Ужас пророчеств

— Ну где же он? — с тревогой спросила Гермиона, прислонившись ухом к двери. Мы укрылись в пустом классе, ожидая Гарри. С тех пор как мы пришли сюда, у Гермионы, казалось, заело пластинку беспокойства. — Не стоило отправлять его одного. — Она взглянула на часы в классе, а я — на свои, которые с тех пор, как мы оказались в прошлом, не двигались с места. — Гермиона, всё будет хорошо. У него получится. — Я тоже была взволнована, но старалась казаться спокойной, чтобы не беспокоить подругу ещё больше. Я тоже прижалась ухом к двери и прислушалась: —… Только надеюсь, что Дамблдор не создаст трудностей, — говорил Снегг. — Поцелуй будет произведен немедленно? — Сразу, как Макнейр вернется с дементорами. От этой истории с Блэком житья не стало. Жду не дождусь того часа, когда смогу сообщить в «Ежедневный Пророк», что преступник наконец пойман. Полагаю, Снегг, они захотят взять у вас интервью. Надеюсь, к юному Поттеру скоро вернется разум, и я уверен, он с удовольствием расскажет на страницах «Пророка» все подробности, как вы его спасли. Шаги скоро стихли, и вскоре я услышала ещё одни, более тихие, но быстрые, как будто кто-то бежал, стараясь делать это как можно тише. Я осторожно приоткрыла дверь: — Гарри? Мы здесь! Шаги на секунду остановились, и вскоре дверь потянули с обратной стороны. Гарри вошёл в класс и, тяжело дыша, произнёс: — Я успел? Гермиона опять посмотрела на часы: — Три минуты, Гарри! — У тебя получилось? Он радостно кивнул, и я чуть не прыгнула от радости. У него получилось! — Ещё ничего не получилось. Нам нужно прийти туда до того момента, как мы воспользуемся маховиком. — Тогда надо торопиться! Мы осторожно вышли, оглядываясь по сторонам, и без какой-либо команды стремглав бросились по коридору. — Гермиона, а что случится, если Дамблдор закроет дверь до нашего возвращения? — на бегу спросил Гарри. — Боюсь даже подумать об этом! — Гермиона в очередной раз взглянула на часы. — Одна минута! Но они уже были в коридоре, ведущем в больничное крыло. Послышался голос Дамблдора: — Скорее! — Гермиона едва переводила дух. Стараясь производить как можно меньше шума, мы вошли в больничный отсек. В дверь палаты была видна спина директора. — Я закрою вас здесь. Сейчас, — сказал директор, — без пяти двенадцать. Мисс Грэйнджер, вам хватит трех оборотов. Желаю удачи. Только вы втроём сможете всё исправить. Дамблдор вышел из палаты, вынул волшебную палочку, чтобы запереть дверь, и повернулся. Мы одновременно бросились к нему. Дамблдор посмотрел на нас, и широкая улыбка блеснула под его длинными серебряными усами. — Ну? — спросил он тихо. — Все в порядке! — задыхаясь, проговорил Гарри. — Сириус улетел на Клювокрыле! Лицо Дамблдора просияло: — Отлично сработано. Как первое путешествие? Директор посмотрел на меня, и на мгновение мне показалось, что он знает, что я не в первый раз путешествую во времени, но тут ответил Гарри: — Это что-то невероятное! — Ну вот и хорошо. — Он внимательно прислушался к звукам, доносившимся из палаты. — Думаю, вы уже отбыли. Идите спать — я вас запру. Палата была пуста, если не считать Рона, по-прежнему неподвижно лежавшего в постели. Щелкнул замок, и я просто грохнулась на кровать, без сил закрывая глаза. — И часто у вас такие приключения? — У нас ещё не было ни одного спокойного года. — Раздался смешливый голос Гарри. Из кабинета через секунду вышла мадам Помфри: — Я не ослышалась? Директор ушел? Теперь я имею право заняться моими пациентами? Мадам Помфри стояла над нами с грозным видом, следя затем, чтобы ее предписание исполнялось в точности. Откуда-то сверху долетел