Тернистый путь любви

После официального заключения брака прошло совсем немного времени, но радости у супругов не убавилось ни на грамм. Правда вопрос жилья всё ещё оставался не решён. Одетта считала, что до лета можно потерпеть и на чердаке, чтобы со спокойной душой без лишних глаз перебраться в квартиру. Однако Луи был против ждать ещё пол года, не пристало ребёнку и женщине жить в таких условиях ещё дольше, особенно после того, как они расписались. Поразмыслив ещё немного, было согласовано, что ночевать будут в его квартире и переберутся туда до начала весны. Ремонт может и подождать, на первое время сойдёт и так, лишь бы разладов никаких не происходило. Фелис согласилась спать на диване в гостиной, что очень удивило бывшую приму. Её всё ещё мучали переживания о том, каким образом они с Луи начнут переходить от статуса учитель и ученица к статусу отец и дочь? Это странно, что она пытается быть тихой и молчаливой. Может, пока просто проверяет Меранта? Всё ведь произошло достаточно резко, она ребёнок, так что удивляться тут нечему. Без внимания, конечно, оставлять это тоже нельзя, но женщина постарается следить за тем, чтобы муж и дочь привыкли к друг другу. Стоп, Ле Бра ведь ещё не их дочь. Эта возня с документами так много времени занимает, ужас какой-то! Но сколько бы не пришлось ждать ответа приюта и надлежащего процесса от проверки опеки, никто из них не забудет день, когда они предложили девочке удочерить её. Сколько слёз радости было пролито, сколько объятий и поцелуев, всего просто не перечислить. Ладно, потерпят, подождут эти надоедливые бумажки. Главное, что они и без них знают, что это их ребёнок и всегда будет считаться родным. Она свела их вновь и осветила десять лет одиноких скитаний одним своим присутствием. День рождения этого солнышка не за горами, нужно постараться сделать так, чтобы он запомнился ей так же, как и Рождество. — Месье Мерант и мадам Одетта! — раздался громкий голос директора и все повернулись в их сторону. — У нас здесь важное собрание, а вы любезничаете на посторонние темы, — Чарльз Ландре мысленно злорадствовал. Теперь, когда стало известно, что эти двое нарушили его правило, на задворках сознания уже появлялся план мести для этих голубок. Среди коллег раздавались тихие перешёптывания и несколько подозрительных взглядов падало на пару каждую секунду. — И о чём таком важном вы беседовали, раз считаете, будто это можно делать во время моей речи? — директор раздражённо стучал пальцами по своему столу, выжидательно глядя на Меранта. — Я разъяснял Одетте некоторые вопросы. У неё возникли трудности с заполнением отчётов, а так же… — спокойно заявил Луи, упрямо глядя в глаза своему начальнику. Он знал, что прямо сейчас жене некомфортно из-за всей этой ситуации, но если положить руку хотя бы ей на плечо для успокоения, то это привлечёт к себе ещё больше внимания. — Довольно, — прервал его Ландре. Объясните ей всё позже. Прямо сейчас конкретно Вы, Луи Мерант, должны внимать каждому моему слову. И Вы, Одетта Ливри, тоже, — надо следить за ними внимательнее. Интересно, они уже успели съехаться? Проще будет написать Меранту, нежели оставлять обоих после собрания. Бывшая прима сдержанно кивнула и тихо вздохнула, когда коллеги наконец отвернулись и она смогла разжать кулаки, которыми сжимала свою юбку. Напряжение всё ещё не покидало её. Оказывается, что не носить кольца на работе недостаточно. Нужно ещё и за общением друг с другом следить, а это трудно. Волей-неволей между ними может проскользнуть какая-то реплика, выходящая за рамки того, о чём должны разговаривать рабочие друзья, коими они пытались друг для друга казаться в дневные часы. Что-то Чарльз взъелся на них слишком сильно, особенно к Луи. Мужчина бросил на неё обеспокоенный взгляд и, проверив, никто ли их не видит, осторожно взял любимую за руку. Она чувствовала твёрдые подушечки его пальцев, которые стали такими из-за многолетней игры на скрипке. Чувствовала еле заметные глазу шрамы от ожогов давнего-давнего пожара. Кое-где виднелись следы от чернил, директор завалил его бюрократией и теперь по вечерам ему часто приходилось горбатиться за столом. При этом всём ещё и ей самой объяснять, как это делается и что в документы записывается. В общем, пока что жизнь не сахар. После этого длительного слежения за своим поведением на людях, под вечер оба падали от усталости, пока Фелис озабоченно поглядывала на них. Одетта умудрялась затащить девочку в общие объятия, но на разговоры сил не оставалось. — Я скоро сойду с ума от этих его косых взглядов, — устало проворчала бывшая прима, перебирая рыжие волосы дочери. — Почему он так на нас взъелся? — Не бери в голову. Чарльз всегда был чопорным и надоедливым. Я с ним столько нервов потерял, что думать страшно. Понять не могу, как его назначили и когда. Помню, что вернулся из турне, а он уже был на посту директора. — Вот и я о том же. Когда я пришла искать работу — он тоже уже был директором. Хотя я ведь вернулась через полтора года, театр ещё наполовину и не восстановили. Странно это всё. — Может, его кто-то пропихнул? — Луи растянулся на полу возле камина и задумчиво глядел на горящий огонь. Вот бы и переживания их горели точно так же, как и эти поленья. Не успели оглянуться, а уже проблемы настигли. — Как ты меня на роль преподавателя? Хм, ну и кому это надо? Это какие связи тогда надо иметь, чтобы провернуть подобное… — Я не знаю. Луи не стал пока рассказывать ей о том, насколько Чарльз тёмная и глубокая личность. Мрачная, смертоносная, опасная и жестокая. За годы сотрудничества ему уже стало ясно, что тот стоит на твёрдой земле, заботливо уложенной кем-то с помощью денег и власти. А может и им самим частично. Но он точно не один, совершенно точно ясно, что кто-то держит за него слово и по сей день. Так или иначе, осторожничать придётся, ведь если Ландре узнает об их браке… — А мне всегда казалось, что он тупой как пробка, — внезапно заявила Фелис, побуждая бывшую приму рассмеяться. — Солнце, нельзя так говорить, — женщина не могла придать лицу серьёзное выражение и продолжала хохотать. — Она права, — Луи усмехнулся и, поднявшись с пола, заключил обеих в крепкие объятия. — Но в театре так разговаривать не стоит. — Театр — дом слухов, — подтвердила Фелис.

