Ужас пророчеств

— Сегодня экзамены, а мне кажется, что я совершенно не готова, — говорю я Киву, пока собираюсь на первый экзамен по трансфигурации. — Как думаешь, если я забегу в библиотеку и найду способ сгустить морочащую закваску, никто не заметит? — посмотрев на часы, я поняла, что не успеваю. — Ну, раз у меня сейчас есть этот кулон, то я запросто смогу туда переместиться. Закончив свои размышления, я нежно погладила животное по голове. — Только никому не говори! — пригрозила я Киву пальцем и тут же рассмеялась. … — Прелестно! — вырвалось у меня, когда я оказалась в библиотеке. Поиски нужного не заняли много времени. Открыв содержание, я быстро нашла нужную страницу и удивилась, обнаружив там две бумажки. Интерес взял верх, и я развернула первую:

«Не настолько, значит, ты и правильная, какой себя строила, раз всё равно пошла сюда.

Вторая записка — для близнецов. Ты проиграла им в споре, и они попросят тебя помочь. Просто отдай им её.

Адель»

Прочитав записку, написанную моим почерком, я улыбнулась. Она ведь всё знала, раз была на моём месте. Положив две записки в мантию, я пробежалась глазами по учебнику, запоминая всё, что мне нужно было сделать. Выходя из библиотеки, я была полна уверенности, что сдам все экзамены на отлично. — Ада, погоди! — услышала я голос позади и обернулась, увидев близнецов Уизли. — Вам что-то нужно? — спросила я, делая вид, что не знаю, чего они хотят. — Да, ты проиграла в споре, — ответил Фред, когда они с братом подошли ближе. — Мы хотели тебя попросить… — начал Джордж. — Ты же можешь перемещаться во времени, так вот и скажи нам, что у нас будет на экзамене по зелью, — продолжил Фред. — Ты проиграла в споре, и это наше желание. — Это же жульничество, — решила я подшутить над близнецами, уже зная, что отдам им бумажку. — Жульничать можно, — ответили они в один голос. — Если об этом никто не узнает. — Вы ещё скажите, что правила нужны, чтобы их нарушать, — улыбнулась я, вспоминая наш недавний разговор. — Как с языка сняла, — сказал Фред. Я достала две записки, и пока разбиралась, какую из них отдать, к нам подошёл профессор Люпин. — Таймпара, вы что-то задумали? — поинтересовался профессор. Я быстро передала записку с какими-то записями Джорджу, а свою спрятала обратно в мантию. — Почему же, как мы собираемся вместе, вы думаете, что мы что-то замышляем? — нашёлся, что сказать Джордж. — Так скажем, собственный опыт, — подмигнул профессор, и мы переглянулись, понимая, что он всё помнит. — Адель, очень красивый кулон, должно быть, твой отец умеет выбирать подарки. Мои глаза округлились от удивления, провожая взглядом уходящего профессора. — Что это только что было? — Не знаю, Фред. Я взглянула на часы. — Сейчас это неважно, если мы не поторопимся, то опоздаем на свои экзамены. Вы вообще что тут делаете? Рон упоминал, что у вас первый экзамен — это Заклинания? — Ну так мы тебя искали, — ответил Фред и распахнул свою мантию, показывая, что во внутреннем кармане был уже знакомый мне пергамент. Я осуждающе посмотрела на близнецов. — Больше так не делайте. — Конечно, конечно, — сказали близнецы в один голос и тут же рассмеялись. — А ты уверенна, что то, что ты нам дала, поможет? — Джордж похлопал себя по карману. — Уверена, всё, я побежала, потом скажите, как прошёл экзамен. Первый экзамен — трансфигурация. Превратить чайник в черепаху оказалось легко, и с пятой попытки на моём столе медленно поползла небольшая зелёная жаба. После торопливого ленча, не давая себе времени на отдых, мы отправились на экзамен по заклинаниям. Задание было непростым: применить веселящие чары. Мне выпало работать в паре с Симусом, и это было немного страшно, ведь его заклинания всегда сопровождались небольшими взрывами. Однако я осталась цела и с блеском сдала экзамен, а вот вазе, стоявшей в кабинете, повезло меньше. От одного заклинания, выпущенного Финиганом, которое не было похоже на веселящие чары, я отпрыгнула в сторону, и оно попало прямо в вазу, которая с громким звуком разбилась. На следующее утро первым экзаменом был уход за магическими существами. Лесничий, казалось, был