Номер из быстрого набора

Кацуки ещё некоторое время собирался с мыслями, глядя на стул, где десять минут назад сидела Урарака. Пятнадцать минут назад. Двадцать минут назад. — Твою мать, — Бакуго тряхнул головой, вырывая себя из продолжительного бездействия. Подумаешь, баба с ним позавтракала. Они не спали, он просто проявил уважение к ней, как к человеку, как к герою. Спасать людей, в конце концов, входит в его прямые обязанности, и плевать, что он сделал это в нерабочее время. Но до этого дня ему никогда не приходилось готовить две порции на завтрак. И Бакуго ни за что бы не подумал, что первой такой чести удостоится Уравити. Она так забавно выглядела, набивая рот омлетом. Орудовала палочками с такой быстротой, будто куда-то опаздывала. Кацуки знал: это чисто геройская привычка. Есть на ходу, где придётся, что получится. Он и сам питался похожим образом, несмотря на то, что за рационом следил весьма тщательно. Странное чувство сдавливало грудь, не давая полноценно дышать. Ему понравилось завтракать не в одиночестве? Неужели это ощущение теплоты могло возникнуть лишь потому, что кто-то сидел напротив? Бред какой-то. Кацуки вспомнил причину, по которой встретил щекастую в том баре. Химико Тога. Круглолицая явно не оправилась после её смерти. Как и Деку, она свою персональную злодейку очень жалела. Сочувствие – недопустимая роскошь при борьбе на разных сторонах. Кацуки не мог этого понять, но всё же принимал. Очако, в отличие от Мидории, не утратила силы, но это вовсе не уменьшало её возможных страданий. Значит, – он взглянул на небольшой настенный календарь – вчера была годовщина битвы. В полной мере не получалось назвать день «годовщиной победы». Победа с привкусом горечи слишком много стоила. То сражение имело множество последствий, вскрывая проблемы общества, как гнойные нарывы. Сколько ещё героев пострадали не только внешне, но внутренне. Пара десятков уж точно собирались вчера за кружкой пива, чтобы помянуть павших товарищей. И он мог быть среди тех, за кого вчера поднимали бокалы. Кацуки сжал кулаки. Именно поэтому он просто обязан стараться больше, работать усерднее, не жалеть сил. Чтобы оправдать данный ему шанс. Ведь в тот день он родился заново. Зазвонил телефон. — Слушаю! — Кацуки, ты в курсе совместной спасательной миссии? — мечтательно пропел Бест Джинс. На том конце провода слышались звуки выстрелов, очевидно, наставник привёл новеньких в тир. — Да, как раз собирался выдвигаться. — Держи в курсе. И, — Бест Джинс выдержал картинную паузу, — не забывай, что это спасательная операция. — Да помню я! — рыкнул Бакуго, отключаясь. Обстоятельства различного толка вынудили героев быть осторожнее и осмотрительнее. Теперь много времени уделялось выслеживанию потенциальных преступных элементов, с дальнейшим обезвреживанием в наиболее безопасных зонах. Конечно, без лобовых столкновений не обходилось ни одно дежурство, и, тем не менее, их стало куда меньше. Ассоциация героев ответственно следила за уровнем нанесённых повреждений в каждом городе и старалась удерживать неуёмную геройскую энергию в узде. Хотя Кацуки и бесил такой подход, он не мог не признать его логику. Кажется, Ёсико говорила, что направила информацию на почту. Бакуго раскрыл ноутбук и, активно щелкая мышкой, добрался до письма на корпоративном аккаунте. Стандартный бланк запроса с координатами и количеством запрашиваемых героев выглядел обычно, и еще вчера Бакуго без каких-либо эмоций, забил бы на карту сухие цифры. Но сегодня эмблема агентства Ганхеда вызвала какой-то шквал непрошеных ощущений. — Да вы издеваетесь! Он только что избавился от щекастой в своей квартире, а теперь должен работать с её агентством на общей миссии? Даже с Киришимой они встречались не чаще пары раз в месяц. Вылазок в бар или обожаемого другом боулинга Кацуки вполне хватало, чтобы перекрыть