Curare non vult

Медленно гремел очиститель воздуха. Парень задумчиво очерчивал потолок руками, коего дотронуться было легко, если встать на носки с прикроватной тумбочки. Потолок состоял из широких плиток, крепко сходившихся по швам, и приятная прохладная гладкость под пальцами так и тянула нажать на неё, вдавить поглубже. Никто не смел его сейчас тревожить или звать поиграть в карты — у врачей даже ночные смены ещё не закончились. Забывшись, он уже стал отшкребать покрытие, но вдруг услышал размашистые шаги, которыми Жанна, при всей её боевой готовности, не пользовалась. Он с малой дозой недовольства переместился на пол и стал ждать. Вместо медсестры, широченными шагами и с улыбкой маньяка, к нему в палату ворвался Ной. Именно, что ворвался: крепко сжимая дверную ручку и замирая в пороге. Дыхание у него оказалось сбито, будто бежал сюда через всю больницу. Ванитас, оглянув его до неприличия счастливое лицо, от чего-то мысленно содрогнулся. Видимо не зря. — Вы меня записали куда?! — На лечебную физкультуру. — С готовностью повторил Ной, будто действительно подумал, что Ванитас не расслышал. Парень сморщил нос и скривился будто съел спелый лимон. Ной продолжал лучезарно улыбаться ему в ответ, а фиалковые глаза искрились в лучах рассветного солнца, вынырнувшего среди тучной завесы. Он источал непоколебимую уверенность недопонятого гения медицины, который верил в народные методы лечения. Ванитас сожалел, что окно в палате не открывается: оно бы дало ему множество возможностей. Нет, фактически на эту каторгу могли подвергнуть любого пациента с заболеваниями нервной системы, как пример склерозников и паркинсоников. Но у Ванитаса всё нормально со всеми мозгами в теле, лейкоциты двигаются, лёгкие вздуваются, жизнь живётся, так ему-то эта хрень зачем? — Процедура начинается в полвосьмого утра каждый день! — Уже на этих словах хотелось в него чем-нибудь кинуть. — Опаздывать нельзя, так что поторопимся. Пойдём за мной! — Никуда я с Вами не пойду! — Ванитас попятился назад. Глаза заметались по комнате. — Тебе нужны физические упражнения: это полезно для психики и улучшения общего самочувствия! — Ной подступил на шаг ближе. — Нормально я себя чувствую! — Любому человеку необходимы свежий воздух и активность. — Ванитас на такое заявление ядовито фыркнул, внутренне кипя от негодования. — Я не горю желанием там стоять в 5 градусов и орать под окнами! — Если не будешь соблюдать предписания, я позвоню твоим родителям. — И чт… Ванитас осёкся и замер, проглотив невысказанную фразу. Плечи напряглись, а тремор прошёлся по кончикам пальцев, которые он мгновенно спрятал в карманах толстовки. Губы вылепились в удручённую вызывающую улыбку. Эту битву он неожиданно и заранее проиграл. Ной буквально видел отражение борьбы гордости с рациональностью на его лице. Как бывает у всякого, кто хочет блага своему подопечному, в докторе совершенно не осталось снисходительности. — Ладно, будь по вашему… — процедил он сквозь зубы. — Но я не буду приходить туда каждый грёбаный день, иначе я скорее вскроюсь, чем вылечусь! Ной выглядел не до конца довольным. И возмущённым от чёрного юмора. — Хорошо. — Пробормотал он, вздыхая, будто ребёнок, которому вместо двух конфет всучили одну без сахара. Пока пациент через фырканье и закатывание глаз вылезал из палаты, Ной сверлил его полусонным взглядом: вчера они с Луи и Доми слишком глубоко ударились в ностальгию. Аж до половины четвёртого. — Ведите, док. — Ванитас с негодованием обернулся на Ноя, застывшего в проходе, и тот вынырнул из транса, согласно кивнув и сделав шаг вперёд. Ной вздохнул: так плохо переносить недосып, прожив четверть жизни — довольно прискорбно.

