Полгалактики за даму сердца

Дорогие гости, как и разрешал регламент, стали слетаться за неделю до самого празднества. Прошло ровно два месяца с того момента, как закончился рыцарский турнир. Густава всегда раздражал этот критический момент, но с давними традициями он ничего не мог поделать. Тем более легче разместить всех желающих, когда прибывают партиями, а не сразу мощной, сметающей все на своем пути безудержной волной цунами. Ладно хоть за неделю, а не две, если бы кто дал кланам волю слететься раньше, они бы тут уже кругами топтались за месяц до главных событий. Именно сейчас прибывали главы кланов, сопровождаемые обычно своими мужскими партнерами и сыновьями. Вот их дамы по традиции: жены, сестры и дочери — собирались прибыть за день до празднества. И да, хотя бал был посвящен помолвке Алрики Прелестной, но это не означало, что нельзя было выбрать среди ее братьев завидного жениха. Тем более стало быстро известно, что Вендель, старший сын и первенец Хельги, появившийся у нее от Густава до сияющих близнецов, прибудет на бал. Именно он являлся сейчас самой привлекательной партией среди всех неженатых фениксов. Да, он стоял на главной линии. Однако если у фениксов Вендель считался пятым сыном Густава перед Алриком и Алрикой, то как только Хельга займет по праву пост дамы сердца у ледяных змей, он станет в данном клане первым претендентом на главу рода. Чем не славная возможность других родовитых кланов подкинуть столь превосходному юноше свою не менее знатную невесту? И этот куш никто, естественно, не хотел упускать. Вендель, которого Хельга при расторжении союза забрала с собой к змиям, лично оповестил отца, что сам прилетит на великолепное празднество для преподнесения подарка любимой сестре. Угроза? Шантаж? Подобное заявление не могло не напрягать. Радовало одно: сама Хельга, как будущая дама сердца, являлась уже невыездной и не имела права присутствовать на помолвке Алрики. Да, вот такие занятные коленца в большой политике: помолвка не считалась настолько грандиозным событием, на которое могли прибыть дамы сердца или те девы, что претендовали на эту роль других кланов. Густав, встречающий челнок своего пятого сына, сильно задумался о настоящей причине Венделя прибыть на бал. Вполне хватило бы действующего главы ледяных змий, его заместителя и молодой дочери второстепенных линий, что могла бы составить партию его сыновьям от Астрид. Однако он получил только Венделя, что не виделся ни с ним, ни с Алриком после расторжения брачного союза Хельги. Мог бы Вендель заметить подмену одного близнеца другим? Его разница в возрасте с Алриком была существенной, однако он часто играл как с братом, так и с сестрой и возился с ними куда чаще, чем сама Хельга, предпочитающая скидывать материнские обязанности на кормилицу Марту и многочисленную прислугу замка. Что ж… А вот и долгожданный челнок, который доставил Венделя прямиком с орбиты станции, принимающей крупные космические суда. Единственное, что успокаивало Густава, так это то, что сам Вендель не был заинтересован в падении фениксов. Если правда всплывет и клан фениксов рухнет, он, как сын Густава, уже не сможет претендовать на место главы у ледяных змей, его тут же запишут в падшие, и то, что он первенец будущей дамы сердца, никакой роли особо не сыграет. — Сын. — Густав раскрыл объятия, как только из челнока выпустили курлыкающего феникса, что истосковался по родному небу, и по трапу вниз соскочил золотокудрый молодой человек, похожий ликом больше на него, чем на прекрасную мать. — Отец, — обняли так, что выбили дух. Вендель не уступал ни ростом, ни статью Густаву. Он смотрел на своего отца любящим взором серо-голубых выразительных глаз и явно что-то ожидал в ответ. — Силен, — проскрипел Густав в объятиях сына и, с удовольствием похлопав по широким плечам своего отпрыска, невольно все же отстранился. — Но я крайне удивлен, что ты прибыл один. — А что тут такого? У змей сейчас нет достойной партии для моих братьев. И потом, я очень соскучился по тебе и по сестричке, она, судя по голографическим фильмам, такая красавица. — Плавная