Давай мы начнём сначала?

*Несколько лет назад*

      Я взяла маркер, который до этого сунула за ухо, и зубами сняла с него крышку. Голубым стержнем провела по строчкам, которые нужно было выучить наизусть. Выделив все, прочла диалог несколько раз подряд. И лишь когда появилось ощущение, что я более-менее выучила последовательность предложений, закрыла глаза и произнесла текст так тихо, чтобы меня никто не услышал. — Что делаешь, Пузырик? — спросил кто-то и сел передо мной на белую скамейку.       Я сидела на ней верхом, расставив лапы и болтая ими по обеим сторонам, и этот кто-то сделал то же самое.       Я хмуро взглянула на Чейза: — Ты же в курсе, как я ненавижу это дурное прозвище. Он лишь ухмыльнулся. — Могу придумать какое-нибудь другое. — Не знаю, помнишь ли ты, но у меня уже есть имя.       Его ухмылка превратилась в улыбку, которая была его секретным, но лучшим оружием. Я подозревала, что к тому моменту Чейз уже прекрасно понял, какое это влияние на меня оказывает. В последнее время он улыбался мне еще чаще, чем всегда, и я гадала, к чему бы это. — Скай — очень красивое имя, но почти не оставляет простора для воображения в плане сокращений или смешных прозвищ, — задумчиво произнес он. — Я придумаю что-нибудь получше. Что-нибудь, что будет принадлежать только мне и тебе.       Я старалась не искать в его словах скрытый смысл. — Пока это не «Пузырик», я буду рада любому, — пробормотала я и снова уткнулась в строчки. — Я запомню.       Он придвинулся ближе ко мне, и его хвост чуть дрогнул. Мое тело не могло решить, как на это реагировать. Мне стало одновременно тепло и холодно. Так происходило всегда, когда он находился рядом со мной — что случалось слишком часто. Чейз и Корал каждый день зависали вместе. С тех пор как у меня перестало получаться просто отмахиваться от этого надоедливого покалывания, его присутствие стало сводить меня с ума. — Ну-ка покажи, — он потянулся за моим сценарием, протянув лапу. Однако я оказалась проворней и убрала текст из зоны его досягаемости. — Тебе больше нечем заняться?       Чейз отклонился на деревянной скамье назад, оперевшись на лапы. Пару мгновений разглядывал меня, а потом ответил: — Вообще-то, нет.       Я приподняла бровь: — «Вообще-то»? Тебя продинамили?       Он передразнил меня, тоже изогнув одну бровь: — Во-первых, не надо так самодовольно смотреть. Во-вторых, естественно, меня не продинамили. — Естественно, нет, — теперь я не удержалась от ухмылки.       В Чейзе было больше самоуверенности, чем нужно. Сейчас он уже стал даже хуже Кори, и тем не менее ни на того, ни на другого просто невозможно злиться дольше одной секунды. Они самое дорогое, что у меня есть! Пускай эти двое проводили слишком много времени за играми в приставку, слишком часто надо мной подшучивали и, по-моему, чересчур зазнавались. — Если хочешь знать, то это я кое-кого продинамил.       Я встретилась с пронзительным взглядом его глаз, они сверкали на ярком солнце. Если присмотреться, то можно заметить в них маленькие крапинки, которые казались почти коричневыми и придавали его глазам еще большую глубину.       Я могла бы часами просто смотреть на него. Со временем черты его лица все сильнее заострялись. И вместе с тем улыбка становилась все теплее, чем дольше мы дружили и были вместе. — Бедняжка, — чуть запоздало сказала я. — Вот именно, бедняжка, — ответил он.       