Полгалактики за даму сердца

Густав прибыл в поместье верхом на личном ослепительном фениксе, рядом с ним парил на другом его старший сын Фредерик. Все остальное семейство во главе с благородной девой Астрид разместилось в пышном, богатом флаере. И если двое детей, совсем еще малыши, восторженно прыгали, упираясь ладонями в прозрачность смотровых выпукло-изогнутых боков, искренне радуясь открывающимся им диковинным видам нативной природы, то второй сын Лаурис полыхал открытым негодованием. Ему уже стукнуло двадцать, так почему не разрешили, как и старшему Фредерику, лететь верхом на прекрасном фениксе? Ну что за несправедливость! И хотя сама поездка как раз и была приурочена к тому, чтобы Лаурису заполучить собственную птицу и открыть досель недоступные ему небеса, доказать что-то разгневанному сыну Густав так и не смог, впрочем, не очень-то и пытался. Пока флаер плавным разворотом лениво заходил на причальную площадку рядом с дворцом, окруженным вечно цветущим садом, Густав и Фредерик сделали несколько показательных кругов, перед тем как опуститься чуть в стороне от встречающих господ простых людей. Событие казалось и правда весьма знаменательным. Не каждый день прилетает супруга, и, более того, высокородная дева, что в будущем, когда вернется в свой клан, возможно, станет дамой сердца алых львов. Именно на красавицу жену Густава, что поражала великолепием пышных ярко-красных волос, и пришли поглазеть местные подданные. Впрочем, все сыновья Астрид, включая самых мелких, были под стать маме, от Густава им не досталось даже синевы глаз. Среди встречающих оказался и Стефан, вообще он до последнего не хотел идти на площадку, но проспорил Ириану. Тот же, взяв своего друга детства на слабо, сам под шумок куда-то свалил и, как подсказывало чутье Стефану, с очередной девицей на те же самые чертовы прогретые знойным солнцем сеновалы. Лучше бы он и сам остался там, жевал бы очередную сладкую соломинку и, мечтая о несбыточном, наслаждался с покатой дощатой крыши видом высоких небес. Но нет, приходилось выполнять обязательства, данные другу. Горделивые фениксы были переданы погонщикам, и Густав, здороваясь за руку практически с каждым, двинулся сквозь толпу по направлению к замку, как раз через то самое место, где замер Стефан. То ли один встал не там, где надо, то ли другой выцепил взглядом его черную макушку среди всех остальных. Но так получилось, что Стефан столкнулся с Густавом не в пышных комнатах резиденции, а тут, одетый в облегающий удобный комбинезон погонщиков водных драконов, словно недавно слез с одного, еще не успев остыть от головокружительных скоростей и порядком обсохнуть от морской воды. — А ты очень изменился, Стефан… — Он его узнал, а может, угадал. Хотя кто еще мог тут расхаживать с подобным цветом вороненых волос? — Надо же, и что тут делает приспешник черных драконов? Отец, разве они не должны посещать лишь поместье, что выращивает горных ящеров? — нарисовался рядом с Густавом крайне недовольный всем его второй сын Лаурис. Стефана оглядели с презрением, этак свысока, задрав нос. Действительно. Кто он и кто этот стоящий среди толпы, одетый в какую-то непотребную рабочую робу? — Прежде чем хамить, представься первым, тем более перед тобой человек, что по статусу куда выше тебя! — осадил сопляка Густав, а после вновь обратился к Стефану: — Брат, рад тебя видеть, встретимся в замке. И, перехватив цепко удивленного, но не переставшего упираться Лауриса под локоть, грубо потащил его дальше, выговаривая громко наставления: — Когда ты, наконец-то, выучишь генеалогическое древо нашей семьи? И не надо ворчать, что оно слишком большое и запутанное! У других же проблем нет, так что не так с тобой?! Ты позоришь не только себя, но и всех нас, в том числе собственную мать. — Дядя Стефан. — Старший Фредерик был куда покладистей, он тут же ухватился за его руку, сжимая в крепких тисках. — Можно просто Стефан, тем более мы практически ровесники. — Но ты все равно мой дядя. Мам, я же прав? — оглянулись на Астрид, что за руки вела скачущих в предвкушении новых игр малышей. — Прав. — Жена Густава внимательно оглядела замершего Стефана, словно прошила насквозь медом золотых