Жена Демона

      После того, как Какаши сообщил Саске координаты местонахождения телефона Сакуры, брюнет вместе с друзьями и большим количеством людей, вооружённых до зубов, рванул на заброшенную лабораторию. Конечно, был риск, что телефон и его жена могли находиться в разных местах, но им повезло. И когда, ворвавшись внутрь здания и окружив ублюдков, Учиха увидел Сакуру в стеклянной колбе, заполненной до краёв водой, у него словно оборвалось сердце. Она была неподвижна, и лишь её волосы развивались на еле заметных волнах от недавних движений девушки.       Брюнет тут же кинулся к колбе, на бегу прокричав:       — Схватить всех живыми! Они должны заплатить кровью и болью за этот поступок!       Под согласные возгласы мужчин, Саске направил своё крупнокалиберное оружие на колбу. Прицелившись, чтобы не задеть девушку, он несколько раз выстрелил в стекло.       И в ту же секунду стеклянная колба с оглушительным звоном разбилась. Тело Сакуры вынесло потоком воды. Но у самого края пола её подхватили сильные мужские руки. Волна воды окатила брюнета, когда он поймал её. Саске прижал холодное тело жены к своей груди, а затем бережно уложил на пол. Не обращая внимания на выстрелы и крики, раздающиеся за его спиной, он зажал нос девушке и, накрыв её рот своим, вдохнул в лёгкие кислород, при этом ритмично надавливая на сердце.       — Очнись, Сакура, ты же боец по характеру, — говорил он, пытаясь вернуть жену к жизни. — Ты не можешь просто так сдаться!       Учиха продолжал вдыхать в неё кислород и делать массаж сердца. И запрещал себе думать о том, что Сакура больше не очнётся, не посмотрит на него дерзкими, зелёными глазами, не скажет ему о том, как сильно он её бесит и раздражает. Он запрещал себе думать о том, что она больше никогда не будет его…       — Ты можешь ненавидеть меня всю жизнь, но только живи, — приговаривал Саске, ощущая отчаяние — Сакура не подавала признаков жизни. — Пожалуйста, только живи.       Тело девушки выгнулось дугой от судорожного вдоха. Саске улыбнулся, перевернул жену и ударил ладонью по её спине, прямо между лопаток. Вода с кашлем вырвалась из лёгких Сакуры. Сделав глоток воздуха, девушка поморщилась — кислород словно огнём обжёг её дыхательные пути, а в горле сильно першило. И у неё сильно кружилась голова.       — Как ты? — спросил Саске.       Девушка посмотрела на мужа.       «Ты всё-таки пришёл за мной…»       — Я в порядке, — ответила она.       Его бледное лицо было последним, что Сакура увидела перед тем, как отключиться. Мужчина бережно поднял её на руки, чувствуя, как тяжесть уходит с его души — она жива, а остальное поправимо. И её срочно нужно доставить в больницу — слишком бледной жена была, да и Учиха беспокоился о безопасности их ребёнка.       К нему подошёл Наруто.       — Саске, мы окружили ублюдков и взяли под охрану, — доложил он. — Правда, некоторых пришлось убить.       Это не сильно огорчило брюнета. Его интересовал другой вопрос.       — Их босса взяли живым?       — Да.       Учиха довольно кивнул. Он никогда не сомневался в исполнительности своих друзей и подчинённых. Бережно держа жену на руках, мужчина направился к выходу из здания. Наруто последовал за ним.       — Какие будут распоряжения?       — Мудака отвезите в пыточную Хидана — я лично с ним пообщаюсь, — жёстко ответил брюнет. — Остальных обезглавить, а их головы отправить семьям. Здание сжечь нахуй.       — Как скажешь.       Наруто слегка покоробило от жестокости Саске — он отдавал такие приказы редко, но когда был по-настоящему зол.       — Делегируй остальным, — сказал Учиха. — Отвезёшь меня и Сакуру в больницу. Скорая будет долго ехать.       — Хорошо, — согласился блондин. — Хидан будет в восторге.       Советовать что-то другу Узумаки не стал, как и предлагать дождаться скорую помощь — если Саске что-то решил, то это не обсуждалось.       Пока Наруто передавал распоряжение остальным, брюнет подошёл к своему спорткару. Перед зданием лаборатории стояли пятьдесят чёрных машин, сорок из которых принадлежали Учихе — он взял с собой маленькое войско, чтобы спасти жену. Его подчинённые в чёрных костюмах и с оружием наготове склонили перед ним головы.       — Холодно, — простонала Сакура, очнувшись.       Её тело сотрясала крупная дрожь. Саске нахмурился. С платья и волос жены стекала вода, и на прохладном осеннем воздухе это было сродни морозильной камере. Аккуратно уложив девушку на заднее сиденье, Учиха обернулся и громко произнёс своим людям:       — Отвернитесь! Если кто-нибудь из вас сейчас посмотрит в сторону моей жены — я лично вырву тому глаза, ясно?       Мужчины спешно поклонились и повернулись спиной. Саске оглянулся на здание лаборатории. Его друзья выводили пленных мужчин наружу. Послышался радостный смех Хидана — он первым начал рубить головы пленникам. Учиха спокойно смотрел как льётся кровь врагов, как быстро она обагряет землю вокруг. Он бы сам с удовольствием принял участие в расправе, но жена и их ребёнок были на первом месте.       Саске перевёл взгляд на Сакуру, потянулся к ней и, схватив за края декольте её платья, резким рывком разорвал его до талии. Девушка была без сил и даже не возражала. Избавив жену от мокрой ткани, брюнет снял с неё бюстгальтер и трусики, которые тоже были насквозь мокрыми. Сакура задрожала. Её обнажённое тело сильно волновало Учиху, но он подавил в себе сексуальное влечение к ней — первым делом её нужно было согреть.       Мужчина снял с себя мокрую рубашку. Затем Учиха укутал Сакуру в своё пальто из мягкой замши, которое лежало на заднем сиденье машины, и, сев в спорткар, взял девушку на руки. Сакура с благодарностью уткнулась в широкую грудь мужа. Когда она немного согрелась, Учиха слегка отстранился, взял её лицо в свои ладони и с беспокойством начал осматривать. Рана на разбитой губе Сакуры открылась и из уголка потекла струйка крови.       