всякую потребность в социальных контактах. И хотя предстоящая встреча носила исключительно рабочий характер, Бакуго заключил, что Очако Урараки слишком много в его жизни. Кацуки скрипнул зубами, вспоминая круглое лицо, обрамлённое каре каштановых волос. Он не назвал бы её привлекательной и даже не мог ответить на вопрос, стал бы спать с ней при других обстоятельствах. Но что-то однозначно произошло в его сознании, связанное с этим пресловутым совместным завтраком. Что-то, совершенно из ряда вон выходящее. И это бесило. Почти так же сильно, как спасательные миссии. В эвакуационных мероприятиях, тем более в тех, что надлежало проводить с особой скрытностью, Кацуки участвовать не любил. Если нельзя гаркнуть на зазевавшегося гражданского, который пытается забрать с собой любимую дрель и еще с десяток ненужных вещей, то операция превращалась для него в самое настоящее мучение. Тем не менее, ко всему, что касалось работы, Кацуки Бакуго относился со всей серьёзностью, не позволяя себе пренебрегать даже самыми пренеприятными миссиями. Поэтому в назначенное время он оказался в приёмной геройского агентства Ганхеда. Юная героиня с ярким макияжем за столиком в центре большого холла то и дело бросала восторженные взгляды в его сторону. Вероятно, она выполняла роль координатора, так как её рабочее пространство больше напоминало место недавно разорвавшейся бомбы с документами. За её спиной во всю стену расположилась какая-то невнятная инсталляция с вазочками и колбами, заполненными цветами и ягодами в эпоксидной смоле. — Герой Взрывоубийственный Бог Динамит, — отчеканил Бакуго, приблизившись к столику и смерив девушку холодным взглядом. С этого расстояния её губы казались похожими на две переваренные гёдзе. — Да-да, Вы в качестве подкрепления? — суетливо затараторила героиня, чуть не уронив внушительную стопку с бумагами. — Распишитесь о прибытии, пожалуйста, - Бакуго послушно поставил индивидуальную печать на нескольких стандартных бланках. — Вас записали в тройку С, машину подадут через пятнадцать минут.Вы можете подождать транспорт здесь, — она махнула рукой в сторону одной из банкеток. Опускаясь на мягкое сиденье, Кацуки искренне надеялся, что с Очако они просто не пересекутся. В конце концов, в её агентстве состояло множество героев помимо Уравити. Хотя и с лягушкой он пресекаться бы не хотел. Тсую вызывала смесь странных эмоций. С одной стороны, её пронзительное упорство было достойно уважения. С другой же, она часто строила из себя невесть кого, пытаясь залезть к людям в душу ещё в годы учебы. Попыток морализаторства Бакуго терпеть не мог. Святых не бывает, а уж в безгрешность лягушки Кацуки не верил вовсе. На своём опыте он уяснил: слишком хороший может быть опаснее, чем откровенный говнюк. Намного опаснее. И тут дверь ближайшей к нему комнаты слегка приоткрылась. До Бакуго донёсся обрывок диалога, явно не предназначенного для его ушей: — ...Я уже пыталась, Асу. Сто раз! Если бы я могла так просто выбросить его из головы. Бакуго выругался, тут же определив участниц разговора. Голос круглолицей казался бесцветным. Будто все эмоции из неё выкачали, запечатали в отдельную колбу и поставили в ряд с этими омерзительными вазочками на стене агентства. – Тебе надо жить дальше, милая. На нём ведь не заканчиваются мужчины, ты достойна куда большего, – проквакала лягушка в ответ, а затем дверь распахнулась и Кацуки встретится взглядом с Ураракой, которая остановилась на пороге, раскрыв рот, не успев ответить. Тсую, вышедшая следом, не обратила на секундное замешательство никакого внимания. – Ого, Бакуго. Не ожидала тебя у нас увидеть. Что-то случилось? Так как Кацуки в этот момент всё ещё переваривал сказанные Фроппи лицемерные слова якобы утешения, координаторша оказалась весьма кстати: – Это подкрепление от агенства Бест Джинса. – Вот как, – Тсую