вопль бешенства. — Что еще такое? — забеспокоилась мадам Помфри. Гневные голоса слышались все громче. Мадам Помфри посмотрела на дверь: — Вот наказание! Они же всех перебудят! Я привстала на локтях, пытаясь разобрать голоса, что были совсем рядом: — Он, должно быть, трансгрессировал, Северус. Надо было оставить с ним кого-нибудь. Когда это происшествие станет достоянием гласности… — Он не трансгрессировал! — надрывался Снегг теперь уже в двух шагах. — В стенах замка нельзя трансгрессировать! Тут наверняка замешан Поттер! На этих словах я улыбнулась. Ну не знаю, как именно у меня это получалось, но я трансгрессировала в замке. — Северус! Будьте благоразумны! Гарри все это время был заперт. БУМ! Дверь с грохотом распахнулась. Фадж, Снегг и Дамблдор ворвались в палату. Дамблдор единственный сохранял спокойствие. Более того, вид у него был откровенно довольный собой. Фадж явно сердился. Но Снегг был в ярости: — Выкладывайте, Поттер! — взревел он. — Что это вы устроили? — Профессор Снегг! — возмутилась мадам Помфри. — Держите себя в руках! — Послушайте, Снегг, — пытался утихомирить его Фадж. — Рассудите здраво. Дверь была заперта, мы сами только что видели. — Это они помогли ему сбежать, я знаю! — с перекошенным лицом бушевал Снегг, брызгая слюной и указывая на нас. — Уймитесь, милейший! — рявкнул Фадж. — Вы несете чепуху! — Вы не знаете Поттера! Это он сделал, я знаю, это он! — Довольно, Северус, — вмешался Дамблдор с невозмутимым спокойствием. — Подумайте, что вы говорите. Десять минут назад я сам запер эту дверь. Мадам Помфри, ваши пациенты вставали с кроватей? — Разумеется, нет! — оскорбленно ответила мадам Помфри. — Я не отходила от них с той самой минуты, как вы ушли! — Вот видите, Северус, — мирно произнес Дамблдор. — Вы ведь не думаете, что они обладают способностью находиться в двух местах одновременно, а значит, нет повода их беспокоить. На этот раз я не улыбнулась, потому что это вызвало бы вопросы. Я с удивлением переглянулась с ребятами, на лицах которых было такое же выражение. Снегг стоял, кипя бешенством; он взглянул на Фаджа, потрясенного его поведением, на Дамблдора, чьи глаза мерцали за стеклами очков, ничего не выражая, и, развернувшись с такой яростью, что мантия со свистом взметнулась за спиной, вихрем вылетел из палаты. — Коллега, похоже, слегка не в себе, — заметил Фадж, глядя ему вслед. — На вашем месте, Дамблдор, я бы понаблюдал за ним. — Уверяю вас, с ним всё в порядке, — безмятежно отозвался Дамблдор. — Просто его постигло жестокое разочарование. — Не его одного! — горестно вздохнул Фадж. — «Ежедневный Пророк» уж не упустит возможности посмаковать подробности! Загнать Блэка в угол и все-таки опять упустить его! Да еще этот сбежавший гиппогриф! Я стану всеобщим посмешищем! Ладно, мне пора в Министерство. Сообщить о происшедшем. — А дементоры? — спросил Дамблдор. — Надеюсь, они покинут школу? — Да, конечно, мы уберем их. — Фадж рассеянно запустил пальцы в волосы. — Я представить себе не мог, что им взбредет в голову применить Поцелуй к ни в чем не повинному мальчику… Совершенно распустились… Сегодня же ночью отправлю обратно в Азкабан. Не подумать ли нам о драконах на входе в школу? — Хагриду эта мысль понравится. — И Дамблдор послал быструю улыбку. Нарушители спокойствия вышли из палаты, мадам Помфри поспешила к двери и опять ее заперла, после чего отправилась в кабинет, что-то недовольно ворча себе под нос. С другого конца палаты послышался тихий стон — Рон пришел в себя. Он сел, обхватив голову, и огляделся. — Что… Что случилось? Гарри? Почему мы здесь? Где Сириус? Где