Саске резко замер и выдохнул весь воздух из лёгких, как будто это его сейчас ударили. Он тысячу раз видел такие отметины на лицах жён мафиози, поэтому спутать ни с чем не смог. Учиха знал наверняка — его жену кто-то ударил кулаком по лицу. Нежным и осторожным движением пальца он стёр кровь с её лица и спросил:       — Сакура, кто это с тобой сделал?       Его голос был тихим, но грозным, а в груди зарождалось рычание дикого зверя.       «Мало того, что эти ублюдки едва не убили её, так ещё и посмели поднять руку?! — в ярости подумал он. — Никто не получит пощады!»       Когда девушка посмотрела на него печальным взглядом, у мужчины сжалось сердце.       — Кацу… Ёсимото… — тихо ответила она.       Скулы Учихи резко очертились.       — Брат того ублюдка, которому я вырвал сердце? — спросил он.       Сакура кивнула. Саске был готов прямо сейчас подвесить этого лысого гандона за яйца.       Дверь с водительской стороны открылась, и Наруто уселся за руль.       — В центральную больницу? — спросил он. Учиха кивнул. — Заодно Дея навещу. Кажется, нам пора уже бронировать там койки.       Саске мрачным взглядом просверлил его затылок.       — Допиздишься — и я тебе там пожизненную койку оформлю, — сурово произнёс он.       — Ладно, я неудачно пошутил, — тут же ответил блондин. — Только не рычи. Как Сакура?       Брюнет крепче прижал к себе слабое и слегка дрожавшее тело жены. Девушка закрыла глаза, не в силах даже ответить.       — Бывало и лучше, — хмуро сказал Саске. — Прибавь скорость.       Наруто надавил на педаль газа, и спорткар рванулся вперёд.       Сакура то приходила в сознание, то снова отключалась. Рука брюнета скользнула под плащ жены и легла на выступающий животик. Волна чувств и эмоций захлестнули его в этот момент. И неожиданно для себя Саске ощутил давно забытое чувство. Он почувствовал страх. Учиха осознал, что боится потерять своё нерождённое дитя. И свою жену, ведь её жизнь всё ещё была под угрозой, а, значит, и жизнь их малыша.       До центральной больницы они доехали за пять минут, по пути создав с десяток аварийных ситуаций. Когда чёрный, дорогущий спорткар припарковался у больницы, прохожие с интересом разглядывали красивого, мускулистого и обнажённого по пояс мужчину, вышедшего из него. На руках он держал розоволосую красавицу с очень бледным лицом. Девушка без сознания лежала на руках у брюнета — её голова была откинута назад, кончики волос находились на уровне колен мужчины, а левая рука безвольно свисала. Она была укутана в замшевый плащ, и было видно, как бережно мужчина держит её руками под колени и под грудью.       Брюнет шёл решительным, твёрдым и широким шагом, а на его лице, словно калейдоскоп, одна эмоция сменяла другую — от ярости и гнева, до боли и грусти.       Сильный мужчина и хрупкая женщина на его руках. И зрелище это было красивым, трогательным, но очень печальным.       ***       Саске нервно ходил кругами перед палатой жены. Один из подчинённых принёс ему чистую рубашку, которую брюнет наспех надел. Когда, наконец, доктор вышел от Сакуры, мужчина тут же рванулся к нему.       — Доктор, мой ребёнок… Что с ним?       — Угрозы выкидыша нет, не переживайте, — ответил тот. — Ваша жена совсем недолго находилась без воздуха, поэтому временная подача кислорода не отразилась на плоде.       Учиха с облегчением вздохнул. Всю дорогу до больницы он сильно переживал за состояние ребёнка.       — А Сакура?       Доктор немного помолчал, а затем ответил:       — Лукавить не буду, но она очень ослабла. Состояние не критичное, но из-за того, что госпожа в положении, мы подключили её к аппарату, поддерживающему её жизненные функции. Поэтому в течение трёх-четырёх часов будем наблюдать за её состоянием.       Видя, как заметно напрягся Саске, доктор тут же поспешно добавил:       — Но переживать особо не стоит — мы просто перестраховываемся из-за беременности. Это стандартная процедура. Сейчас ваша жена спит, и вы сможете навестить её только через несколько часов. А пока езжайте домой и тоже выспитесь — на вас лица нет.       — Я хотел бы остаться с ней, до её пробуждения, — сказал Саске.       Доктор посмотрел на него с лёгким упрёком.       — Послушайте, господин Учиха, сейчас ваша супруга будет находиться под присмотром врачей, — терпеливо начал объяснять доктор. — Вы ничем не сможете ей помочь, только себе сделаете хуже. Отдохните немного и тогда возвращайтесь.       Брюнет кивнул, нехотя соглашаясь со словами мужчины, а затем направился в туалет, чтобы умыть лицо холодной водой — ему необходимо было хоть немного взбодриться. Он чувствовал, что пока не заберёт Сакуру из больницы, это отвратительное чувство тревоги не покинет его.       Зайдя в мужской туалет, Саске на секунду взглянул на себя в зеркало, висевшее над раковиной — он увидел своё слегка бледное лицо и утомлённый вид. Затем Учиха склонился над раковиной и умылся холодной водой. В коридоре зазвонил чей-то телефон:       Эй, дитя, будь, как и прежде,             непокорнее ветра.       И заставь меня плакать…       Эти строчки из песни внезапно породили у брюнета ассоциацию с Сакурой. Жена всегда была непокорной, а сейчас состояние её здоровья вызывало у мужчины боль в груди.       Саске на миг прикрыл глаза и снова увидел перед мысленным взором разбитую губу жены и тонкую струйку крови, стекающую по её красивому лицу.       Лютый гнев охватил Учиху. В порыве дикой ярости он сжал руку в кулак и ударил им в центр зеркала, разбивая его. Осколки посыпались на пол, но на натренированной годами и закалённой руке осталось лишь едва заметное покраснение. Саске даже не почувствовал боль, ведь в его груди горел такой адский пожар, который готов был поглотить весь город. И Учиха знал, как именно дать выход этой ярости и боли.       ***       Пыточную Хидана можно было бы назвать довольно статичным местом, ибо здесь менялись только пленники — сам же хозяин, методы его пыток, душераздирающие крики пленных и запах крови оставались неизменны. И когда Саске зашёл в эту обитель бесконечной боли, в нос ему ударил резкий запах свеже пролитой крови.       