꧁꧂

Насколько Ванитас был осведомлён в проведении процедур — для физически недееспособных людей создали специальный зал со всем необходимым оборудованием для реабилитации (в названиях этих громоздких машин парень не разбирался и не хотел). А вот для способных прыгать, бегать или хотя бы поднимать все конечности, существовал комплекс упражнений, который попеременно курировали физиолог с медсёстрами. Как правило при тёплой погоде занятия проводились на свежем воздухе. Поэтому Ванитас с недоверием окидывал лестничный проход, который вёл во внутренний двор больницы, и по которому из больницы выбрался Данте. С недоверием, потому что они с Ноем его прошли. Реабилитационный центр для недееспособных — мало ли Ной его с каким-то инвалидом перепутал — тоже остался позади. Лишь мерное шорканье башмаков сопровождало долгий, преступно долгий путь. Бредя по коридорам совсем другого корпуса, о существовании которого Ванитас лишь догадывался, парень почувствовал неладное. Он не собирался выдавать свои знания об устройстве здания и не дай бог подсказывать дорогу, но убедиться всё-таки стоило. — Док. Ной, казалось, был сильно сосредоточен, хотя Ванитас не видел его выражения лица и мог лишь разглядывать спину, обтянутую медицинским халатом. Вероятно, они вышли в часть, где отключили за ненадобностью отопление. Спустя минуту он попробовал снова: — Док, приём. Изо рта вырвался в небольшом количестве прозрачный пар. Когда они в очередной раз завернули за угол, а дорога назад лишь смутно представлялась в воспоминаниях, у парня дёрнулся глаз. — Ной! Тот вздрогнул, словно очнулся от наваждения. Они оба встали как вкопанные перед тёмным коридором в крыле, которое со времён ремонта ещё не функционировало. Ной старательно разглядывал упакованную в серую мутную плёнку мебель и голые стены, слегка отдающие краской. — Куда мы, чёрт возьми, идём? — Во двор. — Отозвался Ной тихо, вспоминая дорогу. У Ванитаса чуть не отвисла челюсть. — Ты топографический кретин что ли?! — Нет, — Ной соизволил обернуться. Оказывается гримаса на лице у него была весьма растерянная, не считая упрямо нахмуренные брови. — Жанна сказала, что занятия перенесли на «другую часть» двора, но я без понятия где эта «другая часть» двора! — Так может надо было зайти во двор для начала, дубина?! Ванитас раздражённо побрёл в другую сторону. Казалось, из тьмы коридора на Ноя что-то смотрело. — Эй, погоди. Ванитас! Ванитас, ты куда? — Ной торопливо догнал его и теперь плёлся на шаг позади. Они поменялись ролями. — От тебя подальше. Ной возмущенно нахмурился, но клокочущее чувство вины не давало продолжить перепалку. Через халат он слегка потёр предплечья и постарался не терять Ванитаса из виду, хоть рассерженный угнетающий ореол не позволял приближаться к нему близко. Редкий, тошнотворно-жёлтый, словно в подземельях, свет лампочек потух окончательно. Судя по всему, охранник или врач на дежурстве решил сэкономить не только на отоплении, но и на электричестве. Очертания помещений безвозвратно размылись и дальше своего носа было ничего не увидеть. Единственным источником света стал фонарик на телефоне Ноя, потому что Ванитас свой благополучно забыл в палате. — Куда ты вообще нас завёл?! — Ванитас остановился перед очередной порцией закрытых дверей и стен без окон. Ной поджал губы и промолчал. — Надо найти лестницу. — Спустя время добавил пациент. — Тогда давай искать. — Ной согласно кивнул. — Ты направо, я налево. — Скомандовали в ответ. Всё-таки Ванитас в темноте ориентировался получше, поэтому фонарик остался у врача. Они побродили по крылу, не расходясь друг от друга слишком далеко, но казалось, что выхода отсюда просто нет: окружение сгустилось в несколько комнат и превратилось во внутренности бесконечного уробороса, по которым они теперь прокляты блуждать до скончания веков. Ной остановился рядом с карантинным сектором. В полной темноте и мёртвой тишине не хватало лишь