совладала с удивлением и пропустила Очако вперёд, чтобы запереть кабинет. – Наша машина уже снаружи. Думаю, стоит поторопиться. На заднем сидении выделенного агентством автомобиля было чертовски тесно. Кацуки предпочёл бы передвигаться привычным способом, но так он был слишком заметным. Поэтому пришлось втиснуться в авто между круглолицей и лягушкой. Его коленки предательски катались бёдер Урараки, но она о чём-то бесконечно болтала с подружкой, совершенно не обращая на него прикосновение никакого внимания. Командный центр располагался в трёх кварталах от точки с целями, в жилом доме. Водитель остановился около небольшой лавки с овощами и, пожелав героям удачной миссии, скрылся в потоке других машин. Кацуки следовал за девушками, стараясь собрать мысли в кучу. Бессонная ночь, а заодно не вполне привычное утро, давали о себе знать. Пока лягушка и круглолицая проходили проверочные процедуры у входа, Бакуго прикидывал, как много времени займёт операция и успеет ли он забрать мотоцикл от офиса. Очако вела себя, как обычно, ни чем не выдавая того факта, что завтракала в его квартире. Никакого смущения или жеманности, неловких пауз или нелепых оправдательных фраз. Она в принципе выглядела иначе. Бакуго сотню раз видел её в геройском костюме, но сегодня осознал в полной мере, как именно костюм менял человека. Он понял, о чём она говорила. Бакуго не носил масок, даже надевая геройскую форму, он оставался собой, а не становился тем, кем люди хотели его видеть. – Поднимите руки, – пробасил громадный герой с плетью в руке. Бакуго скривился, но всё же дал себя осмотреть. Затем несколько членов команды поддержки просканировали Кацуки датчиками, способными выявить причуду хамелеона. – Ваш проверочный код. – Шесть, шесть, два, шесть, два, четыре, два. Невысокий парнишка лет пятнадцати, очевидно, студент Академии на практике, сверился с записями и посторонился, пропуская Бакуго внутрь. Чужие центры частенько вызывали у Бакуго желание разораться. Если он руководил операциями, то не допускал подобного хаоса внутри штаба. Повсюду сновали герои и члены команды поддержки, буквально сбивая друг друга с ног. Аппаратура для наблюдения занимала добрую половину стола с картами и схемами перехвата. Света едва хватало, чтобы разглядеть собственное имя на геройской лицензии, ведь каждое окно было затянуто тёмной тканью для голографической проекции. С другой стороны, обстановка в командном пункте не имела значения, если снаружи всё было спланировано достаточно качественно. Что ж, ему хотелось верить, что именно так обстояло дело. – Надо же, – на плечо Кацуки опустилась тяжёлая рука героя Ганхеда. Он собственноручно руководил происходящим. – Сам Взрывоубийственный Бог Динамит, я же правильно сказал? – он опустился к самому уху Бакуго, чтобы произнести последнюю фразу. Коллеги нечасто произносили его геройское имя целиком, а старшие и вовсе любили подтрунивать, но Качан абсолютно равнодушно относился к чужой критике и пустым усмешкам. – Не думал, что увижу тебя на спасательной миссии. – Мы сами в шоке, – промурлыкала лягушка, не дав ему и рта раскрыть, появляясь за спиной из ниоткуда. Бакуго поморщился от прикосновения её ледяных пальцев к своей шее. – Вам достался квадрат C, – Ганхед подвёл троицу к небольшой карте района, разделённого на условные сектора. Квадрат с буквой L – сектор базы преступной группировки – располагался довольно далеко, а потому дополнительной маскировки не требовалось. Больше спасательных миссий Бакуго ненавидел разве что те, где приходилось надевать гражданский костюм и всем подряд тыкать под нос лицензию. С гражданскими у Кацуки не складывалось. Резкий тон, взрывной характер, бескомпромиссность и злобное рычание ожидаемо отпугивали тех, кого Бакуго прикрывал собой. Но, несмотря на это, за его спиной всё ещё охотно прятались. В конце концов, он