глаз, и, скромно кивнув, молча прошествовала дальше, уводя за собой прыгающих от счастья детей. Вот кто искренне радовался высоким деревьям, благоухающим разноцветными цветами живописным аллеям, показывая друг другу на ту или иную пеструю, пролетающую с ярким оперением громко кричащую птицу или тихо проскальзывающую по стволу, искрящуюся чешуйчатыми боками крылатую ящерицу. В отличие от мегаполиса тут было на что посмотреть. Тем более на любой планете галактики Чертового Колеса виды, привезенные людьми с изначальной системы, часто жили бок о бок с нативной фауной и флорой, создавая порой эксклюзивные, полные эндемиков, ни на что не похожие сочетания. Хотя малышам до всех этих прелестей планетарных экосфер не было и дела. Они просто радовались всему, что видели впервые, громко засыпая маму бесконечными вопросами: «А это что?»; «А почему красное и в крапинку?»; «А это можно съесть? А если только надкусить?»; «И когда мы пойдем кататься на драконах? Сегодня?»; ну и так далее, распространяя бесконечную энергию детства на всю округу. Фредерик еще что-то восторженно говорил Стефану, но он его уже практически не слушал. Среди всего семейства, если он хочет заполучить Густава в любовники, именно с Астрид ему и предстояло ставить точки над i. Однако Фредерик не отлипал, пока Стефан не включился, поняв, что от него требуется научить старшего сына Густава кататься верхом на водных драконах. Похоже, старший брат не слишком далеко ушел от младших. Таким образом, в силу обстоятельств Стефан оказался в конце растянувшейся процессии с не отлипающим от него Фредериком, который с непривычки так же полыхал излишками энергии, как и топающие с мамой малыши. Он периодически тоскливо поглядывал вперед, туда, где Густава бесконечными «фи» осаживал Лаурис, однако чаще всего упирался взглядом в яркие, уложенные в сложную прическу волосы Астрид. И это однозначно не успокаивало его растревоженный разум и сердце. Тем более по возвращении в резиденцию Стефану предстояло выстоять еще и на официальном банкете в честь прибытия Густава с семьей, а также совершить невозможное, а именно: правильно надеть праздничный костюм, присланный ему учителем. Так что, еле отделавшись от навязчивого прилипалы, он ускользнул к себе и, открыв пришедший поутру объемный пакет, задохнулся от изумления. Ради Густава, а вернее чтобы выглядеть достойно, ему пришлось списаться с учителем и попросить его прикупить в столице необходимую одежду. Стефан, живя в изоляции, совершенно не знал моды, не носил шелка, да и вообще был далек от всего этого. И теперь нездорово пялился на то великолепие, что было пошито из немнущегося качественного материала. Сколько же это все могло стоить и, главное, как все это, не наделав ошибок, правильно нацепить на себя? Стефан, тяжело вздохнув, начал с белоснежных бридж до колен и тут же застрял, путаясь в завязках и бантах. — Да что же такое! — взвыл он через полчаса кропотливых мучений, и хотя одежда по размеру была словно сшита на него, все сидело малость кривовато. И вот, когда он все же разобрался хотя бы со штанами и взялся за тончайшую рубашку, украшенную полупрозрачной паутиной кружев, сзади задумчиво хмыкнули. И Стефан, не думая, в полураздетом виде развернулся к непрошеному гостю. В дверях его комнаты застыл изумленный Густав. — Я звал, но мне никто не ответил… — скоропалительно оправдался он за вторжение, когда заметил порозовевшие скулы Стефана. — Знаешь… Густав плотно прикрыл за собой дверь, а после плавно подошел к замершему Стефану. — Я все гадал, почему ты не оделся подобающе в тот костюм, что я тебе прислал. Учитель списался со мной. Он не сильно смыслит во всех мелочах и изысках клановой быстро меняющейся моды, да и потом, ему это явно не по карману. А после я подумал… — Густав действовал на Стефана как приближающийся змий-искуситель на несчастного загнанного невинного зверька, еще пара шагов, и рубашка из судорожных рук перешла в твердые и умелые. — Что ты и сам вряд ли разберешься во всем этом, ну а попросить помощи слуг у тебя никогда не выходило: что в прошлом, что и сейчас. Ну надо же, а Стефан и не думал, что Густав справляется о нем даже издалека. Это открытие грело душу приятной