Брюнет сперва взглянул на сегодняшнего гостя пыточной — мужчина был подвешен цепями за запястья к потолку, весь в крови и синяках. Один глаз пленника уже был заплывшим от гематомы, второй оставался полуоткрытым, и всё его лицо было сильно опухшим, словно бы его покусал рой пчёл. Затем Саске посмотрел на хозяина пыточной — работа Хидана была видна неприкрытым глазом.       — Надеюсь, ты его не угандошил? — хмуро спросил Учиха. Пленный мужчина был в отключке.       Хидан оскалился.       — Я хотел его убить, пиздеть не буду, — честно ответил он. — Ты же знаешь, как я лю… кхм… уважаю твою жену, так что еле сдержался. Знаю же, что ты сам очень сильно хочешь кончить уёбка. Но орал он так во время пыток, словно собирался высрать жизненно важные органы. Прямо как его старший брат когда-то. Эх, прекрасные были моменты. Прям ностальгия.       — Приведи его в чувство, — коротко отдал распоряжение брюнет.       Хидан взял ведро с ледяной водой и окатил мужчину со словами:       — Просыпайся, ублюдок.       Пленник вздрогнул и открыл глаз. Когда сфокусировал на Саске взгляд — вздрогнул сильнее.       — Доброе утро, Кацу Ёсимото, — холодно произнёс Учиха.       Тон его голоса был ещё холоднее, и не предвещал пленнику ничего хорошего.       — Аа, господин Саске Учиха, — прохрипел Кацу. — Очень неожиданно и весьма неприятно вас увидеть.       Холодная улыбка коснулась губ брюнета.       — Не сомневаюсь, — ответил он. — Знаешь, Ёсимото, твой мстительный порыв убить мою жену мне понятен. Непонятно только то, зачем её нужно было бить по лицу.       Пленник отчётливо услышал сдерживаемую ярость в голосе Учихи и ему стало не по себе, но наигранно храбриться перед боссом мафии он не перестал.       — Дерзкое и непокорное создание, эта ваша жена, — сказал Кацу. — Если бы вы почаще били её, может, она бы не была такой дерзкой, и с уважением относилась бы к мужчинам. Возможно, ей бы даже это понравилось.       Губы Саске скривились, а затем он резко и со всей силы ударил кулаком в лицо Кацу, рассекая ему скулу. Мужчина дёрнулся назад, застонав от боли.       — Ну что, тебе понравилось? — спросил Учиха.       Ёсимото сплюнул кровь на пол и с ненавистью посмотрел на брюнета.       — Нет, — сквозь боль ответил он.       — Удивительно… — с иронией произнёс Саске. — Тело женщины в сто раз чувствительнее и восприимчивее к боли. Особенно, когда её бьёт мужчина. Ты хоть иногда башкой думаешь, прежде чем что-то говорить? Впрочем, это у вас семейное с братцем — этот мёртвый ублюдок тоже не следил за своей речью, за что и поплатился. Обычно, я отрезаю таким мудакам языки, чтобы больше никогда не несли всякую херню, но ты не заслуживаешь жизни. Я тоже не святой, но всегда остаюсь мужчиной. Потому что тот, кто хоть раз посмел ударить женщину — не мужчина, а всего лишь членоносец. Вижу, ты гордишься своими корявыми ручонками. Ну, это ненадолго.       Глаза Кацу расширились от испуга, когда Учиха шагнул к нему. Удар кулака в солнечное сплетение сбил дыхание пленника. Мучительно застонав от боли, он безвольно повис на цепях. Саске обернулся к Хидану и сказал:       — Привяжи его к железному столбу в углу, только руки не связывай.       Аметистовые глаза мужчины лукаво сверкнули.       — С удовольствием, мой генерал.       Хидан снял с запястий пленника цепи и тот рухнул на пол. Грубо схватив Ёсимото за шиворот, мужчина приковал его к столбу — цепи, сильнее положенного, сковали грудь Кацу, больно впиваясь в кожу.       Когда Хидан отошёл от пленника в сторону, Саске взял со стола острый кинжал, подошёл к Кацу и с силой вонзил его в левое плечо мужчины, рвано разрезая сухожилия. Ёсимото закричал от боли, а его левая рука повисла вдоль тела, как плеть.       — Ты — правша, — сказал Учиха. — Значит, ударил Сакуру правой рукой.       Брюнет встал с правой стороны, взял руку пленника и начал размеренно ломать ему пальцы, начиная с большого и заканчивая мизинцем. Каждый сломанный палец сопровождался отвратительным хрустом и мучительным криком боли. Только Саске на этом не остановился. Как только все пальцы Кацу были переломаны, Учиха сломал ему кисть, потом локоть. Затем резким рывком потянул на себя руку пленника, выворачивая плечо из сустава. Мужчина дико завопил и потерял сознание.       — Слабак, — с презрением бросил Хидан. — Его братец был таким же убогим куском дерьма.       — Согласен, — ответил брюнет. — Даже по-мужски не смог вынести наказание за свой поступок. Освежи его немного и принеси мне спички и канистру с бензином.       Аметистовые глаза мужчины возбуждённо засверкали, предугадывая дальнейшие действия Учихи. Хидан снова окатил ледяной водой пленника и направился в сторону канистры. Тело Кацу сотрясала крупная дрожь, когда он пришёл в сознание.       — Холодно? — равнодушно спросил в Саске. — Ну, это ненадолго. Сейчас быстро согреешься.       Брюнет взял в руки канистру, принесённую ему Хиданом, и плеснул немного бензина на ноги мужчине. Потом зажёг спичку и взглянул на Ёсимото — того ещё сильнее забила крупная дрожь, только уже из-за ужаса и страха. Не сводя взгляда с горящей в руках Саске спички, Кацу судорожно произнёс:       — Господин Учиха, мне очень жаль, что я поднял руку на вашу жену. И прошу прощения за то, что хотел её убить… Простите меня! Прошу, только не убивайте меня подобным способом! Умоляю вас, господин!       Спичка догорела в руках брюнета и он пренебрежительно отбросил её в сторону. Зажёг другую.       — Что напоследок сказала тебе моя жена? — спросил Саске. — Какими последними были её слова?       Продолжая следить за горевшей спичкой, Кацу ответил:       — Она сказала, что я — конченный.       Учиха улыбнулся и отбросил вторую догоревшую спичку.       — Моя жена намного мужественнее и смелее, чем половина мужчин мира мафии, — с гордостью произнёс Саске. — Она и перед смертью не пасует. А ты не достоин даже просто валяться около её ног… За то, что ты подверг мою жену и ребёнка опасности — ты заслуживаешь самой страшной и ужасной смерти.       