Альтернативные приключения в Хогвартсе

      Пламя костра вихрем змеилось до самого темного неба, будто это был не костер, а само адское пламя. Два больших «шалаша» — веток березы и ольхи, собранных конусами, стояло по бокам от широкого круга, выложенного углем и горящим так же ярко, как и все вокруг. На поляне было полно народу, все студенты от мала до велика высыпали на улицу, чтобы насладиться этим зрелищем и принять участие в древнем празднестве. Многие подготовились и надели мантии в цветах праздника, типа той, что была на Энтони Голдстэйне, так же волшебники и волшебницы были облачены в теплые оранжевые свитера, коричневые худи, некоторые барышни даже не преминули надеть платья, хоть погода стояла холодная, еще пару часов и градус упадет ниже нуля.       Мое сердце бешено колотилось, пока я наблюдала за ярким рыжим пламенем перед нами, вторя звукам, разносящимся по полю для полетов. Школьный оркестр сегодня был в новом амплуа: вместо обычных инструментов у музыкантов между ног стояли там-тамы самых разных размеров, и они слаженно отбивали ладонями ритм по плоским поверхностям ручных барабанов.       Студенты, опьяненные чувством свободы и пронесенным контрабандой алкоголем, радостно кричали, пели песни, громко смеялись и водили хороводы. Вереницы учеников двигались в разных направлениях, парни и девушки держали друг друга за руки, создавая завораживающее зрелище шестеренок одного механизма. Среди разгоряченных лиц я различила Трейси, ее рыжие пряди разметались по плечам, на ней была светло-зеленая накидка поверх огненного платья. Поскольку мы с Тео стояли поодаль одни, я предполагала, что Блейз и Айрис поддались духу праздника и где-то в толпе отдают частичку души богу урожая. Я не могла их винить: ведь это не им придется проходить через страшный Ритуал и встречаться с призраками прошлого. Была ли готова я? Я все еще не могла ответить себе. Я опустила глаза на свою руку. Черное обсидиановое кольцо переливалось всеми цветами в ярких красках ритуального кострища. Потом мои мысли убежали еще дальше, и я задумалась над тем, что из всех драгоценных украшений, что можно было подарить, Тео выбрал для меня кольцо. Не значит ли это что-то большее, чем просто парный оберег?       Я наконец подняла глаза к Тео и встретилась с его взглядом. Вместо того, чтобы что-то произнести, он обвил руками меня за шею и прижал к себе, уткнув меня в свое плечо. Я вдохнула его запах свежести, мяты и еще чего-то сладкого, прежде чем осознать, что нам не стоит этого делать на глазах у всей школы, если мы не хотим, чтобы о нас знали больше, чем нужно. Будто почувствовав мой нервоз, он произнес мне в ухо: — Мне плевать.       Сомнения улетучились сами собой, и я наконец обвила его талию в ответ. В эту же секунду все желание куда-то прыгать и что-то делать отпало. Хотелось остаться здесь, с ним, всю ночь наслаждаясь треском костра и его запахом.       Вокруг было полно парочек и небольших компаний друзей, так что на нас мало кто обращал внимание.       Я заглянула Тео в глаза и он немного ослабил объятия, но и не убрал своих рук. Янтарь в его глазах плясал отблесками ярко-желтого и красного, переплетаясь с черными крапинками. Невозможно гипнотизирует. Он наклонил ко мне голову, собираясь поцеловать, но внезапный крик заставил нас синхронно обернуться к костру.       Оказывается, студенты уже начали прыгать через пламя, поскольку угли в его кругу перестали гореть так сильно, как когда мы только пришли сюда. Девушка-гриффиндорка перепрыгнула через красновато-оранжевое зарево, высоко подняв юбки, а ее подруги завизжали в страхе за нее — а потом точно так же, но от радости, когда последовали за ней. Их заливистый смех дал команду всем остальным не бояться и отдаться полностью этому дикому, но прекрасному ритуалу.       