племяннице Алве. Он же либо скроется от всех где-то на задворках и проживет в тени свою долгую жизнь, попытавшись восстановить утраченную мужскую сущность. Либо Алрик окончательно согласится на предложение Венделя и, представившись потомком второстепенной семьи клана змей, измененный до неузнаваемости, займет в тени место подле него. Алрик знал о нравах в мужских парах при змеином клане. Равноправие надо было заслужить, иначе так и не вырвешься из-под доминирования старшего. А с Венделем соревноваться выходило всегда трудно. В прошлом он казался ему невероятно сверкающим и прекрасным молодым мужчиной. Недостижимым и столь великолепным, как их местное светило, которое обжигало, если долго подставляться его теплым и притворно ласковым лучам. Тогда Вендель подавлял его только одним своим присутствием. И когда о чем-то редко спрашивал Алрика, он в ответ сильно смущался и зажимался. «Не верю, чтобы Тико при всем его рыцарском мастерстве смог подмять Венделя под себя», — сделав такой просто вывод, Алрик вздрогнул от того, что перед ним нарисовался тот, кого он только недавно пытался подложить под ебливый член брата. Стефан словно испарился из комнаты, значит, Густав эту встречу одобрил. Тико то краснел, то бледнел под вязким, внимательным взглядом Алрика. А когда он с ним заговорил, и вовсе побагровел. «Как же Вендель его имел? В какой позе? Лицом к себе или спиной? — в голове крутились пошлые мысли, пока он приближался к загнанному дракону, а когда повел в танце, злобно усмехнулся, почувствовав упирающий ему в бок налитый член. — Да, видно, не дотрахал. Что там говорил отец? Ограничить близость с Тико и положиться на Венделя? Ха!» Он кружил запинающегося дракона в танце и все при этом представлял, как сам, имея тело не хуже, чем у Венделя, берет его сзади. Размашисто, жадно, пошло хлюпая в нем, вырывая стоны и жалобные мольбы… Как они вместе обильно кончают, и как он, накрывая распахнутые искусанные губы дракона, подтрахивает его языком, погружаясь внутрь до упора. Еще несколько па, и Алрик сжалился, он уверенно потянул Тико ближе к софе, выдавая мысли вслух и, судя по реакции дракона, попадая прямиком в самую цель. — Кто тебя сюда послал и что ты хочешь? — Он остановился перед софой и, когда услышал имя Венделя, нахмурился. Тико при этом приклонил перед ним колено, запыхавшийся и взмыленный. Наркотик явно не весь вышел из его крови, и состояние возбуждения вызывало болезненные ощущения. «Брат напоил его афродизиаком и направил ко мне. Стефан покинул комнату, ни о чем меня не предупреждая, а это значит…» — Я выполню любой ваш каприз, прекрасная Алрика, — прошептали влажные губы Тико, которые при близком рассмотрении действительно оказались чуть покусанными, как в его пошлых мечтах. Скулы дракона продолжали полыхать, а глаза светились жаждой, смотря на «деву фениксов». Да, Алрик ему врал, да он врал, по сути, всей галактике Чертового Колеса. Вся его жизнь на месте умершей сестры сплошной вынужденный обман, оправданный неоднозначными обстоятельствами. Но тут Тико, преклонивший перед ним колено, осторожно приподнял подол, поцеловав его расшитый парящими птицами край. — Так ли все? — игриво склонив голову к изящному плечику, украшенному тонкой бретелькой сарафана, нежно улыбнувшись, босой ступней наступили на бедро преклоненной ноги. От чего юбка немного задралась, и ворвавшийся ветер из окна надул ее снизу парусом, открывая перспективы перед драконом. — Абсолютно все… — прошептали словно в бреду, и, когда игривая нога Алрика скользнула на зажатый член в штанах, ласково перехватили... ...С ним точно заигрывали, облизывая призывно губы. Его хотели и желали… Пальцы легко нырнули под фалды юбки и заскользили под ней, вздымая до чуть согнутого колена, а там под ним покров невесты, опознав в нем жениха, отступил, словно тая от прикосновений. Наклонившись, Тико губами коснулся обнажившейся кожи, он полностью опустился на колени и, переступив ими, подобрался ближе к стоящей перед ним цели. Но спереди далее покров не исчез, давая понять границы дозволенного. Однако, путешествуя ладонями вверх с задней стороны бедер, он, буквально окунаясь с головой в эту путающуюся юбку, дошел до обнажившихся ягодиц… Грудной вздох Алрика подстегнул Тико не хуже кнута, показывая, что все верно и правильно. А когда он провел пальцами по промежности, то замер от того, что анус оказался растянут и смазан для удобства. «Она что, ждала меня?» — пронеслась наивная мысль, и он, вынырнув из-под фалд сарафана, пьяно уставился в поведенные поволокой голубые глаза. — Это покров, — сексуально прикусили нижнюю губу, а затем, отпустив ее, путано объяснили: — Как только ты прикоснулся к моей обнаженной коже, он, опознав тебя, тут же подготовил меня сзади. Видно, эта опция нужна, чтобы не травмировать невест… — А-а-а… — Тико раскраснелся еще сильнее. Но тут его оттолкнули от себя и, забравшись коленями на софу, удобно облокотились о подоконник, выпячивая в его направлении задницу. — Не тяни… очень тяжело, когда ты только дразнишь, видно, в той мази, что сгенерировал покров, тоже есть возбуждающая смесь. — Длинную юбку попытались неумело задрать. Тут уж Тико оттаял, подключился помогать, скатывая ее этаким жгутом и затыкая под бант мягких складок широкого пояса. А после как завороженный, снова смотря, как покров тонким кружевом опутывает обнажившиеся ягодицы. Это походило на игру, вот он проводит кончиками пальцев и обнажает нежность кожи, но как только отступает, белой изморосью вновь затягивает столь великолепный вид. — Ты прекрасна… — еле выдавливает он из себя, а после вырывает себе чуть ли не с мясом ширинку штанов, чтобы выпростать налитый до боли подтекающий член. — Можно я… Слов не хватает, как и воздуха, он дышит через раз, руки трясутся и не слушаются, а когда Алрик опускается совсем грудью на подоконник, широко расставляя перед ним колени, прогибаясь в спине, что-то выключается в голове Тико… И после, когда он приходит в себя из временного помешательства, то уже размашисто трахает, впиваясь в бока призывно стонущего перед ним белоснежного тела... ...