теплотой. Прохладный шелк скользнул по рукам, закрыл спину… Однако Густав не спешил, его рука невесомо огладила плечи, опустилась по позвоночнику вниз и, поднырнув под легкую ткань, утвердилась на изящной пояснице. Стефан вздрогнул от обжигающих прикосновений, тем более его подгребли впритык к себе, обнимая уже обеими руками. — Если тебе неприятно… — Тихий шепот опалил вспыхнувшее ухо. — Оттолкни меня, ударь, я даже не буду сопротивляться и все приму от тебя. Все, что ты пожелаешь. Однако Стефан, оглушенный собственным сердцем и взбесившимся от близости к Густаву полыхающим телом, не то чтобы оттолкнуть — дышал через раз. Ему хватило только сил на то, дабы вцепиться руками в праздничный, вышитый золотыми фениксами по белому камзол, а после стыдливо уткнуться в плечо давно пленившего его мужчины. Руки Густава сжали еще сильнее, все было понятно и без слов. И то, как тонкая ткань штанов натянулась спереди у Стефана, очерчивая твердую плоть, сказало о многом. — Посмотри на меня, я ждал этой встречи. Стефан поднял голову, и его полуоткрытые губы накрыли полыхающими своими. Властно, неотступно и утверждающе, словно доказывая на право обладания, словно ставя метку, словно выпивая душу. Густав не просто целовал — он брал, отдавая всю свою сущность взамен, вжимая в себя Стефана, плавясь от такой простой ласки, сходя и сводя с ума. Через какое-то время раскрасневшиеся, истерзанные губы Стефана отпустили и уже уткнулись сами в его плечо, прижимаясь налитым горячим естеством, что чувствовалось даже несмотря на плотную одежду. — Однако пока брачный контракт не был завершен с моей стороны перед Астрид, я боялся как мальчишка сорваться. Если бы я бросил все и умчался на твое совершеннолетие сюда, то последняя двойня вряд ли бы появилась на свет. Теперь же перед Астрид я чист, она просто дождется, когда мои младшие сыновья подрастут, и вернется к себе в клан. Свобода, брат. Этот контракт наконец-то подошел к концу… Стефан, осторожно подняв руку, коснулся белоснежных волос, как же он давно этого желал: пропустить их сквозь пальцы, а лучше намотать на кулак, чтобы после, дернув на себя, вновь впиться в столь желанный рот. — А сама Астрид?.. — Это межклановый союз, она никогда не питала любви ко мне. Сам подумай: Астрид меня намного старше и я у нее четвертый мужчина. Нам даже не о чем было поговорить толком. Алые Львы и Белоснежные Фениксы, у нас мало общего, даже нет общих границ. Ты же знаешь, что женщины после двадцати пяти лет принимают специфические комплексные лекарства и соки особых фруктов, чтобы удержать молодость и возможность иметь детей даже сотни лет спустя. Это были не праздные рассуждения, Стефан покраснел. Действительно, чтобы иметь возможность зачать ребенка и через триста лет, кроме напитка «Амброзии», что пили все дворяне, дающего не угаснуть юности, дамы употребляли еще два: сок «Лолли», распространенный в системе фениксов, и еще один «Цветок жизни», благодаря ему яйцеклетка созревала раз в несколько лет, правда, процент двоен и близнецов при зачатии оказывался весьма высок. И теперь Густав ему намекал, что у него с Астрид близость была весьма редкой, одним словом — вынужденной. Но ведь никто же не отменял любовников? Неужели Густав ждал именно его, не размениваясь на других... Меж тем от Стефана чуть отодвинулись и методично стали застегивать рубашку: — Нам не стоит опаздывать на праздничный обед. Но я обещаю, что после него я весь твой. — Густав, — запинаясь, пробормотал Стефан. — Скажи, а когда ты обратил на меня свое внимание? — Подними ногу, ты забыл надеть чулки под бриджи… — скомандовали, становясь перед ним на колено. — Да… но… — послушно переступили и подняли узкую ступню. — Я заинтересовался тобой сразу, как увидел голограмму чумазого мальчишки, что висел на ветвях груши вверх тормашками. Ты напоминал мне себя самого: живого, заводного, строптивого, полного энергии и проказ. Не представляешь, как со мной намучилась все: и родители, и воспитатели, и тем более слуги. Ну а после управляющий по моей просьбе высылал огромное количество голографий. И я видел, как ты рос, как из взбалмошного, вечно чумазого, сопливого воробья превращаешься в прекрасного достойного