Люпин? Вообще, что творится? Мы быстро переглянулись. — Сами объясняйте, я пас. — Гермиона? — жалобно сказал Гарри. — Я и половины не понял, что произошло. Утром меня разбудил голос Пэнси. — Ада! — кричала она на всю палату, явно будя не только меня. — Снегг был просто в ярости сегодня утром! Он говорил, что он поймал Сириуса Блэка, а ты его освободила. Как это вообще понимать? Она подбежала ко мне и обняла меня с такой силой, что я не могла вздохнуть. — Что с тобой вообще произошло? Я осмотрелась: за Пэнси в палату вошли Тео, Блейз и даже Драко, что меня очень удивило. Я посмотрела на Гарри, который взял очки с тумбочки и надел их. Он тоже посмотрел на меня, и по его взгляду было понятно, чтобы я ничего не рассказывала. Я тяжело выдохнула, и мне пришлось это сказать, потому что Гермиона посмотрела на меня точно также. — Я ничего не помню. Мадам Помфри сказала, что я сильно ударилась головой, вот и не помню, что произошло. — Это всё вы устроили! Ещё и Аду в это втянули. —Начал Драко, смотря на Гарри. Такое его поведение говорило больше, чем могло показаться. — Вы каждый год что-то устраиваете! И теперь решили калечить других! Так ещё бедную птичку спасли, какие благодетели! Вам было мало… — Что за шум снова! — из кабинета вышла мадам Помфри, уставив руки в бока. — Я разве разрешала посещать своих пациентов? — Мадам Помфри, можно мы её заберём отсюда? — Тео подошёл к нам с Пэнси. — К тому же она выглядит здоровой по сравнению с другими. Он осмотрел Рона, у которого нога была в гипсе, и Гарри с Гермионой, у которых был бледный цвет лица. — Мы проследим за тем, чтобы она нигде больше не ударилась. — Добавил Блейз. Пэнси всё ещё обнимала меня, но уже не с такой силой.Мадам Помфри одарила нас взглядом и, выдохнув, произнесла: — Хорошо, я и так планировала их отпускать в полдень. Замок как будто опустел. Жара была такой долгожданной без экзаменов и всей суеты. Мы сидели на лужайке возле Хогвартса, и я блаженно, закрыв глаза, подставила лицо к солнцу. — Твой отец прислал нам письмо. — сказал Тео будничным голосом. Я тут же посмотрела на него. — Что?! — Сегодня ночью фамильяр твоего отца долбился к нам в дверь. — Сказал Блейз, зевая. — Он хотел сегодня же забрать тебя из Хогвартса. —Да, это было в характере отца. Самым быстрым способом для него доставить письмо и получить ответ было отправить Йорка. — Он спрашивал, как ты. — Профессор Снегг не выпускала нас из гостиной, хотя мы просили его пустить нас проверить, что с тобой. — Сказала Пэнси. — Мы сказали твоему отцу, что с тобой всё хорошо, хотя на самом деле не знали, как обстоят дела. — Тео присел на траву рядом с лавочкой, на которой мы с Пэнси наслаждались утром. — Вы не солгали, я действительно в полном порядке. — Пообещай, что он не отправит тебя обратно в Дурмстранг или куда-то ещё. — Тео протянул мне руку, вытянув мизинец. — Обещаю, я никуда от вас не уйду. — Я с радостью приняла его предложение, и мы скрепили мизинцы. — Только если Драко перестанет быть таким невыносимым. Я рассмеялась, глядя на Драко, который смутился от такого внимания. — А я-то тут при чём? — Действительно… Мы все дружно рассмеялись. После этого я отправила сонных друзей, которые, вероятно, не спали всю ночь, и сама отправилась в свою комнату. Как только я вошла, на меня напрыгнул Кив, внимательно осматривая, в порядке ли я. На кровати сидел Йорк, тоже с беспокойством вглядываясь в моё лицо, словно ища признаки травм. Я поспешила спрятать свою забинтованную левую ладонь. Рядом с Йорком лежало письмо с сургучной печатью отца. Я села на кровать, погладив Йорка по перьям, и открыла конверт.