не в духе, его мысли витали где-то далеко. Он принёс в класс огромный чан с флоббер-червями и объявил, что экзамен сдаст тот, чьи черви останутся живы к концу часа. Эти малосимпатичные существа для своего благополучия нуждались лишь в том, чтобы их не трогали, поэтому экзамен оказался самым лёгким из всех. В тот же день нас ожидал экзамен по зельям, который прошёл просто замечательно. Вместо того чтобы читать книги, которые я принесла с собой из прошлого, я заучивала все сведения о морочащей закваске. Затем была астрономия — тёмной ночью, на площадке самой высокой из башен. За ней в среду — история магии. Мы писали сочинение о средневековой охоте на ведьм, и я уже писала такое сочинение в Дурмстранге, поэтому оно не составило труда. После обеда в среду сдавали травологию — экзамен проходил в оранжереях, на солнечном пекле. Во время экзамена я думала только о том, как поскорее закончить и спрятаться в тенёк. Предпоследним экзаменом — в четверг утром — была защита от тёмных искусств. Профессор Люпин устроил самое необычное испытание, которое только можно вообразить, — полосу препятствий на пересечённой местности. Нам нужно было перейти вброд глубокую заводь, в которой засел гриндилоу; преодолеть цепочку канав, полных красных колпаков; прошлёпать по участку болотной топи, не поддаваясь на сбивающие с пути хитрости фонарника. И в конце концов, забравшись в дупло старого дуба, сразиться с очередным боггартом. Это был самый интересный экзамен, что я только видела. Затормозила я только на боггарте, который снова превратился в тот страшный не-сон. Мне казалось, звук выстрела из адской маггловской машины был слышен всем, кто находился на территории проведения экзамена. После экзамена мне хотелось поговорить с профессором, что было в понедельник утром, но он будто исчез в тот же миг, как закончился экзамен. Я решила, что если этому разговору суждено случиться, то он произойдёт. Последним экзаменом было прорицание, ещё чуть-чуть, и можно было вздохнуть с облегчением. Подойдя ко входу кабинета прорицания, я увидела, как почти весь класс сидит рядом с лестницей, которая вела в кабинет. Кто-то судорожно листал учебник, кто-то просто так вспоминал пройденное. Подойдя к Невиллу, я спросила: — Почему все здесь? — Она вызывает по одному, — понуро сообщил он. На коленях у него лежал учебник «Как рассеять туман над будущим», открытый на странице, посвящённой магическому кристаллу. — Ну хоть кто-нибудь видел что-то в этом хрустальном шаре? — спросил Невилл несчастным голосом. — Ни разу, — мрачно ответил Рон, поглядывая на часы. Гарри знал, что Рон считает время, оставшееся до апелляции. Мне хотелось рассказать, что я видела и даже без шара, но что-то меня остановило, и я осталась стоять, облокотившись на стену. В миг, как только я начала расслабляться, прикрыв глаза и настраивая себя только на самое лучшее, прозвучало: «Адель Гринграсс!» В кабинете наверху было очень жарко, шторы задернуты, в камине полыхал огонь. Эта женщина меня поражала с каждым уроком: кто будет зажигать камин почти что летом, когда мы только вчера умирали с жары на травологии? — Здравствуй, моя дорогая, — проговорила профессор ласковым голоском. — Будь так любезна, загляни внутрь шара… Внимательно, не торопясь… И потом скажи мне, что ты там увидела. Я внимательно посмотрела на шар, в котором лениво витал серый туман. Мне казалось, будто этот серый туман превращается… — Я вижу два тёмных силуэта, — произнесла я, взглянув на профессора, и взяла шар с подставки. Я не была уверена, что делать дальше, но решила довериться своему чутью, как уже много раз в последнее время. Закрыв глаза и сделав глубокий вдох, я представила, как магия проникает в шар из моих рук. Открыв глаза, я увидела, что шар стал грязно-голубого цвета. — Я вижу всё те же две фигуры мужчин, они, кажется, очень рады встрече, обнимаются и о чём-то говорят, — сказала я, пытаясь понять, что за две фигуры я вижу. — Попробуй понять, о чём они говорят, для этого тебе нужно… — начал профессор, но я не услышала его слов, как будто оказалась в самом