не психолог. И, несмотря на низкий рейтинг общей репутации, геройская слава Взрывоубийственного Бога обеспечивала ему седьмую строку в общем списке. Ганхед подробно объяснил все цели и задачи, снабдил их передатчиками и передал координаты спасательных автомобилей. Всё выглядело действительно хорошо спланированным и подготовленным. Краем глаза Кацуки приметил готовую к приказу «наступать» группу захвата. Среди них парочка знакомых персонажей, но в основном новички. «Значит, – подумал Кацуки, – операция пустяковая, так вот, почему Ганхед так удивился, когда меня увидел». Спустя полчаса стандартного инструктирования троица покинула центр и направилась в определенный им гражданский сектор. – Кацуки, мы с Тсую займёмся этой стороной, а ты… – Да знаю я, – рявкнул Бакуго, уже с силой продавливая кнопку звонка на яркой лакированной двери. Послышалась невнятная возня, затем щелчок замков, и, наконец, на пороге возникла взъерошенная девушка. При виде профессионального героя в костюме хозяйка дома пискнула и поплотнее запахнула шёлковый халатик. – Что случилось? – Эвакуация района…мэм, – последнее слово Бакуго буквально выплюнул, сделав над собой явное усилие. Бэст Джинс, вероятно, оценил бы попытку казаться дружелюбнее. Главное правило – не материться на работе. – Эвакуация, но мне надо…ох, минуточку, – девушка суетливо забегала по прихожей, хватаясь за все предметы, что попадались под руку. Кацуки игнорировал миллион вопросов из разряда «а надолго», «а куда», «а что происходит», мысленно отсчитывая две минуты. Ровно столько он обычно давал своим подопечным в случае не экстренной эвакуации. Девушка успела взять сумочку, расшитую золотой тесьмой, накинуть свитер и плащ, прежде чем Кацуки бесцеремонно вытолкал её из прихожей. – Я сопровожу Вас к машине, мэм. В доме еще кто-нибудь есть? – Только я. Но разве, я, мне нужно ещё… Кацуки начинал терять терпение. – Операция плановая. Это не должно занять много времени. Через несколько часов Вы сможете вернуться домой. Сейчас это была самая длинная успокаивающая фраза, которую Бакуго смог из себя выдавить. Он всё ещё держал девушку под локоть, а сам краем глаза наблюдал за тем, как щекастая, заботливо поддерживая под руку пожилую даму, помогала ей спуститься со ступеней. Урарака действовала быстро, несмотря на то, что буквально лучилась вежливостью и добродушием. Он не заметил ни единого лишнего движения. В какой-то момент Очако поймала его взгляд и тепло улыбнулась. – Вы сломаете мне руку! – взвизгнули слева, и Кацуки разорвал зрительный контакт, ослабляя хватку. Задумавшись, он не рассчитал собственную силу. – Возмутительно, – прошипела девушка, однако сделала это достаточно тихо, чтобы не гневить своего сопровождающего. Выделенные Кацуки пятнадцать домов он обошел за стандартные для такого количества пятьдесят минут. К концу эвакуации молодой герой чувствовал критическую необходимость что-нибудь взорвать. Подошедшие к нему спустя десять минут Цую и Очако, напротив, выглядели весьма довольными. – Быстро справились, – произнесла Урарака, разворачиваясь. – Мы уже доложили в центр. Надеюсь, что операция пройдёт по плану. Благодарим ваше агентство за содействие, Кацуки. Бакуго фыркнул. Очако говорила выверенные годами слова, которые он слышал уже бессчётное количество раз. Она даже улыбалась так, как того требовала общественность. Но он-то хорошо знал, что вчера эта идеальная во всех смыслах героиня топила горе на дне бутылки. И теперь, после того, как он видел её такой, было странно воспринимать Урараку, как правильную пай-девочку. Нет, в глубине души он всегда знал, что она не так проста. Просто раньше ему не было никакого дела до чужих демонов. Лягушка расплылась в очевидно фальшивой улыбке, собираясь произнести что-то благодарственное, но сильный грохот неподалёку не дал ей этого сделать. Кацуки