«Привет, звёздочка! От министра я узнал о случившемся. Я сразу же написал твоим друзьям, но, хотя они и заверили меня, что ты в порядке, я понял, что они не знают, как обстоят дела на самом деле. Пожалуйста, напиши, что с тобой, и если нужно, я сразу же заберу тебя. Напиши правду и отдай письмо Йорку.

Я очень волнуюсь. Папа».

Письмо было написано в спешке, и, чтобы не волновать папу ещё больше, я быстро начала писать ответ.

«Привет, папа! Со мной и правда всё хорошо.

Я остановилась и задумалась. Что будет, если я напишу правду? Тогда отец точно заберёт меня из Хогвартса, и тогда в следующем году я уж точно не отправлюсь на платформу 93/4. Я ещё раз всё обдумала и продолжила писать.

«Я подошла к Гремучей иве слишком близко и ударилась головой, но ничего серьёзного, не нужно меня забирать. Осталось совсем немного до каникул, и я не думаю, что смогу влипнуть куда-то ещё. Тем более друзья теперь ещё серьёзней за мной наблюдают. Со мной всё хорошо, и я хочу остаться.

С любовью, твоя звёздочка».

Я подула и потрясла письмо, чтобы чернила быстрее высохли, и только после этого положила его в конверт, не запечатывая его. Я отдала конверт Йорку. — Отдай это папе, пусть перестанет волноваться. Он тут же спрыгнул с кровати и направился к двери, боком открывая её и выходя. — И почему они оба такие? — спросила я у Кива, ложась на кровать. Уж не знаю, каким зельем меня напоила мадам Помфри, но от него перестала болеть голова, и я чувствовала себя прекрасно. Кладя голову на подушку, я почувствовала, что под ней что-то лежит, и тут же подняла её. На кровати лежала карта Мародёров, и мои глаза округлились от удивления. Под ней лежала мантия, очень похожая на мантию-невидимку. Я взяла её в руки и накинула на себя. Моё тело пропало под мантией. Но это ещё не всё: там лежала какая-то коробочка, перевязанная красной лентой, медальон, точно такой же, что был сейчас на мне, и записка, точно такая же, как и те две, что я нашла в книге, когда искала морочащую закваску. Но свою я сожгла после первых экзаменов, а вторая у близнецов. Не думаю, что они могли всё это устроить. Я с осторожностью подняла записку и прочитала содержимое. «И снова привет! Без моей помощи ты совсем не справляешься! Ну, в общем, тебе нужно отдать все эти вещи их владельцам. Думаю, будет не очень красиво, если дядя Ричард останется без подарка, который мы «позаимствовали», этот медальон — точная копия. Так что просто подмени их. Не возвращай тот, что у тебя сейчас на шее. Геллерт сказал, что именно он важен. Я пока не могу разговорить его и понять, почему именно. Ну, что есть. А с помощью других вещей ты сможешь отдать и все остальные, если, конечно, найдёшь правильный порядок. Удачи!» Вместо подписи был нарисован какой-то знак, который сейчас мне непонятен. Что было очень странным я была уверена что это письмо от меня самой. Я перечитала записку три раза и не понимала, я сама над собой что ли шучу? Так, нужно хорошенько подумать. Через некоторое время, когда я придумала план, я достала