Он подвинулся еще ближе. Так близко, что мы соприкоснулись коленями. Вверх по моей шее поднялась волна жара, и я затаила дыхание. Когда на этот раз он потянулся за моим сценарием, я оказалась недостаточно ловка. Чейз открыл его и полистал странички.       А через пару секунд присвистнул: — Как много текста.       Я согласно заворчала. К сожалению, мне не удавалось нормально сконцентрироваться, пока он дотрагивался до меня. В голове как будто осталась одна каша. Мне очень хотелось податься еще вперед и закинуть свои лапы на его. Или просто сесть к нему на колени. — Это для фильма, — пробормотала я. — Сомневаюсь, что роль отдадут мне, но на кастинг я все равно пойду. — Прочь сомнения, Скай. Я с удовольствием тебе помогу.       Он перевернул страницу, откашлялся и громко прочел выделенный маркером отрывок: — Я так не могу, Мэт! — Это моя реплика. Я иду не на роль Мэт, — возразила я, но Чейз как будто меня не слышал. Слишком пылко воспроизводил душераздирающий монолог. — Если мой отец обо всем узнает, он убьёт нас обоих! — Он продолжал, пока я не расхохоталась в голос.       Чейз поднял взгляд и посмотрел на меня с открытым ртом. У меня не получилось правильно истолковать выражение его лица, но, кажется, я заметила в нем лёгкое смущение. Затем он помотал головой, и усмешка вернулась. — Ты справишься, Скай. Ты самая лучшая актриса из всех, кого я знаю.       Я улыбнулась: — И многих ты знаешь? — Только тебя. — Тогда это не очень-то весомый аргумент, не находишь? — Я видел, как ты играешь. Так что сужу с большой долей вероятности. — Ты ходил только на репетиции, Чейз.       Он взглянул на меня, склонив голову к плечу: — Почему ты пытаешься убедить меня, что не обладаешь огромным талантом, Скай?       Во рту пересохло, и я сглотнула. Больше всего хотелось снова уставиться в свой текст, но Чейз так пристально смотрел, что я была не в силах отвести глаза. — Потому что мне страшно, — тихо призналась я.       Произносить эти слова вслух казалось практически чем-то запретным и недопустимым. — Мама с папой столько денег тратят на уроки актерского мастерства. Я больше ничем не занимаюсь и почти не вижусь с друзьями, — тихо произнесла я. — А что, если это всё зря? Что, если на прослушивании я опять опозорюсь? Ты же в курсе, что случилось в прошлый раз.       Чейз махнул лапой: — «Что, если» — это жутко глупая фраза. Я имею в виду, что, если в следующую секунду рухнет здание? Что, если в любой момент начнется зомби-апокалипсис? — Он медленно покачал головой, — нет смысла ломать голову над тем, «что, если». — Я не могу просто перестать. Моя голова работает двадцать четыре часа в сутки. И кнопки выключения просто напросто нет!       Внезапно Чейз вскочил и протянул мне лапу. Мой взгляд скользнул вверх от его лапы до лица. — Что ты собираешься сделать? — Помогу тебе нажать на кнопку выключения, — откликнулся он и требовательно потряс лапой.       У меня перехватило дыхание. Я не имела ни малейшего представления, что он задумал, но как бы там ни было… Это показалось мне в тысячу раз лучше, чем грузиться из-за сценария и прослушивания. Так что я дала ему лапу и позволила поднять меня со скамейки. От длительных тренировок его подушечки стали мозолистыми. Он слегка её сжал, и покалывание превратилось во всепоглощающую силу, от которой все мое тело охватила дрожь. Мне захотелось, чтобы он никогда меня не отпускал.