речь успокаивала, тем более Вендель обладал очень приятным бархатистым тембром голоса. — Я думал, ты прибудешь с бабкой на рыцарский турнир или сам выступишь на нем среди других воинов. — Густав предложил прогуляться до замка пешком через пышно цветущий сад, и Вендель подхватил это с радостью. — Ты шутишь?! — игристо рассмеялся сын в лицо отцу. — Я был в этот момент на границе, золотые грифоны не только вам мешают жить, но и нам. И потом, тех, кто претендует на место главы, чаще всего не допускаются к турниру, тебе ли не знать, отец? Или вновь проверяешь меня? — И то, и другое, — криво улыбнулся в ответ Густав; шалость не удалась. — Что ж, твои покои всегда останутся за тобой, сколько бы времени ни прошло. Это твой родной дом, и он будет таковым, несмотря на все наши былые препирательства с твоей матерью. — Рядом с сестричкой, как мило. — Вендель явно играл на нервах отца, причем даже особо этого не скрывая. — Ты же в курсе, когда девушка становится совершеннолетней, ее покои из крыла матери переносят в крыло главы. Оно всегда охраняется куда лучше, чем все остальные, тем более Алрика уже приняла на себя титул дамы сердца. — Отец, я ведь тоже совершеннолетний и практически глава ледяных змей, может, и мне выделишь местечко у себя под крылышком рядом с моей любимой Алрикой, а? Не боишься, что на этом балу привезенные с собой сестры левых женихов похитят меня и совратят, м-м-м? Все это было сказано таким игривым голосом с призывными нотками, что Густав, не удержавшись, рассмеялся открыто и громко. Вендель был все таким же шутником и откровенным хитрым засранцем, однако обожающим и любящим своего отца. Густав помнил, как плакал пятый сын, покидая резиденцию фениксов навсегда, как не хотел улетать с матерью, и только предписанный ранее по брачному соглашению пункт, что первенец Хельги от Густава всецело принадлежит матери, удержал юношу от недозволенных поступков. — Ты стал настоящим и успешным мужчиной, я горд тобой, — улыбнулся Густав Венделю. — И нет, ты, как и прежде, будешь жить в крыле, что отведено Хельге и змеям навечно. Мне искренне жаль, что Алрик умер и тебе придется побыть в гордом одиночестве… Хотя только скажи, и я подселю туда какую-нибудь прелестницу из благородного клана. На последнем предложении Вендель откровенно скривился, чем еще сильнее развеселил отца. Так они и дошли до замка, непринужденно болтая обо всем и ни о чем, балагуря, вспоминая былое. И Густав даже не заметил, как посерьезнел Вендель, когда один из слуг передал весть о том, что на орбиту прибыл на боевом лайнере собственной персоной адмирал Стефан. Густаву было явно не до переживаний своего пятого сына, его глаза засветились незатухающим огнем и любовью, которую он не скрывал ни перед кем. *** — Здравствуй… — мягкий знакомый голос заставил Алрика оторвать взгляд от голографического экрана и приостановить чтение. Мурашки невольно пробежали вдоль позвоночника, застряв где-то в районе сведенных лопаток. Сегодня он должен был самостоятельно работать над книгами без педагогов и запомнить кучу заданного материала. — Вендель… — Не узнать старшего брата было крайне сложно, тем более он ничуть не изменился и оставался в его памяти таким же, как и прежде. — Погуляем? — Серо-голубой взор цепко оглядел библиотеку на предмет скрытых камер и прослушек, насчитав тут же целую богатую россыпь. Оно и понятно: здесь хранились редкие издания, старинные бумажные книги и даже свитки из былых времен на тонкой коже. — Конечно, брат. — Он старался скопировать интонацию сестры, впрочем, Алрик давно это привык делать, хотя появление из прошлого столь близкого после отца и кормилицы человека не могло не волновать и даже нервировать. — Все учишься, а ты стала просто красавицей, сестренка. — Игривый голос поднял кучу небольших волосков на коже, напоминая о былом. Ему предложили опереться на руку и увели за собой в крытую беседку в самой глубине цветущего сада, подальше от интересующихся пронырливых слуг. Алрик знал, что Вендель прибыл пару суток назад, но раз брат не искал с ним встречи, пребывая в комнатах