свою школьную сумку и убрала из неё все учебники. Я поместила туда медальон и карту. Я до сих пор не понимала, кому мне нужно отдать коробку, но тоже положила её в сумку. Я накинула мантию на себя и, сжав медальон на шее, закрыла глаза. *** Я оказалась в мужской комнате общежития Гриффиндора. Здесь мне нужна была другая карта Мародёров, так как карта, что была у меня сейчас, была бесполезна, а без неё был шанс попасться. Я думала, что если меня увидят Мародёры, будет легче всё объяснить, нежели если я появлюсь в комнате отца. В комнате не было никого, лишь разбросанные вещи повсюду. И как мне нужно было здесь найти карту? А вдруг она вообще не здесь, а у Мародёров? Этот момент я как-то не продумала. Я подошла к одной из кроватей и остановила себя, чтобы не запрыгать от радости. Под учебником по истории магии лежала знакомая карта. Я взяла её и произнесла: — Клянусь, что замышляю только шалость. — На пергаменте появилась надпись «Карта Мародёров». И правда, на карте не было написано ни одного прозвища. Я просмотрела её и нашла, что искала: гостиная Слизерина. Быстро они! Подумала я, когда увидела, что на карте были изображены чуть ли не все комнаты общежития. Я специально выбрала дату 25 декабря, чтоб вернуть пропажу. Сейчас было время ужина, так что шанс встретить кого-то уменьшался. Мне нужно торопиться. Я мчалась по коридорам замка, не обращая внимания на окружающих, но всё же доставала карту из-под мантии, чтобы убедиться, что никто не видит меня. Когда я достигла подземелий, то перешла на шаг и, убедившись, что там никого нет, произнесла пароль, чтобы войти в общежитие. Оно было таким же, как и всегда: повсюду царили зелёные тона, кресла и диваны были обиты бархатом, а на окнах висели шторы, через которые можно было увидеть рыб. Я ещё раз взглянула на карту, и хотя на мне была мантия, мне всё равно было не по себе. Я вошла в комнату и, уже зная, где находится коробка, подошла к ящику. Сняв капюшон мантии, я направила на ящик свою палочку, но прежде чем произнести заклинание, я дёрнула за ящик, и он открылся. Это было удивительно. Папа бы обязательно закрыл его, ведь он должен был понять, что в его вещах кто-то рылся. Меня кольнула совесть за то, что я так поступила, но тогда мне казалось, что у меня просто нет другого выбора. Я достала коробку. На ней больше не было ленты, а внутри лежала записка, но там уже не было поздравления. Вот что было написано:

«Я вас видел. Одно заклинание помогло отобразить то, что происходило в этой комнате. Если вы это читаете, то вам лучше вернуть украденное. Я не знаю, как вы узнали пароль от ящика, но я точно знаю, что вы с Гриффиндора. Если вы не вернёте то, что украли, я сообщу об этом вашему декану».

Меня охватил новый приступ вины, и я взяла перо, лежавшее на столе. Это была глупая идея, но я написала:

«Прости, тогда эта вещь была мне очень необходима. Я не хотела её красть, а лишь позаимствовать, я бы обязательно её вернула».

Подумав, я подписала записку:

«С извинениями, твоя звёздочка».