Его берут на полную, безустанно двигаясь, пошло хлюпая внутри… Если он прогибается чуть сильнее, то член в нем цепляет что-то такое, отчего колени совсем становятся ватными, а из распахнутых уст слышатся только постыдные стоны. И хоть мазь и имеет легкий эффект возбуждающих веществ, но голова чиста. Он хочет этой близости, он вновь чувствует себя живым, желанным, как тогда, в горячих купальнях. И она дает ему то, чем явно обделил старший брат. Однако, когда его трахают, словно девицу, он сам представляет, как берет зад этого черного дракона, будто бы он Вендель, что пристраивается сзади отчаянно долбящего в него Тико и, разводя его обнаженные ягодицы, проталкивается до упора в глубину… Это бред, но он так сладок, что Алрик тонет в нем и, когда находится на самой грани оргазма, чувствует, что сзади засаживают особо глубоко и там обильно кончают, совсем сдавливая руками многострадальные бедра. Дышать тяжело, его ведет с пережитого, и он выпадает из реальности… — …Ты прекрасно поешь. Знаешь? Он забрался в самую дальнюю глубину сада, туда, где культурные насаждения заканчивались высоким валом с засильем местной флоры и фауны. Если по нему проделать путь обратно, можно выйти на общественные купальни. Алрика всегда подкалывала, когда он пытался при ней петь, показывая тем самым, что она старше его, умнее, красивее, успешнее во всем. У нее действительно был высокий голос, который так хвалили учителя, она великолепно играла на флейте, когда как он даже не старался показать себя лучше, чем его близняшка-сестра. Поэтому он уходил в эти непролазные дебри и, вставая на откосе, пел, прикладывая все порывы юной души, пытаясь опробовать собственные силы втайне от всего мира. Диким ящерам это, как ни странно, нравилось, они ему подухивали и даже трещали в такт, пытаясь имитировать его голос. Это пьянило и наполняло жизнью. Потом уже позже к нему присоединялся его собственный феникс. Но в тот момент яйцо, что ему было предназначено, еще не созрело. Алрик чуть кубарем не скатился от вкрадчивого голоса, который отсыпал ему неожиданный комплимент, а когда поднял взгляд на говорившего, утонул в серо-голубых внимательных очах. Это был первый раз, когда старший брат вообще обратил на него внимание, и не просто обратил, а похвалил от всего сердца… …Сознание плавно вернулось к нему, и он, вздохнув полной грудью, испуганно распахнул глаза. Его уложили на софу, поправив одежду и укрыв теплотой пледа. Тико сидел на полу к нему спиной рядом и, оперевшись на его лежанку, дремал. «Какой же он неуемный, но, видно, все же наркота отпустила», — Алрик, протянув руку, коснулся взмыленных черных волос, что немного отросли и теперь на концах чуть завивались. Смотрелось это немного потешно, особенно без укладки, казалось, что у дракона выросли небольшие рожки. Тико простонал во сне и даже прошептал его имя. Вернее, дамы сердца белоснежных фениксов, но даже это обрадовало Алрика, так как он не услышал из уст, что недавно уцеловывали его шею и плечи через вязь покрова предательского «Вендель». Пальцы сами нашли завиток и, накрутив чуть на палец, неосознанно потянули. — Как ты? Проснулась? Я сильно тебя измотал? — посыпались вопросы, он еще тер глаза, но уже перекатившись с задницы на колени, навис над Алриком, испуганно заглядывая ему в лицо. — Все хорошо… — улыбнулись в ответ, а после обняв за шею, потянули к себе, чтобы вновь накрыть губы дракона властным поцелуем. Пусть только четыре месяца, хоть на мгновение, в заблуждениях и прочем, но… Так они и целовались, отчаянно цепляясь друг за друга, как от выхода, вежливо постучав, кхекнули, а после раскрасневшемуся Тико указали на его ручной гаджет. И то, как жених, подорвавшись, извинился, убегая, тихо заметили спешащему вслед: — Редко, когда между женихом и невестой есть столь нежные чувства… Тебе очень повезло, Алрика, цени это. Стефан вновь уселся на свое место как ни в чем не бывало. — Я вам кажусь смешной и нетерпеливой? — заметили в ответ, пытаясь вспомнить причину, почему его мать ненавидела верную столько лет мужскую пару отца. — Кто я такой, чтобы критиковать тебя? Тем более, в отличие от твоего жениха, у меня никогда не было близости с женщиной. «И все же отец почему-то не говорит ему всей правды…» — подумал про себя Алрик, он откинулся на софу и, привычно оценивая собственное пьяняще расслабленное тело, с удовольствием потянулся. Оно буквально пело каждым мускулом, каждой клеткой, звенело от избытка сил. Близость с Тико делала Алрика действительно живым, будоражила, наполняла новыми оттенками и эмоциями. Он чувствовал, что его жизнь хоть немного, но сдвинулась в лучшую сторону. И если Вендель не собирался давать Тико ведущую роль в сексе, то Алрик на этом этапе оказался не против подставить темпераментному дракону собственный зад.