Полгалактики за даму сердца

Как и обещал Стефан, теперь Тико, вырвав победу в клане драконов буквально зубами, кулаками и прочими всевозможными средствами и талантами, летел в сторону изначальной системы на главном лайнере, дабы сразиться на самых престижных в галактике Чертово Колесо межгалактических рыцарских состязаниях. Сопровождали его старик Оддмунд Мудрый и два кузена, занявшие второе и третье места. Если бы их клан не потерял герцогский титул, то эти трое бравых молодца выступали совместным фронтом среди лучшей десятки великолепных воинов-драконов плечом к плечу. Однако для вассальных родов выделялась лишь единственная квота. Одно то, что их клан смог удержать при себе часть армии и военного флота, пусть и под другими союзными флагами, давало среди павших приличную фору для возрождения из пепла прогоревшего рода. Ведь в то время, когда драконы еще не потеряли герцогский титул, обычно большая часть первых мест в различных категориях доставалась именно им. Но странный мор, что внезапно выкосил высокородных дам за несколько лет и частым гребнем прошелся по простолюдинкам, быстро сбил с них всю гордость и спесь. В один момент они стали никем. И если бы не дружественное плечо белоснежных фениксов, так же связанный с ними широкий шлейф кланов, влачили бы, как и другие вассальные семьи, жалкое существование. — Желаю, чтобы ты в первых же боях сломал себе руку или ногу! — поднял торжественно тост язвительный Пал. — Я выпью за того молодца, что скинет тебя вниз и даст мне шанс на турнире вместо тебя. — Не слушай его, — усмехнулся хитро Стуре, еще и метко добавил, смотря на упрямца Пала: — А за того, кто так же изуродует и меня, раз я занял второе место в клане драконов, ты тоже выпьешь? Все правильно, рыцарские бои устраивались как соревнование кланов, а не индивидуальных воинов. И если кто выбывал из них, его место тут же занимал запасной игрок, добавляя к уже заработанным новые баллы. Хотя желать перед самими битвами болезни или увечий между сородичами считалось плохим тоном. Меж тем, кузен Пал, сын одного из старших братьев Роффе, всегда отличался заносчивостью, наглостью и особой вредностью. Тем более раз его отец шел первее по рождению отца Тико, он считал себя более достойным женихом дочери Густава Непревзойденного. А еще, возможно, сказывалось и то, что по росту он немного проигрывал как Тико, так и Стуре, не дотягивая до мужских драконовых стандартов по красоте и величию. — Заткнись, Стуре, если скинут и тебя-дылду вслед этому никчемному засранцу, я буду искренне рад. Да и вообще, Тико выиграл только потому, что его лично тренировал адмирал Стефан, если бы за наше обучение отвечал он — вечный фаворит самого Густава Непревзойденного, мы бы тоже блистали не хуже. Но Стуре имел явно иное мнение. Он отклонился вбок и, прошептав на ухо хмурому Тико «не грузись, ты достойно занял верхушку пьедестала», еще и игриво подмигнул, когда тот недоуменно воззрился на слишком вплотную приблизившегося к нему кузена. «Чего это он?» — недоумевал тогда Тико. А когда через стандартные сутки полета в сторону изначальной планетарной системы этот самый Стуре очень интимно при очередной встрече огладил ему тыльную часть кисти во время рукопожатия, заставило задуматься всерьез. Его явно клеили, умело прощупывая почву, и неспроста. Тико прекрасно знал Стуре и Пала как одних из сильнейших рыцарей среди молодых драконов, которых специально готовили, как и его, для межгалактического турнира. Стуре на прошлом, что проходил пять лет назад, числился в запасных. Он также занял место в тройке при отборных, хотя в самом главном турнире участвовать ему не довелось. Пал был из более ранних и подобно Тико участвовал в этом собрании впервые. Раньше же кузены к нему повышенного интереса не проявляли, хотя возможность встретиться у них была, и не одна. Но что-то на прошлых балах ни Стуре, ни тем более Пал к нему не подошли ни разу. Тико для них был никем — пустым местом. И