змей, где он и сам жил при матери, немного расслабился — и определенно зря. — Сыграешь мне, как раньше? — Алрику протянули в небольшой продолговатой коробочке изящную флейту. — Это мне? — подарок трепетно приняли и, раскрыв футляр, пробежались по узорчатой флейте тонкими пальцами. Фениксы на ней переплетались со змеями, подчеркивая намек на близкие отношения между дружественными кланами. После смерти сестры его обучал приглашенный сторонний учитель музыки, что не был в курсе их шаткого положения в семье. Ему просто сказали часть правды, тем более Алрик и сам учился музыке и умел раньше пользоваться флейтой, правда, не так искусно, как сестра. Так что сейчас он знал все музыкальные партии, которые играла в прошлом Алрика. Благо хранились все записи ее выступлений и перенял не только саму манеру игры сестренки, но и усовершенствовал ее. Так что поднести флейту к губам и наиграть любимый мотив Алрики не составило труда… Вендель, прикрыв глаза, оперся спиной на деревянный резной столб. Он, нежно улыбаясь, слушал, а когда Арлик закончил, радостно зааплодировал. — Твоя игра стала куда лучше, браво, значит, слуги не соврали и ты не забросила флейту после смерти брата. Алрик вздрогнул, это выходило куда опаснее, чем казалось. И тут Вендель запел чистым могучим голосом любимую песнь сестры, а после, подмигнув игриво, чуть ли не приказал: — Подхватывай! И Алрик запел с ним… хотя никогда раньше и не пробовал подобное, а после даже раскраснелся от того шквала эмоций, что на него обрушил радостный брат. — Браво, ты прекрасно поешь, впрочем, это было всегда… — Вендель взглянул на раскрасневшийся лик перед собой и буквально прострелил на вылет: — …Алрик. Что? Ему не послышалось? Он что, все же прокололся? Тогда это конец. Всему: клану, ему самому и… — Да, ты не ослышался, хотя не спорю, подделка великолепна. И вряд ли даже наша мать Хельга ее раскусит. Она никогда не интересовалась вами, больше мной. Вы с сестрой были оторванным куском от ее жизни — откупом, я же считался ее будущей опорой. — Вендель… ты-ы о чем? — еле прошептал, заикаясь, Алрик. — О чем? Вспомни, ты когда-нибудь слышал, как пела наша сестра? Алрика? Да, он помнил, хотя, конечно, не все… но она часто подмурлыкивала мелодию и даже иногда подпевала вслед ему, подхватывая слова. И что тут такого? — Не спорю, у Алрики был голос, но он и рядом не стоял с твоим, столь чистым, сильным и прекрасным. Она никогда не пела в полную мощь и предпочитала больше играть на той же флейте, в отличие от тебя… Алрик. Слова кололи, омывали холодом и в то же время прожигали неистовым огнем, что слышался в бархатистом голосе Венделя. — Ты… — начал было Алрик, но его тут же властно перебили: — Молчи, о том, что я догадался, отцу пока ни слова. И я не заинтересован в падении фениксов, так и знай. Мы в одной лодке. Однако… — протянул Вендель, придирчиво осматривая Алрика. — Я тебе хочу напомнить: если учитывать линию нашей матери, то ты второй сын. И что это означает, ты же прекрасно понимаешь, да? У змеев, как и драконов, союз между мужчинами чаще всего принято заключать между первыми братьями. Алрик похолодел в душе, а после, сжав в кулаке флейту, да так, что та невольно затрещала, прошипел: — Алрик мертв. — Конечно, как скажешь, я не собираюсь воскрешать мертвецов. Я не бог и не способен на подобное. Однако, когда тебя выкинут и забудут, лишив всего, вспомни мои слова. — Вендель развернулся к выходу из беседки спиной к застывшему, напряженному младшему брату, не стоило давить на него дальше. — Я не просто дам тебе положение, нет. Я брошу к твоим ногам все, что ты только пожелаешь. Надеюсь, к тому времени ты перестанешь хлестать сок лолли тоннами и скинешь, как ненужную шелуху, девичий облик, что тебя, к слову, совершенно не красит. Минута, вдох-выдох. Оба, замерев, ждали продолжения. Но так как Алрик упорно молчал, Вендель вновь продолжил: — Понимаю Густава и солидарен с ним как никогда, более того, на его месте я бы поступил точно так же, совершив столь необходимую временную подмену. Помни об этом, брат. Место рядом с главой сильного клана