страшных историй. — По закону жанра, на нас сейчас полезут зомби. — Кинул Ванитас оглушающе громко и досадливо цыкнул от очередной закрытой двери. Ной напряжённо выдохнул, когда Ванитас с его реакции захохотал. — Ты что, серьёзно боишься? Парень оглянул врача, подозрительно замершего рядом с проходом и не отвечающего на его подколы. — Это…кто? — Прошептал Ной указывая вперёд. — Перестань изде… — конец фразы потонул в завывающем ветре. Ванитас медленно подошёл ближе и посмотрел в ту сторону, когда тьма в глубине помещения стала шевелиться. Улыбка сошла с лица. Он резко перехватил руку Ноя с телефоном и потянул её вниз, так что свет озарял лишь бетонный пол. Вскоре издалека послышались обрывистые шаги, словно кто-то хромал и волочил что-то железное. Они оба замерли, прислушиваясь к шуму через звук биения сердца и дыша через раз. Шаги неумолимо приближались, режущий звук мерещился цепями или ржавыми кандалами. Они в унисон отступили назад. Силуэт замер напротив них. Щелчок. Чуть не ослепив, в их глаза внезапно врезался свет чужого фонарика. — О, Ной и… Ванитас! Вы что тут делаете? У Ванитаса волосы встали дыбом. — Рола-а-анд! — С облегчением протянул Ной, отцепляясь от предплечья Ванитаса, за которое успел схватиться непонятно когда. Роланд Фортис являлся заведующим хирургического отделения и по совместительству самым раздражающим пунктом в негласном списке бесящих факторов этой больницы. По крайней мере для Ванитаса. К этому недо-врачу он попадал при особенно критических ситуациях и от него по шее стабильно проходили неприятные мурашки. Как и сейчас. Жуть-то какая. — Какого чёрта ты ходишь по закрытой зоне в полной темноте?! Ной понял, что на такую штуку как этикет Ванитас плевал с Биг-Бена не только по отношению к нему. — Как грубо~ у меня тот же вопрос к вам! — Нараспев протянул хирург. Ещё один режущий звук, раздавшийся с движением его руки, заставил обратить внимание на железную трость, которую он держал. Парень задушено прохрипел что-то нечленораздельное, огибая Роланда и направляясь к идиотскому пожарному выходу, который располагался, чтоб его, прямо перед ними, и который его лечащий врач то ли по приколу, то ли по глупости не заметил! Ной растерянно смотрел Ванитасу вслед. — Не спеши так Ва-ни-тас! — Оклик Роланда заставил пациента неохотно притормозить, как бы по привычке, когда врач говорит последние предписания перед уходом.

꧁꧂

Как они оказались в карантинной палате хирургического сектора никто из них ума не приложил: одно слово Роланда, ссылающееся на библию и Ванитас готов оспорить его десятью научными аргументами. Слишком поздно парень понял, что попал в ловушку, а они уже сидят за крохотным столиком у стены: хирург напротив пациента, врач с левой от него стороны. Ной же просто зачем-то полусонно поплёлся следом, так и не понимая, стоит ли ворошить дела с ЛФК. Однако белоснежные кружки с цейлонским чаем, звякнувшие по столу, ознаменовали начало ненавязчивой беседы, которой, согласно медицинской этике и санитарным нормам вообще здесь, в карантинном секторе, быть не должно. Ванитас под пристальным взглядом Роланда хотел свалить куда-нибудь побыстрее, желательно к своим французским книгам — скучное развлечение во имя его будущего и, если сравнивать с этой ситуацией, во благо его психики. Фрик ненормальный. — Давайте поговорим о Боге. Ванитас не удержался от того, чтобы измученно застонать. Ной лишь надавил на веки и обречённо облокотился на стол, удерживая голову в равновесии. Интерьер с охрово-жёлтым светом скорее напоминал дешёвый бордель нежели нормальную палату. Карантинщиков не привозили в хирургию который год, а мест в обычных палатах хватало — вот и пустовала такая «роскошная» обитель довольно давно. А судя по тому, как привычно Ной с Роландом здесь держались — то место это давно уже стало чем-то вроде комнаты отдыха; Ванитас же, наоборот, мог похвастаться лишь скованностью движений: эта палата