*Сейчас*

      Проснувшись, я почувствовала себя зомби. После того как чуть не выблевала все внутренности и проревела навзрыд, я провалилась в беспокойный и чуткий сон… Где меня буквально преследовали мечты. В мире грез, воспоминания обгоняли друг друга, словно даже собственный сон хотел надо мной поиздеваться и напомнить о том, что я сломала.       Я потерла лицо лапами, еле вылезла из постели и поплелась наверх, в ванную. А пока чистила зубы, пришла к выводу, что выглядела точно так же, как себя чувствовала: просто мерзко.       Шерсть торчала во все стороны, лицо приобрело зеленоватый оттенок, а губы высохли и потрескались. Я спокойно могла бы сыграть в «Ходячих мертвецах» и проделать блестящую работу. Причем без необходимости три часа сидеть перед этим у гримёров. Взгляд упал на косметичку, которую я спрятала под раковиной. Не хотела отнимать пространство у ребят, поэтому засунула ее в самый дальний угол рядом с парочкой рулонов туалетной бумаги. В таком состоянии, как сейчас, мне ни за что нельзя спускаться на первый этаж. Не важно, сколько времени прошло — Чейз мгновенно заметит, как я подавлена. А я любой ценой хотела это предотвратить.       В надежде смыть с себя вчерашний вечер я терла тело, не жалея геля для душа с арбузным ароматом. После того как вымыла голову, нанесла любимый бальзам, который нужно надолго оставлять на шерсти. Сполоснув шерсть второй раз, я еще немного постояла под обжигающими струями. Я наслаждалась горячей водой, пока она буквально не выпарила все мои мысли о прошлой ночи. Затем я обернула тело полотенцем и продолжила водные процедуры, намазавшись любимым лимонным маслом для тела. Потом использовала сыворотку, которую порекомендовала мне одна стилистка из Лос-Анджелеса, за ней в ход пошли крем для лица, средство против кругов под глазами и спрей, от которого кожа должна просто засиять.       В тот момент, когда я брызнула спреем в зону декольте, кто-то покрутил дверную ручку. Я замерла на середине движения и взглянула на тонкую полоску матового стекла на двери. Смутно виднелась только верхняя часть мужской головы, но этого хватило, чтобы у меня сердце ушло в пятки. Я не готова столкнуться с Чейзом. Пока нет. Пока я недостаточно эмоционально стабильна.       Проигнорировав стоявшего за дверью, я продолжила распределять спрей по телу, после чего снова посмотрела на себя в зеркало. В отличие от того, как выглядела, когда проснулась, сейчас я буквально светилась. И внутренне чувствовала себя заметно лучше. Прошла целая вечность с тех пор, как я делала для себя что-то приятное, и теперь была рада, что не рассталась со средствами для ухода, перед тем, как переехала сюда.       Я надела черные джинсы с потрепанными краями на щиколотках и к ним белую футболку. После того, как высушила шерсть феном и целый час укладывалась, я наконец решила, что готова идти вниз.       Я вышла из ванной, намеренно оставив свои вещи лежать на открытом месте. Я не собираюсь больше делать вид, что не живу здесь, только ради того, чтобы не раздражать Чейза. Ведь его явно не интересовало, каково мне. Хотя в голове до сих пор стучало, а живот сводило от тошноты, я спустилась по лестнице. В гостиной Корал и Рокки уже сидели за столом и завтракали, в то время как Зума носился по кухне. — Доброе утро, — пробормотала я и устремилась прямиком к кофеварке. — Доброе, — Зума вручил мне кружку, и я поблагодарила его улыбкой, прежде чем поставить ее под кран кофеварки и нажать на кнопку с большой чашкой.       Машинка зарычала, и, чуть погодя, моего носа коснулся чудесный аромат свежесваренного кофе. С кружкой в руке, я развернулась в сторону гостиной. Ребята сидели за столом с полными тарелками. Они выглядели усталыми, но, похоже, уже устранили большую часть вчерашнего хаоса. Лишь несколько пятнышек на полу, о происхождении которых я бы предпочла не знать, и парочка стаканов и грязных тарелок указывали на то, что вчера здесь проходила вечеринка. Я наклонилась, чтобы достать из нижнего ящика кастрюльку, которую, впоследствии, поставила на плиту. Было что-то невероятно успокаивающее в приготовлении обычного завтрака. Я делала это с тринадцати лет.       Я готовила себе его в забронированной через Тревелс квартире, в которой останавливалась, когда только приехала в Лос-Анджелес и в квартире, которую, впоследствии, снимала вместе с другими людьми. Эта незначительная часть распорядка дня дарила мне каплю умиротворения — даже после того, как полночи меня то рвало, то сотрясали рыдания, то преследовали мучительные воспоминания.       