Брюнет зажёг третью спичку и кинул в ноги Кацу. Огонёк, коснувшись бензина, тут же вспыхнул, мгновенно становясь большим пламенем и охватывая ноги мужчины. Ёсимото закричал, срывая голосовые связки.       Саске равнодушно смотрел, как горят ступни и голени мужчины, но влажная одежда не давала огню подниматься выше по телу. Тогда Учиха высоко поднял канистру и вылил весь бензин на голову Кацу.       Языки пламени мгновенно вспыхнули по всему телу пленника, смешиваясь с его кровью, криками и предсмертными хрипами. Ему было настолько больно, что он не мог вымолвить ни слова — только кричал и хрипел. Ровно за три минуты он сгорел дотла.       Хидан повернулся к брюнету — на его губах играла улыбка садиста.       — Это было прекрасно, Саске, — сказал он. — И спасибо за то, что позволил казнить уёбков — я сегодня получил удовольствие.       — На здоровье, — сухо ответил Учиха.       Хидан внимательно на него посмотрел.       — Что-то ты не выглядишь удовлетворённым.       — Так и есть.       — Знаешь, я тут «беседовал» с ним немного и узнал, что какой-то сучий сын анонимно слил ему информацию о планах Сатоши, — произнёс Хидан. — Кто-то очень серьёзно играет против нашей команды.       — Знаю, — ответил брюнет. — Главное, чтобы этот кто-то не оказался кем-то из нас.       ***       Саске сидел около палаты Сакуры. Хоть он и самолично и жестоко убил мудака, но не испытывал облегчения. На его сердце словно был тяжёлый груз, ведь мужчину не пускали к жене, и брюнет не знал о состоянии её здоровья. С последнего разговора с доктором о ней прошло уже несколько часов, но до сих пор не было никакой конкретики.       Звук тяжёлых шагов привлёк внимание Саске. По коридору в сопровождении нескольких телохранителей шли Фугаку и Обито. Брюнет нехотя поднялся с кресла, когда они подошли к нему.       — Я приехал сразу же, как только узнал, — сказал Учиха старший. — И распорядился перевезти тело Сатоши в морг.       Саске только кивнул в знак благодарности. Он был слишком занят живыми, чтобы подумать о мёртвых. Фугаку обернулся и посмотрел на Обито.       — Почему ты не отговорил Сатоши от поездки? Ты же мог.       — Конечно, — спокойно ответил Обито. — Но тогда бы старик умер раньше и уже от моей руки.       Было сложно понять — он шутит или говорит правду, ведь Сатоши и Обито ненавидели друг друга. Фугаку наградил мужчину тяжёлым взглядом и снова обратился к сыну:       — Как Сакура?       — Я не знаю, — ответил брюнет. — Врачи меня к ней не пускают.       Фугаку нахмурился.       — Всё обойдётся, не переживай, — сказал Обито, сжав плечо племянника. — Она жива и это главное.       Брюнет ему не ответил, снова погрузившись в свои невесёлые мысли. Он думал о том, что мог бы предотвратить всё это, если бы в тот момент он был вместе с ней…       — Я знаю, о чём ты думаешь, Саске, — хмуря брови, произнёс Фугаку. Он внимательно наблюдал за сыном. — Всё было бы так же, если бы ты был вместе с ними.       — Нет, — ответил Саске. — Я бы смог предотвратить всё это.       — Ты не бессмертный! — прикрикнул на него отец. — И не всесильный! Если бы ты был в тот момент с ними, то с большой вероятностью мне пришлось бы хоронить и второго сына!       Брюнет сжал зубы, готовый огрызнуться. В этот момент к ним подошёл доктор, который курировал состояние здоровья Сакуры.       — Как моя жена? — тут же спросил Учиха.       Мужчина сперва резко замялся, а затем тяжело вздохнул. Так врачи всегда ведут себя, когда собираются сообщить какие-то неприятные новости.       — Господин Саске, мне тяжело сообщать вам эту новость, но нам пришлось умертвить плод, чтобы спасти вашу жену, — сказал он и нервным жестом поправил очки на переносице. — Она сильно ослабла, и за последние часы её состояние резко ухудшилось, а ребёнок забирал у неё последние силы. Поймите, другого выхода не было. Мы уже сообщили госпоже об этом. Мне очень жаль.       Брюнет на мгновение замер, а затем кинулся к мужчине, схватил его за ворот и с силой встряхнул.       — Что ты сейчас сказал? Повтори!       Доктор испуганно смотрел на Учиху, от которого ощутимо исходила смертельная аура.       — Р-ребёнка пришлось у-убить, чтобы госпожа Сакура в-выжила, — заикаясь от страха, ответил мужчина. — О-он у-убивал вашу ж-жену… Нам п-пришлось это с-сделать… П-поймите…       — О, я пойму, — яростно прорычал Саске. Его руки сжались на шее доктора. — Я пойму, прощу и похороню тебя!       На Учиху было страшно смотреть. Всё его лицо исказилось такой злобой, что стало похоже на лицо демона. Доктор затрясся в его руках, боясь, что мужчина его сейчас задушит голыми руками. Но вовремя подоспели Фугаку и Обито — они оттащили Саске от врача.       — Извините его, доктор, он не в себе от горя, — сказал Обито, отводя мужчину в сторону на безопасное от племянника расстояние.       Тот лишь судорожно кивнул — он всё понимал, и реакция отца, у которого убили ребёнка, могла быть ожидаемой.       Фугаку же взял лицо сына в свои ладони и заглянул в его глаза, пылающие гневом и адской болью.       — Саске, возьми себя в руки! — с нажимом произнёс он. — Если врачи так сделали, значит, у них не было выбора! Вы ещё молоды с Сакурой, и у вас будут другие дети. Просто смирись!       Брюнет резко скинул руки отца со своего лица и прорычал:       — Заткнись! Как у тебя всё просто… Но от твоих слов всё равно легче не станет! Уйди с дороги! Я хочу увидеть жену!       Но Фугаку не сдвинулся с места, удерживая сына.       — Не думаю, что это хорошая идея, — сказал он. — Сперва тебе нужно успокоиться.       — Я и так спокоен!       Саске оттолкнул отца, но тот снова попытался остановить сына.       — Саске!       Вмешался Обито.       — Фугаку, оставь его в покое, — сказал он. — Пусть идёт.       Учиха старший был крайне недоволен, но понимал, что ничто не сможет удержать сына. Фугаку отошёл в сторону, пропуская его.       