вопросительно поднял брови: – Это часть плана? Урарака взволнованно покачала головой. Грохот повторился, на этот раз сопровождаясь неприятным треском: будто что-то разваливалось на куски. Для тихой операции, которую сулил Кирия, шума было слишком много. – Центр не отвечает, Тсую, проверь всё ли в порядке, я выясню, что произошло. Бакуго, ты можешь быть сво… – Ты чё, охренела, щекастая? Отослать меня вздумала? Они оба отлично понимали, что в стороне Кацуки Бакуго ни за что не останется. Но Очако знала: по регламенту она обязана отпустить сотрудника агентства, не заявленного в основной операции. Впрочем, если бы Бакуго неукоснительно соблюдал регламент все эти годы, его рейтинг наверняка стал намного выше. Прежде чем Уравити успела сдвинуться с места, он уже поднялся в небо, оставляя за собой дымные следы от взрывов. Тело окутало приятное чувство свободы. Привычное состояние на заданиях, когда не нужно прятаться и сдерживаться, но, что самое важное, не имеет значение, соблюдает ли он сраный протокол. Уравити догнала его через несколько кварталов: – Всё ещё не могу связаться с центром, и с Тсую связь потеряна. – Насрать, сами справимся, – мог бы он отослать и её в безопасную зону, обязательно так и поступил. Но официально Очако всё ещё оставалась старшей на этом задании, а значит, любые его действия отразились бы на ней. – Смотри! – Очако тыкнула пальцем в сторону группы людей в длинных футболках фиолетового цвета. Двое из них уже садились в припаркованный на газоне автомобиль. Третий, с длинными запутанными волосами цвета пшеницы, совершал хаотичные движения руками, глядя в противоположную от них сторону. – Снижаемся. – Сука, – выкрикнул тот, что собирался сесть за руль, рослый детина с громадными кулаками, – ты же сказал, что обезвредил всех героев. Откуда тут эти? – Вся группа захвата обезврежена, – монотонно отозвался тот, что по-прежнему разводил и сводил руки в стороны. Кацуки удалось разглядеть направление его взгляда, и ему тут же пришлось нарушить своё рабочее правило: – Блядь! – с противоположной стороны наблюдалось месиво из, по меньшей мере, десяти тел. Все они были хаотично переплетены между собой и обмотаны длинными лианами. Кацуки не разглядел ни одного лица, но, судя по стонам, какие-то герои были живы и оставались в сознании. – Что это за причуда? – В наших данных ничего подобного не было, – проговорила Урарака, принимая боевую стойку. – Херовая у вас разведка, – хмыкнул Бакуго, прикидывая, с кого начать. Бросать щекастую на борьбу с кем-то, о чьей причуде они ничего не знали, было рисковано. Но времени думать о полной безопасности не было, потому что один из злодеев уже ринулся на него, увеличивая кулаки до невероятных размеров. Одно попадание если и не стоило бы Бакуго жизни, то уж точно надолго лишило возможности двигаться. Если Бакуго требовалось избежать касания, то Уравити, наоборот, необходимо было прямое попадание по противнику. У Кацуки было несколько секунд, прежде чем стартовал его собственный бой, чтобы оценить, с какой грацией двигалась Очако, не давая оппоненту сосредоточиться для удара. Верзила, нападавший на Бакуго, полагался исключительно на силу увеличенных кулаков, при этом их вес, очевидно, не давал ему маневренности. Кацуки сделал ставку на выматывание и не прогадал. Нескольких взрывных ударов хватило, чтобы повалить его на землю. Из-за громадных кулаков злодей не сумел подняться сразу и стал уменьшать их в размере. — Отдохни-ка, кретин, — Кацуки ботинком припечатал рожу бандита к асфальту, мгновенно вырубив его. — Теперь ты, — Бакуго угрожающе повернулся в сторону машины, где, оцепенев, прирос к земле долговязый злодей в спортивной куртке. Впрочем, хотя на его вытянутом лице, испещренном мелкими шрамами, и застыла гримаса недовольства, он не выглядел напуганным. — Какой ты самоуверенный, герой… — мужчина