Я заварила овсянку с молоком и между тем глотнула кофе.       Когда ребята вдруг начали аплодировать, я так резко обернулась, что немного овсяных хлопьев пролетело по кухне и приземлились на пол. Впрочем, я практически не обратила на это внимания, была слишком занята тем, что наблюдала за появившимся в гостиной Чейзом. Шерсть растрепанна, а на щеке отпечаток подушки. Он казался помятым и усталым, однако томная улыбочка на губах выглядела довольной. Мой желудок сделал неприятное сальто. Быстро оторвав от него взгляд, я принялась как одержимая мешать кашу. — Ну, поздравляем, — сказала Корал. — А мы с Зумой как раз вчера гадали, как это получится с протезом.       Тихий стук костылей зазвучал ближе. — Джентльмен наслаждается и молчит.       Мне потребовалось все самообладание, чтобы сдержаться и не фыркнуть. Чейз пришел ко мне на кухню. В последний раз, когда мы оказались тут вдвоем, это плохо закончилось. Как и почти всё между нами. Он встал у шкафчиков слева от меня, чтобы вытащить оттуда сковородку. Потом взял миску и разбил в нее яйца. Я не отрывала глаз от своей овсянки. — У Эстер вчера ночью уже отвалился нос, — сообщил Зума. — Готов поспорить, что его кто-нибудь съел, — неуверенно проворчал Рокки.       Я сосредоточилась на их болтовне. Не на Чейзе, который поставил сковороду на плиту возле моей кастрюли. Не на том факте, что он находился всего в паре сантиметров от меня. Не на том, что он провел эту ночь с девушкой, а мне пришлось слушать, чем они там занимались. Я почувствовала болезненный укол в груди. И просто не понимала почему. — Кто способен на такое? — Кто, черт возьми, украл бы нос у бедного беззащитного снеговика? — сердито воскликнул Зума. — Я.       Я оглянулась через плечо на сестру. Та, в этот момент, сунула в рот сразу почти половину панкейка. А когда заметила, что все уставились на неё, перестала жевать. — Зачем ты делаешь такие вещи, Кори?       Мы целую вечность трудились над этим снеговиком, чтобы сделать ему идеальную фигуру. — Насколько я помню, вы вернулись с улицы меньше чем через час, — произнес Чейз так тихо, что остальные его сто процентов не услышали. — Поразительно, что ты в принципе что-то заметил. В конце концов, ты явно был занят другими вещами, — эти слова выскочили у меня изо рта, прежде чем я успела их удержать. И тут же осознала, что совершила огромную ошибку. — Да, был. — Он сказал это так медленно и таким довольным тоном, что я просто не могла не взглянуть на него, хотя это последнее, что мне хотелось сделать       Он смотрел самодовольно и как будто с вызовом. Словно собирался добиться от меня еще какой-нибудь реакции. И в этот миг мне стало ясно, что вчера он специально так поступил. Я уронила деревянную ложку в кастрюлю. — Зачем ты ампутировала нос Эстер, Кори? — Голос Зумы доносился до моих ушей словно сквозь преграду. — Потому что захотела есть. — Посреди ночи? Банан? В снегу?       Чейз поймал меня в ловушку своим взглядом. У меня не получалось отвернуться. В душе боролись друг с другом противоречивые воспоминания и эмоции. Я вспоминала о прошлом, чувствовала те покалывание и электрические разряды… Но еще и злость. Злость на то, как он со мной обращался. Кипящая злость на то, что мне пришлось слушать вчера тёмной ночью, пусть я прекрасно знала, что не имела права на это чувство. Тем не менее я ничего не могла поделать с пылающим у меня в груди гневом — он пожирал меня изнутри.       И заставил выговорить следующие слова: — Я вообще тебя больше не узнаю…       Чейз едва заметно напрягся, затем нахмурился: — Кто бы говорил…       Я перестала пытаться выловить ложку из кастрюли и развернулась к нему: — Как это понимать — Это ведь ты полностью изменилась, — ответил он.       Кажется, он чуть ли не дожидался шанса бросить мне это в лицо. — Раньше ты бы никогда так легко не отказалась от своей мечты! А сейчас? Приезжаешь сюда и распродаешь любимые вещи, потому что у тебя явно пустой кошелек. Видимо, ты предпочла спустить все деньги на операции, вместо того, чтобы дальше работать над мечтой! — просто, но на высоких тонах прорычал он.       Тишина…       У меня в голове воцарилась оглушительная тишина…       Затем появился звон, который словно становился громче. Он нарастал все больше и больше, пока не заглушил все остальные.