шаре. *** Я оказалась в старом доме с высокими потолками. Передо мной стоял профессор Люпин, опустив волшебную палочку, и приближался к человеку, которого я видела ещё на первом уроке прорицания. Это был тот самый анимаг! Профессор взял его за руку и помог встать, после чего по-братски обнял. Сначала я осмотрела свои руки — они казались прозрачными, и от них исходило точно такое же грязно-голубое сияние, как от шара. Всё это казалось нереальным. Я начала осматриваться по сторонам и в шоке отступила на пару шагов назад. Там стояла я, держа Гарри за кофту и сжимая кулон. Я посмотрела на кулон, который был сейчас на мне. Чёрный камень, казавшийся сейчас стеклянным, светился голубым. Она удерживает меня здесь? Зачем? — Не может быть! — ахнула Гермиона, стоявшая рядом с Роном. Что происходит? Я не понимала и просто ошарашенно наблюдала за происходящим. — Вы… вы… — Гермиона… — Вы с ним… — Гермиона, успокойся… — Я никому ничего не говорила! — взорвалась Гермиона. — Я скрывала правду ради вас! — Гермиона, пожалуйста, выслушай меня! — гаркнул Люпин. — Я всё сейчас объясню… Я смотрела на себя, которая ещё сильнее сжала кофту Гарри, и мне казалось, что он сейчас накинется на профессора и анимага. — Я верил вам! — сорванным голосом крикнул Гарри. — А вы всё это время были его другом! В голове от крика Гарри зазвенело, и моё тело, казалось, ничего не весило, но я рухнула на пол, закрывая уши руками. — Это не так! — услышала я, как возразил Люпин. — Я не был ему другом двенадцать лет… Но теперь стал им снова… Дай мне объяснить… — Не верь ему! — надрывалась Гермиона, и я сильнее зажала уши. — Не верь, Гарри. Это он помогает Блэку проникать в замок, он тоже хочет тебя убить… Он оборотень! Блэк? Сириус Блэк? Я уже ничего не понимала. Наступила звенящая тишина, и я опустила руки. Теперь все взоры были прикованы к Люпину. А он оставался на удивление спокоен, хотя и побледнел. — Не всё меряется обычной меркой, Гермиона. Ты угадала из трёх раз всего один. Я не помогал Сириусу проникнуть в замок и, уж конечно, не желаю Гарри смерти… Но не буду спорить — я действительно оборотень. Давно ты узнала? — Давно, — нехотя призналась та. — Когда писала реферат для профессора Снегга. — Он будет в восторге, — холодно заметил Люпин. — Снегг и затеял этот реферат, потому что надеялся, кто-нибудь да сообразит, что означают симптомы моей болезни… Ты, наверное, проследила по лунному календарю, что я заболеваю всегда в полнолуние? Или обратила внимание на то, что, увидев меня, боггарт превращался в луну? — И то и другое, — ответила Гермиона, и Люпин невесело засмеялся. — Для своих лет ты исключительно умная колдунья. — Вовсе я не умная, — гневно отозвалась та, и я снова закрыла уши, пытаясь не слышать того, что словно тысячекратно отзывалось у меня в голове. — Была бы поумнее, я бы давно всем рассказала, кто вы такой! — Хватит, просто расскажите им всё! — крикнула я, отпуская кофту Гарри и сильнее сжимая кулон. Он повернулся и спросил: — О чём ты? — Все двенадцать лет абсолютно все думали, что Сириус Блэк предал твоих родителей, но это не так. Сириус Блэк, подойдя к кровати, сел, закрыв лицо трясущимися руками. Рыжий кот, вспрыгнув на постель, с мурлыканьем устроился у него на коленях. Рон, придерживая ногу, осторожно отодвинулся. — Именно так, — подтвердил Люпин. — И если вы дадите мне наконец возможность, я всё объясню. Он бросил три палочки, которые были у него в руках, Гарри, Гермионе и Рону. — Ну вот, — Люпин засунул свою палочку за пояс. — Теперь вы вооружены, а мы — нет. Готовы слушать? Я уже не пыталась понять, что происходит, я словно была в прострации. — Если вы не помогаете ему, как вы узнали, что он здесь? — спросил Гарри, с ненавистью глядя на Блэка. — Помогла карта, — ответил Люпин. — Карта Мародёров. Ада показала её мне и помогла вас найти. — Ты знаешь, как она действует? — спросил Гарри у меня из будущего, которая сжимала кулон. — Если я расскажу, кто и когда мне рассказал о карте, ты не поверишь, — ответила она. Я из будущего посмотрела прямо на меня и одними губами прошептала «Прости». Кулон, который