***

Серые тучи заволокли небо и грузно висели над городом, угрожая обрушиться на Париж очередным снегопадом. Улицы опустели, зимний холод пробирал жителей до самых костей и заставлял прятаться в своих домах. Мерант тоскливо взглянул в окно и с тяжёлым вздохом опустился на пол, раскрывая чемодан. Поверх свежего постельного белья лежал вскрытый конверт с письмом, сообщавший о том, что мужчине придётся покинуть родной дом на ближайшие несколько недель. Точно снег на голову. «Луи Александр Мерант, должен уведомить Вас, что завтра, в девять часов утра, Вам необходимо быть на вокзале со старшим кордебалетом. Вы проведете две недели в Лондоне, по настоянию Чарльза Ландре и представите в местном театре балет ''Сильфида''. Ваш билет в конверте, труппа уже уведомлена. Не задерживайтесь. Чарльз Л.» Аккуратно сложив одну из рубашек, Мерант на секунду замер, прислушиваясь к звукам из соседней комнаты. Приподнявшись, он открыл дверь и его глазам предстала довольно милая картина. Удобно устроившись в объятиях Одетты, Фелис положила голову ей на плечо, слушая, как она зачитывает вслух очередную повесть о Шерлоке Холмсе. Он с тоской посмотрел на них, понимая, что сейчас ему придётся сообщить о своем внезапном отъезде. Нарушить только-только начинающую своё воплощение семейную идиллию. Захватив конверт, Мерант направился в их гостиную. Бывшая прима поджала губы, отложив книгу в сторону. Не прошло и два дня с того замечания на собрании, а тут командировка. При чём без предупреждения, от которой он и отказаться то уже не мог. Бесило, что против директора не попрёшь, как бы не хотелось. Они не в том положении для таких споров. Ещё и как раз перед днём рождения Фелис! Получается, что они не смогут отпраздновать втроём. — Я даже не знаю, что сказать, — выдохнула женщина, когда наконец смогла выдавить из себя хоть слово. — Ты действительно ничего не можешь сделать? — Я бы уже сделал, если мог, — Луи яростно бросил конверт на стол, словно желая выместить на нём всю свою злость. — Простите. Фелис переводила с одного родителя на другого. На них свалилось слишком много трудностей в последнее время. Она бы хотела хоть как-то им помочь, но не могла ничего сделать. Осторожно придвинувшись ближе, она неловко обняла мужчину, стараясь не обращать внимание на его удивлённый вздох. Тёплые руки прижали ещё ближе к себе и помогли устроиться поудобнее. — Извини, что не останусь на твой праздник, — прошептал он, поглаживая девочку по волосам и спине. — Я не обижусь, это ведь не твоя вина. — Две недели мы сможем переждать, — мадам Мерант ободряюще улыбнулась и присоединилась к объятиям. — По сравнению с десятью годами, две недели это мелочь, — прошептала она на ухо мужу.