действительно угнетала, словно в заброшку провели электричество, а в фильме ужасов пока что перерыв. — Роланд… а что с твоей ногой? — Пробормотал Ной, пытаясь выйти из сонных фантазий и летающих слонов — Пути Господни неисповедимы! — Торжественно провозгласил он, будто это хоть что-то объясняло, — Оливье, однако, решил их исповедовать… и подарил мне трость для смягчения ушиба. — А волочишь ты её по полу зачем? — Процедил Ванитас. — Я забываю ей пользоваться, — его лицо просияло. На минуту за столом воцарилась тишина. — Ясно, зачем тебе Ной. Причём тут я? — Ты-то, бедный мальчик, мне как раз и нужен, а Ной здесь, чтобы прикрыть тебя официально! Врач и пациент переглянулись. Ной ловил утекающее от него сознание. — У меня потерялся крест на цепочке. Найдёшь — получишь приз и отправишься обратно в свою геенну, дьявольское отродье. — Добродушно улыбнулся Роланд и показал фотографию, предварительно вытащив ту из нагрудного кармана. Зачем ему распечатанная фотография его же крестика — загадка расследования. — Я, по-твоему, собака-ищейка? Или металлодетектор? — Ты, по-моему, мой добрый друг, которому вечно скучно и который не обременён обязанностями на протяжении дня. Раз уж опять сюда попал — сделай хорошее дело: поставят плюсик в карму! — Твои хорошие дела мне нормальную репутацию только в аду сделают, — пробурчал парень. — Напомнить тебе, что было два года назад? — Нет, это было- — Ты хоть знаешь как долго мне после того случая пришлось убеждать этого мелкого розового сопляка, что он не сошёл с ума? — Астольфо был слишком категоричен… — Так нахера ты ему амилнитрит дал?! — Я думал у него стенокардия! — Редко когда увидишь Роланда действительно виноватым. Хотя слёзы на глазах были совсем не удивительны. — Любому дураку понятно было, что он волнуется перед поступлением! — А в итоге он полез к Оливье. — Мертвенно прошептал хирург, у которого от воспоминаний краска сошла с лица. Ванитас расхохотался. Ему та гротескная картина как раз понравилась: бедный раскрасневшийся паренёк, не владеющий своими желаниями и выбитый из колеи 30-летний мужик. — Но я уверен, что от поиска креста ты не откажешься. — Это почему же? — Пациент выгнул бровь. — У меня есть вот это! Ванитас застыл, неотрывно глядя на пожелтевшие бумаги, вытащенные Роландом из внутреннего кармана халата. Это же… — Чертежи… — Ай-ай-ай, куда руки тянем! Они будут наградой за нелёгкий труд! Да, подземная система города… — Блеск в его глазах напоминал хтонический огонь. — С чего ты взял, что они настоящие? — Лукаво улыбнулся парень. — Скажем так… Божье провидение и немного интуиции. — подмигнул Роланд, на что второй закатил глаза. Фортис рассказывал как-то про секту, где он раньше состоял, но Ванитас не предполагал, что тот всё ещё с ней связан. Было, на самом деле, много вопросов — почему Роланд украл чертежи, зачем всё ещё её посещает, насколько важен тот крест?.. Из потока информации его вывело сопение Ноя. Голова врача удобно устроилась на столе, руки плавно сползли вниз и беспринципно лежали на коленях. Ванитас скептически оглянул своего психиатра. — Скорее всего опять шлялся до самой ночи. — Вздохнул хирург. — У него разве была ночная смена? — С такими познаниями стыдно на врача идти! По вызовам он ходил! — Это его проблемы. По вызовам же ходят вечером, а не ночью. — Возможно это была бессонная ночь с кем-то… – Мечтательно зажмурился Роланд, – весна! Ванитас не желал больше это слушать, поэтому хлопнул по столу, и Ной вздрогнул, очнувшись. — Передавай полномочия своим подчинённым и иди со мной искать крест. Ною его пациент показался очень громкой и требовательной галлюцинацией. — Не хочу. — Ной распластался по столу, пока Роланд наблюдал за ним с состраданием. — Ты… В Ванитасе кипела тихая злость. — Я сам пойду искать. А ты разбуди его и сообщи об этом. — Фыркнул Ванитас, выходя из палаты и несдержанно захлопывая дверь. — Бедный ребёнок… — Роланд пригубил чай.