она опустила, светился точно таким же цветом, как и мои руки. *** Всё поплыло, и я снова оказалась перед профессором Трелони. Я начала часто дышать, и сердце забилось в бешеном ритме. Шар в моих руках с треском сломался, и через расколы из него выходил дым. Глаза профессора испуганно расширились, и из-за очков казалось, что они занимают всё её лицо. — Милая, положи шар, — она забрала его у меня и поставила обратно на подставку. — Что это было? — я смотрела, как маленькими струйками дым покидал шар. — Я думала, что это просто совпадения, но всё складывается. Такие провидцы рождаются один раз в сотни лет, — она взяла меня за руки. Её руки казались очень горячими, они обжигали мои ледяные. — Не переживай, милая, всё в порядке. — Объясните, что произошло. Профессор проигнорировала меня. — Иди в комнату и поспи. Она отпустила мои руки, и я, словно ведомая какой-то силой, направилась к выходу. Спускаясь с лестницы на трусящихся ногах, меня окружили сокурсники с вопросами. — Что там было? — Что она спрашивала? Осознание произошедшего не приходило, я просто была уверена, что мне нужно в свою комнату и поспать. Я не знала, какое у меня сейчас выражение лица. Может быть, ужаса или спокойствия? Потому что сейчас я чувствовала именно это. — Что с ней? — Видимо, это карга ей что-то сказала. Ты видел взгляд Адель, он же совсем стеклянный. — А может, она увидела смерть? … Я не помню, как дошла до гостиной, но очнулась я уже у себя в комнате. На моей груди лежал Кив, и от того, что я пошевелилась, он проснулся, и я прижала его к себе. — Почему это всё происходит со мной? Я не понимаю, что мне делать. — Я знала, что он меня не поймёт, но он всё чувствует. Всю бурю эмоций, которую я сейчас испытываю. — Я устала. Почему в один момент всё может быть хорошо, а потом обязательно происходит что-то, что просто без предупреждения переворачивает всё с ног на голову. — Разговаривая со своим фамильяром, я пыталась устаканить свои мысли и продумать дальнейшие действия. Я начала переодеваться из школьной формы, которая из-за сна в ней неприятно липла к коже. Сняв мантию, я кинула её на стул и начала искать какую-нибудь одежду. Вдруг Кив, спрыгнув с кровати, начал бегать по комнате. Это было нетипичное для него поведение. Он схватил мою мантию Гриффиндора и стянул её на себя так, что она закрывала его полностью. — Что ты делаешь? — я продолжала наблюдать за действиями животного. Он увеличился до размеров большой собаки и начал прыгать по комнате. Скинув мантию с себя, он отошёл в сторону, уменьшаясь до своих обычных размеров, и точно так же начал прыгать, как будто разыгрывая какую-то сценку из спектакля. — Я тебя не понимаю. Ты хочешь меня развеселить? У тебя получилось. — Я рассмеялась, но смех вышел каким-то слабым. Я уже почти переоделась и надевала оранжевый носок, как Кив начал у меня его отбирать. — Хочешь продолжить выступление? — Я отдала ему носок, оставаясь только в одном. Искрутившись, он пытался накинуть его на себя. — Давай помогу. — Я накинула носок на Карбункула. Он уже в третий раз меняет свой размер, становясь размером с небольшую кошку, и начинает вальяжно ходить по комнате. Запрыгнув на стол у окна, он начинает выть, и за окном начинает темнеть. И тут меня осенило. — Кот, о котором говорила Гермиона? Живоглот, кажется? — спросила я, и он радостно закивал, мотая своим лисьим хвостом. — Так, значит, первым, кого ты показал, был Сириус Блэк? — я получила утвердительный ответ, то ли в виде гав, то ли мяу. — А последний… Нужно поговорить с профессором Люпином. Я быстро надела носок, который лежал на полу, и, вскочив на ноги, выбежала из комнаты. — Близнецы Уизли! — крикнула я, как только оказалась в общей гостиной. — Что мы уже успели натворить? — послышалось с дивана, на котором разлеглись близнецы. Я была так взволнована, что не заметила их. — Мне нужна карта! — выпалила я, как только две рыжие головы появились в поле моего зрения. — Зачем? — спросил Фред. — О какой карте вообще идёт речь? — насмешливо спросил Джордж, делая вид, что не понимает. — Вы всё знаете. А ещё вы