***

Одетта недовольно поморщилась и открыла глаза. Яркое солнце заливало светом всю комнату, не смотря на столь ранний час. Повернувшись на другой бок, она взглянула на мужа. В домашней, немного мятой белой рубашке, он спал крепким сном, обнимая жену за талию. Приподнявшись на локтях, она осторожно провела ладонью по его щеке и поцеловала в губы. Умилившись недовольному бормотанию Луи, женщина запустила тонкие пальцы в его темные взлохмаченные прядки волос. Ей казалось, что спать вместе будет как-то…непривычно? Непонятно, с какой стороны кто предпочитает спать, в какой позе и под одеялом ли. Эти вопросы ранее не особо то и рассматривались ими. Но всё оказалось не так смущающее для обоих, как они думали. Спать в тёплых объятиях мужа оказалось приятно, ещё и ногу позволял закидывать на его собственное тело, очень удобно. Хотя во сне иногда и ворчит что-то, утыкаясь лицом в женские волосы. Сегодня отъезд, нужно вставать и начинать готовить завтрак. До вокзала Луи просил не провожать. Сказал, что тогда не выдержит и точно не сможет уехать. Останется, но тогда наверняка Чарльз с него шкуру спустит. А это он умеет делать долго и достаточно мучительно. Придётся расталкивать мужа и вытаскивать из царства снов прямо сейчас, иначе времени у них ни на что не останется. — Луи, — она слегка толкнула его в плечо, но он даже не пошевелился. — Луи, вставать пора, — снова толчок. В ответ послышалось лишь неразборчивое бурчание и руки на талии притянули её к себе ещё ближе, крепче сжимая, явно не горя желанием отпускать. — Луи, ты на поезд опоздаешь. — Ну нам же лучше… — сонно пробормотал Мерант, но глаза не открыл. — Тогда я смогу остаться дома и мы продолжим спать, — он уткнулся лицом в её шею, но Одетта толкнула его сильнее и поспешила выбраться из крепкой хватки. — Я не хочу, чтобы ты опаздывал. Вставай давай. Я пойду завтрак готовить.