Саске стремительно вошёл в палату, но тут же остановился, глядя на жену.       Сакура полулежала на больничной койке. Она была бледной и выглядела измученной. Взгляд, которым девушка встретила мужа, был пустым и немного отчуждённым.       Затянулось неловкое молчание. Саске не знал, что ей сказать, что вообще стоит говорить в таких случаях. Адская боль скручивала его внутренности, мешая нормально дышать. Сейчас они разделяли одни и те же страдания на двоих.       — И вот мы снова остались одни… — Сакура первая нарушила молчание.       Учиха стремительно подошёл к ней и взял её руки в свои.       «Какие холодные…» — подумал он.       Мужчина крепко сжал их в своих больших, тёплых ладонях, согревая.       — Сакура…       Девушка опустила глаза.       — Я не хотела этого ребёнка… — тихо произнесла она. — Я всегда помнила, как он был зачат и почему, и никак не могла забыть об этом. Я ненавидела тебя за то, что ты подчинился семье и ничего не мог сделать. И я ненавидела себя по той же самой причине.       Саске замер, услышав её признание. Он вспомнил первые недели беременности жены и её агрессию, которую она вымещала на нём. Именно в тот момент она переживала такие негативные чувства. Но её слова больно полоснули по его сердцу.       — Иногда мне казалось, что ты будешь любить этого ребёнка больше, чем я, — продолжала говорить девушка. — Но это было первое время. Шли дни и моё мнение изменилось. Я так сильно его полюбила, но сегодня его у нас отняли… Это не был выкидыш или патология. Его просто убили, чтобы я осталась жива… Как врач, я понимаю их, я бы приняла такое же решение, ведь в этой ситуации без матери и ребёнок бы не выжил — слишком маленький срок. Но я никак не могу избавиться от чувства вины…       По её щекам потекли слёзы. Саске нежно обнял жену, прижимая к своей груди. Его глаза тоже щипало от слёз.       — Мы переживём это, Сакура, не вини себя ни в чём, — ласково прошептал он ей. — Я бы потерял ещё и тебя, если бы врачи не приняли такое решение.       — Необходимое зло… — пробормотала она.       Часто во врачебной практике происходили подобные случаи — они были неизбежны, да и врачи всегда старались спасти жизнь матери, а не ребёнку. С позиции врачей это была обычная практика, но с человеческой стороны — невосполнимая утрата.       Когда Сакура немного успокоилась, Саске отстранился. Но девушка тут же схватила его за руку.       — Не уходи, — попросила она. — Если ты не останешься сегодня, то я сойду с ума…       Мужчина накрыл её руку своей.       — Я не уйду, Сакура, — ответил он. — И я больше не допущу подобных ситуаций.       Девушка заметила, что костяшки на руках мужа разбиты в кровь.       — Что с твоими руками? — спросила она.       — Да так, пришлось кое-кого покарать, — ответил он и в глазах его вспыхнула ярость.       Сакура поняла всё без лишних слов.       — Надеюсь, он сильно страдал перед смертью?       — Да. Очень.       — Хорошо. Я рада.       Но её голос был лишён абсолютно всех эмоций. Саске нежно стёр застывшие на её щеках слёзы большим пальцем и, наклонившись, поцеловал жену в лоб. У неё была довольно просторная койка, поэтому мужчина без труда улёгся рядом с девушкой. Это было не по правилам больницы, но никто не посмел возражать Саске.       Обняв жену, его рука невзначай легла на её живот. Саске замер. Несколько часов назад под своими пальцами он ощущал их ребёнка, а сейчас его ладонь лежала на впалом животе Сакуры. Мужчина прикрыл глаза, чтобы справиться с нахлынувшей болью.       — Спи, — тихо произнёс он ей на ухо, крепче прижимая к себе.       Его большие и сильные руки обнимали Сакуру всю ночь, пока она пребывала в тревожном сне.       ***       Похороны Сатоши Харуно состоялись на следующий день. Саске, Фугаку и даже Микото пытались отговорить Сакуру и убедить остаться дома — её утром уже выписали из больницы. Но девушка была непреклонна. Её чёрное, траурное платье лишь сильнее подчёркивало бледность лица, и брюнет, сжав зубы, только крепче сжимал талию жены во время похоронной процессии, чтобы она не упала — Сакура была ещё слишком слаба телом, но не твёрдостью духа.       Организацию процессии взял на себя Фугаку. Обычно это делает старший сын в семье, но у Сатоши больше не было детей, а единственный сын умер раньше него. Также Фугаку пригласил глав мафиозных кланов, которые лично знали старика Харуно. Сакура старалась не думать о том, что кто-то из этих людей может быть причастен к убийству её деда и обстоятельствам, приведшим к утрате ребёнка, ведь это происшествие не могло быть простым совпадением — на них явно была дана наводка.       «Стервятники», — зло подумала девушка, глядя, как мафиози выражают сочувствие. В ней всё сильнее росло недоверие к другим мафиозным группировкам, ибо в каждом из них она видела своего потенциального врага.       После отпевания и кремации тела, было принято решение отвести урну с прахом Сатоши на кладбище, где покоился прах Кизаши. Там же господин Учиха распорядился высечь на могильной плите имя Сатоши рядом с сыном.       Глядя на два имени, стоявших рядом, Сакура испытывала горе. Она потеряла отца, которого очень сильно любила, и потеряла деда, которого почти не знала, но смогла к нему проникнуться. А ещё у неё убили ребёнка…       Девушка покачнулась, но сильная рука Саске крепче прижала её к мощному телу, удерживая её равновесие. Сакура была благодарна мужу за поддержку, хоть он всячески показывал, что недоволен её затеей.       Когда люди клана Учиха и гости начали расходиться, девушка обратилась к мужу:       — Саске, сопроводи меня, пожалуйста, в храм.       Он лишь молча кивнул, не задавая лишних вопросов, и повёл жену в храм, расположенный рядом. Фактически, кладбище находилось на его территории, и здешние монахи ухаживали за ним.       В храме Сакура зажгла большую свечку, а рядом с ней поставила маленькую и тихо прошептала:       — Дедушка, оберегай душу моего нерождённого ребёнка.       