Возможно, это было ошибкой, но раз он написал, что видел, что происходило в комнате, значит, он должен был видеть и меня. Поэтому я подписалась своим прозвищем. В будущем он наверняка уже понял, что это я. Я положила коробку на стол, достала медальон из сумки и положила его туда, закрыв крышку. На крышку я положила записку белой стороной, перед этим потерев её и подув, чтобы ничего, что я написала, не отпечаталось на коробке. Надев капюшон, я вышла из комнаты, смотря на карту. Ко входу общежития кто-то приближался. Я потратила слишком много времени на это. Я подошла к двери и дождалась, пока слизеринец зайдёт в общежитие. Пока не закрылся проход, я быстро прошла наружу. Осталось лишь добраться обратно до комнаты Мародёров и вернуть карту. На этот раз я шла гораздо медленнее, потому что по всему замку то и дело проходили компании друзей. Дойдя до портрета полной дамы, я поняла, что не смогу зайти туда, не зная пароль. И что теперь делать? Я услышала шаги — кто-то поднимался по лестнице. Я обернулась и увидела высокую женщину. Мне понадобилось пару секунд, чтобы узнать в ней профессора Макгонагалл. На ней была зелёная мантия и неизменная остроконечная шляпа. Я прижалась к перилам лестницы и наблюдала. Она подошла к картине и сказала: «Ёлочные шарики». Картина открыла проход, и мне ничего не оставалось, как проследовать за профессором в небольшой туннель, ведущий в гостиную. Я как можно тише прошла возле Макгонагалл и устремилась в комнату. Подойдя к двери, я прислушалась, но там было тихо. Я открыла дверь и зашла в комнату, снимая капюшон мантии. Мне нужно было лишь положить карту под учебник, но тут я увидела знакомую красную ленту. Посмотрев на карту и направив на неё палочку, я сказала: «Шалость удалась». И карта превратилась в ничем непримечательный пергамент. Я положила карту на кровать и взяла ленту в руки, покрутив её в разные стороны, после достала коробку с точно такой же лентой из сумки. И только тут я поняла, кому был дорисован этот подарок на Рождество. Я улыбнулась, ведь я из будущего даже это продумала. За дверью послышались весёлые голоса, что значило, что мне нужно уходить. Я оставила коробку с неизвестным содержимым на кровать. И в тот момент, когда дверь начала открываться, я накинула на себя капюшон и закрыла глаза, готовясь к перемещению. … Открыв глаза, я обнаружила себя в своей комнате, и в руках у меня была лента, которую я забыла положить обратно. Тут я не выдержала и рассмеялась. Надо же было забрать именно её. Сейчас я ощущала себя Сантой, который дарит и возвращает вещи. У меня оставалось ещё две вещи, которые мне нужно было вернуть. Я сняла с себя мантию-невидимости, сложила её в сумку, положив туда и ленту, и доставая оттуда карту. Ну что, ещё одна шалость? — Клянусь, что замышляю только шалость! На карте Гарри только вошёл в кабинет профессора Люпина. Если потороплюсь, то сразу отдам две вещи. — Шалость удалась! — я сложила карту тоже в сумку и помчалась в кабинет защиты от темных искусств. Я увидела Гарри, когда он выходил из кабинета чем-то расстроенный. — Гарри! — Он повернулся в мою сторону. — Мне нужно тебе кое-что отдать. Я открыла сумку и достала мантию. Гарри, казалось, просиял и с радостью её принял. — Где ты её нашла? Люпин сказал, что обнаружил её в Визжащей хижине. Я решила не отвечать на этот вопрос, так как и сама не совсем понимала, где её взяла. — Гарри, то, что произошло сегодня утром… — Ты о Малфое? — Да, я, честно говоря, не понимаю, из-за чего у вас такая вражда. Просто не обращай на него внимания, и я уверена, что он перестанет. — Легче сказать, чем сделать. — Это точно. — Ты тоже пришла попрощаться с профессором? — Гарри кивнул в сторону