***

Возле входной двери они стояли в тишине. Чемодан лежал рядом и был тяжким моральным грузом. Заполненный сомнениями, ворохами мыслей, рубашками на смену и постоянным чувством дежавю. Он уже складывал подобное в чемодан, когда покидал её в тот раз. И опять это происходило не по его воле. В тот раз это была её инициатива, теперь кто-то посторонний пытался влезть в их только образовавшуюся совместную жизнь. Что-то тёмное, непонятное, опасное. Что-то, что нельзя упускать из виду. Одетта принялась завязывать шарф на его шее. Нарочно медленно. Оттянуть момент, запомнить мгновение. Отсрочить ту секунду, когда дверь захлопнется. Когда всё вновь окажется на её плечах. Сколько бы она не убеждала себя, что это лишь на две недели, беспокойство не отпускало. Даже ночью ворочалась долго и спала тревожным сном. Хотя бы этот Рождественский подарок будет хоть как-то напоминать о ней в Лондоне. Лишь бы он не забывал тепло одеваться, когда придётся уйти в работу. Опустившись на одно колено перед дочерью, Мерант позволил себе первым потянуть её в объятия. Неловкость никуда не исчезла и не исчезнет ещё долго, но чувство расставания сильнее. — Скоро увидимся, Рыжик, — он с улыбкой потрепал девочку по волосам, задумываясь о том, не рановато ли ещё позволять себе какие-то особые обращения. Фелис кивнула и отпустила его, чтобы позволить попрощаться с женой. Луи посмотрел ей в глаза и помедлил. Они недавно кое-что обсуждали. Поцелуи при ребёнке. Одетта сказала, что какое-то время при Фелис в губы целоваться не стоит, мол это психологически будет мешать ей привыкать к ним. Так что же делать сейчас? Оставить любимую без поцелуя на прощание? Или дочь поймёт их в этом плане и ничего страшного не произойдёт? Заметив его нерешительность, Одетта мысленно рассмеялась, глядя на видневшиеся сомнения в глазах мужа. Она обвила руками его шею и глубоко вдохнула запах хорошо знакомого одеколона. Словно в последний раз. Хотя вся квартира и одежда его пахнет этим ароматом, это не заменит физического присутствия обладателя. — Будь осторожен, пожалуйста. — Обязательно, — к чёрту сомнения, от одного поцелуя ничего не будет. Он обнял любимую за талию и нежно поцеловал. Быстрее, чем обычно. Знал, что если задержится, то уходить будет труднее, а тяжесть на душе станет больше. Отстранившись и одарив недавно обретённую семью последней прощальной улыбкой, Луи Мерант поднял с пола саквояж и вышел за дверь, сжимая в кармане злосчастный билет.

***

— Как-то непривычно пусто, тебе так не кажется? — Фелис рассматривала падающие за окном снежинки, сливающиеся с видневшимися в небе белыми звёздами. — Да, я тоже это ощущаю. Бывшая прима растянулась на своей половине кровати и тоскливо оглядела комнату. Прошёл только один день, а тоска уже обеих замучила. Луи наверняка достиг Лондона, вот только письма от него ещё не было. Может, это занимает больше времени, чем они предполагали. Вновь вернулось чувство одиночества, поэтому сегодня ночью они с Фелис будут спать вместе. Распуская перед сном рыжую косу, Одетта задумалась о том, что всё не так уж и плохо. Они вновь лежат в обнимку в полумраке, болтают о театре и прошедшем дне. Словно и не съезжали с чердака. Хотя, конечно, Луи был прав, в квартире лучше, чем в холодной комнатушке под крышей. — Давай спать, завтра важный день, — она с заговорщической ухмылкой поцеловала девочку в веснушчатый нос. — Двенадцать лет не каждый день исполняется. — Спокойной ночи, — девочка обвила талию женщины руками, временами всё ещё не веря своему счастью. Ещё одна мечта исполнилась. У неё есть родители и наконец-то свой дом. Завтра ждёт самый лучший день в жизни. В отличии от дочери, Одетта долго не могла уснуть. Без мужа будет скучновато на работе, так она хотя бы заходить к нему могла во время обеда или в свободное окно. Коротать часы на работе одной ближайшую неделю ей точно не хотелось, может стоит попробовать познакомиться с кем-то из коллег? Хотя, женщины там те ещё персоны, да и они все в бухгалтерии сидят. Ну а с мужчинами и подавно общаться не хочется. Проанализировав всех известных ей рабочих, Одетта поняла, что ближайшие две недели ей действительно суждено провести одной.

