Без слов.

Следующие несколько дней стали для Джисона странным лабиринтом чувств и мыслей. Он пытался вернуться к обычной рутине, но теперь всё казалось другим. Между ним и Хёнджином не было ничего лишнего, ни одного жеста, ни одной фразы, которая не имела бы скрытого смысла. Каждый взгляд казался слишком длинным, каждое слово — многозначным. Даже когда они репетировали вместе, Джисон не мог избавиться от ощущения, что каждое движение, каждый аккорд был частью чего-то большего, того, чего они пока не могли назвать. Вечером, после долгого дня, группа собралась на ужин. Все болтали, смеялись, но Джисон и Хёнджин сидели друг напротив друга, в какой-то тихой гармонии, которую никто, кроме них двоих, не замечал. — Ты давно не писал песен, — сказал Хёнджин, подперев подбородок рукой. Джисон поднял глаза от своей тарелки. — А тебе что, нужно вдохновение? — Возможно. Ты же писал не только о музыке. Ты писал о чувствах. Джисон почувствовал, как его сердце снова сжалось. Он знал, что Хёнджин знает. Знал, что он чувствует, что они оба стоят на грани чего-то. Но в то же время всё было настолько неопределённо, что Джисон не знал, что с этим делать. — Ты слишком много читаешь между строк, — с улыбкой сказал он, стараясь скрыть растерянность. — Может, ты мне просто не даёшь читать их правильно, — ответил Хёнджин, его голос был тихим, но уверенным. — Ты всегда слишком закрыт. Джисон почувствовал, как его пальцы начинают нервно играть с вилкой. — Что ты хочешь, Хёнджин? Тот не сразу ответил, будто собирался с мыслями. В его глазах была какая-то загадочная глубина, и Джисон вдруг понял, что он, возможно, никогда не узнает всех ответов. — Я хочу, чтобы ты перестал бояться, — сказал Хёнджин, после паузы, его голос был мягким, почти шёпотом. Джисон замер, его дыхание стало чуть быстрее. Он знал, что эти слова были не просто словами. Это было приглашение, которое можно было либо принять, либо отвергнуть. — Я не боюсь, — сказал он, но сам же не поверил в свои слова. Хёнджин посмотрел на него так, как будто знал всю правду. — Ты боишься потерять контроль, — прошептал он, едва слышно. — Ты боишься того, что чувствуешь. И, возможно, того, что я чувствую тоже. Джисон резко поднялся с места, не в силах больше сидеть, вдыхая воздух, как будто пытаясь освободиться от этого напряжения. Всё происходящее казалось одновременно реальным и нереальным. Хёнджин не пошёл за ним, но следил за каждым его движением. — Ты прав, — наконец признался Джисон, его голос был тихим, но твёрдым. — Я боюсь. Но не того, что ты думаешь. Я боюсь, что ты будешь разочарован. Хёнджин встал и подошёл к нему, не отрывая взгляда. Он коснулся его плеча, будто пытаясь передать уверенность. — А я боюсь, что ты будешь продолжать скрываться от себя, — сказал он. — Я не хочу, чтобы ты жалел о том, что не сказал. Между ними снова повисла тишина, но теперь она была другой. Это была тишина, наполненная ожиданием. Джисон посмотрел на Хёнджина, его взгляд был полон решимости. — Я не хочу больше скрываться, — прошептал он, делая шаг вперёд. — И, возможно, мне не нужно бояться. Хёнджин не ответил, но его лицо мягко расплылось в улыбке. Он коснулся его руки, и в этот момент Джисон почувствовал, как всё в нём успокаивается, как будто после долгого шторма наступил ясный день. — Тогда давай перестанем бояться вместе, — сказал Хёнджин, в его голосе была нежность, которую Джисон не мог игнорировать. Джисон просто кивнул, и они снова оказались рядом, не нуждаясь в словах. Между ними была только тишина, но эта тишина казалась наконец-то правильной.