Саске, услышав её слова, плотно сжал губы, а после притянул жену к себе, чтобы она спрятала на его груди лицо, по которому текли слёзы.       ***       — Сакура, как ты?       — Я в порядке. Всё хорошо.       Сакура фальшиво улыбнулась подругам, которые приехали её навестить. Девушка так улыбалась уже три недели с того рокового дня и три недели скрывала свои истинные чувства.       Ино поджала губы, услышав её ответ.       — Разве это нормально? — спросила она. — Вы же не просто потеряли ребёнка. Это было самое настоящее убийство младенца…       Сакура едва заметно вздрогнула. Хината пнула подругу локтём в бок.       — Ино, перестань, — шикнула на неё брюнетка.       — Вы с Саске говорите об этом? — не унималась блондинка, игнорируя Хьюгу.       — Нет, — просто ответила Сакура.       — Почему? Такое нельзя держать в себе! — воскликнула Ино. — Ох, бедный Саске… Он так хотел этого ребёнка…       На мгновение в зелёных глазах Сакуры отразилась бесконечная глубина её горя.       — Мы не говорим об этом, потому что это больно и неуместно. И не поможет нам вернуть его. Мы пережили это и идём дальше, — с небольшим нажимом произнесла Сакура. И уже чуть спокойнее добавила, закрывая тему разговора: — Вам принести чего-нибудь выпить?       — Мне чёрный кофе, — тут же отозвалась Хината.       — А мне зелёный чай, — попросила Ино. Чувствовала она себя немного виноватой после ответа Сакуры.       Учиха снова улыбнулась.       — Сейчас принесу.       Направляясь в кухню, она услышала за своей спиной голоса подруг.       — Ино, хватит. Отъебись от неё! Разве не видишь, что Сакуре и так тошно?       — Вижу. И поэтому я хочу ей помочь! — возразила блондинка.       — Засунь свою помощь в…       Куда именно — Сакура уже не услышала, да это и не важно было. Зайдя на кухню, девушка увидела на столе открытую бутылку виски. Недолго думая, взяла бокал, наполнила его янтарной жидкостью до краёв и залпом выпила. Сильно поморщилась, когда алкоголь обжёг горло, но его горечь всё равно не смогла затмить горечь её сожалений.       Сакура испытывала жуткое чувство вины. Она сотню раз прокручивала события того злополучного дня и думала о том, что могла бы избежать трагических событий. Или не смогла бы? Случилось бы это намного позже или не случилось бы вообще?       Эти вопросы сводили её с ума.       А ещё она испытывала жгучую боль и злость. Сакура отшвырнула пустой бокал — алкоголь не помогал и не был спасением. Резко развернувшись, девушка уткнулась в чью-то стальную грудь.       — Дьявол! — прошипела она, по инерции делая шаг назад.       — Ну, почти, — криво усмехнулся Саске.       — Не смешно! — резко ответила девушка.       Брюнет нахмурился. Он слышал их разговор с подругами, а сейчас видел, что жена сильно расстроена и машинально протянул к ней руки, чтобы обнять. Сакура отмахнулась от него.       — Я в порядке! В порядке! — нервно прикрикнула она.       Он даже не осознавал, что сейчас смотрит на неё с жалостью, а её уже тошнило от этого.       Порывисто шагнув к жене, Саске заключил её в кольцо своих рук и крепко прижал к себе, чтобы она не смогла вырваться.       — Нет, ты не в порядке, — ответил он.       Сакура уткнулась лицом в его мускулистую грудь и сжала в ладонях ткань его чёрной рубашки, испытывая такую невыносимую боль, от которой задыхалась. Но не заплакала.       В последнее время ей его катастрофически не хватало. Все эти три недели Саске был сильно занят и практически не бывал дома. Сейчас он вступал в силу законного лидера северных территорий Японии и находился по несколько дней в разъездах. Отчасти, это была его форма принятия горя и потери — Учиха загружал себя делами, чтобы больше не сводить себя с ума мыслями о ребёнке…       Сакуре было сложнее. Ночами, когда муж отсутствовал дома, она была более уязвима и иногда выпивала бокал вина, чтобы крепко спать без снов. Иногда плакала часами, а утром, с восходом солнца, снова прятала ото всех свои истинные чувства — фальшиво улыбалась и лгала, что всё хорошо.       Микото практически не отходила от невестки, но когда Сакура периодически замечала блеск слёз в глазах свекрови, девушке становилось паршиво. Мать Саске проводила параллель со своим покойным сыном Итачи и расстраивалась сильнее.       Сакура плакала сама, и видела, как плачет госпожа Микото. Иногда она слышала, как плакали служанки, переживающие горе вместе с хозяевами. Эти три недели были каким-то бесконечным царством слёз, которое Сакура уже морально не вывозила.       А ещё она не переносила жалость и сочувствие. Просто их было уже слишком много, и она задыхалась от этого, словно ей каждый раз вонзали острый клинок глубоко в сердце. И сейчас, уткнувшись в грудь Саске, девушка испытала облегчение. Пусть он и жалел её, но его жалость совсем не ранила её, ведь у них была общая боль.       Справившись с эмоциями, Сакура отстранилась от мужа — он позволил ей сделать это.       — Мне нужно возвращаться к подругам, — сказала она, вспомнив про Ино и Хинату, ожидавших её в гостиной.       — Я попросил их уйти, — ответил Саске. — Ты сейчас не в том состоянии, чтобы принимать гостей.       И девушка была благодарна ему за это. Если честно, то она не представляла, как вернётся обратно в гостиную и будет делать вид, что между ними не было никакого разговора, затрагивающего больную тему.       — Спасибо, — сказала Сакура. — Ты сегодня снова уедешь на несколько дней?       — Да.       — Ясно.       Девушка прошла мимо него. Саске хотел её окликнуть, но передумал. С того дня они больше не поднимали эту тему и не заводили разговоры про детей. И хоть брюнет проводил все ночи, которые был дома, с женой, но лишь обнимал её. Про секс и речи быть не могло. Мужчина считал, что слишком рано, да и им нужно время.       Особенно ей.       