В момент, когда я увидела, как Блейз рука об руку с Айрис перемахивает через огненный круг, мои страхи почти совсем испарились. Айрис, словно ангел света, была облачена в длинное белое платье и полупрозрачную мантию, в то время, как Блейз, не изменяя себе, оставался в черном, точно посланник преисподней. В нашем нерелигиозном сообществе эти двое были как напоминание о том, что не все в нашей жизни поддается логике. Я залюбовалась происходящим. Маленькие искорки, взметающиеся высоко к темным облакам, ускользали от взгляда уже совсем на краю с небосводом. — Пора. — голос Теодора вывел меня из забвения. — Ты не прыгнешь со мной? — с надеждой спросила я.       Он вздохнул. — Боюсь, что если прыгну, не смогу отпустить тебя в тот мир. — я с сожалением признала это. — Но я буду рядом. И помни, что у нас есть… — Тео залез под футболку и достал кольцо-артефакт. — Хорошо. — выговорила я, пытаясь не показывать, как мне стало не по себе. — Кэри, я…       Он собирался что-то сказать, но в этот момент к нам приблизился Альбус Дамблдор, настолько быстро и бесшумно, будто и не был старейшим из известных мне волшебников. — Мисс Шепард, мистер Нотт. — он лукаво посмотрел на нас, когда мы отошли друг от друга. — Не примите ли участие в Ритуале наравне со всеми остальными?       Это, конечно, было адресовано мне. Более ждать было невмоготу. Нужно покончить со всем этим. Я последний раз бросила взгляд на Тео, прежде чем двинуться к костру. Он стоял с плотно сжатыми губами, на лбу играли морщины. Теодор Нотт был очень недоволен, и я чувствовала волны магии, исходящие от него.       Я подходила к огню и все сильнее ощущала жар, то ли шедший из него, то ли из меня. Вереница счастливых лиц продолжала кружить вокруг, сменяя одно лицо другим. Передо мной была небольшая очередь из прыгающих через костер. Некоторые делали это уже не в первый раз, их кожа струилась от пота и жара, волшебники скидывали свои мантии и прыгали вновь и вновь, светясь от восторга. Я поискала глазами в толпе знакомые лица и обнаружила, что Блейз и Айрис стоят напротив меня. Забини кивнул мне, а подруга склонила голову, призывая сделать это и больше не колебаться. Барабанный бой отбивал ритм в моей крови.       Мне нужно было увидеть еще одно лицо, хотя бы на секунду!..       ..Тео взял мою руку прежде чем я начала паниковать. — Я рядом, в каком бы мире ты не была. — произнес он. В такой близи к беснующемуся огню его глаза горели не хуже самого пламени костра. Наполнившись энергией от его взгляда, я больше не сказала ни слова, лишь развернулась и прыгнула навстречу жару, схватившись за клинок за пазухой, и, четко произнеся заклинание, одной рукой я вынула его и полоснула себе по ладони второй. Брызнула ярко-красная кровь, орошая оранжевое пламя. Рукоятка клинка была необычайно холодна.       В тот момент, когда я уже приготовилась приземлиться на землю с другой стороны костра и смириться с тем, что я что-то сделала неправильно, внезапно налетевший вихрь подхватил меня и тотчас унес прочь. Я даже не успела осознать того, что произошло.       Я никуда не летела, не чувствовала турбулентности, по правде говоря, я не чувствовала ничего. Просто оказалась в кромешной темноте, даже не ощущая собственного тела. Будто я умерла. Но я была готова к этому. Айрис говорила, что, если мертвые сочтут нужным поговорить со мной, они придут, и я это пойму.       Значит, у меня все получилось!       А если у меня получилось, значит… Значит, я сейчас ее увижу? Сердце невольно сжалось. Страх липкими щупальцами проползал по моему позвоночнику, добираясь до головы, сжимая ее так, будто сейчас раздавит и убьет меня. Я попыталась тряхнуть головой, стряхнув ужас. Но в полной темноте было невозможно ориентироваться и держать себя ровно, пространство вокруг меня словно расширилось, а вместо притяжения заработала гравитация. Мерлин побери… Сердце стучало оглушительно громко в этой незыблемой пустоте.       Я почувствовала покалывание в руке и вскинула ее ближе к глазам. К моему удивлению, в этой непроглядной тьме еще большей тьмой светилось обсидиановое кольцо Тео. Оно переливалось песчинками серебристого и пепельного, однако втягивая свет и тьму внутрь, а не отдавая их наружу. Сердцебиение наконец успокоило ритм.       