теперь, когда Стуре вдруг завел песню, что заметил его на одном из последних балов и не смог забыть, отдавало редкостной ложью и тухлятиной. Даже Фрей не вел себя столь похабно, поэтому в следующий раз при попытке обнять Стуре за наглую руку крутанули вокруг своей оси и, вывернув ее резко назад, заставили силком опуститься на колени, больно брякнувшись о корабельное покрытие. — Не лезь ко мне! — прорычал грозно Тико. — Почему и нет? — усмехнулся нагло Стуре, казалось, он не чувствовал боли в руке, а наоборот, дал себя специально скрутить. — Меня не интересует связь с тобой подобного плана, — начал было Тико и охнул от того, как Стуре, лихо избавившись от его захвата, влегкую отшвырнул от себя, впечатав боком в металлическую перегородку хозяйственного отсека. — Наивный, тебе понадобится тот, кто будет прикрывать тылы… — Зад Тико плотоядно осмотрели, а после, усмехнувшись перед тем, как уйти, добили окончательно: — Подумай над этим, в политических интригах ты полный неуч, а так, возможно, я даже иногда буду давать тебе право порезвиться сверху. Обожаю позу наездника, и ты в роли него будешь выглядеть просто шикарно. Таким образом благодаря кузенам, один из которых лил на него накопившуюся злость, а второй все время норовил зайти сзади, к началу турнира Тико находился в весьма издерганном состоянии. И только едкие слова Стефана, заметившего противостояние между молодняком, высказанные ему в лоб: что с таким настроем Тико вылетит в первом же круге, заставили последнего отринуть все и взяться всерьез за главное. Теперь он пропускал мимо ушей колкие реплики Пала, а Стуре просто игнорировал. И даже когда тот пытался ему перекрыть путь или игриво схватить за руку, замирал и терпеливо ждал, когда Стуре надоест дурачиться и он его отпустит. «Для Стуре этот турнир последний, если он не сможет участвовать в нем или найти себе высокородного влиятельного любовника, то на следующий год его обяжут, как второго сына, вернуться в семью». Слова Стефана подействовали на Тико словно холодный душ, после них Стуре крепко ассоциировался у него с братом Фрейем, чья доля находиться в тени первенца казалась совсем незавидной: подчиняться ему, стать при необходимости безотказным любовником и в случае гибели старшего брата занять его место, получив в нагрузку овдовевшую жену почившего и выводок детей при наличии. Но что бы ни клокотало на борту и как бы ни резвился молодняк, лайнер на рыцарские игры прибыл вовремя. Показательный фильм, что крутили под лоджией белых фениксов, Тико не слишком обрадовал. Конечно, Алрика выросла и изменилась и уже не выглядела той мелкой куклой в бесконечных рюшах, что запомнились Тико по последнему голографическому представлению. Платья стали более выдержанными, в строгом стиле и длинными до пола, однако взгляд с увеличенного экраном лика голубых, широко вылупленных глаз бесил. «До чего же тупая девица!» — думал про себя Тико, всходя на помост и для разогрева умело крутя деревянной палкой перед опешившими носами соперников. Но раз обязали, игра стоила свеч. Во всяком случае, шанс занять место рядом с высокородной и пока еще даже не зачатой дочерью в верхушке правящего круга, став героем, возродившим клан, будоражил молодую кровь. Другие рыцари на него поглядывали косо. Черных драконов не любили, и хотя в прошлых играх их представитель не занял первых мест, но по многим категориям входил в тройку сильнейших. Что ж, первый круг на палках и второй с обоюдоострым мечом он выиграл влегкую под бесконечную брань Пала, что с общих трибун пытался донести всем, какой урод его двоюродный брат. Стуре же, пряча за улыбкой хитрое выражение лика, продолжал выкрикивать только одобрительные речи. Хотя и то, и другое оказалось без толку при таких расстояниях, в шумном гвалте напирающей, ликующей толпы Тико вряд ли бы их услышал и увидел, даже если бы этого очень захотел. Долгожданный круг почета, и вот его штандарт, обернутый вокруг договора, упал к ногам