знаете, что я могу рассказать о том, как вы жульничали на зелье, и вы никак не докажите, что я вам помогала, — прошептала я. — Шантаж — это как-то не по-дружески, — заявил Фред, как будто его это совсем не волновало. — Ну тогда я вас просто по-дружески прошу: можно у вас одолжить карту? — добавила я, чуть подумав. — Пожалуйста! — Ну так бы и сразу! — Фред пошарил то ли в своей мантии, то ли в мантии брата, которые лежали на спинке дивана, и протянул мне карту, сейчас похожую на обычный пергамент. — Расскажешь, зачем она тебе нужна? — спросил Фред, не отпуская карту. — Профессору Люпину покажу, — ответила я, забрав карту, и выбежала из гостиной. … — Как же она работает? — пробормотала я, рассматривая карту. Я пыталась вспомнить, как близнецы или сами мародёры активировали карту, но ничего не могла вспомнить. Я огляделась по сторонам, чтобы не было лишних глаз. Никого не было, потому что все, вероятно, отдыхали после экзаменов. Я сказала первое, что пришло в голову, совместив её с деактивацией: — Клянусь, что замышляю только шалость! — Я прикоснулась палочкой к пергаменту. И о чудо, на карте появилась надпись: «Господа Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост, поставщики вспомогательных средств для волшебников-шалунов, с гордостью представляют — Карту Мародёров». Я прыгнула от радости и тут же начала искать профессора. … Неуверенно постучав в дверь кабинета по защите, я думала, что никто не ответит, ведь звук, о который я постучала в дверь, был еле слышен мне. Но на моё удивление оттуда сразу раздался ответ: — Входите! Неужели это из-за того, что он оборотень, слух увеличивается в несколько раз даже в обычном состоянии? Открыв дверь, я никого не увидела, но сразу поняла, куда идти. Поднимаясь по небольшой лестнице, которая вела в небольшую коморку для учителя, я соображала, что именно мне нужно сказать. — Профессор, я хочу вам кое-что сказать и спросить, — произнесла я, входя в кабинет. — Что-то по поводу экзамена? Спешу тебя уверить, с ним у тебя всё хорошо, — ответил профессор, переводя взгляд с меня на бумаги. — Нет, это кое-что посерьёзней, чем экзамены. — Я достала карту, которая всё это время была у меня за спиной, и, резко вздохнув, проторила, как обычно делала, когда нервничала: — Вы уже подтвердили своими словами, что помните меня и то, что произошло в семьдесят третьем, и наверняка догадываетесь о моих способностях. На экзамене по прорицанию я кое-что видела, то, что касается Сириуса Блэка и, возможно, всех мародёров, это я не знаю. — Что? — профессор встал со стула и внимательно посмотрел сначала на меня, потом на карту в моих руках. — Я не знаю, что это значит, но когда эта карта была в прошлом, она остановилась, и вы нашли там своё имя и имя Питера Педигрю. Но вы тогда сказали, что карта никогда не ошибается. Вас назвали Лунатик, потому что вы оборотень. — От этого заявления профессор сморщился, но я продолжила: — Сириуса Блэка — Бродяга, потому что он анимаг и превращается в чёрного пса. Если я права, то Питер Педигрю, должно быть… — Крыса, — высказал моё предположение Люпин, потому что навряд ли лось мог ходить по школе и быть незамеченным. — Как давно ты знала, что я оборотень? И не боишься меня? — А должна? Ведь вы всё ещё остались лучшим учителем, который у меня был, да и разве это что-то меняет? Я пришла к вам, потому что верю. Верю, что вы честный человек и не стали бы покрывать убийцу, даже если бы он был вашим другом. Я действительно верила. Хоть я не понимала всего, что произошло двенадцать лет назад, сейчас я была уверена, что сделала всё правильно. И только сейчас с меня как будто упал груз, который тяготил меня после всего, что произошло. — Это ещё не всё. Сириуса Блэка я видела в каком-то старом доме, но я не знаю, где это находится. — Зато я догадываюсь. — Профессор… — Если это всё, и ты мне веришь, то тебе лучше уйти в гостиную. Я посмотрела на карту и увидела, как Гарри, Рон и Гермиона покидают школу. — Нет, мне нужно найти Гарри и остальных. Нам тоже нужно поговорить. С этими словами я бросила карту на стол и побежала к выходу.