сделал вид, будто что-то вспоминает, – номер семь, кажется? Такая честь, — он говорил с явной издёвкой, а вид павшего товарища, по всей видимости, нисколько его не смутил. – Если твоя причуда не бессмертие, – злобно рыкнул Бакуго, ощущая, как волны гнева одна за другой топят внутренности, – то я тебе сочувствую. — Это я тебе сочувствую, — протянул злодей и щёлкнул двумя пальцами. — Бакуго! - девчачий крик потонул в едком чёрном дыму, мгновенно наполнившем всё вокруг. Кацуки старался не делать вздохов, но ощутил, что дым заполняет лёгкие. Подняться наверх с помощью взрывов он бы не смог, нахождение в секторе гражданских значительно усложняло дело. Как раз в тот момент, когда мозг готовился отключиться, его ладонь соприкоснулась с тонкими пальцами и тело в тот же миг стало легче воздуха. Он поднимался над дымовой завесой до тех пор, пока полностью не покинул её пределы. Теперь он отлично видел площадь поражения, а также источник. Урарака, парившая неподалеку, помахала ему рукой, привлекая внимание. — Спусти меня вниз, щекастая! Немедленно! Ему показалось, что глаза Урараки сверкнули сталью. Прежде такого взгляда от позитивной пай-девочки он никогда не видел. – В таком случае твои мозги придётся соскребать с дороги, - хлёстко проговорила девушка. Теперь Бакуго и сам понял, в чём состояла сложность. В дыму, клубившемся по низу, невозможно было оценить расстояние до земли. Бакуго почувствовал себя идиотом, а подобное состояние было ему совершенно несвойственно. - Надо разобраться с тем злодеем. Кацуки нечасто приходилось работать с девушками. Он не сказал бы, что имел какие-то гендерные предпочтения, просто, как правило, девицы слишком близко к сердцу принимали его слова. А сказать он мог всякое, и далеко не всегда это было что-то достойное. Но на сосредоточенную Урараку смотреть было весьма приятно. Она довольно умело дралась, а кроме того, не теряла голову. Кацуки готов был поклясться, что в школе запомнил её совсем другой: круглолицей мечтательницей, которой совсем не было места в геройском мире. За те годы, что они толком не виделись, очевидно, многое изменилось. – Попался! – глубоко в дыму Очако издала победоносный вскрик, за которым последовал глухой звук удара, а затем ещё один и снова. Бакуго забеспокоился, не случилось ли чего, но спустя минуту причуда стала рассеиваться. Клубы дыма с шипением растворялись в воздухе. В центре улицы, неподалёку от обезвреженных героев, Урарака стояла сапогом на спине поверженного злодея. – Тварь, но сиськи у тебя ничего, – отхаркивая кровавые сгустки, прохрипел мужчина, предпринимая попытку подняться. Кацуки быстрым шагом направился вперёд, сокращая расстояние, чтобы урыть подонка на месте. Однако не успел он преодолеть и половины пути, как нечто совершенно удивительное заставило его остановиться. Профессиональный герой Уравити сладко улыбнулась, опускаясь рядом на корточки. Одной рукой она крепко схватила мудака за загривок, а другой легко прикоснулась к плечу. Злодей потерял ощущение собственного веса, начиная подниматься над землёй. – Достойному комплименту, – прошептала Урарака, отменяя причуду, – достойная благодарность. Вернувшийся вес усилил атаку, и лицо её противника встретилось с асфальтом с характерным хрустом. Бакуго не хотелось даже думать о том, какое месиво красовалось теперь на месте самоуверенной рожи.

***

Когда спустя полтора часа Кацуки ставил свою печать под отчётом Урараки, он всё ещё представлял перед глазами эту картину: Очако впечатывает врага в асфальт без тени сожаления на невинном лице. Её образ не вязался с этой сценой, будто часть какого-то дурного сна, где поступки обусловлены не логикой, а больным воображением спящего. – Ещё раз спасибо, – она подошла осторожно, будто боялась сделать лишнее движение. Но теперь Бакуго точно знал: вряд ли Очако Урарака чего-то боится.