все же куда почетнее, чем тихая жизнь на задворках цивилизации. Наш отец не сможет тебе дать подобное. Не позволит даже тени пасть на репутацию фениксов. А я — да, тем более светловолосых среди змеев полно, и ты не будешь выделяться среди нас своими белоснежными локонами. Алрик это и так знал. Его дед по отцу был из стеклянных волков, что давно в прошлом имели общие корни с ледяными змеями, конечно, он там затеряется среди подобных, практически не бросаясь в глаза. И, заняв место рядом с Венделем, не будет выделяться ничем. Да никто вообще не подумает, что он родом из фениксов, посчитают его одним из детей второстепенных линий. Ну а подделать подноготную мужской пары, пусть даже главы змиев, куда проще, нежели найти подобный вариант, оставаясь под крылом фениксов, где таких светловолосых можно пересчитать по пальцам одной длани. — Я не буду тебя принуждать, Алрик, просто предлагаю тебе возможность жить достойно твоему происхождению в кругу семьи, — выдохнул Вендель и, прежде чем уйти, добавил напоследок еще: — Однако решать, что выбрать, только тебе самому. Я и после твоей второй мнимой смерти не буду заинтересован в открытии сей тайны. Сам понимаешь… фениксы, змеи и драконы настолько неразрывно связаны друг с другом не одно столетие, что никогда не станут подставлять и тем более вгонять лазерный меч в спину. Алрик понимал, он, обернувшись, приблизился к Венделю и нежно обнял его за пояс руками: — Понимаю… спасибо тебе, брат. И за выбор, и за то, что все еще помнишь, кто я на самом деле… Его руку накрыли теплотой ладони, после нежно сжав ее в ответ: — Мы семья, и потом, — Вендель повернул голову, бросив на него косой взгляд, — я соврал тебе лишь в одном: даже в этом образе ты прекрасен… Жар, что исходил от слов, вспыхнул на ушах Алрика, и он невольно отстранился от брата, выпутав руку из его, прикусив при этом себе нижнюю губу. Когда-то он мечтал завести себе ведомого любовника, милого и послушного во всем, а теперь сам становился им: что с Тико, что с Венделем, и это даже злило. — Я запомню, братишка Вендель, — сказав с небольшой издевкой в голосе, Алрик поспешил из беседки через боковой выход. Вендель попытался его удержать, сказав что-то еще вдогон, но он уже не слышал. Алрику почему-то в этот момент показалось, что старший брат все еще считает его никчемной, ничего не стоящей, однако очень красивой куклой. Ну уж нет, так не пойдет. Но с другой стороны, в отличие от захолустья Густава, Вендель предлагал ему целый мир… …И пока Алрик бойко скрылся за кустами благоухающих роз, путаясь в скачущих, взбудораженных приездом старшего брата мыслях, а Вендель попытался ринуться за ним следом, ему на плечо упала крепкая длань, припечатав на месте, и омывающий холодом голос выдал на ухо сокровенное: — Поговорим. Еще одна невольная пауза. Вендель замер, однако слишком уж резво развиваются события, а ведь он не планировал столь быстро вступать в бой со своим главным противником. Думал все осмотреть, расспросить слуг, выбрать стратегию и только после сделать необходимый смертельный выпад. Он громко вздохнул, словно перед очередным погружением в бездну, и обернулся к тому, кто не дал последовать за ускользнувшим Алриком: — Я думал, ты мчишься навстречу со Стефаном, ведь не зря же он торчит на нашей орбите, отец. А ты вдруг решил подглядеть, чем занимаются твои любимые дети. Ай-ай, раньше за тобой такие шалости не водились. — Прекрати заговаривать зубы, чего ты добиваешься? — Густав полыхал злостью, ведь этот прохиндей выбрал одну из скрытых от посторонних глаз беседок, в которых не было ни камер, ни прослушки. — А что такое, отец? Тебе не нравится, что я занял ваше со Стефаном сокровенное место, где вы периодически трахались, как озабоченные кролики? — Руку Густава скинули с плеча, ну уж нет, он не тот робкий юноша, что покидал клан фениксов, цепляясь за юбку матери. Еще несколько лет, и он будет практически на том же уровне, что и отец — молодым преемником главы ледяных змей. — Как давно ты понял? — Густав, чуть отойдя, оперся о резной столб беседки, укрытой от посторонних глаз