***

Двадцать шестое число, понедельник, ещё и один из самых холодных дней в середине зимы. Да уж, январь это штука такая. Как Фелис, яркая и солнечная, могла быть рождена в такой холодный период? Это навсегда останется загадкой для бывшей примы. Да и для именинницы тоже. Вырвавшись из непрекращающихся поцелуев и речей женщины, Фелис напомнила ей о школе и театре, а так же о том, что по снегу идти долго, утонуть можно в нём по колено, потому и времени понадобится много. Мадам Мерант неохотно согласилась с этим, но предприняла вторую попытку уговоров остаться дома или пропустить учёбу. Получив отказ, ей пришлось сдаться и отпустить ребёнка одеваться. — Люблю тебя. Удачи, моё солнышко, — бывшая прима чмокнула её ещё раз в лоб и подтолкнула к двери. — Встретимся в театре. — Хорошо! Дверь захлопнулась. Женщине тоже стоило поторапливаться. Облачившись в одну из недавно купленных Меранто блузок, Одетта долго думала над тем, стоит ли надевать поверх неё ещё и свитер. — Если уж и утепляться, то до конца. Разобравшись с волосами, на глаза ей попался вскрытый конверт, адресованный Луи, в котором и было уведомление об отъезде. Снова чувство тоски ударило по сердцу. После долгожданного воссоединения новая, пусть и короткая разлука казалась пыткой. Поцелуя в его кабинете перед первым уроком не будет, как и руки, гладившей по спине. Остерегаться чтобы не появиться вместе тоже не нужно. Чёрт, а если у неё что-то спросит Чарльз, что ей неизвестно? Попросит заполнить документы или что-то хуже? Ей бы не хотелось сталкиваться с его злыми глазами. Как относительно новый работник, провоцировать начальника на негативные эмоции не хотелось. — Мадам Одетта, Вы меня слушаете вообще? — громко раздался голос директора. Женщина вздрогнула и выдернула саму себя из размышлений. Проклятье, теперь он сердится, это не хорошо. — Прошу прощения, месье. — Займитесь делом и покажите мадам Кэтрин наш театр, — Чарльз лениво кивнул в сторону стоявшей позади него новой сотрудницы. Молоденькая совсем, на вид в районе двадцати двух. Робкая такая, теребит рукава своего скромного зелёного платья, да светлыми волосами потряхивает. — Разве это то, чем я должна заниматься? Я же просто преподаватель начальных классов. Может, Луи подобным и запрягают, но я не настолько ещё себя проявила по мнению Ландре, — Одетта задумчиво провожала директора взглядом. — Ладно, займусь этим. Всё равно утренних классов сегодня мало из-за разыгравшегося мороза. — Она уже выглядит подавленной. Да и Мерант в своём письменном докладе о поездке был не очень доволен внезапной поездкой, — доложил мужчина, беря из рук Ле О бокал с вином. — Всё идёт по плану. Они медленно начнут сходить с ума. — Отлично, — довольно протянула Реджина, наблюдая за тем, как Чарльз отпивает из бокала ровно в том месте, где остался след от её помады.

***

«С днём рождения, Рыжик! Мне очень хотелось вручить это тебе лично, но как видишь, обстоятельства решили иначе. Очень по вам обеим скучаю, вернусь и обязательно отпразднуем ещё раз, втроём. Как насчёт поездки в Лондон летом? Тебе точно понравится. Обнимаю. Луи». Фелис отложила в сторону письмо и заинтриговано повертела в руках лежавшую рядом с ним коробку. Красиво упакованная, небольшого размера, так и не догадаешься сразу о её содержимом. Не порвать упаковочную бумагу не получилось, но вскрывать она всё равно старалась аккуратно. Увиденное повергло её в восторг. Белая квадратная шкатулка с маленьким выдвижным ящичком для хранения вещей. Аккуратный золотой замочек, открыв который и потянув крышку, можно увидеть зеркало и отсек для украшений с бархатными стенками. Статуэтка маленькой балерины лежала и манила взять в руки, чтобы разглядеть. Что-то подсказывало, будто пространство, занимающее больше половины коробки было не сделано не зря. Статуэтка достаточно крепко встала на нужное место и Фелис несколько раз провернула ключ на задней стенке. Знакомая мелодия «К Элизе» полилась из шкатулки, а балерина сама закрутилась вокруг оси. Выглядело это всё так завораживающе, что прошло больше нескольких минут, прежде чем девочка решила позвать Одетту посмотреть подарок. — Очень красиво выглядит. Может, напишем Луи письмо в ответ? Заодно поблагодаришь, — бывшая прима с улыбкой протянула девочке пустой лист бумаги и конверт. — Конечно! Фелис соскочила с кровати и принялась искать в своей сумке первую попавшуюся письменную принадлежность. Одетта улыбалась, поджидая её. День прошёл не так уж и плохо, но всё же холодные взгляды Чарльза в спину напрягали её. Оглянешься, а он уже исчезнет. Чертовщина какая-то. Лишь бы эти две недели прошли быстро, иначе она сойдёт с ума от такого надзора.