феникса. И кроме интереса к тебе, как к необычному человеку, у меня стали появляться желания иного плана… — теперь ему помогли надеть изысканные туфли с алмазными пряжками. — Не жмет? — Нет… но я же дракон, а не феникс? — замялись под внимательным взглядом глаз, столь похожих на его собственные. — Для меня ты всегда будешь в первую очередь блистательным фениксом. — Густав поднялся на ноги и потянулся к вышитому камзолу. — И да, не флиртуй с моим старшим сыном, не давай ему ложной надежды, а то мальчишка уже напридумывал на свой счет черт-те что! — Он просто просил научить его ездить верхом на водных драконах, — недоуменно пробормотал неискушенный в проявлениях любви и заинтересованности Стефан. — Ты так наивен. Думаешь, он не умеет этого? — усмехнулись и игриво вновь коснулись влажных губ своими, замирая на мгновение и с сожалением вновь отпуская. — Он мой первенец, уж кого-кого, а первого сына хоть и воспитывают всегда в строгости, но вкладывают в него куда больше, чем в других, так как ждут от него лучших результатов. — Ты ревнуешь? — Стефан не знал, куда девать себя от навалившегося шквала эмоций. — Очень, особенно когда услышал, как он говорит Астрид насчет тебя. Фредерик неплохой ребенок, он воспитан, умен, в меру хитер и изворотлив, чего не скажешь о Лаурисе. — Погоди, разве у фениксов не принято, чтобы старшие братья составляли пару? — искренне удивился Стефан, теперь ему привели в порядок длинные волосы, связав их сзади в тугой низкий хвост золотой лентой. — М-да уж, вот сколько говорил учителю, что ты не дракон и что они от тебя отказались, все без толку. И коль изначально ты был рожден для другого клана, вот тебя учитель и натаскивал по большей части на их правила и этикет. Среди фениксов связь между старшими братьями не является обязательной, как между драконами, но я не против составить с тобой редкое исключение, — задорно рассмеялся Густав, а после отступил на пару шагов, любуясь творением собственных рук. Стефан и не понял, как оказался одетым, и теперь красовался в отражении зеркал, словно нечто совершенно неземное и прекрасное. — Тебе идут старинные наряды, и хотя они неудобны, но что поделать, правила и традиции никто не отменял. — Стефану предложили опереться на руку, согнув ее этаким кренделем, а после тихо спросили: — Ты как, готов? И хотя возбуждение немного опало в штанах, да и длинные полы камзола хорошо прикрывали полуналитый стыд спереди, идти оказалось все равно не слишком удобно. Ну а шаловливое, украдкой брошенное на ухо: — Ночью продолжим… И помни, ты мой, — и вовсе выбило опять из привычной колеи. *** Братьев разместили с одной стороны широкого стола, в центре которого великолепной горой блистали всевозможные блюда. По правую руку Густава восседала Астрид и мелкие близнецы с воспитателем, чопорным молодым человеком, которого на посадочном поле Стефан не заметил. Тот, видно, прибыл во втором скромном флаере сопровождения и теперь, сидя между пацанами, что вовсю крутились на специально высоких стульях, в чем-то тихо увещевал их, умело сбивая неконтролируемую прыть. Детям позволили побыть в начале банкета, пока местные приглашенные дворяне из второстепенных семей, давно обнищавших и живших исключительно теперь благодаря фениксам, поднимали заздравные тосты и толкали тоскливые речи о том, как рады приветствовать старшего сына Адельгейды Совершенной, возможно, будущего главу клана. По правую руку Стефана оказались Фредерик и Лаурис, и если последний продолжал дуться неизвестно на что, тускло ковыряясь в тарелке с едой, то первый времени не терял. Он все услужливо пытался ухаживать за не обращающим на него внимания Стефаном. А вот когда детей увели и банкет перешел плавно из официальной части в задушевную, по сути насытившиеся выпивкой и едой присутствующие, покинув общий стол, разбились на группы по интересам, началось самое занимательное. Густава обложили начальники всевозможных служб, прямо на ходу решая насущные проблемы, словно им не хватит времени все разрулить на предстоящих неделях. Астрид обсели местные дамы. И два племянника с дядюшкой остались наедине. А тут еще заиграла музыка, и те дамы, что прибыли с подросшими дочерьми, стали им намекать, чтобы