разнаряженной в белое с золотым куклы фениксов. Он сделал первый шаг к возрождению самого сильного клана в прошлом, все остальное его не волновало. В этот же вечер Оддмунд Мудрый с его кузенами и в сопровождении адмирала Стефана отправился на личный корабль Густава Непревзойденного. А после радостный не в меру старик долго распивал, закрывшись у себя, крепкие спиртные шипучки, приправленные легкой наркотой. Пал смотрел на Тико откровенным яростным зверем, Стуре возобновил атаку по совращению с новой силой, и хотя никто из них и словом не обмолвился, что встреча удалась, Тико понял это по общей атмосфере. Стефан вернулся только перед третьим туром: помятый, уставший, но с горящими, как угли, глазами, полными удовлетворения. То, что эти сутки передышки между турами, пока меняли арену, он провел под Густавом, никто не сомневался. Но только со Стефаном Тико мог спокойно поговорить, не желая дергать вечно хмурого Оддмунда, что мучился, невзирая на всевозможные настойки и лекарства от жесткого похмелья и отходняка. К кузенам же он вообще лишний раз не приближался, раз сами не сказали, оставался только единственный выход: узнать необходимые мелочи и детали через своего учителя. Отворот воротника военной формы не скрывал легкого следа, что еще пока не свели лечебные мази, нежно пахнущие пряными травами. Стефана окружал тонкий флёр домашней свежести, помытого тела и ванили. Он принял Тико, как своего ученика, в скромной капитанской каюте, которую даже невозможно было сравнить по роскоши с гостевыми. Единственное послабление у адмиральского личного пространства, что можно было сопоставить с каютами ВИП-персон, — это был водяной душ. Тико и сам не мог не нарадоваться подобному чуду, ведь, будучи на этом лайнере простым воином, он о таком не смел и мечтать. — Садись и раздели со мной небольшую трапезу. Мне скоро в рубку, так что разговор не будет слишком долгим. Тико предложили душистый чай в вычурных фарфоровых кружках с какими-то плавающими в нем прозрачными лепестками цветов и ажурных семян. — Густав даже в космосе возит с собой натуральные тонизирующие настойки, угощайся, хотя, если постараешься, будешь баловаться этими божественными чаями каждый божий день, — заметили ему, отпивая с удовольствием золотистый напиток. — Вы действительно верите, как и Оддмунд Мудрый, что я смогу преуспеть во всех категориях и номинациях рыцарского турнира? — не вытерпел первым Тико, осторожно пригубив благоухающий чай. К нему были поданы засахаренные в меду яркие фрукты и тонкие плитки отборного шоколада с ореховой стружкой. Но на сладости у него не поднималась рука, а вот Стефан с удовольствием баловал себя, не отказывая ни одному поданному блюду, закусывая все это великолепие хрустящим миндальным печеньем. — Тебе придется это сделать. — Он тяжело вздохнул, отставив от себя недопитую кружку, откинулся на спинку мягкого кресла, а после все же продолжил, прикрыв уставшие глаза тяжелыми веками: — Если наравне с тобой пройдет хотя бы еще один рыцарь, можешь забыть и о помолвке, и тем более о женитьбе как о нереальном сне. Да, мой отец, как ты мог уже догадаться, прижал Густава и заставил пойти на сделку, все оформив необходимыми бумагами. Однако глава фениксов никогда своего не упустит и сделает все, чтобы не дать свершиться этому. Ошибаться на его счет было бы грешно, и Оддмунд прекрасно это знает. Оно и понятно, Густав, как настоящий руководитель сильного клана, выберет в женихи того, кто наиболее выгоден на настоящий момент. И это будет любой благородный юноша из какого угодно дружественного клана, кроме нашего, что не утратил герцогский титул. — Но как же тогда договор и все прочее, Густав… — На этом имени Тико поперхнулся, но после все же тут же выправился: — Густав Непревзойденный, как он смеет отказывать тому, что уже оговорено и подписано обеими сторонами? Как же тогда справедливость и межгалактический суд?.. Его мысли путались, а голова шла кругом. — Как же ты все-таки