Обратив внимание вниз, под ногами я увидела разгорающиеся угли, как те, из нашего костра, горящего возле Хогвартса. Это был еще один знак, о котором предупреждала Айрис: то значило, что призрак близко. Я перестала дышать.       Огонь разгорался все сильнее, и я наконец увидела свое тело и вздохнула с облегчением: я все еще была реальна, жива.       Скорее почувствовав, нежели увидев ее, я медленно подняла голову. В небольшом красном ареоле пламени становилась различима женщина. Точнее, это была скорее девушка — такой молодой она казалась. Ее светлые волосы спадали ниже пояса, струясь вдоль плеч и спины, кое-где они были сплетены в тонкие косички и дреды. Ростом она была чуть выше меня, но все же ее нельзя было назвать высокой или хотя бы среднего роста. Худоба ее была очевидна даже при том, что облачена женщина была в мешковатую ткань до самого пола, подпоясанную джутовой веревкой. По ее рукам струились татуировки, разглядывать которые у меня не хватало духу. А глаза… Глаза моей мамы были такими же, как и у меня: с особенностью, именуемой гетерохромия. Но у нее она была выражена по-другому. Если у меня оба глаза имели и карие и светло-голубые оттенки, обрамляясь черными крапинками, то у Бакхаар левый глаз был небесно-голубым, в то время как правый был карим с небольшой примесью голубого. Как только я встретилась с ней взглядом, меня приковало к месту. Я словно приросла к полу, хотя самой тверди под ногами не было… — Здравствуй, дочь. — голос мамы был точно мой собственный. — Я знала, что мы встретимся.       Меня трясло… Нужно было что-то ответить, но все слова вылетели из головы. Прошла секунда, показавшаяся мне вечностью. А может, прошла вечность? В месте, где нет течения времени, определять что-то рамками было сложно. Внезапно Бакхаар сдвинулась со своего места и прошла ко мне, обогнув пламя, тихо проскользив по темноте. И через мгновенье она заключила меня в настоящие теплые человеческие объятия. Это было неожиданно, но вместе с тем приятно. Я вскинула руки и обняла ее в ответ. — Здравствуй… Мама. — было непривычно говорить это слово не миссис Шепард, женщине, что я считала своей матерью все свои четырнадцать лет. — Она поступила благородно, удочерив тебя наравне со своим кровным наследником. — ровно проговорила мама, будто прочитав мои мысли. — Не держи зла на ту семью. Даже на их наследника, Кэри. Зло питает еще большее зло.       Ее слова отдавались в голове, прижатой к ее груди ровным гулом. — Прости, что не смогла быть рядом. — тихо проговорила она, поглаживая меня по волосам. Слезы хлынули у меня из глаз против моей воли. — Ну-ну. Не плачь, маленькая моя.       Маленькая моя. Никто никогда меня так не называл. И не обращался с такой нежностью. Слезы текли по щекам, обжигая кожу. — У нас очень мало времени. — она немного отодвинулась и посмотрела на меня, сжимая мое лицо в своих ладонях. Большими пальцами мама вытерла слезы на моих щеках. — Расскажи мне о себе, девочка моя. — Я… Я только недавно узнала обо всем. — я даже не знала, с чего начать. — Когда начались видения.       Ее полные губы растянулись в мягкой улыбке. — В четырнадцать лет у потомственных ведьм просыпаются силы. Необходимо пить отвар из клевера, тысячелистника и шалфея, чтобы силы приживались равномерно, не травмируя сознание.       Я сглотнула, записывая информацию на подкорку. Она продолжала гладить меня по голове, будто если перестанет это делать, то исчезнет. — Я чувствую, что ты уже достаточно хорошо владеешь тем, что к тебе приходит. — Приходит? То есть мои силы пришли ко мне не до конца?       Она усмехнулась. Несколько морщинок собралось у ее глаз. — Наши силы приходят годами, наполняя нас до краев лишь с завершением цикла созревания.       