Саске помнил слова жены, произнесённые в больнице:       «Я не хотела этого ребёнка…»       И он не винил её в этом, хоть эти слова и задели его. Пусть и под давлением долга, но всё же это брюнет проявил инициативу в плане рождения ребёнка, а Сакура была вынуждена подчиниться. И, несмотря на то, что жена постоянно с ним ругалась, она никогда не отказывала ему в сексе, а он никогда бы не взял её силой, против её воли. Их секс, хоть и всегда был страстным и всепоглощающим, всего лишь часть их супружеских обязанностей — ничего личного. И Саске каждый раз убеждал себя в этом, когда прижимал тело Сакуры к себе. После того, как он стал боссом Якудза и Харуми начала уходить на задний план, мужчина больше не хотел ни к кому привязываться, особенно к своей жене. Однако, его непреодолимо тянуло к ней и она стала для него кем-то важным. Пусть не любимой, но значимой женщиной.       Сакура не догадывалась, что после трагедии, всё это время муж наблюдал за ней. Он видел, как она наигранно улыбается, когда её спрашивают о самочувствии. И она всегда делает вид, что всё хорошо, что она в порядке — эта её ложь уже становилась какой-то пагубной привычкой. Но наедине с собой его жена не прятала свои чувства. И сегодня брюнет стал свидетелем её обнажённых эмоций — они были словно оголённые провода: беззащитные, но способные убить в любую секунду, если тронуть.       Такое поведение Сакуры заставило мужчину задуматься об их отношениях. Его никогда не заботили её чувства и желания. Он тупо навязал ей тот уклад жизни, который у них должен быть, и Саске не колышало мнение жены по этому поводу. Теперь он понимал, что каждый раз, когда жена дерзила ему и высказывала неподчинение — она просто скрывала от него свои страхи и слабости, свои настоящие чувства и эмоции. Поэтому сейчас Саске не прикасался к ней. Сакура хотела казаться сильной, и он не мешал ей заниматься этим самообманом. Мужчина знал, что она оправится от этой трагедии, как и он сам, и жизнь снова вернётся в свою колею. Или почти вернётся.       А ещё Саске задумался на минуту об их нерождённом ребёнке, которого врачи были вынуждены умертвить.       «Если бы его удалось оставить, то кто бы у нас родился?» — промелькнула в голове брюнета навязчивая мысль.       Учиха вдруг осознал, что пол ребёнка был для него не важен. Мальчик стал бы его гордостью и наследником, а девочка — его радостью и маленькой уязвимостью. Сына он воспитывал бы в строгости и жёсткой дисциплине, как следующего босса мафии, а вот дочери бы позволял небольшие вольности. Саске невольно улыбнулся, представив, как маленькая девочка держала бы в страхе весь мир мафии, потому что у неё за спиной всегда стоял бы грозный отец.       Но это были всего лишь несбывшиеся мечты. Та слабость, которую мужчина себе на минуту позволил. Тяжело вздохнув, Учиха направился в свой рабочий кабинет. Нужно было приготовить бумаги для очередной поездки, которая затянется на несколько дней.       ***       Перед сном Сакура приняла тёплый душ и накинула халат. Высушив волосы, девушка задумчиво посмотрела на бокал красного вина, который попросила служанку принести в её комнату. Разговор с подругами снова вскрыл рану на сердце, и нужно было чем-то её прикрыть. Муж опять собирался уехать, и оставалось лишь два варианта — плакать или пить.       Сакура медленно поднесла бокал к губам. Ощутила терпкий и сладкий аромат винограда. И своё одиночество… В такие моменты её часто начали посещать мысли о разводе с мужем. Она боялась, что если опять когда-нибудь забеременеет, то снова потеряет своё дитя из-за очередного мстительного ублюдка или межклановых разборок мафиози.       В памяти всплыл разговор с Обито, который состоялся день назад. Точнее, начавшийся с монолога — мужчина стоял у окна в гостиной, когда она проходила мимо. Тогда он вслух задумчиво произнёс:       — За несколько лет брака Рин так и не смогла родить мне детей. Спустя два года после свадьбы, у неё случилась внематочная беременность и ей перевязали первую трубу, где прикрепился плод. Спустя пять лет была вторая беременность и снова такая же внематочная. И уже перевязали вторую трубу. Диагноз — бесплодие. Бог даёт, и Бог отнимает. Иногда это делают люди. Вот только у кого-то есть ещё шанс, а у кого-то его никогда больше не будет…       Девушка промолчала, не зная, что ему сказать, а банальные слова типа «мне жаль» и «сочувствую» всё равно не утешат. Но то, что он хотел до неё донести, она поняла. И слышала неприкрытую боль в его голосе, которую он проносил из года в год, и она не утихала. Сакура уже хотела пройти мимо, но вдруг остановилась и спросила:       — Господин Обито, а жёны главарей Якудза когда-нибудь получали от мужей развод?       Тогда мужчина обернулся и посмотрел на неё в упор.       — Какие интересные мысли тебя посещают… Конечно, были подобные случаи. Но разведённым женщинам главарей Якудза намного сложнее потом живётся. Если Саске всё же даст тебе однажды развод, что крайне сомнительно, то ты всё равно останешься в клане. Мой племянник, в силу долга, снова женится, а вот тебе выйти замуж за другого мужчину не позволит. И любовника завести не надейся. Так что ты либо будешь терпеть, либо бросаться под пули, чтобы этот ад на земле поскорее бы для тебя закончился.       Сакура слегка вздрогнула.       — Рин никогда не просила дать ей развод, как бы хреново ей не было, но она всегда знала, что я люблю её, — продолжал говорить Обито. — У тебя же после развода жизнь будет намного хуже, чем сейчас. Поэтому не принимай решений, продиктованных отчаянием.       Он снова говорил нужные слова, вот только страх иногда был сильнее любви, особенно, когда эта любовь только у одной стороны…       Сакура передумала пить. Поставив бокал на тумбочку, девушка вышла из комнаты. Пройдя несколько шагов, она постучала в дверь комнаты мужа. Надежды на то, что Саске ещё был дома, было ничтожно мало, но всё же было.       К её огромному облегчению, брюнет открыл дверь. Он с удивлением посмотрел на жену.       — Сакура, что-то случилось?       Учиха не ожидал увидеть её в это время, тем более, что через час он собирался уезжать. Девушка шагнула в его комнату и закрыла за собой дверь.       — Я хочу поговорить с тобой, — тихо попросила она.       Саске нахмурился и легонько сжал плечи жены руками. Что-то всё же случилось, ибо он видел проблеск отчаяния в её глазах.       — Ты плохо себя чувствуешь?       — Да, — ответила она. — И уже третью неделю… Знаешь, Саске, я много думала о том, что произошло, и поняла, что эта брешь не исчезнет, пока её чем-то не заполнить. А время лишь притупляет боль, но не избавляет до конца. И мы не справимся с ней, даже вместе… Так больше не может продолжаться.       Мужчина внутренне похолодел. Она говорила так, как говорят люди, которые хотят перемены в жизни. Которые хотят развода.       — Сакура…       Девушка приложила палец к его губам, заставляя замолчать. Он понял, что не сможет спокойно выслушать её, если она заговорит о разводе. И он не сможет отпустить её, если она захочет уйти. Со временем, если жена не передумает, то он возненавидит себя за то, что будет удерживать её около себя против её воли. До их общей трагедии Сакура мирилась со своей судьбой, но сейчас в ней что-то изменилось. Было что-то во взгляде жены, что напрягало его.       Саске уже мысленно готовил речь, чтобы переубедить её, но на миг лишился дара речи, когда девушка скинула с себя халат — под ним она была полностью обнажена. Протянув к мужу руку, Сакура нежно погладила его щёку.       «Я скучала…» — мысленно сказала она, но вслух произнесла:       — Не уезжай никуда сегодня. Останься со мной до утра.       — Сакура…       — Я хочу от тебя ребёнка. Действительно хочу.       У Саске перехватило дыхание. Он мысленно думал о самых ужасных вещах, но никогда бы не мог представить, что жена сама попросит его об этом.       Брюнет тут же подхватил Сакуру под ягодицы и отнёс на кровать. Поцелуй, полный страсти и невыносимой тоски, обжёг их губы. Девушка ловкими движениями пальцев начала расстегивать пуговицы на его рубашке, а затем пряжку ремня и молнию на брюках.       Избавившись от одежды, Саске притянул жену к себе. Его пальцы впились в её бедро, а затем он нетерпеливо вошёл в неё до упора. Сакура закрыла глаза. Её руки заскользили по мощным плечам Саске и легли на его широкую спину. При каждом его движении, мощные мышцы перекатывались под кожей и девушка ощущала их своими ладонями. Она могла бы сказать ему сейчас, что любит его, или как сильно скучала, или как отчаянно нуждается в нём. Но не стала.       Саске двигался быстро, ритмично, со всё нарастающей страстью. Он был словно изголодавшийся зверь и этот его голод могла утолить только она. Сакура улыбнулась. Пусть сердце её мужа и не принадлежало ей, но вся его страсть была порождена ею и ею же утолена.       — Тебе не больно? — спросил он.       Дыхание мужчины было прерывистым и рваным.       — Нет, всё нормально, — ответила Сакура. — Только не останавливайся.       Девушка выгнулась навстречу его стремительным толчкам, получая ни с чем не сравнимое удовольствие. Долгий перерыв и много негативных эмоций словно были позади. И пусть Сакура не могла высказать Саске всё, что она к нему чувствует — она выливала эти чувства в их близость.       Их стоны становились громче и слаще. Саске шептал ей о том, как она прекрасна, сильнее сжимая девичье тело в своих объятиях. Он терял голову и самоконтроль, когда входил в неё раз за разом. Ему не хватало её даже сильнее, чем он думал, особенно, когда Сакура так сексуально извивается под ним и отвечает на каждый поцелуй, каждый стон и каждое прикосновение.       Ещё быстрее ускорив темп, Учиха почувствовал, как девушка сильно сжала его член внутри. Зарычав, он кончил в неё. Сакура достигла оргазма следом за ним, впиваясь в его спину ногтями и закричав от удовольствия. Затем откинулась на подушку с улыбкой на губах.       Саске положил ладонь на её лицо, слегка погладил кожу. Потом медленно провёл рукой по её шее и ключицам. Ненадолго задержавшись на груди девушки, скользнул пальцами по её животу. Всё это время Сакура не прекращала улыбаться. И Саске чувствовал, что снова начинает терять контроль над собой.       «Что же ты со мной делаешь, женщина?» — подумал он, склоняясь к её губам.       ***       Второй раз они уже так не спешили, утолив ранее свою страсть. Когда Сакура после оргазма устало уткнулась в грудь мужа, Саске погладил её по волосам и произнёс:       — Завтра тебе нужно будет съездить на приём к доктору Охаре. Акихиро и Сайто поедут с тобой.       — Зачем? — только спросила она.       — Ты слишком бледная.       — Хорошо, — согласилась Сакура и тут же провалилась в сон.       Брюнет улыбнулся столь несвойственному ей приступу покорности. Однако, ночной звонок его телефона стёр с его лица улыбку. Взглянув на дисплей, он увидел имя Хидана.       — Что случилось?       — Бля, не обессудь, Саске, но тут такая хрень… — начал говорить Хидан.       — Какая именно?       — Короч, у этой ёбнутой семейки Ёсимото есть ещё один сын, самый младший. И этот ушлёпок решил из мести сорвать одну из твоих сделок по поставке оружия. Хуй пойми откуда он узнал о ней, но наши парни схватили этого пиздюка и привезли ко мне. Ебать, он клоун. Родителей их нужно было сразу стерилизовать, а то понарожали уёбков, а нам потом с ними мудачиться приходиться.       На заднем плане послышался звук пинка и какой-то жалобный скулёж.       — Это подождёт до завтра? — спросил Учиха.       — Думаю, да.       — Постарайся не убить его.       — Не обещаю, но подумаю, — ответил мужчина.       — Хидан.       — Ладно, — послышался из трубки кислый голос друга. — Но только ради тебя.       Саске скинул вызов, затем перевёл задумчивый взгляд на спящую жену.       «Завтра с ней будут Акихиро и Сайто, — подумал он. — Не о чем переживать. Вот только… Будь моя воля, я бы запер её дома, но тот, кто захочет навредить — обязательно найдёт способ. Где бы то ни было... Всё ли будет в порядке?»       Не до конца осознавая это, но Саске всерьёз начал переживать за Сакуру.