кабинета. — Попрощаться? — не поняла я. — Он подал в отставку из-за того, что все узнали, что он оборотень. — Что? Тогда я пойду. Поднявшись по небольшой лестнице, я постучалась и вошла внутрь. Профессор упаковывал последние вещи. — Я только что видела Гарри, он сказал, что вы уволились. Это правда? — Боюсь, что да, — ответил Люпин, выдвигая ящики стола и выгружая их содержимое. — Я думала, вы продолжите обучать нас. Если это из-за министерства и того, что там думают, что вы помогали Сириусу, я могу поговорить с отцом, и он посодействует. — Нет. Профессор Дамблдор сумел убедить Фаджа, что я хотел спасти вам жизнь. — Он вздохнул. — Но для Северуса это было последней каплей. Думаю, особенно сильно его задела потеря ордена Мерлина. Вот он и… хм… как бы случайно… проговорился сегодня за завтраком, что я — оборотень. — Неужели только из-за этого? Какой ваш ученик ни спроси, он скажет, что вы лучший учитель. — Я скажу тебе то же самое, что и Гарри пару минут назад. Каким бы хорошим учителем меня ни считали мои ученики, родители не захотят, чтобы такой, как я, обучал их детей. И после минувшей ночи я разделяю их точку зрения. Гарри рассказал мне, что произошло, и я как учитель не должен был подвергать тебя или кого-либо опасности. Но как я могу это сделать, если сам являюсь ею?! Я мог укусить любого из вас… Это не должно повториться! Это казалось чертовски неправильным. — Видимо, даже Гарри не смог убедить вас остаться, я тоже не смогу. Я не знала, что ещё могу сказать, поэтому из сумки достала карту Мародёров. — Я хотела отдать вам это. — Я протянула карту. Люпин улыбнулся, разгадывая то, что я ему принесла. — Думаю, она мне ни к чему, а вот тебе и твоим друзьям может пригодиться. — Но она же ваша. Вам не хочется оставить её себе на память? — Я создал её вместе со своими друзьями, чтобы вовремя шалостей мы могли уйти незамеченными. Мы оставили её в Хогвартсе, чтобы наверняка встретить Таймпару. Поэтому оставь её у себя, я уверен, она вам пригодится. Я хотела что-то сказать, но профессор, точнее, уже бывший профессор, продолжил. — Уже отдала медальон? — Это звучало больше как утверждение, нежели вопрос. — Откуда вы знаете? Он указал на мою руку, в которой я до сих пор держала куртку. Я случайно, когда брала её из сумки, захватила и ленту. — И правда. — Я улыбнулась. — Уж не знаю, как ты это делаешь, но я бы рекомендовал рассказать об этом Дамблдору. Без сильного наставника это может плохо обернуться. Я не успела ответить, как в дверь кто-то постучал. Я на рефлексе засунула карту в сумку. Это был профессор Дамблдор. — Ваш экипаж у ворот, Римус. — Спасибо, директор. Люпин поднял старый чемодан и пустой бак из-под гриндилоу. — Что же, Ада, прощай. Уверен, мы когда-нибудь еще встретимся. — Он улыбнулся. — Директор, нет необходимости провожать меня до ворот, я сам справлюсь. — До свидания, Римус, — спокойно сказал Дамблдор. Люпин взял под мышку бак, и они с Дамблдором обменялись рукопожатием. Люпин быстрым шагом вышел из кабинета. На мгновение я как будто отключилась от всего мира, переваривая то, что сказал Люпин про наставника. Наставник? Дамблдор? Зачем мне ещё один учитель, если есть Геллерт? Он уже согласился меня обучать, и он понимает, с чем имеет дело. — Ты хочешь мне что-то сказать? — Нет, профессор, я, пожалуй, пойду. Я уже выбрала свой путь. И это произошло не в тот момент, когда пришла к Геллерту с желанием стать его ученицей, а ещё в детстве, когда я нашла мамин дневник. Я всё это время думала, что я сама решила, но разве это было таковым? Я не знала ответ на этот вопрос, но точно знала, кто мне его даст, и, увы, это был не Дамблдор. Я шла в общежитие слизерина, чтобы встретиться с друзьями и отправиться