те отважились пригласить юношей на медленный танец. При этом Стефан как завидный мужчина не рассматривался, к нему привыкли как к местному, никому не нужному, забытому семьей никчемному отпрыску. А вот Фредерик и Лаурис попали под прицел женских пытливых глаз. Девушек было несколько, и хотя они и не являлись простолюдинками, однако претендовать на что-то большее, чем простые наложницы, не имели права. Но даже такое положение давало им возможность вылезти из нищеты и отправиться в столицу из диких дебрей, поэтому одна из них, раскрасневшись, наконец-то приблизилась к нежно улыбающемуся Фредерику, робко приглашая его на танец. — Простите, дорогая, но я занят. Однако Лаурис с удовольствием может составить вам компанию! — быстро сбросили ненужную проблему на братовы плечи. И, пока сам обалдевший с такого Лаурис хлопал от негодования ртом, вытащили за руку ничего не понимающего Стефана прямо на танцпол. — Повальсируй со мной, спаси меня от непристойных связей, дядюшка. Ты же такой замечательный! Стефан изучал, конечно, этикет и все танцы, что обычно были приняты на подобных банкетах и встречах. Однако, танцуя в паре с учителем, чаще всего играл ведущую роль партнера. А тут его умело перехватили и быстро повели, закружив по прозрачному полу, в глубине которого замысловатыми цветами разливались живые огни. Голова немного поплыла с непривычки от выпитого вина, его уносило на волнах безудержной энергии красноголового, полыхающего какой-то запредельной радостью Фредерика. И только бледный лик Густава, что почему-то все время выхватывался взглядом среди всех остальных, не радовал. Второй танец… Пока Стефан наконец-то не возмутился и не остановил веселящегося Фредерика: — Хватит, если хочешь дальше танцевать, пригласи дам. За ним попытались увязаться хвостом, но Стефан, проскользнув мимо заинтересованных девушек, щедро оставил Фредерика им на растерзание. И, слыша, как дамы за его спиной, в этот раз не упустив своего шанса, вцепились в огненного племянника, криво усмехнулся. К тому моменту Густав исчез из общей залы, впрочем, как и Астрид. Стефан, разгоряченный атмосферой и танцами, решил остыть на балконе, тем более прохлада ночи могла помочь остудить голову и дать возможность протрезветь. Он отодвинул портьеру и, выйдя под свет трех лун, что устроили парад, скрещивая лучи в темно-синем небе, оперся о перила… — Я серьезна, и весьма. — Женский голос, вкрадчивый и уставший, заставил Стефана замереть на месте. — Я тоже. — А вот мужской, с бархатистыми нотками нежности, он узнал тут же. Густав с кем-то разговаривал наедине. Говорившие скрывались от него за шатром цветущих лиан и дикого винограда на соседнем балконе, но тут, в тиши ночи, можно было различить даже легкий вздох. Неужели они не слышали, как он вышел у них практически под боком? Правда, работая все время с морскими драконами и фениксами, Стефан научился ходить бесшумно даже в неудобной для него одежде. — Если выбирать между сыном и тобой, то я всегда выберу первого. — Знаю, но в этом ты не права, Астрид. «Значит, все же супруга по контракту… — тускло подумал Стефан. — Интересно, о чем это они?» — прислушиваясь к их натянутому разговору. — Но я не спорю, плохой из меня отец. В этом споре я выберу исключительно себя, — меж тем упирался Густав, его голос отливал холодом, как тусклый клинок. — Я прошу лишь об одном, — вновь заговорила тихо Астрид, — пусть он выберет сам, без твоего глобального влияния и вмешательства. Если ты пойдешь мне на уступки, то… Но послышавшиеся громкие голоса на балконе по другую сторону от Стефана прекратили разговор скрытой за вьющимися растениями пары. Лаурис и Фредерик, ругаясь совершенно не по герцогскому почину, срулили от расшалившихся дам. Стефану же осталось только потихоньку уйти к себе, пока внимание племянников было занято побегом от шуршащих цветастых юбок. И сколько бы он ни ждал, этой ночью Густав к нему не пришел, так и не сдержав обещания. На следующий же день Стефан отправлялся в залив к морским драконам в компании неуемного Фредерика, навязанного ему суровым управляющим. Стефану скупо напомнили его обязанности при резиденции, намертво прикрепив в сопровождающие первенца Густава.