еще молод и однолинеен, совершенно не видишь политических подковерных игр и подпольных развилок. Он и не будет отказываться, Густав просто будет тянуть время на весьма законных основаниях. И он свободен это делать до следующего рыцарского тура. А за эти пять стандартных лет может случится все что угодно. Например, появится еще один жених из более престижного клана с вескими заслугами или изначально более ранним договором из утерянного прошлого. Пойми, я не вспомню в нашей истории случая, когда с дамой сердца заключается союз на всю жизнь. Обычно все ограничивается брачным соглашением, пока от тебя не родится дочь, что автоматически сможет вернуть нам статус даже без разбирательств в суде. Нет, он все это, конечно, осознавал на определенном уровне… Но все же неуверенность в себе сильно подтачивала силы. — Это же так сложно завоевать полностью турнир… — прошептал он тихо, склонив буйную голову. — Я не припомню, чтобы такое случалось в последнее десятилетие. — Ну, в последнее десятилетие, может, и нет, тем не менее, когда черные драконы держали свой титул герцогов, было несколько случаев, когда герой турнира оказывался один, — вновь потянулись к чаю и вперили столь непривычную для их клана синеву глаз в удивленную чернь напротив. — Да быть того не может! — распахнул еще сильнее напряженные веки Тико. — Ну почему же, — дунули на остатки чая, — в последний раз именно при помощи такой победы, правда, когда мир драконов уже рухнул, мы все же смогли удержать за собой, хоть и под чужими флагами, половину своего космического флота. Потому что тот, кто выиграл турнир, запросил именно это, став затем адмиралом военной флотилии. — Вы, учитель? — Тико, громко сглотнув, на время забыл как дышать. — Да, собственной персоной. У интересующих нас семей не было тогда девицы на выданье, чтобы вернуть драконам утерянный статус, да и потом… к-хем, Густав вряд ли мне бы разрешил жениться на девушке из другого клана, тем более я не мог это сделать на родственнице из своего. И знаешь, когда я увидел тебя в прошлом на юношеских соревнованиях, то понял. Вот оно! Оставалось только забрать тебя к себе и должным образом подготовить, огранив словно необработанный алмаз. Минута молчания затянулась. Стефан, высказав все, что хотел, долил себе чая, предложив добавки Тико, но тот вежливым жестом отказался. — Учитель Стефан, если я выиграю и у Алрики родится от меня дочь, ведь тогда мы вернем наш титул и все космические корабли… Вы тогда, наверное, встанете во главе всего нашего флота, да? — задумались всерьез. — Нет, я подам в отставку и уйду из клана черных драконов, — нежно улыбнулись Тико. — Что? — Вот теперь он точно ни черта не понимал. — Ты просто пока в силу своей юности не видишь и не чувствуешь многого. Когда молод, каждый день — это праздник, что открывает тебе новые горизонты. Я же просто устал и хочу вернуться к любимому человеку и более не покидать его. Вопрос «как можно любить этого бесцветного, лживого и хитрого Густава» застрял у Тико в глотке. То, что это может быть другой, он не смел даже подумать, и Стефан подтвердил его предположения с лихвой: — Не забывай, я знал Густава задолго до того, как наш клан рухнул в бездонную пропасть. И, кроме того, в моих жилах течет кровь сильнейшей и прекраснейшей дамы Адельгейды Совершенной из белоснежных фениксов. Как же давно это было… И все же я до сих пор помню нашу с ним первую встречу таких разных во всем братьев. И до сих пор предан ему всем сердцем, так что не смогу стоять во главе военного флота чужого для него, хотя и дружественного клана. О чем он еще умолчал при Тико, не раскрыв тому, кто, не будучи фениксом, никогда не поймет простой истины? Наверное, про то, что его птица, оставаясь рядом со своей парой, сильно скучала, когда долго не видела Стефана. Настала пора остановить весь этот выматывающий бег ради драконов и вновь воссоединиться, почувствовав опьяняющее единство с теми, кто его терпеливо все это время ждал.