Я не совсем понимала, что это значит. — То, что есть в тебе — лишь малая частица того, чем ты овладеешь к концу девятнадцатого года жизни. Чтобы помогать себе справиться с этим, используй дары природы, Кэри. Нет никаких «правильных» книг или «нужных» зелий. Обращайся к дарам природы: это лучшие друзья ведьм. — я слушала с замиранием сердца. — Полная луна, леса, камни, реки. Сплавы, драгоценные камни. Кровь. Научись слушать и смотреть. И ты получишь больше, чем ожидаешь.       Она опустила руки к моим и переплела наши пальцы. — Ты так похожа на отца. У тебя его улыбка, черты лица.       Я никогда не думала о том, что у меня еще и был биологический отец. — Дамблдор сказал, что у ведьм не принято иметь семью. Что нужен лишь тот, кто дарует ведьме наследника, но отношения не приветствуются. — Так и есть. — ответила мама, и я перестала понимать, почему тогда она с такой любовью отзывается о моем отце. — Если ты не встречаешь пару на протяжении своей жизни, ты прибегаешь к так называемому «донору», чтобы родить наследника или наследницу своего рода. Но тогда нет полной вероятности, что у ребенка пробудится сила.       Осознание пришло очень быстро. — У тебя была пара? Как пара, о которой рассказывал Фол? Это кентавр. — поспешила объяснить я. — У всех живых волшебных существ во времена, когда все были равны перед матерью Природой, были парные узы. Это создавало нерушимую сильнейшую магию, которой и в подметки не годится все то, чем владеют волшебники сейчас. Жаль, что маги утратили столь прекрасный и ценный дар. Но не все. — она подмигнула мне. — Что было нужно для того, чтобы встретить свою пару?       Мы так и стояли, взявшись за руки. Мама покрутила двумя пальцами кольцо на моей руке. Она подняла ее ближе к глазам и присмотрелась к драгоценности. — Кто-то очень заботится о твоей защите, навесив столько оберегающих заклятий на обсидиан?       Я покраснела. Она лишь улыбнулась и продолжила: — Для того, чтобы встретить волшебника, с которым вас навечно скрепят магические узы, не нужно было ничего делать. Достаточно заглянуть вот сюда. — Бакхаар постучала пальцем в мою грудь в то место, где находилось сердце. — Никто не хочет открывать свое сердце и душу нараспашку — даже самому себе. Поэтому столетиями волшебники живут… Как живут. Они думают, что заключая магические браки, они обретают больше силы. Все теперь основано на — как это у вас принято говорить — бюрократии. Но правда в том, что когда волшебник встречает пару, он и его партнер становятся одним целым. И их сила возрастает в сто, тысячу крат. Они способны на могущетсвенную магию.       Мама замолчала, я следила за ее лицом, когда увидела, как загорелись ее глаза. И то был не алчный блеск и тоска по неиссякаемой магии. Скорее, по огромной любви. — Кто был мой папа? — Его нет в этом мире. — мои глаза округлились, но понадеялась я зря, — И в вашем мире его тоже нет. Твоего папу убили, Кэри.       Внутри все сжалось в комок. Дышать вдруг стало сложно. — То, что раньше было в почете, теперь порицается. Охотники на ведьм существуют, и действуют они в открытую. Больше никто не хочет иметь дело с магией, которая им не по зубам. Именно поэтому, Кэри, никому не открывай своего дара. — Мои друзья знают.       Мама кивнула, ее русые волосы качнулись вместе с головой. — Насколько я знаю, твои друзья тоже имеют кое-какие способности. Я скажу тебе вот что: Древнюю Магию в ведьме или колдуне усилить может множество вещей — знания, природные ресурсы, магические артефакты, созданные собственной рукой. А еще, другие волшебники, суть которых быть в твоем кругу и увеличивать его магию, делая вас могущественнее. У каждого в твоем кругу будет своя роль. — Роль? У тебя в поселении… Было так? У каждого твоего подданного была своя должность?       