в Хогсмид, как по коридору заметила две рыжие макушки. Я сразу вспомнила о карте. — Фред, Джордж, подождите, мне нужно вам кое-что отдать! — крикнула я, подбегая к друзьям. — Лунатик сказал, что мы можем оставить эту карту себе. — Лунатик? — удивленно спросили они. — Я говорю о профессоре Люпине, — пояснила я. — А зачем ты вообще показывала ему карту? — поинтересовался Фред, принимая пергамент и пряча его в карман. Я пожала плечами и с улыбкой ответила: — Прошлой ночью я ударилась головой и ничего не помню. Я понимала, что они мне не поверят, но обещала, что ничего не расскажу. В последние дни перед каникулами я слышала множество фантастических версий о том, что тогда произошло, но ни одна из них даже близко не приближалась к истине. Когда я сообщила, что Люпин подал в отставку, Пэнси очень расстроилась. Как я поняла из её рассказа, предыдущие учителя по защите от тёмных искусств были не очень хорошими. И, как я и предполагала, почти все ученики Хогвартса считали его хорошим учителем и были взволнованы тем, кто же придёт на его место. Результаты экзаменов были объявлены в последний день семестра. Я сдала все экзамены на отлично. Когда я узнала о своих результатах по зельеварению, мне сначала стало совестно, что я жульничала. Но разве это можно было назвать жульничеством? Я же, можно сказать, своими силами узнала, что будет на экзамене. Джордж и Фред похвастались тем, что не провалились на СОВы и наскребли себе скудные, но баллы. Когда на следующее утро «Хогвартс-Экспресс» отошел от станции, я уже сидела в купе вместе с друзьями тем же составом, что и ехали в Хогвартс. Друзья о чём-то переговаривались, а я смотрела в окно и думала о том, что мне нужно будет поговорить с папой. Вероятно, придётся рассказать ему всю правду о Сириусе Блэке и о том, что мне достался дар мамы. За окном быстро сменялись пейзажи, а я предвещала тяжёлый разговор с отцом. — Хогвартс-экспресс вызывает Адель Гринграсс! — прокричал Тео прямо мне в лицо. — Что? — Мы спрашивали тебя, будешь ли ты на чемпионате мира по квиддичу. — А вы? — Ой, Ада, ты серьёзно? Мы всё время только об этом и говорили. Что с тобой вообще случилось? И что за перчатка на тебе? — Тео взял мою левую руку и покрутил её. Когда я сняла бинт с ладони, то обнаружила, что на ней как будто выжжен какой-то символ. Он был похож на недорисованную букву «d», в центре которой была небольшая точка, а выше и чуть правее — маленькая диагональная линия. Раньше я нигде не видела этот знак, и сначала меня это напугало. Я очень тщательно рассмотрела кулон, ведь именно он тогда обжог меня, но от этого ответов не прибавилось. Поэтому я не нашла ничего лучше, чем отрезать от своих осенней перчатки пальцы и носить её до тех пор, пока не разберусь, как и почему это появилось. Ох, Тео, прости, но я тебе не отвечу. — А с кем вы идёте? — вместо ответа спрашиваю я. — Я иду с Драко и его отцом, Блейз — с новым ухажёром матери, а Пэнс — со своим отцом, но мы все обязательно там встретимся. — На одном дыхании сказал Тео. Я сидела рядом с Пэнси и шепнула ей на ухо: — Неужели ты хочешь посмотреть на чемпионат по квиддичу, в котором не будет участвовать Драко? — мои губы растянулись в хищной улыбке. Пэнси толкнула меня локтем со словами: — Ада, ты невыносима! — Она скрестила руки на груди и демонстративно отвернулась от меня. — Так ты говорила об этом со своим отцом? — не отставал Тео. — Ещё нет, но это обязательно нужно сделать. — Вот именно, иначе Тео и Драко закидают тебя письмами. — Сказал Блейз, наблюдая за реакцией друзей. — Мне о многом с ним нужно поговорить. — еле слышно сказала я. На этих каникулах мне нужно со стольким разобраться, что я даже не знаю, за что первое браться.