густотой плетущихся золотых роз, винограда и белых глициний, показательно складывая длани на груди. Вот же ж шельмец, но надо отдать должное, если бы Вендель не был изначально записан за Хельгой, он бы и сам выбрал его своим преемником. — Что здесь нет камер и жучков? — игриво подняли золотистые брови над потемневшими пасмурными глазами. — Не переигрывай. — Как только он запел. Конечно, я помню близнецов еще совсем детьми, им не было и тринадцати лет, когда мы покинули с матерью твой клан. Но его ни с чем не сравнимый голос слышал только я. Алрик был слишком застенчив от природы, да он даже при сестре и матери никогда не показывал свое умение. Так что сам понимаешь… Густав выдохнул, и Вендель только сейчас понял, что отец, дожидаясь ответа сына, задержал невольно дыхание. — Чего ты добиваешься? Забрать его себе, когда Алва воссядет на трон дамы сердца? А если он не захочет? Алрик очень походит на свою сестру не только внешностью, но и строптивым норовом. И потом, приставая к нему сейчас, ты подвергаешь опасности не только фениксов, но и себя самого. — Да, да, я в курсе, что он сейчас будущая невеста драконов, — криво усмехнулся Вендель Густаву, а после еще и подколол: — Вот только ты немного запамятовал, наверное, что, в отличие от фениксов, у нас вполне живучи устойчивые мужские тройки. — Эй, не лезь между ними. И вообще, Тико хотя бы не трогай, сын, — возмутился Густав, расправляя руки и сжимая их невольно в кулаки. — Что? Любимое детище твоего Стефана? Ха! — Вендель продолжал улыбаться в лик разбушевавшегося зверя. — Да вот только у тебя одни ставки, а у меня другие. Если Алрик захочет, то я брошу к его ногам все что угодно и кого угодно, любого, кого он пожелает. И ты меня не остановишь, в этой ситуации мы намертво завязаны друг с другом. Правда же, мой любимый папа? Густава трясло, но этот мальчишка был сейчас однозначно прав. За Венделем стояла его бабка и мать, и место дамы сердца ледяных змей казалось незыблемым. Он же подло прикрывался Алриком, как щитом на поле брани, который собирался позже выкинуть, поменяв его на настоящий, сверкающий драгоценными рубинами. Отчего становилось еще паршивее на душе. Буря схлынула, оставив у его ног только разбитые щепки. — Куда ты? — окликнул он уходящего сына, и ответ не заставил себя ждать: — Ну должен же я оценить сей черный алмаз, который столь трепетно огранил твой любовник. Да, да, я помню не приставать к Алрику, но почему бы мне не подергать дракона за пышные усы? Говорят, у него до сих пор нет достойной мужской пары. И еще, папа, давай сделаем так, что именно я буду свидетелем первого соития Тико и Алрика. Отдай мне эту привилегию хотя бы до дня официальной помолвки. Да, да, я в курсе, что это не часто встречается, но никогда не запрещалось правилами. Вот же ж… Густав сжал кулаки до побелевших костяшек. Да, действительно, свидетелем первого полового акта между женихом и невестой был кто-то из родителей. Так как матери высокородных дев чаще всего были дамами сердца чужих кланов, то обычно выступал в этой роли отец. И очень редко, когда последний не мог выполнить возложенную на него миссию, то подобную привилегию отдавали одному из старших братьев невесты. Густаву действительно не нравилось, что Вендель пытался прибрать Алрика к своим загребущим рукам. Гордость заела, а также осознание того, что сам он не посмеет, да и по большому счету не сможет дать достойную будущую жизнь собственному сыну, пожертвовавшему всем во имя клана. А еще щелкало по носу то, что Вендель по-умному собирался увести еще и лучшего жениха, которого Густав планировал обженить в будущем на расцветшей Алве. Он же обещал драконам дочь, рожденную дамой сердца фениксов. Так вот оно! Самый беспроигрышный вариант, и в этой построенной прочной схеме прекрасного будущего Вендель торчал, как кость в глотке разбушевавшегося морского чудовища. Однако, судя по тому, как активно главы других кланов прибывали с неженатыми сыновьями в его поместье, стоило озаботиться сейчас совсем о другом. И Густав на время прикрыл глаза на буйный интерес Венделя к прелестям Тико.