Бакхаар тихо рассмеялась. — У меня не было подданных, Кэри. У меня были друзья, с которыми я могла пройти самые невыносимые тяготы. И у каждого из них была роль. Разведчик, Советник, Шпион, Целитель, Защитник, Хранитель... — перечисляла она, я в голове прокручивала эти звания. — Если твои друзья — это те, на кого ты можешь положиться, то пусти их в свой круг и открой им сердце, не забывай: это раскрывает магию в тебе. — мама погладила меня по груди. — Еще Альбус Дамблдор знает…       Ее лицо изменилось. Было не понятно, какие эмоции она испытывает, но что-то было не так. — Альбус Дамблдор ведет игру, которую ему не выиграть в одиночку. Каким бы могущественным волшебником он себя не считал. — выражение ее лица было суровым, а губы сжаты в тонкую линию. — Пусть одерживает свои победы. Но не используя мою дочь. Страдает и так слишком много детей. — Он просил… — начала я, и мама подозрительно уставилась на меня. — Какой-то артефакт. Которым, по его словам, ты владеешь. Даже в этом мире. — Я и не ожидала от него, что он забудет. — она печально хмыкнула. — Однажды он спас мою жизнь, Кэри… И попросил взамен отдать ему все, что может ему понадобиться, когда бы это ни случилось. Подозреваю, что он все подстроил таким образом, чтобы однажды попросить его у меня, и я была бы не в состоянии отказать…       Наши подозрения по поводу директора школы подтверждались. Он вел какую-то игру. Но что значили слова мамы о пострадавших детях? Неужели в школе есть кто-то, кем он манипулирует так же, как пытается и мной? Или же это было в прошлом? — Но никто не сказал о том, что его могут найти раньше. — я в удивлении подняла на нее глаза, она прищурилась с хитрой ухмылкой. — Что ты хочешь сказать? — Я расскажу, где спрятан артефакт, и ты заберешь его быстрее, чем Дамблдор. Но прежде ты должна сказать ему, где он лежит. Чтобы сделка состоялась. — Что это за вещь, что она так нужна ему?       Я чувствовала, что дышать становится сложнее, будто воздух уплотнился. Айрис рассказывала об этом: значит, времени в этом мире у меня осталось совсем немного. Когда кислорода не останется, меня магией вытолкнет в мир живых. Я схватилась за мамины руки. — Не волнуйся, Кэри. Я всегда рядом с тобой. Даже если ты меня не видишь. Ты знаешь, где я, если знаешь, где искать. — она снова постучала мне по груди.       Я больше не могла вздохнуть глубоко, ограничиваясь резкими небольшими вдохами. Иррациональный страх пронзил мое сердце. Страх, что я больше ее никогда не увижу, не почувствую, не поговорю… Как она нужна мне! — Ты сильная, Кэри. — она крепко сжала меня в своих объятиях. — Ты же моя дочь. В тебе течет моя сила. И что важнее — моя кровь.       Я молчала. Хотелось слушать этот голос до конца своих дней. А еще было страшно расходовать кислород на слова, это грозило унести меня от нее быстрее, чем отведено. — Полная луна — твой друг, помни. Откройся своим силам, и узнаешь, на что способна, дочь. А теперь слушай про артефакт…       Она шептала мне в ухо все о предмете, и месте, где его найти, а я дышала все более короткими вдохами. И когда воздуха стало так мало, что горло начало обжигать, мама отстранилась и посмотрела на меня. Ее глаза наполнились печалью. — Как жаль, что я была не настолько сильной, чтобы остаться с тобой. — Бакхаар смотрела с грустью, по углам ее глаз снова рассыпались тонкие морщинки, не умоляющие ее красоты. — Но у каждого свой жизненный путь. И свой ты пройдешь сама. — в горле было так жарко, слюноотделение отказывалось работать, и я не могла сглотнуть хоть немного. Мама продолжала: — У тебя есть все, кто нужно, чтобы ты была под надежной защитой. А все ответы всегда кроются в самой тебе. — она повторила слова кентавра.       Она покрутила кольцо на моем пальце. Я уже была не в состоянии что-либо впитывать, я чувствовала, как мозг предательски отключается без кислорода. Но я отчаянно пыталась остаться там с ней. Моя грудь уже не вздымалась от новых вдохов. Бакхаар постучала по кинжалу под моей грудью и сказала последнее, что я услышала, перед тем, как упасть в бездну: — Кинжалы нужны не только для того, чтобы управлять кровью. Они еще отлично сочетаются с рунами…       Смысл ее слов я уже не уловила, потому что мои глаза сомкнулись в последний раз, и разлепить их уже не удалось. Я чувствовала, как мамино тепло окутало меня с ног до головы, но физически ее я больше не ощущала. Я осталась одна в кромешной темноте, без единой крупицы воздуха.       Похоже, я умерла.